190 лет назад, когда Россия подписала второй Парижский договор, передающий Ионические острова Англии, уволенный в отставку "вследствие душевной болезни" адмирал Федор Ушаков уже не мог защитить свое детище - созданную там республику. Она перестала существовать, строившийся его трудами Черноморский флот быстро приходил в упадок, а сам адмирал долгие годы жил в забвении вдали от столиц. Но совсем недавно адмирал Ушаков стал "святым праведным воином Феодором", покровителем военно-морского флота.
На первых порах служба выпускника Морского корпуса складывалась самым заурядным образом. Гардемарин, мичман, лейтенант, несколько плаваний на Балтике, сопровождение судов с грузами для строительства кораблей на Черном море. Правда, в 1775 году его назначили капитаном императорской яхты, стоявшей напротив Зимнего дворца. В екатерининские времена это могло бы дать толчок карьере, однако Ушаков оказался совершенно неприспособленным к столичной жизни, и это назначение ни к чему не привело. К тому же у него было немало странностей, о которых судачили петербуржцы. В появившейся в XIX веке книге о российских чудаках о столичной жизни капитана Ушакова рассказывается вполне в духе Хармса: "Федор Федорович Ушаков в частной жизни отличался большими странностями: при виде женщины, даже пожилой, приходил в страшное замешательство, не знал, что говорить, что делать, стоял на одной ноге, вертелся, краснел...
Во время Средиземноморских походов форменной одежды для моряков не хватало, поэтому Ушакову пришлось закупать старые дамские туалеты и наряжать в них матросов
Он боялся тараканов, не мог их видеть. Нрава он был очень вспыльчивого: беспорядки, злоупотребления заставляли его выходить из приличия; но гнев его скоро утихал. Камердинер его, Федор, один только умел обходиться с ним, и, когда Ушаков сердился, он сначала хранил молчание, отступал от Ушакова, но потом сам в свою очередь возвышал голос на него, и барин принужден уже был удаляться от слуги, и не прежде выходил из кабинета, как удостоверившись, что гнев Федора миновал". Человек с таким характером не имел ни малейших шансов сделать придворную карьеру, и спустя всего несколько месяцев Ушаков был удален из столицы.
Военные победы давали России возможность выйти на рынок средиземноморских перевозок. Именно с этим было связано новое назначение Федора Ушакова - ему поручили конвоировать русские торговые суда, что было совершенно нелишне, поскольку пиратов там хватало. Деятельность капитана военного корабля была отчасти дипломатической, а отчасти шпионской, поэтому сопровождавшие купцов военные корабли всячески подчеркивали, что их миссия вовсе не демонстрация силы - в частности, большая часть пушек была упрятана в трюмы.
По Кучук-Кайнарджийскому миру России отходило черноморское побережье между Днепром и Бугом, что давало возможность развернуть масштабное строительство кораблей на Черном море. Однако это была непростая задача. В южных губерниях не было леса, пригодного для строительства кораблей, и его приходилось везти издалека. К тому же в этих краях совершенно не было людей, знакомых с морским делом. Если на Белом и Балтийском морях местное население традиционно занималось добычей рыбы и морского зверя, то жителей степей, не имевших выхода к морю, приходилось учить всему с нуля. К тому же в 1783-1784 годах в южных губерниях свирепствовала чума, поэтому Ушакову, руководившему строительством одного из кораблей, приходилось заниматься в основном организацией карантинных мероприятий.
Все эти военизированные купеческие экспедиции, строительство кораблей и крепостей были первыми шагами екатерининского плана полномасштабного включения России в средиземноморскую политику. Цели ставились амбициозные. После победы 1774 года Екатерина II и Григорий Потемкин разработали "греческий проект" - план ликвидации Турции и создания на ее месте греческой империи во главе с монархом из рода Романовых.
3 июля 1788 года эскадра под командованием графа Марко Войновича у острова Фидониси обратила в бегство турецкие корабли. Исход этого сражения решили действия возглавляемых Федором Ушаковым четырех фрегатов авангарда. Разгадав намерение турок окружить российскую эскадру, Ушаков не дал кольцу сомкнуться и навязал бой турецкому флагману, лишив его возможности руководить задуманной атакой. После трехчасового боя турки были вынуждены отступить. Правда, эта победа чуть было не стоила карьеры не склонному к аппаратным играм Ушакову. После сражения он крупно поссорился с графом Войновичем, который считал победу исключительно своей заслугой. Конфликт с непосредственным начальником грозил отставкой, однако в дело вмешался Григорий Потемкин, который предпочел отстранить Войновича и поставить на его место Ушакова.
