По прошествии времени среди множества откликов, вызванных Мюнхенской речью В.В. Путина, можно выделить два типа комментариев, указывающих место этой речи в современном международно-политическом дискурсе. Хотя говорить об историческом значении выступления российского президента рано (об этом скажет время, нужное для того, чтобы подкрепить слова делами), тем не менее, Мюнхенская речь уже дала ключ к периодизации двух этапов современных международных отношений - "до" и "после".
Сказав о НЕВОЗМОЖНОСТИ однополярного мира, Президент России сказал о том, что однополярность - это идеологическая утопия, тогда как структурная многополярность - реальное и единственно возможное состояние мира.
В реальности "мир одного хозяина, одного суверена" не существовал никогда и иначе, как в эсхатологическом конце света, он немыслим. А вместе с тем "однополярный мир", несмотря на всю его утопичность, став стержнем геостратегического проекта "глобального превосходства" (global supremacy), превратился в мощный источник международных бурь и потрясений.
Все попытки создания тоталитарного геополиса, под каким бы идеологическим знаменем они ни предпринимались и ни предпринимаются, прошедшим Двадцатым веком обречены бесповоротно.
Чрезвычайно важно, что В.В. Путин сформулировал тезис о невозможности мира одного гегемона в преддверии готовящегося нападения США на Иран. Ряд экспертов полагает, что агрессия против Ирана будет осуществлена с применением ядерных зарядов малой мощности. И хотя в Мюнхене В.В. Путин, как можно предположить, ряд важных вещей не договорил, - он не выдвинул, например, предложение о превращении Ближнего Востока в безъядерную зону (такое предложение в устах лидера второй ядерной сверхдержавы, подкрепленное соответствующими дипломатическими шагами, могло бы перевести кризис вокруг Ирана в мирное русло), тем не менее, на символическом уровне российский президент раз и навсегда подвел черту под претензиями США на глобальное доминирование.
Ведь В.В. Путин довольно прямо сказал о вещах, давно известных, - о том, что мир ввергается сегодня "в пучину следующих один за другим конфликтов" и источником глобальной экспансии силы являются Соединенные Штаты Америки. В таких условиях бессмысленно продолжать надеяться на то, что международное право, которое в нынешнем состоянии выглядит скорее реликтом истории международных отношений, способно послужить гарантией неприменения силы и защитой от агрессии. "Никто уже не чувствует себя в безопасности", - подчеркнул Президент России.
Развал системы международного права, создающий атмосферу всеобщей небезопасности, влечет весьма серьезные, далеко идущие выводы. В Мюнхенской речи В.В. Путин сказал об этом сдержанно, но вполне ясно. Гипертрофия военной силы в международных отношениях и деградация международно-правового сознания становятся "катализатором гонки вооружений" и "неизбежно подпитывают тягу ряда стран к обладанию оружием массового уничтожения".
Эволюция американского проекта однополярного мира (проекта глобальной гегемонии) оттенила старую, но всегда новую истину: эффективность международного права, устанавливающего правила цивилизованных отношений между суверенными государствами, может быть обеспечена только РАВНОВЕСИЕМ СИЛЫ.
Расцвет международно-правового сознания во второй половине ХХ века был обусловлен в первую очередь тем, что Советский Союза сначала ликвидировал атомную монополию США, а затем достиг системного паритета в области ядерного оружия. Идея "системного паритета" не только не предполагала безрассудного преследования лидера в гонке вооружений, но прямо диктовала логику "ассиметричного ответа": ведь даже еще в начале 60-х годов советские стратегические вооружения составляли от вооружений США всего несколько процентов.
Появление во второй половине ХХ века более устойчивого, более безопасного мира ("мирное сосуществование") было напрямую связано с отрезвляющим осознанием не только в Советском Союзе, но и на Западе "сути ядерного фактора как явления, стабилизирующего мир... как абсолютного фактора сдерживания агрессии" (2).
"К 1996 году бывший стратегический противник Америки, - пишет французский исследователь Эмманюэль Тодд, - подошел к тому рубежу, за которым он должен был просто исчезнуть. Именно тогда Соединенные Штаты и сделали свой имперский выбор" (3). С Э. Тоддом можно спорить по поводу датировки "имперского выбора", то есть времени возникновения ориентации на гегемонию "глобальной сверхдержавы", но сути дела это не меняет.
Превращение гипертрофированной военной силы Америки в главный фактор международных отношений конца ХХ - начала ХХI веков происходило пропорционально прогрессировавшему ослаблению России в экономическом, военном, политическом и других отношениях.
Только в том случае, если процесс внутреннего ослабления российского государственно-общественного организма будет остановлен, если российское руководство изберет стратегию форсированного социально-экономического развития при ведущей роли государства, - только тогда станет возможным новый, более высокий уровень глобальной стратегической стабильности.
