КОГДА речь заходит о Донском монастыре, кому-то вспоминается тамошний некрополь, кому-то - Музей архитектуры, а мне - пословица, быть может, не совсем уместная, но в данном случае очень верная: "Пастух и овца похожи с лица". Совершенно мистическим образом отношение к Донскому, любимому детищу Бориса Годунова, пугающе схоже и с отношением к безродному царю, до сих пор не освобожденному от подозрений в детоубийстве. Любители московских тайн усматривают в славных и мрачных событиях, связанных с монастырем, происки мятежного духа Годунова. Впрочем, в этом, судя по всему, есть доля правды - и "вчерашний раб, татарин, зять Малюты" и монастырь начинали одинаково блестяще.
Храм на крови и порохе
В ИЮНЕ 1591 г. москвичам казалось, что повторяются времена Тохтамыша, оставившего в свое время от Москвы "место пусто", - крымский хан Казы-Гирей разметал русские отряды в районе нынешней станции метро "Битцевский парк", вышел к Коломенскому и попытался атаковать Калужские ворота в районе станции метро "Октябрьская". Энергичный Годунов преградил ему путь, а богомольный царь Федор отправил в помощь знаменитую икону Донской Божией Матери - один из штандартов победоносного войска Дмитрия Донского. Неизвестно, что помогло Москве больше, но Казы-Гирей был разбит и бежал. Борис, видимо, решил, что помогло и то и другое, поэтому заложил храм во имя Донской иконы в том месте, откуда вели огонь русские пушкари. Собственно говоря, это и стало первым зданием Донского монастыря. Политические противники Годунова по этому поводу ехидничали: мол, Борис мало того что строил храм "по виду - ради богоугодного дела, а по правде - из своего тщеславия", но и неслабо ограбил под этот проект государеву казну. Особенно их задевало то, что "зять Малюты" дерзновенно выставил свое собственное изображение на стене храма. Тогда это сошло ему с рук. Однако считается, что последующие беды обители начались именно с этого.
Романовы на протяжении почти 90 лет Донской монастырь недолюбливали: он считался, да и был захудалым. Незадолго до того, как пришла нужда воевать за Крым и князь Василий Голицын отправился к Перекопу, его любовница царевна Софья заложила в монастыре внушительный по тем временам собор, видимо, надеясь этим нанести крымским ханам окончательный удар. Однако это не помогло - Голицын бездарно провалил и первый, и второй поход на Крым. Потом Софья сцепилась с Петром I за власть - в общем, до монастыря руки не доходили. Возобновили строительство спустя 8 лет, потом снова бросили и закончили лишь в 1711 г., явив классический пример традиционного русского долгостроя и связанного с ним казнокрадства.
Могила первой террористки
ИЗВЕСТНЫЙ литературный критик Михаил Лобанов, чья квартира расположена вблизи Донского монастыря, постоянно сокрушался по поводу однобокого любопытства посетителей музея и некрополя: "Не было еще дня, чтобы не спрашивали: "Скажите, а где могила Салтычихи?" Но не слышал ни разу: "Скажите, а где могила Чаадаева, Ключевского?" Почему это так раздражало критика, неясно. По-моему, повышенный интерес к Салтычихе вполне сравним с интересом... к маркизу де Саду. С той лишь разницей, что "изверг рода человеческого" Дарья Николаевна была в отличие от маркиза абсолютно безграмотна и литературных произведений наподобие "Жюстины" или "120 дней Содома" оставить после себя никак не могла. Недобрая же память о ней странным образом распределяется все по той же "Калужско-Рижской" линии Московского метрополитена: от нынешней станции "Теплый Стан" (там находилось ее поместье) до "Китай-города" (места ее тридцатитрехлетнего заключения) с финалом между "Шаболовской" и "Новыми Черемушками" (где, собственно, и находится Донской монастырь).