Не лезший в политику, не желавший и не умевший плести интриги Федор Ушаков был для Потемкина находкой. Если нормальный карьерист воспринял бы безвылазную жизнь на корабле как ссылку, то Ушаков ей откровенно радовался. "Я весело время проводил только в походе,- жаловался он своему покровителю,- а возвратясь сюда, принужден опять заняться скучными письменными делами". Потемкин пошел навстречу адмиралу и освободил его от многих административных обязанностей: "Не обременяя Вас правлением адмиралтейства,- писал он,- препоручаю Вам начальство флота по военному употреблению".
К 1790 году Ушаков фактически уничтожил флот Гуссейн-паши. А после разгрома у мыса Калиакрия у Турции уже не было сил для продолжения военных действий на море. В декабре 1791 года был заключен Ясский мир. Кто мог тогда подумать, что очень скоро Россия и Турция из непримиримых врагов превратятся в союзников.
Летом 1798 года Павел I направил Федору Ушакову указ, в котором говорилось: "Если Порта потребует помощи, где бы то ни было, всею Вашею эскадрою содействовать с ними, и если от министра нашего получите уведомление о требовании от Блистательной Порты вашей помощи, то должны тотчас следовать и содействовать с турецким флотом против французов". При этом русская дипломатия боялась турок и не доверяла им. "Сей союз будет еще новый и не с европейцами,- писал по этому поводу один из дипломатов.- Завистников же и недоброжелателей будет много, и как бы они не подбили Порту переменить мысли".
Российское внешнеполитическое ведомство отдавало себе отчет в том, что союз с Турцией долгим не будет, поэтому русским военачальникам предписывалось делать все, чтобы как можно сильнее рассорить Турцию и Францию. Так, рекомендовалось не препятствовать туркам, когда те нарушают европейские правила ведения войны. "Намерение высочайшего двора,- писал Ушакову российский посланник в Константинополе,- стараться чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию... Соблюдая с вашей стороны... правила войны... не должно понуждать к соблюдению их турками. Пущай они что хотят делают с французами..."
Кроме дипломатии адмиралу приходилось заниматься и хозяйством, поскольку, как это обычно бывает в российской армии, ни продовольствия, ни снаряжения не хватало. "Служители при эскадре, мне вверенной,- докладывал Ушаков императору Павлу,- крайнюю нужду терпят, не имея платья и обуви, не получая оных на нынешний год, и, как обмундирование оных иметь будем, средств никак не нахожу, ибо в здешнем краю ни мундирных материалов, ни обуви даже и весьма за дорогую цену достать невозможно". В популярных в начале XIX века сборниках анекдотов о знаменитых личностях рассказывается, что Ушаков закупил ввиду отсутствия обмундирования большую партию вышедших из моды дамских платьев и чепцов, которые были слегка перешиты и розданы матросам. Завидев идущих на штурм дам, французы, если верить источнику, оказывались полностью деморализованными.
Пропаганда была поставлена вполне грамотно. Ушаков материально поддерживал выходящие на островах греческие газеты, которые, естественно, заняли антифранцузскую позицию. Одновременно на греческий язык были переведены русские антинаполеоновские прокламации, в которых популярно объяснялось, что Наполеон если и не Антихрист, то по крайней мере его предтеча. Чтобы сгладить неприятное впечатление, которое на островных жителей производил союз Ушакова с турками, обращения к населению подписывали не только адмиралы, но и патриарх Константинопольский. Умно написанные воззвания распространялись среди жителей, кроме того, их почти открыто развешивали в общественных местах.
Французы быстро поняли, что проигрывают информационную войну, и стали готовить адекватный ответ. Контрпропаганда строилась на харизме личности Наполеона. Как было сказано в одной из французских прокламаций, "Бонапарте на Средиземном море! На все можно надеяться и всего можно достигнуть". Однако русский агитпроп действовал эффективнее, и многие острова были взяты без единого выстрела. Так, жители острова Закинфа, где начались боевые действия, встречали флот цветами. Ушакову пришлось применить силу только для того, чтобы защитить французский гарнизон от расправы населения. Этот сценарий повторялся регулярно: при приближении военных кораблей местное население восставало, и гарнизон сдавался почти без сопротивления. На острове Левкас укрывшиеся в крепости французы готовились открыть огонь, но местные жители пообещали, что после первого же выстрела будут убиты все пленные французы, и крепость выбросила белый флаг.
