В одном из прошлых выпусков "Наследия" читатели могли прочесть историю несохранившейся Нилостолбенской церкви, стоявшей на Троицкой площади. Старожил площади, Троице-Петровский собор, хотя также не дошел до наших дней, известен петербургским жителям гораздо лучше храма, исчезнувшего два столетия назад. Но и его история, давно и подробно описанная, как оказывается, имеет свои белые пятна.
К 1740-м годам первоначальный деревянный храм петровского времени настолько обветшал, что его пришлось разобрать и выстроить заново. Но его жизнь после этого была недолгой. В 1750 году он полностью сгорел. С XIX века в исторической литературе бытует устойчивая версия возобновления собора. Вкратце она сводится к тому, что после пожара в 1752 году на площадь была перенесена и собрана деревянная церковь святой Екатерины, якобы первоначально построенная в Третьем Летнем саду (нынешний Михайловский сад) при Екатерине I, но вскоре же разобранная и хранившаяся все это время под навесами. Как сообщается, вспомнили о материалах старой церкви вовсе не в связи с пожаром в Троицком соборе. Императрица Елизавета якобы распорядилась использовать их для пристройки к своему Летнему дворцу танцевального зала. Но такому неподобающему употреблению освященных материалов воспротивился Синод. Тогда императрица повелела выстроить из этих бревен храм на месте погорелого Троицкого собора.
Казалось бы, рассказ вполне складный. Таким он и казался историкам полтора столетия, иначе бы они обратили внимание на серьезные неувязки в этом повествовании. Прежде всего, что же это за храм в Третьем Летнем саду, о котором ни словом не упоминают ни современники, ни хроникеры петербургской истории, ни документы, которого нет ни на планах города, ни на его изображениях? Ответ прост: церкви св. Екатерины в Летнем саду никогда не было. Как оказывается, сообщение об освящении деревянного Екатерининского храма в присутствии Екатерины I относится к церкви, построенной в Красном Селе и в скором времени после того сгоревшей.
Но легенды на пустом месте не рождаются. Где же то зерно истины, которое скрыто в рассказах о возобновлении собора? Подсказки приходят сразу с нескольких сторон. Первую дает история перестроек Летнего дворца Елизаветы Петровны - того, что был построен Растрелли на месте будущего Михайловского замка. В 1752 - 1753 годах был подвергнут реконструкции один из флигелей дворца: его существенно удлинили, устроив здесь танцевальный зал. При этом объем помещавшейся здесь домовой церкви должен был войти в объем зала, а новое помещение церкви устраивалось в торце флигеля. В самом деле, в стенах, где прежде совершалось священнодействие, теперь должны были проходить увеселения!
Интересные результаты дает сопоставление архитектурных и конструктивных особенностей собора и дворца. У них одинаковы размеры окон, форма и декор наличников. Особенно знаменательно совпадение конструкции стен двух зданий. Она необычна: стены были сложены из двух рядов бруса, между которыми имелась полость. Такое устройство имели только стены Троицкого собора и Летнего дворца.
Внимательному читателю, очевидно, уже ясен вывод, следующий из этих наблюдений: на Троицкую площадь в 1752 году была перенесена не мифическая Екатерининская церковь, якобы стоявшая некогда в Третьем Летнем саду, а часть деревянного Летнего дворца Елизаветы Петровны - бывшая домовая церковь. Ее разобрали по благочестивым соображениям, когда церковный флигель перестраивался с устройством в нем танцевального зала.
Прямые доказательства этому дает анализ проектных чертежей собора, относящихся к его возобновлению после пожара. На чертежах видно, как последовательно изменялся архитектурный замысел. Сначала это простое превращение части бывшего дворцового флигеля в отдельно стоящую постройку без изменения его архитектуры. Затем - упорядочение плана храма, устройство купола с главой и колокольни. А на последнем этапе - увеличение высоты собора с устройством верхнего ряда окон.
