Справа от въезда - часовенка, за ней - сад. Несколько гектаров ухоженной, плодородной земли совсем недавно пропадали без хозяина. Сейчас в это трудно поверить.
Прознали о том поле в подворье Козельской Свято-Введенской Оптиной пустыни. Настоятель иеромонах Ростислав, давно мечтавший о подсобном хозяйстве, договорился об аренде земли. Надо поднимать из руин храм Успения Пресвятой Богородицы в Петербурге, в котором располагается подворье, кормить братию.
Аккурат через полгода земля была распахана, высажены первые деревья будущего сада, обустроены свинарник и курятник. Встретивший меня на ферме послушник Георгий первым делом показал дом - добротный, с большой русской печкой, просторной трапезной. Рядом, у крыльца, с недавних пор стоит звонница. Несколько колоколов специально для нее были отлиты на петербургских предприятиях.
Свинину монастырский люд не ест, но успешно торгует ею. На вырученные деньги приобретают необходимую в хозяйстве технику, материалы. Построили, например, коровник, а также добротный вольер для... страусов.
Стадо африканских страусов стало главной достопримечательностью Соснового Бора. Появились они на ферме четыре года назад. Привез их отец Ростислав из Швеции. Из первого "призыва" экзотических птенцов примерно половина пала почти сразу же. Но зато те, что перенесли тяготы пути, довольно быстро обжились в выделенном для них углу коровника. А вскоре стали и размножаться.
- Вот они, наши красавцы. Ну как тут, не замерзли? - Георгий протягивает руки навстречу птицам. Те наперегонки мчатся к нему, издавая звуки, похожие на кряканье, и щиплют послушника за пальцы. Впрочем, "кусаются" страусы совсем не больно, любя.
Потом их выпускают погулять. А ведь зима на дворе, снег! Страусиное семейство мороза будто не замечает. Носится по заснеженной поляне, как по африканскому сафари.
Тем временем на часовне забили в колокол. Смотрю на часы: дело к обеду. Хорошо поработали, говорят хозяева обители, пора хорошо поесть. Приглашают к столу и меня. Почти все, что на нем, приготовлено из собственных запасов. Разве что чай приходится покупать. В отличие от страусов он в наших северных краях не произрастает. Хотя, посмотрев, как самозабвенно трудятся на монастырской ферме под Петербургом, я готова поверить, что нет ничего не подвластного этим людям.
Прознали о том поле в подворье Козельской Свято-Введенской Оптиной пустыни. Настоятель иеромонах Ростислав, давно мечтавший о подсобном хозяйстве, договорился об аренде земли. Надо поднимать из руин храм Успения Пресвятой Богородицы в Петербурге, в котором располагается подворье, кормить братию.
Аккурат через полгода земля была распахана, высажены первые деревья будущего сада, обустроены свинарник и курятник. Встретивший меня на ферме послушник Георгий первым делом показал дом - добротный, с большой русской печкой, просторной трапезной. Рядом, у крыльца, с недавних пор стоит звонница. Несколько колоколов специально для нее были отлиты на петербургских предприятиях.
Свинину монастырский люд не ест, но успешно торгует ею. На вырученные деньги приобретают необходимую в хозяйстве технику, материалы. Построили, например, коровник, а также добротный вольер для... страусов.
Стадо африканских страусов стало главной достопримечательностью Соснового Бора. Появились они на ферме четыре года назад. Привез их отец Ростислав из Швеции. Из первого "призыва" экзотических птенцов примерно половина пала почти сразу же. Но зато те, что перенесли тяготы пути, довольно быстро обжились в выделенном для них углу коровника. А вскоре стали и размножаться.
- Вот они, наши красавцы. Ну как тут, не замерзли? - Георгий протягивает руки навстречу птицам. Те наперегонки мчатся к нему, издавая звуки, похожие на кряканье, и щиплют послушника за пальцы. Впрочем, "кусаются" страусы совсем не больно, любя.
Потом их выпускают погулять. А ведь зима на дворе, снег! Страусиное семейство мороза будто не замечает. Носится по заснеженной поляне, как по африканскому сафари.
Тем временем на часовне забили в колокол. Смотрю на часы: дело к обеду. Хорошо поработали, говорят хозяева обители, пора хорошо поесть. Приглашают к столу и меня. Почти все, что на нем, приготовлено из собственных запасов. Разве что чай приходится покупать. В отличие от страусов он в наших северных краях не произрастает. Хотя, посмотрев, как самозабвенно трудятся на монастырской ферме под Петербургом, я готова поверить, что нет ничего не подвластного этим людям.