На Корфу адмиралу Ушакову не удалось организовать мятеж, поэтому крепость пришлось штурмовать
Подготовка восстаний была частью тактики Ушакова. Сохранилось письмо, которое адмирал направил капитану, готовящемуся к штурму: "Жителям острова от меня писано, и они все готовы; прикажите им, кой час придете к острову, не пропустите времени, тотчас с вами действовать и все то исполнять, что вами предписано".
Впрочем, эта схема срабатывала не везде. К примеру, на главном острове архипелага - Корфу - французы успели принять контрмеры, убедили население, что русские - это всего лишь ширма, а на самом деле остров штурмуют турки. Поэтому пришлось штурмовать крепость прямо с воды. Корабли подошли вплотную к бастионам и обстреляли их, но не ядрами, как это обычно делалось, а картечью. Пока защитники крепости приходили в себя, под прикрытием судовой артиллерии был высажен десант, который взял укрепления штурмом.
В новоиспеченном государстве требовалось навести порядок, и Ушаков начал со всеобщей амнистии. Дело в том, что крестьяне, сбившиеся в отряды, чтобы воевать против французов, еще и охотно грабили своих более состоятельных соседей. Крестьян простили, а заодно простили и сторонников французов. "Командиры соединений эскадры,- говорится в акте о капитуляции Корфу,- объявляют, что все лица, к какой бы религии и национальности они ни принадлежали, также и все жители города и острова Корфу и их собственность не могут подвергаться никаким преследованиям, притеснениям и оскорблениям за те политические мнения, которое они выразят, и за должности, занимаемые ими при правлении французов до момента капитуляции".
Впрочем, буферное государство Республика семи свободных островов вряд ли имело шансы на долгое существование - так же, как не могли долго оставаться безоблачными русско-турецкие отношения. Статус республики стал предметом постоянного торга между Россией и Турцией. А после начала очередной русско-турецкой войны о совместном управлении островами уже не могло быть и речи. Правда, созданный на основе ушаковской конституции островной сенат отказывался порвать связь с Россией. Заявив о желании сохранять нейтралитет, он демонстративно обратился к Александру I с просьбой разрешить установку памятника императору.
Однако Россию Ионические острова больше не интересовали, а Франция, с которой еще недавно воевал Ушаков и которая стремилась воспрепятствовать свободному проходу русского военного флота через проливы и использованию российским военным флотом ионических портов, вновь была объявлена дружественной страной. По условиям Тильзитского мира, подписанного летом 1807 года, архипелаг отошел французам, у которых он и был отвоеван совсем недавно. А в 1815 году, уже после окончательного поражения Наполеона, Россия отказалась от Ионических островов в пользу Англии.
Изменение оборонной доктрины всегда ведет к отставкам. Для адмирала Ушакова было совершенно очевидно, что его время ушло. Вписываться в новые реалии 63-летнему Федору Ушакову не хотелось, а превращаться в придворного адмирала не хотелось совсем. Его отставка ни в коей мере не была демонстративной. В прошении адмирал писал: "При старости лет моих отягощен душевной и телесной болезнью и опасаюсь при слабости моего здоровья быть в тягость службе".
Отставка была подписана, однако уход Ушакова воспринимался как поступок весьма странный, если не эксцентричный. Завещав родственникам практически все свое имущество, адмирал перебрался в Саранскую губернию и поселился неподалеку от Санаксарского монастыря, который играл важную роль в его жизни. Дело в том, что долгое время настоятелем этого монастыря являлся родной дядя Федора Ушакова. Иван Ушаков был гвардейским офицером, но, решив стать отшельником, бежал из полка. Беглеца поймали через шесть лет, однако императрица Елизавета Петровна Ивана Ушакова простила и позволила ему принять монашество. Пострижен он был под именем Федор. Иеромонах Федор имел на своего племянника очень большое влияние.
Столичное общество видело в живущем при монастыре и занимающемся благотворительностью адмирале странного чудака. Например, он решил передать в дар государству драгоценные подарки турецкого паши, однако император подарок вернул, сказав, что с такого рода семейными реликвиями расставаться не следует.
В столице об адмирале вспоминали редко и то больше в контексте анекдотов, а сам Ушаков предпочитал не напоминать о своем существовании. Когда в 1812 году тамбовское дворянство предложило престарелому адмиралу возглавить местное ополчение, он предпочел отказаться, сославшись на возраст и болезни. Конечно, 68 лет - это возраст. Но ведь возглавивший армию Михаил Кутузов был, как известно, ровесником адмирала, и возраст ему не помешал. Адмирал Федор Ушаков скончался в 1817 году и был похоронен рядом с могилой своего дяди в Санаксарском монастыре.