Наконец, представленная выше история постройки собора кратко, но ясно изложена в сочинении современника событий - "Дополнениях" знаменитого хрониста петербургской истории А. И. Богданова, сделанных им к своему основному сочинению 1750 года и опубликованных лишь в 1903 году. Но сила сложившихся представлений такова, что это сообщение не было замечено историками. И сегодня едва ли поверили бы одному свидетельству Богданова, если бы оно не сопровождалось иными, более обстоятельными доказательствами истины.
http://www.spbvedomosti.ru/print.htm?id=10248276@SV_Articles
К 1740-м годам первоначальный деревянный храм петровского времени настолько обветшал, что его пришлось разобрать и выстроить заново. Но его жизнь после этого была недолгой. В 1750 году он полностью сгорел. С XIX века в исторической литературе бытует устойчивая версия возобновления собора. Вкратце она сводится к тому, что после пожара в 1752 году на площадь была перенесена и собрана деревянная церковь святой Екатерины, якобы первоначально построенная в Третьем Летнем саду (нынешний Михайловский сад) при Екатерине I, но вскоре же разобранная и хранившаяся все это время под навесами. Как сообщается, вспомнили о материалах старой церкви вовсе не в связи с пожаром в Троицком соборе. Императрица Елизавета якобы распорядилась использовать их для пристройки к своему Летнему дворцу танцевального зала. Но такому неподобающему употреблению освященных материалов воспротивился Синод. Тогда императрица повелела выстроить из этих бревен храм на месте погорелого Троицкого собора.Казалось бы, рассказ вполне складный. Таким он и казался историкам полтора столетия, иначе бы они обратили внимание на серьезные неувязки в этом повествовании. Прежде всего, что же это за храм в Третьем Летнем саду, о котором ни словом не упоминают ни современники, ни хроникеры петербургской истории, ни документы, которого нет ни на планах города, ни на его изображениях? Ответ прост: церкви св. Екатерины в Летнем саду никогда не было. Как оказывается, сообщение об освящении деревянного Екатерининского храма в присутствии Екатерины I относится к церкви, построенной в Красном Селе и в скором времени после того сгоревшей.
Но легенды на пустом месте не рождаются. Где же то зерно истины, которое скрыто в рассказах о возобновлении собора? Подсказки приходят сразу с нескольких сторон. Первую дает история перестроек Летнего дворца Елизаветы Петровны - того, что был построен Растрелли на месте будущего Михайловского замка. В 1752 - 1753 годах был подвергнут реконструкции один из флигелей дворца: его существенно удлинили, устроив здесь танцевальный зал. При этом объем помещавшейся здесь домовой церкви должен был войти в объем зала, а новое помещение церкви устраивалось в торце флигеля. В самом деле, в стенах, где прежде совершалось священнодействие, теперь должны были проходить увеселения!
Интересные результаты дает сопоставление архитектурных и конструктивных особенностей собора и дворца. У них одинаковы размеры окон, форма и декор наличников. Особенно знаменательно совпадение конструкции стен двух зданий. Она необычна: стены были сложены из двух рядов бруса, между которыми имелась полость. Такое устройство имели только стены Троицкого собора и Летнего дворца.
Внимательному читателю, очевидно, уже ясен вывод, следующий из этих наблюдений: на Троицкую площадь в 1752 году была перенесена не мифическая Екатерининская церковь, якобы стоявшая некогда в Третьем Летнем саду, а часть деревянного Летнего дворца Елизаветы Петровны - бывшая домовая церковь. Ее разобрали по благочестивым соображениям, когда церковный флигель перестраивался с устройством в нем танцевального зала.
Прямые доказательства этому дает анализ проектных чертежей собора, относящихся к его возобновлению после пожара. На чертежах видно, как последовательно изменялся архитектурный замысел. Сначала это простое превращение части бывшего дворцового флигеля в отдельно стоящую постройку без изменения его архитектуры. Затем - упорядочение плана храма, устройство купола с главой и колокольни. А на последнем этапе - увеличение высоты собора с устройством верхнего ряда окон.
Наконец, представленная выше история постройки собора кратко, но ясно изложена в сочинении современника событий - "Дополнениях" знаменитого хрониста петербургской истории А. И. Богданова, сделанных им к своему основному сочинению 1750 года и опубликованных лишь в 1903 году. Но сила сложившихся представлений такова, что это сообщение не было замечено историками. И сегодня едва ли поверили бы одному свидетельству Богданова, если бы оно не сопровождалось иными, более обстоятельными доказательствами истины.
http://www.spbvedomosti.ru/print.htm?id=10248276@SV_Articles
