Мой отец, Славгородский Петр Иванович, родился 29 июня 1908 года. Прошел действительную срочную службу в Красной армии кавалеристом. В паспорте, выданном ему 24 февраля 1941 года, имелась запись: "Военнообязанный. Младший командный состав".
2 июля 1941 года в связи с всеобщей мобилизацией отца призвали в РККА. С июля он проходил боевую подготовку в стрелковой воинской части, находившейся в Воронежской области и затем, в середине сентября, переброшенной под Тамбов. В это время в окрестностях этого города формировались кавалерийские части. Возможно, в одну из них был зачислен и мой отец как бывший кавалерист.
Вторую половину октября и весь ноябрь 1941 года он участвовал в тяжелых оборонительных боях в составе 16-й армии на Волоколамском направлении. Письма мы посылали отцу на полевую почтовую станцию ППС 1630, а последний ответ от него был датирован 5 декабря. Тогда он сражался в окрестностях станции Крюково. Погиб отец в самом начале контрнаступления советских войск под Москвой при освобождении от немцев захваченного ими исторического ансамбля зданий, известного до революции как усадьба Грачевка и санаторий "Крюково", в котором однажды отдыхал Антон Павлович Чехов (1 км от деревни Баренцево, 2 км от деревни Грачевка и 5 км от станции Крюково). Когда гитлеровцы отступили, похоронная команда не смогла обнаружить и предать земле всех павших бойцов, потому что декабрь 41-го был многоснежный, с частыми и сильными метелями.
Только в марте 1942 года, после того как начал таять снег, местные жители погребли моего отца и его однополчан, сложивших головы в декабрьских боях. При телах погибших нашлись документы - красноармейские книжки и медальоны с домашними адресами. Селяне составили списки фамилий убитых, которых они похоронили, и отправили извещения их родным. Вот как письмо, например, получила наша семья: "Славгородский Петр Иванович погиб в бою в первых числах декабря 1941 года. Похоронен в марте 1942 года". Обратный адрес был такой: "Московская область, станция Крюково Октябрьской железной дороги. Детский дом "Интернационал". Садовников (имя отчество)". Сейчас я не помню уверенно имя и отчество подписавшего. Предположительно: Николай Иванович. Возможно, он был директором детского дома или просто кем-то в нем работал.
В 1959 году я приезжал в те места и побеседовал с женщиной в возрасте примерно 50 лет. Она рассказала, что похоронили погибших советских воинов на поле, и рукой указала направление. Но, по ее словам, некоторое время спустя останки перенесли в братскую могилу на станции Крюково, у железнодорожной платформы. Тогда, к сожалению, мне как-то пришло в голову поинтересоваться, когда именно это случилось. Но с тех пор я был уверен, что отец покоится там, где сказала собеседница.
Сомнения возникли в последние годы, после разговоров с местными жителями 1932-1936 гг. рождения. Они убеждены в том, что перезахоронение во время войны - в 1942-1945 годах - было маловероятно. А после Победы ничего подобного на их памяти не происходило. Люди, с которыми мне довелось встречаться, говорили, что в конце апреля или в мае того же 1942 года это поле пахали и в результате могильный холмик мог исчезнуть. Теперь при осмотре поля, где в марте 42-го были погребены погибшие бойцы, четко выделяется квадрат соответствующей площади, заметный вследствие оседания земли.
Хотел бы обратиться через "НВО" с просьбой к поисковикам-следопытам, тамошним властям, райвоенкомату: обследуйте, пожалуйста, это место. Не исключено, что здесь по-прежнему лежит мой отец вместе с другими отдавшими жизнь за Родину красноармейцами.
http://nvo.ng.ru/notes/2006-12-29/8_mogila.html
2 июля 1941 года в связи с всеобщей мобилизацией отца призвали в РККА. С июля он проходил боевую подготовку в стрелковой воинской части, находившейся в Воронежской области и затем, в середине сентября, переброшенной под Тамбов. В это время в окрестностях этого города формировались кавалерийские части. Возможно, в одну из них был зачислен и мой отец как бывший кавалерист.
Вторую половину октября и весь ноябрь 1941 года он участвовал в тяжелых оборонительных боях в составе 16-й армии на Волоколамском направлении. Письма мы посылали отцу на полевую почтовую станцию ППС 1630, а последний ответ от него был датирован 5 декабря. Тогда он сражался в окрестностях станции Крюково. Погиб отец в самом начале контрнаступления советских войск под Москвой при освобождении от немцев захваченного ими исторического ансамбля зданий, известного до революции как усадьба Грачевка и санаторий "Крюково", в котором однажды отдыхал Антон Павлович Чехов (1 км от деревни Баренцево, 2 км от деревни Грачевка и 5 км от станции Крюково). Когда гитлеровцы отступили, похоронная команда не смогла обнаружить и предать земле всех павших бойцов, потому что декабрь 41-го был многоснежный, с частыми и сильными метелями.
Только в марте 1942 года, после того как начал таять снег, местные жители погребли моего отца и его однополчан, сложивших головы в декабрьских боях. При телах погибших нашлись документы - красноармейские книжки и медальоны с домашними адресами. Селяне составили списки фамилий убитых, которых они похоронили, и отправили извещения их родным. Вот как письмо, например, получила наша семья: "Славгородский Петр Иванович погиб в бою в первых числах декабря 1941 года. Похоронен в марте 1942 года". Обратный адрес был такой: "Московская область, станция Крюково Октябрьской железной дороги. Детский дом "Интернационал". Садовников (имя отчество)". Сейчас я не помню уверенно имя и отчество подписавшего. Предположительно: Николай Иванович. Возможно, он был директором детского дома или просто кем-то в нем работал.
В 1959 году я приезжал в те места и побеседовал с женщиной в возрасте примерно 50 лет. Она рассказала, что похоронили погибших советских воинов на поле, и рукой указала направление. Но, по ее словам, некоторое время спустя останки перенесли в братскую могилу на станции Крюково, у железнодорожной платформы. Тогда, к сожалению, мне как-то пришло в голову поинтересоваться, когда именно это случилось. Но с тех пор я был уверен, что отец покоится там, где сказала собеседница.
Сомнения возникли в последние годы, после разговоров с местными жителями 1932-1936 гг. рождения. Они убеждены в том, что перезахоронение во время войны - в 1942-1945 годах - было маловероятно. А после Победы ничего подобного на их памяти не происходило. Люди, с которыми мне довелось встречаться, говорили, что в конце апреля или в мае того же 1942 года это поле пахали и в результате могильный холмик мог исчезнуть. Теперь при осмотре поля, где в марте 42-го были погребены погибшие бойцы, четко выделяется квадрат соответствующей площади, заметный вследствие оседания земли.
Хотел бы обратиться через "НВО" с просьбой к поисковикам-следопытам, тамошним властям, райвоенкомату: обследуйте, пожалуйста, это место. Не исключено, что здесь по-прежнему лежит мой отец вместе с другими отдавшими жизнь за Родину красноармейцами.
http://nvo.ng.ru/notes/2006-12-29/8_mogila.html