Реальное усиление России зависит сегодня от того, насколько быстро будет преодолен разрыв между внешней и внутренней политикой В.В. Путина. В повестке дня - переориентация курса на двух направлениях. Первое направление - переход от добывающего хозяйства (взимание сырьевой ренты на внешнем рынке при угнетении рынка внутреннего) к хозяйству производящему (выездное заседание президиума Государственного совета "О мерах поддержки развития промышленности в Российской Федерации", состоявшееся 19 февраля в Волгограде, подало обнадеживающий знак, - это заседание и выступление на нем В.В. Путина уже назвали "Мюнхенской речью по внутренней политике"). Второе направление, тесно связанное с первым, - отказ от практики "невмешательства" государства в решение острейших социальных проблем (выталкивание за черту бедности трети экономически активного населения России ведет к разрушению главной производительной силы новой экономики - человеческого капитала).
Реальное усиление России, как только оно начнется, немедленно превратится в один из важнейших, основополагающих факторов международного значения. В противном случае неликвидированная "черная дыра" на месте России грозить засосать всех. Поэтому не будет преувеличением сказать, что ответственность российского руководства является в наши дни поистине глобальной ответственностью.
1) С.Г. Лузянин. Восточная политика Владимира Путина. Возвращение России на "Большой Восток" (2004-2008 гг.). М.: Изд-во "Восток - Запад", 2007, с. 10.
2) С. Брезкун, В. Михайлов. Добро или зло? (философия стабильного мира). Книга первая. От питекантропа к ядерному миру. Москва - Саров, 2002, с. 157, 174.
3) E. Todd. Apres l'empire. Essai sur la decomposition du systeme americain. P.: Gallimard, p. 149.
http://www.fondsk.ru/article.php?id=628
* * *
В комментариях первого типа Мюнхенская речь В.В. Путина 10 февраля 2007 года сравнивалась с Фултонской речь У. Черчилля 5 марта 1946 года, но с обратным знаком. Если в Фултоне британский премьер дал отмашку "холодной войне" Запада против СССР и призом в той войне виделось мировое господство, то В.В. Путин тезисом о невозможности однополярного мира обозначил черту, за которой нормативным становится понимание мирового сообщества как структуры многополярной, как неустраняемой множественности культурно-исторических миров (цивилизаций). Здесь существенна сама интонация выступления российского президента - точнее, та необходимая мера жесткости, которая в сочетании с приглашением Запада к сотрудничеству только и может сдержать "новых крестоносцев".Сказав о НЕВОЗМОЖНОСТИ однополярного мира, Президент России сказал о том, что однополярность - это идеологическая утопия, тогда как структурная многополярность - реальное и единственно возможное состояние мира.
В реальности "мир одного хозяина, одного суверена" не существовал никогда и иначе, как в эсхатологическом конце света, он немыслим. А вместе с тем "однополярный мир", несмотря на всю его утопичность, став стержнем геостратегического проекта "глобального превосходства" (global supremacy), превратился в мощный источник международных бурь и потрясений.
* * *
Важным фрагментом Мюнхенской речи явилось замечание о том, что идеология "мира одного хозяина" не имеет ничего общего с демократией. Однополярный мир может мыслиться только как антагонист демократии; это тоталитарный проект, в силовом поле которого умирает идеал новоевропейского общества юридически равных, нравственно суверенных и политически свободных граждан. Если американское общество с его механизмами управления сознанием в полной мере процесс умирания демократии в США пока не ощутило, то вскоре ему это предстоит.Все попытки создания тоталитарного геополиса, под каким бы идеологическим знаменем они ни предпринимались и ни предпринимаются, прошедшим Двадцатым веком обречены бесповоротно.
* * *
Чрезвычайно важно, что В.В. Путин сформулировал тезис о невозможности мира одного гегемона в преддверии готовящегося нападения США на Иран. Ряд экспертов полагает, что агрессия против Ирана будет осуществлена с применением ядерных зарядов малой мощности. И хотя в Мюнхене В.В. Путин, как можно предположить, ряд важных вещей не договорил, - он не выдвинул, например, предложение о превращении Ближнего Востока в безъядерную зону (такое предложение в устах лидера второй ядерной сверхдержавы, подкрепленное соответствующими дипломатическими шагами, могло бы перевести кризис вокруг Ирана в мирное русло), тем не менее, на символическом уровне российский президент раз и навсегда подвел черту под претензиями США на глобальное доминирование.
* * *
В комментариях второго типа по поводу Мюнхенской речи нашла выражение простая мысль: наконец-то, глава Российского государства во всеуслышание сказал, что белое - это белое, а черное - это черное. Такого действительно никто давно не помнит, ну а то, что в определенных кругах апелляцию российского лидера к очевидности восприняли с недоумением (а то и с негодованием), говорит лишь о закоренелой лживости "мирового сообщества" и больше ни о чем.Ведь В.В. Путин довольно прямо сказал о вещах, давно известных, - о том, что мир ввергается сегодня "в пучину следующих один за другим конфликтов" и источником глобальной экспансии силы являются Соединенные Штаты Америки. В таких условиях бессмысленно продолжать надеяться на то, что международное право, которое в нынешнем состоянии выглядит скорее реликтом истории международных отношений, способно послужить гарантией неприменения силы и защитой от агрессии. "Никто уже не чувствует себя в безопасности", - подчеркнул Президент России.