Умолчим о кошмарных злодействах вроде ошпаривания кипятком и "глаженья" по спине острыми граблями, обратим внимание лишь на прогрессивный для того времени способ мести, изобретенный лично "душегубицей". Дело в том, что Салтычиха спланировала самый настоящий теракт со взрывом в центре Москвы. Оскорбленная тем, что капитан Николай Тютчев, дед знаменитого поэта, сначала по-военному "подпустил к ней амура", а потом женился на ее соседке, Дарья Салтыкова велела своему конюху купить пороху и серы, сделать "безоболочное взрывное устройство" и подложить его к разлучнице в дом. Конюх задание провалил, за что был нещадно бит батогами. Забавно, что в том же самом году молодая Екатерина II начала процесс по делу Салтычихи и упекла ее в Иоанно-Предтеченский монастырь, что до сих пор стоит в районе Китай-города. Могила Салтычихи действительно находится в Донском монастыре. Очевидно, ее наследники не поскупились заплатить монахам баснословную по тем временам сумму - около 3 тыс. руб. Столько тогда стоило место в Донском некрополе.
Крещение огнем
ДАЛЬНЕЙШАЯ история Донского монастыря больше всего напоминает классический триллер. После разграбления французами в 1812 г. обитель богатела и отстраивалась не в последнюю очередь за счет дороговизны мест в своем некрополе. Это длилось примерно до 1919 г., когда большевики закрыли монастырь. Тогда же темп событий резко ускорился - арест патриарха Тихона, содержание здесь же под стражей и смерть патриарха в 1925 г. при невыясненных обстоятельствах. Следом, через два года, в непосредственной близости строится первый московский крематорий, и монахи уходят из монастыря окончательно, на радость поклонникам огненного погребения. Еще через год в бывшей обители открывают Музей антирелигиозного искусства. Впрочем, к 1934 г. СССР берет курс на государственный патриотизм, и там обосновывается Музей архитектуры, сотрудники которого собирают в стенах монастыря все то, что еще можно сохранить, - фрагменты скульптурных изображений с разрушенного храма Христа Спасителя, наличники взорванной Сухаревой башни, фрагменты украшений церкви Успения на Покровке, кое-что из затопленного Калязинского монастыря...
Парадоксальные последствия государственного безбожия монастырь-музей испытал после Великой Отечественной войны, когда (по не подтвержденным документально данным) здесь приняла крещение дочь Сталина Светлана Аллилуева. С каким периодом истории связать нынешнее плачевное состояние монастыря, сказать сложно. В 1992 г. Музею архитектуры было велено покинуть территорию монастыря в недельный срок. Сотни тысяч сбереженных во время большевистских чисток экспонатов в спешке вывозили в никуда. Некоторые оставили там: например, скульптуры храма Христа Спасителя, так и не востребованные в новом храме. Вместе с монастырем они продолжают медленно разрушаться. Может быть, причина этого в том, что мятежный дух Годунова до сих пор живет в этих стенах?
Храм на крови и порохе
В ИЮНЕ 1591 г. москвичам казалось, что повторяются времена Тохтамыша, оставившего в свое время от Москвы "место пусто", - крымский хан Казы-Гирей разметал русские отряды в районе нынешней станции метро "Битцевский парк", вышел к Коломенскому и попытался атаковать Калужские ворота в районе станции метро "Октябрьская". Энергичный Годунов преградил ему путь, а богомольный царь Федор отправил в помощь знаменитую икону Донской Божией Матери - один из штандартов победоносного войска Дмитрия Донского. Неизвестно, что помогло Москве больше, но Казы-Гирей был разбит и бежал. Борис, видимо, решил, что помогло и то и другое, поэтому заложил храм во имя Донской иконы в том месте, откуда вели огонь русские пушкари. Собственно говоря, это и стало первым зданием Донского монастыря. Политические противники Годунова по этому поводу ехидничали: мол, Борис мало того что строил храм "по виду - ради богоугодного дела, а по правде - из своего тщеславия", но и неслабо ограбил под этот проект государеву казну. Особенно их задевало то, что "зять Малюты" дерзновенно выставил свое собственное изображение на стене храма. Тогда это сошло ему с рук. Однако считается, что последующие беды обители начались именно с этого.