Вопреки расхожему мнению канонизация не превращает умершего человека в святого, а лишь констатирует его святость. Святых очень много, но имена большинства из них неизвестны. Лишь после формального акта канонизации в честь святого можно строить храмы, составлять службу и т. д. Католики уже довольно давно превратили подготовку к канонизации в своеобразный состязательный процесс, в котором есть и защитник, и обвинитель. В православии же эта процедура разработана не столь четко. К числу аргументов в пользу святости относятся смерть за веру, прижизненные и посмертные чудеса, посмертное почитание и, конечно же, праведная жизнь. В официальном акте о канонизации Федора Ушакова упомянуты благочестивая жизнь, благотворительность и государственная деятельность.
Очевидно, что причиной, по которой начались работы по подготовке этой канонизации, было стремление поднять престиж воинской службы. Опубликовано письмо главнокомандующего ВМФ адмирала В. И. Куроедова, в котором говорится, что "Военно-морской флот поддерживает идею причисления адмирала Ф. Ф. Ушакова к лику святых". Какое отношение ВМФ России может иметь к решению вопроса о канонизации, сказать трудно.
Федор Ушаков был канонизирован как местночтимый святой Саранской епархии и, естественно, стал покровителем военных моряков. Храмы и часовни в честь "святого праведного воина Феодора" строят в местах дислокации Балтийского, Черноморского и Тихоокеанского флотов. И очень может быть, что день его памяти когда-нибудь действительно превратится в профессиональный праздник моряков, как превратился в общестуденческий праздник - Татьянин день - престольный праздник храма Московского университета.
http://www.kommersant.ru/k-money/get_page.asp?page_id=28868381.htm&m_id=32901&rid=9
"Стоял на одной ноге, вертелся, краснел..."
Федор Ушаков родился в Ярославской губернии в семье офицера Преображенского полка. Его юность проходила в условиях вполне спартанских, с розгами в качестве популярного педагогического средства. Во время учебы Ушакова флот был в таком состоянии, что нередко военно-морская практика ограничивалась освоением глобуса и морских карт Если верить семейным преданиям, Федор по большей части ходил босиком и участвовал в охоте на медведя. В 1761 году он окончил местную школу для дворянских детей. В свидетельстве об окончании значится, что Федор Ушаков "российской грамоте читать и писать обучен... и желает... в морской кадетский корпус, в кадеты". Решение живущего вдали от моря молодого человека стать моряком трудно объяснить чем-либо, кроме романтической настроенности. Служба во флоте тогда казалась бесперспективной. Никаких войн на море не планировалось, военные моряки лишь сопровождали отплывающие из Санкт-Петербурга и Архангельска торговые суда. Зато на суше Россия воевала постоянно, и потому армейская служба представлялась дворянским детям куда более престижной. Ходили даже слухи, что Морской шляхетный кадетский корпус, куда поступил Федор Ушаков, будет объединен с "сухопутными" учебными заведениями.На первых порах служба выпускника Морского корпуса складывалась самым заурядным образом. Гардемарин, мичман, лейтенант, несколько плаваний на Балтике, сопровождение судов с грузами для строительства кораблей на Черном море. Правда, в 1775 году его назначили капитаном императорской яхты, стоявшей напротив Зимнего дворца. В екатерининские времена это могло бы дать толчок карьере, однако Ушаков оказался совершенно неприспособленным к столичной жизни, и это назначение ни к чему не привело. К тому же у него было немало странностей, о которых судачили петербуржцы. В появившейся в XIX веке книге о российских чудаках о столичной жизни капитана Ушакова рассказывается вполне в духе Хармса: "Федор Федорович Ушаков в частной жизни отличался большими странностями: при виде женщины, даже пожилой, приходил в страшное замешательство, не знал, что говорить, что делать, стоял на одной ноге, вертелся, краснел...
Во время Средиземноморских походов форменной одежды для моряков не хватало, поэтому Ушакову пришлось закупать старые дамские туалеты и наряжать в них матросов
Он боялся тараканов, не мог их видеть. Нрава он был очень вспыльчивого: беспорядки, злоупотребления заставляли его выходить из приличия; но гнев его скоро утихал. Камердинер его, Федор, один только умел обходиться с ним, и, когда Ушаков сердился, он сначала хранил молчание, отступал от Ушакова, но потом сам в свою очередь возвышал голос на него, и барин принужден уже был удаляться от слуги, и не прежде выходил из кабинета, как удостоверившись, что гнев Федора миновал". Человек с таким характером не имел ни малейших шансов сделать придворную карьеру, и спустя всего несколько месяцев Ушаков был удален из столицы.
