Наша судебная практика порой смешивает между собой политику и простую человеческую жизнь. Так произошло в деле об убийстве Сергея Багдасаряна, выходца из Азербайджана, находящемся в Люблинском межмуниципальном суде Москвы. В "убийстве в состоянии аффекта" обвиняется Александра И., 28-летняя москвичка, прокуратура требует для нее трех лет заключения.
Впрочем, заметим, что для аффекта у нее были все основания. В тот зимний вечер она поздно возвращалась домой и остановила машину, которую и вел покойный Багдасарян. Большинство москвичей вряд ли рискнули бы поздно вечером сесть в машину с водителем-кавказцем за рулем, но Александра, видимо, иначе смотрела на национальный вопрос - и рискнула.
Рассказывает Александра:
"...Только поехали мы не на мою улицу, а в какой-то проулок. Я начала паниковать, а он отвечает: "Да ладно, чего ломаешься. Не нужны мне твои деньги. Расплатишься со мной по-другому". Объясняю парню, что он не за ту меня принял, что меня дома муж ждет, а может, уже и разыскивает".
Багдасарян пришел в ярость: заблокировал двери машины, отнял у нее сумку и шапку, начинал тянуть ее голову вниз к своему паху, стянул штаны и трусы. Некоторое время продолжалась борьба.
Женщина уже ранее подвергалась насилию и поэтому носила с собой сумочке кухонный нож небольшого размера, которым и ударила нападавшего. Удар пришелся в бедренную артерию, и тот вскоре потерял сознание и скончался, пока Александра вызывала скорую.
Милицейский осмотр места преступления подтвердил все это: двери машины были заблокированы, брюки убитого приспущены, мотор заведен.
Однако ни явный случай самообороны, ни то, что в настоящий момент у Александры маленький ребенок, не помешало прокуратуре потребовать для нее наказания в виде тюремного заключения.
Возможных причин такой позиции прокуратуры - много: от борьбы за показатели и банальной некомпетентности, до влияния родственников убитого. Кстати, последние участвуют в процессе на правах пострадавшей стороны и требуют для себя материальной компенсации (за то, что изнасилование не состоялось?) и более сурового наказания для Александры.
Мы не будем поднимать сакраментальную проблему "понаехавших" кавказцев, прекрасно понимая, что экономический кризис, разразившийся после развала СССР, заставил армянскую диаспору искать приюта за границей. Но именно прокуратура и та самая диаспора создают все условия, чтобы можно было говорить о безнаказанном насилии кавказцев против русских, покрываемом властями.
Изначально дело было вообще возбуждено по статье "Причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой смерть", однако явная юридическая несостоятельность обвинения и вмешательство депутатов парламента (Николай Курьянович, ЛДПР) заставило прокуратуру пересмотреть свою позицию.
Такой подход тем более странен, что в ряде более ранних дел московская прокуратура констатировала самооборону в несколько более спорных случаях.
А страсти все разгораются: у здания Люблинского суда уже проходил пикет с требованием оправдать подсудимую, письма в ее поддержку приходят не только от москвичей, но из ряда сопредельных стран (Украины, Финляндии). Адвокат Александры А. Прашев тщетно пытается унять людей, объясняя, что их требования "могут быть восприняты, как давление на суд". (Интересно, почему в деле того же М. Ходорковского таких опасений у адвокатуры не возникает).
Суд затягивается, в ближайшее ожидаются новые показания медэкспертов, направленные на то, чтобы превратить самооборону в преднамеренное убийство. Приговор, скорее всего, будет вынесен в начале лета. Надежда, что он будет справедливым, все еще остается.
http://www.rustrana.ru/article.php?nid=9222
Впрочем, заметим, что для аффекта у нее были все основания. В тот зимний вечер она поздно возвращалась домой и остановила машину, которую и вел покойный Багдасарян. Большинство москвичей вряд ли рискнули бы поздно вечером сесть в машину с водителем-кавказцем за рулем, но Александра, видимо, иначе смотрела на национальный вопрос - и рискнула.
Рассказывает Александра:
"...Только поехали мы не на мою улицу, а в какой-то проулок. Я начала паниковать, а он отвечает: "Да ладно, чего ломаешься. Не нужны мне твои деньги. Расплатишься со мной по-другому". Объясняю парню, что он не за ту меня принял, что меня дома муж ждет, а может, уже и разыскивает".
Багдасарян пришел в ярость: заблокировал двери машины, отнял у нее сумку и шапку, начинал тянуть ее голову вниз к своему паху, стянул штаны и трусы. Некоторое время продолжалась борьба.
Женщина уже ранее подвергалась насилию и поэтому носила с собой сумочке кухонный нож небольшого размера, которым и ударила нападавшего. Удар пришелся в бедренную артерию, и тот вскоре потерял сознание и скончался, пока Александра вызывала скорую.
Милицейский осмотр места преступления подтвердил все это: двери машины были заблокированы, брюки убитого приспущены, мотор заведен.
Однако ни явный случай самообороны, ни то, что в настоящий момент у Александры маленький ребенок, не помешало прокуратуре потребовать для нее наказания в виде тюремного заключения.
Возможных причин такой позиции прокуратуры - много: от борьбы за показатели и банальной некомпетентности, до влияния родственников убитого. Кстати, последние участвуют в процессе на правах пострадавшей стороны и требуют для себя материальной компенсации (за то, что изнасилование не состоялось?) и более сурового наказания для Александры.
Мы не будем поднимать сакраментальную проблему "понаехавших" кавказцев, прекрасно понимая, что экономический кризис, разразившийся после развала СССР, заставил армянскую диаспору искать приюта за границей. Но именно прокуратура и та самая диаспора создают все условия, чтобы можно было говорить о безнаказанном насилии кавказцев против русских, покрываемом властями.
Изначально дело было вообще возбуждено по статье "Причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой смерть", однако явная юридическая несостоятельность обвинения и вмешательство депутатов парламента (Николай Курьянович, ЛДПР) заставило прокуратуру пересмотреть свою позицию.
Такой подход тем более странен, что в ряде более ранних дел московская прокуратура констатировала самооборону в несколько более спорных случаях.
А страсти все разгораются: у здания Люблинского суда уже проходил пикет с требованием оправдать подсудимую, письма в ее поддержку приходят не только от москвичей, но из ряда сопредельных стран (Украины, Финляндии). Адвокат Александры А. Прашев тщетно пытается унять людей, объясняя, что их требования "могут быть восприняты, как давление на суд". (Интересно, почему в деле того же М. Ходорковского таких опасений у адвокатуры не возникает).
Суд затягивается, в ближайшее ожидаются новые показания медэкспертов, направленные на то, чтобы превратить самооборону в преднамеренное убийство. Приговор, скорее всего, будет вынесен в начале лета. Надежда, что он будет справедливым, все еще остается.
http://www.rustrana.ru/article.php?nid=9222