Развал системы международного права, создающий атмосферу всеобщей небезопасности, влечет весьма серьезные, далеко идущие выводы. В Мюнхенской речи В.В. Путин сказал об этом сдержанно, но вполне ясно. Гипертрофия военной силы в международных отношениях и деградация международно-правового сознания становятся "катализатором гонки вооружений" и "неизбежно подпитывают тягу ряда стран к обладанию оружием массового уничтожения".
Эволюция американского проекта однополярного мира (проекта глобальной гегемонии) оттенила старую, но всегда новую истину: эффективность международного права, устанавливающего правила цивилизованных отношений между суверенными государствами, может быть обеспечена только РАВНОВЕСИЕМ СИЛЫ.
Расцвет международно-правового сознания во второй половине ХХ века был обусловлен в первую очередь тем, что Советский Союза сначала ликвидировал атомную монополию США, а затем достиг системного паритета в области ядерного оружия. Идея "системного паритета" не только не предполагала безрассудного преследования лидера в гонке вооружений, но прямо диктовала логику "ассиметричного ответа": ведь даже еще в начале 60-х годов советские стратегические вооружения составляли от вооружений США всего несколько процентов.
Появление во второй половине ХХ века более устойчивого, более безопасного мира ("мирное сосуществование") было напрямую связано с отрезвляющим осознанием не только в Советском Союзе, но и на Западе "сути ядерного фактора как явления, стабилизирующего мир... как абсолютного фактора сдерживания агрессии" (2).
* * *
Гипертрофия американской силы в международных отношениях конца ХХ - начала ХХI веков есть следствие гипертрофии русской слабости. Лучше всех это выразил З. Бжезинский, заговорив в начале 90-х годов о необходимости заполнения "вакуума силы", возникшего, как он писал, в "черной дыре" истории - на пространствах бывшего СССР. Ельцинский режим сделал, кажется, все или почти все, чтобы максимально увеличить размеры "черной дыры" и усилить всасывающий эффект постсоветского "вакуума"."К 1996 году бывший стратегический противник Америки, - пишет французский исследователь Эмманюэль Тодд, - подошел к тому рубежу, за которым он должен был просто исчезнуть. Именно тогда Соединенные Штаты и сделали свой имперский выбор" (3). С Э. Тоддом можно спорить по поводу датировки "имперского выбора", то есть времени возникновения ориентации на гегемонию "глобальной сверхдержавы", но сути дела это не меняет.
Превращение гипертрофированной военной силы Америки в главный фактор международных отношений конца ХХ - начала ХХI веков происходило пропорционально прогрессировавшему ослаблению России в экономическом, военном, политическом и других отношениях.
Только в том случае, если процесс внутреннего ослабления российского государственно-общественного организма будет остановлен, если российское руководство изберет стратегию форсированного социально-экономического развития при ведущей роли государства, - только тогда станет возможным новый, более высокий уровень глобальной стратегической стабильности.
Реальное усиление России зависит сегодня от того, насколько быстро будет преодолен разрыв между внешней и внутренней политикой В.В. Путина. В повестке дня - переориентация курса на двух направлениях. Первое направление - переход от добывающего хозяйства (взимание сырьевой ренты на внешнем рынке при угнетении рынка внутреннего) к хозяйству производящему (выездное заседание президиума Государственного совета "О мерах поддержки развития промышленности в Российской Федерации", состоявшееся 19 февраля в Волгограде, подало обнадеживающий знак, - это заседание и выступление на нем В.В. Путина уже назвали "Мюнхенской речью по внутренней политике"). Второе направление, тесно связанное с первым, - отказ от практики "невмешательства" государства в решение острейших социальных проблем (выталкивание за черту бедности трети экономически активного населения России ведет к разрушению главной производительной силы новой экономики - человеческого капитала).
Реальное усиление России, как только оно начнется, немедленно превратится в один из важнейших, основополагающих факторов международного значения. В противном случае неликвидированная "черная дыра" на месте России грозить засосать всех. Поэтому не будет преувеличением сказать, что ответственность российского руководства является в наши дни поистине глобальной ответственностью.
1) С.Г. Лузянин. Восточная политика Владимира Путина. Возвращение России на "Большой Восток" (2004-2008 гг.). М.: Изд-во "Восток - Запад", 2007, с. 10.
2) С. Брезкун, В. Михайлов. Добро или зло? (философия стабильного мира). Книга первая. От питекантропа к ядерному миру. Москва - Саров, 2002, с. 157, 174.
3) E. Todd. Apres l'empire. Essai sur la decomposition du systeme americain. P.: Gallimard, p. 149.
http://www.fondsk.ru/article.php?id=628