Чума и пираты
После первой русско-турецкой войны 1768-1774 годов престиж морской службы несколько вырос. Неожиданно для всех довольно слабый русский флот разгромил турецкую эскадру в Чесменской бухте. Во время этой битвы адмирал Г. А. Спиридонов воспользовался скученностью турецких судов и послал на них брандеры, корабли-факелы. В результате практически вся турецкая эскадра сгорела.Военные победы давали России возможность выйти на рынок средиземноморских перевозок. Именно с этим было связано новое назначение Федора Ушакова - ему поручили конвоировать русские торговые суда, что было совершенно нелишне, поскольку пиратов там хватало. Деятельность капитана военного корабля была отчасти дипломатической, а отчасти шпионской, поэтому сопровождавшие купцов военные корабли всячески подчеркивали, что их миссия вовсе не демонстрация силы - в частности, большая часть пушек была упрятана в трюмы.
По Кучук-Кайнарджийскому миру России отходило черноморское побережье между Днепром и Бугом, что давало возможность развернуть масштабное строительство кораблей на Черном море. Однако это была непростая задача. В южных губерниях не было леса, пригодного для строительства кораблей, и его приходилось везти издалека. К тому же в этих краях совершенно не было людей, знакомых с морским делом. Если на Белом и Балтийском морях местное население традиционно занималось добычей рыбы и морского зверя, то жителей степей, не имевших выхода к морю, приходилось учить всему с нуля. К тому же в 1783-1784 годах в южных губерниях свирепствовала чума, поэтому Ушакову, руководившему строительством одного из кораблей, приходилось заниматься в основном организацией карантинных мероприятий.
Все эти военизированные купеческие экспедиции, строительство кораблей и крепостей были первыми шагами екатерининского плана полномасштабного включения России в средиземноморскую политику. Цели ставились амбициозные. После победы 1774 года Екатерина II и Григорий Потемкин разработали "греческий проект" - план ликвидации Турции и создания на ее месте греческой империи во главе с монархом из рода Романовых.
"Весело время проводил только в походе..."
Оправдывая и рекламируя завоевательные войны, которые вела Екатерина II, историки обычно рассказывают о том, что Крым является исконно русской территорией, а затем переходят к комплиментам в адрес "сухопутного" Суворова и "водоплавающего" Ушакова, которые на самом деле воевали в местах, не имеющих к России никакого отношения. Действительно, здесь есть чем восхищаться. Практически все свои победы Ушаков одержал силами значительно меньшими, нежели неприятельские.3 июля 1788 года эскадра под командованием графа Марко Войновича у острова Фидониси обратила в бегство турецкие корабли. Исход этого сражения решили действия возглавляемых Федором Ушаковым четырех фрегатов авангарда. Разгадав намерение турок окружить российскую эскадру, Ушаков не дал кольцу сомкнуться и навязал бой турецкому флагману, лишив его возможности руководить задуманной атакой. После трехчасового боя турки были вынуждены отступить. Правда, эта победа чуть было не стоила карьеры не склонному к аппаратным играм Ушакову. После сражения он крупно поссорился с графом Войновичем, который считал победу исключительно своей заслугой. Конфликт с непосредственным начальником грозил отставкой, однако в дело вмешался Григорий Потемкин, который предпочел отстранить Войновича и поставить на его место Ушакова.
Не лезший в политику, не желавший и не умевший плести интриги Федор Ушаков был для Потемкина находкой. Если нормальный карьерист воспринял бы безвылазную жизнь на корабле как ссылку, то Ушаков ей откровенно радовался. "Я весело время проводил только в походе,- жаловался он своему покровителю,- а возвратясь сюда, принужден опять заняться скучными письменными делами". Потемкин пошел навстречу адмиралу и освободил его от многих административных обязанностей: "Не обременяя Вас правлением адмиралтейства,- писал он,- препоручаю Вам начальство флота по военному употреблению".
К 1790 году Ушаков фактически уничтожил флот Гуссейн-паши. А после разгрома у мыса Калиакрия у Турции уже не было сил для продолжения военных действий на море. В декабре 1791 года был заключен Ясский мир. Кто мог тогда подумать, что очень скоро Россия и Турция из непримиримых врагов превратятся в союзников.
"Учтивость, ласковость и доброжелательство..."
