Что есть счастье

Представление о счастье обычного цивилизованного человека не очень далеко ушло от Примитивного представления готтентотов: счастье это, когда я захвачу побольше имущества моего ближнего, а несчастье это, когда мое имущество кто-нибудь у меня похитит.

Между тем, даже оставляя в стороне моральную сторону такого представления, оно в корне неверно и по существу: сколько бы не захватили мы имущества, власти, славы, наслаждений - счастливы мы не будем. Материальные предметы не могут принести подлинного счастья, а лишь пресыщение taedium vitae, после которого человека одолевает тоска, еще большая прежней.

Интересно отметить, что слово "счастье" - "тихи," очень редко встречается в священном Писании, в Новом Завете - ни разу. Это слово слишком произвольное, неточное, само по себе ничего не значащее. Вместо него Святое Писание употребляет другое слово, более ясное, конкретное, указывающее на содержание счастья, слово "радость" - "хара."

О радости говорит Христос: "Моя радость в вас пребудет, и радость ваша будет совершенна," - указывая и на источник этой радости: "Если заповеди Мои соблюдете, пребудете е любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви " (Ин. 15:10-11).

Вот оно, разрешение векового вопроса. Вот оно. истинное счастье, истинная радость - в любви Божией, в пребывании с Ним.

Это совершенно ясно подтверждает и святой апостол Павел, говоря: "Царство Божие - не пища и питие, но праведность, и мир, и радость во Святом Духе" (Рим. 16:22).

"И радости этой никто не отнимет" (Ин. 16:22), никто и ничто: ни муки, ни лишения, ни изгнание, ни самая смерть.

Это хорошо знали и знают только люди, своей жизнью показывающие, что они разрешили вековечный вопрос человечества и нашедшие счастье, - христианские праведники, Божий угодники древних и новых времен.

Их пример является загадкой для прочих людей.

Почему эти люди так радостны? - вопрос, который задавали не только древние римские язычники о современных им христианах. Этот вопрос, в той или другой форме, звучит и ныне, из уст новых язычников, наших современников, в значительной своей части формально еще именующихся христианами.

Очень распространен ответ на этот вопрос, внушаемый нам различными сентиментально-романическими западноевропейскими представлениями, что-де древний мир ничего не знал о жизни за гробом, потому люди боялись смерти, а христиане принесли благую весть о том, что за гробом существует жизнь, что Христос всех искупил, всех простил, всем обещал воскресение, вечную жизнь и райское блаженство.

Ответ этот в той или другой форме очень распространен, но он совершенно не точен.

Дело в том, что Христос совсем не обещал райского блаженства. Очень часто из уст Христовых звучит страшное предостережение: "будет плач и скрежет зубов" (Мф. 24:51), "идите от Меня проклятии в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его " (Мф. 25:41), "пойдут сии в муку вечную" (Мф. 25:46).

Больше того, апостол Петр, говоря о страшной опасности вечной муки, нависшей над нами, напоминает, если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный, где явится (1 Пет. 4:18).

Среди либерально-настроенных христиан очень распространено идущее из протестантских кругов мнение о том, что мрачное представление о загробной участи и трудности дела спасения - есть продукт позднейшего времени "мрачных безрадостных аскетов-иноков," а что в древние первохристианские времена царило "светлое настроение, сознание своей спасенности самым фактом веры во Христа."

Думающие так, создают себе собственное христианство, не имеющее оснований и подтверждений ни в Евангелии, ни в посланиях апостольских, ни в свидетельствах древнехристианской истории.

Прочтите первохристианскую книгу "Пастырь" Ермы, писателя 1-го века, вы увидите, как требовательны были первые христиане к себе и к другим в вопросе спасения души, как ясно представляли они, что малейший намек на нравственную нечистоту ставит человека перед опасностью вечной гибели. Пафосом страшных слов церковного песнопения -"безмерна есть блудноживущим мука" - напоена эта книга.

Еще ярче это сознавалось в отношении чистоты веры и верности Церкви.

Таким образом, христианское мировоззрение может показаться гораздо менее светлым, чем даже языческое мировоззрение. Тут загробное "царство теней," ведущих какой-то смутный образ жизни, о котором в конце концов можно создавать при желании самые разнообразные представления. Есть даже "Елисейские поля" - царство блаженных, достижимое сравнительно легко. В крайнем случае, как самое мрачное, представление о небытии, о полном уничтожении после смерти. Но "я не страдал до моего появления на свет, следовательно, не буду страдать и после ухода из него, " - говорит Сократ.

Сравните с этим страшную картину вечных мук, вечного ада, и вы увидите, что либеральный взгляд на причины радостности первых христиан в корне ошибочны.

И тем не менее радостность христианская и была, и есть.

Она ярко сияет с каждой строки житий мучеников, подвижников и тихо светится в жизни иноков, в жизни христианских семейств. Собственно, только она одна заслуживает по-настоящему этого названия. И чем более духовен человек, тем ярче и совершеннее его радость. Эта радость, эта светлость мировоззрения не покидала первых христиан и среди мук, и у порога смерти. В чем же разгадка ее?

Конечно, в вере. Но не в такой вере, какою ее понимают протестанты. Не в формальной, безжизненной, лишенной подвига вере (ведь и "бесы веруют и трепещут"), а в вере животворной, действенной, которая хранится в чистом сердце и согревается благодатью Божией, в вере, горящей любовью к Богу и укрепляющей надежду на Него.

Правильно сказал один современный церковный писатель: "Мало верить в Бога, надо еще и верить Богу."

"Сами себя и друг друга и весь живот (жизнь) наш Христу Богу предадим." Вот это полное, доверчивое, сыновнее предание себя в руки Божий, оно-то и открывало и открывает двери истинной радости, истинного счастья.

Если христианин доверяет Богу, то он готов все принять от руки Его: рай или ад, муки или блаженство, ибо знает, что Бог бесконечно добр. Когда Он наказывает нас, то ради нашей же пользы. Он настолько любит нас, что и небо и землю перевернет, чтобы спасти нас. Он не предаст нас не для каких, хотя бы самых высших целей, а непременно спасет, если будет к тому хотя бы самая малейшая возможность.

"От гнева Божия можно бежать только к Божией милости" - учил блаженный Августин.

Верующему христианину не следует бояться смерти, как не боялись ее многие подвижники и мученики. И в такой безбоязненности не будет беспечности и небрежения к своему спасению, ибо страх Божий, который есть начало премудрости, освобождает его от животного страха.

При таком настроении радость и свет прочно водворяются в сердце христианина, мраку нет места: мир - необозримая вселенная, принадлежит моему Богу, ничего от самомалейшего до величайшего в этой вселенной не может совершиться без Его попущения, а Он любит меня безмерно. Еще здесь на земле, дает мне вступить в пределы Своего Царства - в Свою святую Церковь. Он никогда не изгонит меня из этого Царства, если только я не изменю Ему. Больше того, если я и паду. Он снова подымет меня, как только я опомнюсь и принесу слезу покаяния. Поэтому все дело моего спасения и спасения моих близких как и всех людей я вверяю в руки Божий.

Смерть не страшна: она побеждена Христом. Ад же и муки вечные уготованы лишь тем, кто сознательно и по собственной воле отвернулся от Бога, кто мрак греха предпочел свету Его любви.

Верующим же уготованы радость и вечное блаженство: "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2:9).

Да даст же всем нам Всемилостивый Господь стяжать полное доверие к Нему. Господи, обнови нас, молящихся Тебе!

31.12.03