Открытая политика на какой-то срок прекратилась. Хотя проблемы, которые подлежат разрешению только в ее свободном пространстве, никуда не исчезли. Вялая война расползается по всему Северному Кавказу; рост экономики замедляется; государство берет на себя все больше долгосрочных обязательств, имея лишь временные преимущества запредельных цен на нефть; судебная система окончательно дискредитирована; под лозунгом восстановления справедливости идет ползучая переприватизация; в обществе царит атмосфера взаимного недоверия. Но, кажется, с этим уже ничего поделать нельзя; нужно запастись терпением и ждать неизбежного результата. Вопрос лишь в том, каким образом мы распорядимся политическим тайм-аутом. Как профессиональные тайм-аутисты, они же романтические диссиденты, которые бросают вызов существующей системе, но не порождают параллельные миры. Или как ответственные граждане, озабоченные будущим не меньше, чем настоящим.
Тут смело можно брать пример с чехов и поляков образца 70-80-х годов. Тем более что ситуация, в которой мы по воле истории и безволию либеральных вождей оказались, скорее похожа на мягкий цинизм восточноевропейского застоя, нежели на жесткий брежневский идиотизм. Один из интеллектуальных лидеров "Солидарности" рассказывал мне, чем они занимались в домах отдыха под Варшавой зимой 81/82 года, куда их аккуратно перенаправил под домашний арест гуманный чекист Войцех Ярузельский. Учили языки, сочиняли трактаты по ключевым вопросам общественного устройства (национализм и универсализм, национальное государство и сетевое мироустройство, польская церковь и светская культура) и писали пакетные проекты законов, которые предстоит проводить через парламент, когда нынешняя власть рухнет.
С чего начать нам? С законов? Кажется, рановато. Лучше - с каталогизации элементарно простых принципов современной цивилизации, вне которых поражение нашей стране гарантировано. С описания жизнеспособной картины мира. Вот нам сейчас прописывают в качестве идеологического лекарства странную мифологию, построенную на взаимоисключающих образах патриархального царства и рыночной корпорации. Православному акционерному обществу по имени Россия грозит "внешнее управление" со стороны иноземных конкурентов, и она должна поднять на неслыханную высоту идею внутреннего суверенитета, как во времена Смуты. Но, господа-товарищи, акционерному обществу внешнее управление может грозить только в одном случае: вследствие банкротства. Возможно ли его избежать, окружая себя экономическим и политическим забором, предлагая стране и миру не современную модель глобального взаимопроникновения промышленных производств, но застойную схему международных инвестиций? Когда власть говорит иностранцам: приходите, вкладывайтесь, получайте прибыль, но оставьте нашу экономику под нашим приглядом. Ответ очевиден: нет, невозможно. Потому что иностранцам будет хорошо, а нам плохо.
Инвестиции приходят и уходят, и только международное совладение выводит крупные предприятия из-под бюрократического контроля национальных правительств. Этого-то они и боятся. Потому что решительно не понимают, что их ответственность перед народами отныне заключается не в том, чтобы диктовать свою волю бизнесу, культуре и СМИ, а в том, чтобы создавать наилучшие условия для честных финансовых потоков и заинтересовывать чужие капиталы в нашем труде. Тем самым - работая на своих граждан. Сегодняшний ответственный правитель должен быть хорошим официантом, а не плохим кормчим. То есть я хотел сказать завтрашний. Когда общество вернется к идеям свободы.
Впрочем, о свободе поговорим в следующий раз.
http://www.izvestia.ru/columnist/article2035557
Тут смело можно брать пример с чехов и поляков образца 70-80-х годов. Тем более что ситуация, в которой мы по воле истории и безволию либеральных вождей оказались, скорее похожа на мягкий цинизм восточноевропейского застоя, нежели на жесткий брежневский идиотизм. Один из интеллектуальных лидеров "Солидарности" рассказывал мне, чем они занимались в домах отдыха под Варшавой зимой 81/82 года, куда их аккуратно перенаправил под домашний арест гуманный чекист Войцех Ярузельский. Учили языки, сочиняли трактаты по ключевым вопросам общественного устройства (национализм и универсализм, национальное государство и сетевое мироустройство, польская церковь и светская культура) и писали пакетные проекты законов, которые предстоит проводить через парламент, когда нынешняя власть рухнет.
С чего начать нам? С законов? Кажется, рановато. Лучше - с каталогизации элементарно простых принципов современной цивилизации, вне которых поражение нашей стране гарантировано. С описания жизнеспособной картины мира. Вот нам сейчас прописывают в качестве идеологического лекарства странную мифологию, построенную на взаимоисключающих образах патриархального царства и рыночной корпорации. Православному акционерному обществу по имени Россия грозит "внешнее управление" со стороны иноземных конкурентов, и она должна поднять на неслыханную высоту идею внутреннего суверенитета, как во времена Смуты. Но, господа-товарищи, акционерному обществу внешнее управление может грозить только в одном случае: вследствие банкротства. Возможно ли его избежать, окружая себя экономическим и политическим забором, предлагая стране и миру не современную модель глобального взаимопроникновения промышленных производств, но застойную схему международных инвестиций? Когда власть говорит иностранцам: приходите, вкладывайтесь, получайте прибыль, но оставьте нашу экономику под нашим приглядом. Ответ очевиден: нет, невозможно. Потому что иностранцам будет хорошо, а нам плохо.
Инвестиции приходят и уходят, и только международное совладение выводит крупные предприятия из-под бюрократического контроля национальных правительств. Этого-то они и боятся. Потому что решительно не понимают, что их ответственность перед народами отныне заключается не в том, чтобы диктовать свою волю бизнесу, культуре и СМИ, а в том, чтобы создавать наилучшие условия для честных финансовых потоков и заинтересовывать чужие капиталы в нашем труде. Тем самым - работая на своих граждан. Сегодняшний ответственный правитель должен быть хорошим официантом, а не плохим кормчим. То есть я хотел сказать завтрашний. Когда общество вернется к идеям свободы.
Впрочем, о свободе поговорим в следующий раз.
http://www.izvestia.ru/columnist/article2035557