Внешнеполитические симпатии России изменились в связи с французской революцией и блестящими победами Наполеона. На этом фоне расчленение Турции уже не казалось столь привлекательным - появившиеся на ее месте государства вполне могли оказаться в сфере французского влияния. Турки тоже опасались России куда меньше, нежели Франции. В августе 1798 года русские военные корабли вошли в Босфор, и начались переговоры с турками о совместных действиях против французов. "По всем видимостям, Блистательная Порта (Османская империя.- 'Деньги') и весь народ Константинополя,- доносил Ушаков,- прибытием вспомогательной эскадры бесподобно обрадованы; учтивость, ласковость и доброжелательство во всех случаях совершенны". В 1798 году братание русских с турками выглядело так же, как в 1939 году совместный парад советских и немецких войск в Брест-Литовске. Султан торжественно вручил русскому адмиралу украшенную драгоценными камнями табакерку. Переговоры имели результатом соглашение, по которому русская и турецкая эскадры под общим командованием Федора Ушакова должны были начать военные действия против Франции. При этом русские военные корабли получили право свободного прохода через контролируемый турками Босфор.Летом 1798 года Павел I направил Федору Ушакову указ, в котором говорилось: "Если Порта потребует помощи, где бы то ни было, всею Вашею эскадрою содействовать с ними, и если от министра нашего получите уведомление о требовании от Блистательной Порты вашей помощи, то должны тотчас следовать и содействовать с турецким флотом против французов". При этом русская дипломатия боялась турок и не доверяла им. "Сей союз будет еще новый и не с европейцами,- писал по этому поводу один из дипломатов.- Завистников же и недоброжелателей будет много, и как бы они не подбили Порту переменить мысли".
Российское внешнеполитическое ведомство отдавало себе отчет в том, что союз с Турцией долгим не будет, поэтому русским военачальникам предписывалось делать все, чтобы как можно сильнее рассорить Турцию и Францию. Так, рекомендовалось не препятствовать туркам, когда те нарушают европейские правила ведения войны. "Намерение высочайшего двора,- писал Ушакову российский посланник в Константинополе,- стараться чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию... Соблюдая с вашей стороны... правила войны... не должно понуждать к соблюдению их турками. Пущай они что хотят делают с французами..."
Кроме дипломатии адмиралу приходилось заниматься и хозяйством, поскольку, как это обычно бывает в российской армии, ни продовольствия, ни снаряжения не хватало. "Служители при эскадре, мне вверенной,- докладывал Ушаков императору Павлу,- крайнюю нужду терпят, не имея платья и обуви, не получая оных на нынешний год, и, как обмундирование оных иметь будем, средств никак не нахожу, ибо в здешнем краю ни мундирных материалов, ни обуви даже и весьма за дорогую цену достать невозможно". В популярных в начале XIX века сборниках анекдотов о знаменитых личностях рассказывается, что Ушаков закупил ввиду отсутствия обмундирования большую партию вышедших из моды дамских платьев и чепцов, которые были слегка перешиты и розданы матросам. Завидев идущих на штурм дам, французы, если верить источнику, оказывались полностью деморализованными.
Политтехнологи против Антихриста
Перед российско-турецкой эскадрой была поставлена задача выбить французов с Ионических островов. Этот архипелаг, растянувшийся вдоль восточной части греческого побережья, прикрывал подходы к материковой Греции и мог служить идеальным плацдармом для военных действий против Турции. В 1797 году архипелаг стал французским. Целью похода, возглавляемого адмиралами Федором Ушаковым и Кадыр-беем, было превращение островов в буферную зону между Францией с одной стороны и Россией и Турцией - с другой. Поэтому следовало не просто изгнать французов, но и обеспечить поддержку местного населения. Население архипелага пытались убедить, что русская армия - это армия единоверцев и освободителей. Между тем эта пропагандистская задача была довольно нетривиальной, поскольку русский флот действовал заодно с турецким, а турок ионические греки не любили и боялись. Следовало не только растолковать, почему Россия лучше Франции, но и заставить греков относиться к туркам терпимее.Пропаганда была поставлена вполне грамотно. Ушаков материально поддерживал выходящие на островах греческие газеты, которые, естественно, заняли антифранцузскую позицию. Одновременно на греческий язык были переведены русские антинаполеоновские прокламации, в которых популярно объяснялось, что Наполеон если и не Антихрист, то по крайней мере его предтеча. Чтобы сгладить неприятное впечатление, которое на островных жителей производил союз Ушакова с турками, обращения к населению подписывали не только адмиралы, но и патриарх Константинопольский. Умно написанные воззвания распространялись среди жителей, кроме того, их почти открыто развешивали в общественных местах.
Французы быстро поняли, что проигрывают информационную войну, и стали готовить адекватный ответ. Контрпропаганда строилась на харизме личности Наполеона. Как было сказано в одной из французских прокламаций, "Бонапарте на Средиземном море! На все можно надеяться и всего можно достигнуть". Однако русский агитпроп действовал эффективнее, и многие острова были взяты без единого выстрела. Так, жители острова Закинфа, где начались боевые действия, встречали флот цветами. Ушакову пришлось применить силу только для того, чтобы защитить французский гарнизон от расправы населения. Этот сценарий повторялся регулярно: при приближении военных кораблей местное население восставало, и гарнизон сдавался почти без сопротивления. На острове Левкас укрывшиеся в крепости французы готовились открыть огонь, но местные жители пообещали, что после первого же выстрела будут убиты все пленные французы, и крепость выбросила белый флаг.
На Корфу адмиралу Ушакову не удалось организовать мятеж, поэтому крепость пришлось штурмовать
Подготовка восстаний была частью тактики Ушакова. Сохранилось письмо, которое адмирал направил капитану, готовящемуся к штурму: "Жителям острова от меня писано, и они все готовы; прикажите им, кой час придете к острову, не пропустите времени, тотчас с вами действовать и все то исполнять, что вами предписано".
Впрочем, эта схема срабатывала не везде. К примеру, на главном острове архипелага - Корфу - французы успели принять контрмеры, убедили население, что русские - это всего лишь ширма, а на самом деле остров штурмуют турки. Поэтому пришлось штурмовать крепость прямо с воды. Корабли подошли вплотную к бастионам и обстреляли их, но не ядрами, как это обычно делалось, а картечью. Пока защитники крепости приходили в себя, под прикрытием судовой артиллерии был высажен десант, который взял укрепления штурмом.
Конституция буферного государства
На архипелаге было создано государство, находившееся под протекторатом России и Турции. Во время военных действий Ушаков опирался в основном на городское население островов, и потому после победы он фактически подарил островитянам республику с собственноручно составленной им конституцией, по которой та жила нескольких лет. Ирония судьбы: российская монархия дала ионическим грекам конституцию в борьбе с революционной Францией...В новоиспеченном государстве требовалось навести порядок, и Ушаков начал со всеобщей амнистии. Дело в том, что крестьяне, сбившиеся в отряды, чтобы воевать против французов, еще и охотно грабили своих более состоятельных соседей. Крестьян простили, а заодно простили и сторонников французов. "Командиры соединений эскадры,- говорится в акте о капитуляции Корфу,- объявляют, что все лица, к какой бы религии и национальности они ни принадлежали, также и все жители города и острова Корфу и их собственность не могут подвергаться никаким преследованиям, притеснениям и оскорблениям за те политические мнения, которое они выразят, и за должности, занимаемые ими при правлении французов до момента капитуляции".
Впрочем, буферное государство Республика семи свободных островов вряд ли имело шансы на долгое существование - так же, как не могли долго оставаться безоблачными русско-турецкие отношения. Статус республики стал предметом постоянного торга между Россией и Турцией. А после начала очередной русско-турецкой войны о совместном управлении островами уже не могло быть и речи. Правда, созданный на основе ушаковской конституции островной сенат отказывался порвать связь с Россией. Заявив о желании сохранять нейтралитет, он демонстративно обратился к Александру I с просьбой разрешить установку памятника императору.
Однако Россию Ионические острова больше не интересовали, а Франция, с которой еще недавно воевал Ушаков и которая стремилась воспрепятствовать свободному проходу русского военного флота через проливы и использованию российским военным флотом ионических портов, вновь была объявлена дружественной страной. По условиям Тильзитского мира, подписанного летом 1807 года, архипелаг отошел французам, у которых он и был отвоеван совсем недавно. А в 1815 году, уже после окончательного поражения Наполеона, Россия отказалась от Ионических островов в пользу Англии.
"Мнимое состояние..."
Когда Россия отказывалась от Ионических островов, Федора Ушакова там уже не было. Еще в мае 1802 года он был переведен в Петербург и поставлен во главе Балтийского гребного флота. Это назначение до такой степени не соответствовало чину и заслугам легендарного адмирала, что казалось издевательством. Между тем военная доктрина государства менялась. Новый император Александр I учредил Комитет образования флота, задачей которого было "извлечение флота из настоящего мнимого его существования и приведение оного в подлинное бытие". Комитет исходил из того, что Россия морской державой так и не стала и вообще содержать серьезный флот и совершать дальние морские экспедиции - занятие дорогое и бессмысленное. "Прямое могущество и сила наша,- писал председатель Комитета А. Р. Воронцов,- должны быть в сухопутных войсках; оба же сии ополчения в большом количестве иметь было несообразно ни числу жителей, ни доходам государственным. Довольно, если морские наши силы будут устроены для... обороны берегов и гаваней наших на Черном море... Посылка эскадр в Средиземное море и другие экспедиции стоили государству много, делали несколько блеску и пользы никакой".Изменение оборонной доктрины всегда ведет к отставкам. Для адмирала Ушакова было совершенно очевидно, что его время ушло. Вписываться в новые реалии 63-летнему Федору Ушакову не хотелось, а превращаться в придворного адмирала не хотелось совсем. Его отставка ни в коей мере не была демонстративной. В прошении адмирал писал: "При старости лет моих отягощен душевной и телесной болезнью и опасаюсь при слабости моего здоровья быть в тягость службе".
Отставка была подписана, однако уход Ушакова воспринимался как поступок весьма странный, если не эксцентричный. Завещав родственникам практически все свое имущество, адмирал перебрался в Саранскую губернию и поселился неподалеку от Санаксарского монастыря, который играл важную роль в его жизни. Дело в том, что долгое время настоятелем этого монастыря являлся родной дядя Федора Ушакова. Иван Ушаков был гвардейским офицером, но, решив стать отшельником, бежал из полка. Беглеца поймали через шесть лет, однако императрица Елизавета Петровна Ивана Ушакова простила и позволила ему принять монашество. Пострижен он был под именем Федор. Иеромонах Федор имел на своего племянника очень большое влияние.
Столичное общество видело в живущем при монастыре и занимающемся благотворительностью адмирале странного чудака. Например, он решил передать в дар государству драгоценные подарки турецкого паши, однако император подарок вернул, сказав, что с такого рода семейными реликвиями расставаться не следует.
В столице об адмирале вспоминали редко и то больше в контексте анекдотов, а сам Ушаков предпочитал не напоминать о своем существовании. Когда в 1812 году тамбовское дворянство предложило престарелому адмиралу возглавить местное ополчение, он предпочел отказаться, сославшись на возраст и болезни. Конечно, 68 лет - это возраст. Но ведь возглавивший армию Михаил Кутузов был, как известно, ровесником адмирала, и возраст ему не помешал. Адмирал Федор Ушаков скончался в 1817 году и был похоронен рядом с могилой своего дяди в Санаксарском монастыре.
"Военно-морской флот поддерживает идею..."
В военной истории России не так много флотоводцев, которых можно поставить рядом с Ушаковым. Его именем называли корабли, выигранные им сражения описаны в школьных учебниках, однако про последние годы его жизни историки писать не любили. А в послереволюционные годы, когда завоевательных войн, которые вела Россия, стали стыдиться, про Ушакова, кажется, забыли. Санаксарский монастырь был закрыт, часовня над могилой адмирала разрушена. Все изменилось лишь во время второй мировой войны, когда имена русских полководцев-победителей стали использовать для патриотической пропаганды. В 1944 году были учреждены медаль и орден Ушакова двух степеней, которыми награждали военных моряков. А в 2001 году Федор Ушаков был причислен к лику святых.Вопреки расхожему мнению канонизация не превращает умершего человека в святого, а лишь констатирует его святость. Святых очень много, но имена большинства из них неизвестны. Лишь после формального акта канонизации в честь святого можно строить храмы, составлять службу и т. д. Католики уже довольно давно превратили подготовку к канонизации в своеобразный состязательный процесс, в котором есть и защитник, и обвинитель. В православии же эта процедура разработана не столь четко. К числу аргументов в пользу святости относятся смерть за веру, прижизненные и посмертные чудеса, посмертное почитание и, конечно же, праведная жизнь. В официальном акте о канонизации Федора Ушакова упомянуты благочестивая жизнь, благотворительность и государственная деятельность.
Очевидно, что причиной, по которой начались работы по подготовке этой канонизации, было стремление поднять престиж воинской службы. Опубликовано письмо главнокомандующего ВМФ адмирала В. И. Куроедова, в котором говорится, что "Военно-морской флот поддерживает идею причисления адмирала Ф. Ф. Ушакова к лику святых". Какое отношение ВМФ России может иметь к решению вопроса о канонизации, сказать трудно.
Федор Ушаков был канонизирован как местночтимый святой Саранской епархии и, естественно, стал покровителем военных моряков. Храмы и часовни в честь "святого праведного воина Феодора" строят в местах дислокации Балтийского, Черноморского и Тихоокеанского флотов. И очень может быть, что день его памяти когда-нибудь действительно превратится в профессиональный праздник моряков, как превратился в общестуденческий праздник - Татьянин день - престольный праздник храма Московского университета.
http://www.kommersant.ru/k-money/get_page.asp?page_id=28868381.htm&m_id=32901&rid=9