Романовы на протяжении почти 90 лет Донской монастырь недолюбливали: он считался, да и был захудалым. Незадолго до того, как пришла нужда воевать за Крым и князь Василий Голицын отправился к Перекопу, его любовница царевна Софья заложила в монастыре внушительный по тем временам собор, видимо, надеясь этим нанести крымским ханам окончательный удар. Однако это не помогло - Голицын бездарно провалил и первый, и второй поход на Крым. Потом Софья сцепилась с Петром I за власть - в общем, до монастыря руки не доходили. Возобновили строительство спустя 8 лет, потом снова бросили и закончили лишь в 1711 г., явив классический пример традиционного русского долгостроя и связанного с ним казнокрадства.
Могила первой террористки
ИЗВЕСТНЫЙ литературный критик Михаил Лобанов, чья квартира расположена вблизи Донского монастыря, постоянно сокрушался по поводу однобокого любопытства посетителей музея и некрополя: "Не было еще дня, чтобы не спрашивали: "Скажите, а где могила Салтычихи?" Но не слышал ни разу: "Скажите, а где могила Чаадаева, Ключевского?" Почему это так раздражало критика, неясно. По-моему, повышенный интерес к Салтычихе вполне сравним с интересом... к маркизу де Саду. С той лишь разницей, что "изверг рода человеческого" Дарья Николаевна была в отличие от маркиза абсолютно безграмотна и литературных произведений наподобие "Жюстины" или "120 дней Содома" оставить после себя никак не могла. Недобрая же память о ней странным образом распределяется все по той же "Калужско-Рижской" линии Московского метрополитена: от нынешней станции "Теплый Стан" (там находилось ее поместье) до "Китай-города" (места ее тридцатитрехлетнего заключения) с финалом между "Шаболовской" и "Новыми Черемушками" (где, собственно, и находится Донской монастырь).
Умолчим о кошмарных злодействах вроде ошпаривания кипятком и "глаженья" по спине острыми граблями, обратим внимание лишь на прогрессивный для того времени способ мести, изобретенный лично "душегубицей". Дело в том, что Салтычиха спланировала самый настоящий теракт со взрывом в центре Москвы. Оскорбленная тем, что капитан Николай Тютчев, дед знаменитого поэта, сначала по-военному "подпустил к ней амура", а потом женился на ее соседке, Дарья Салтыкова велела своему конюху купить пороху и серы, сделать "безоболочное взрывное устройство" и подложить его к разлучнице в дом. Конюх задание провалил, за что был нещадно бит батогами. Забавно, что в том же самом году молодая Екатерина II начала процесс по делу Салтычихи и упекла ее в Иоанно-Предтеченский монастырь, что до сих пор стоит в районе Китай-города. Могила Салтычихи действительно находится в Донском монастыре. Очевидно, ее наследники не поскупились заплатить монахам баснословную по тем временам сумму - около 3 тыс. руб. Столько тогда стоило место в Донском некрополе.
Крещение огнем
ДАЛЬНЕЙШАЯ история Донского монастыря больше всего напоминает классический триллер. После разграбления французами в 1812 г. обитель богатела и отстраивалась не в последнюю очередь за счет дороговизны мест в своем некрополе. Это длилось примерно до 1919 г., когда большевики закрыли монастырь. Тогда же темп событий резко ускорился - арест патриарха Тихона, содержание здесь же под стражей и смерть патриарха в 1925 г. при невыясненных обстоятельствах. Следом, через два года, в непосредственной близости строится первый московский крематорий, и монахи уходят из монастыря окончательно, на радость поклонникам огненного погребения. Еще через год в бывшей обители открывают Музей антирелигиозного искусства. Впрочем, к 1934 г. СССР берет курс на государственный патриотизм, и там обосновывается Музей архитектуры, сотрудники которого собирают в стенах монастыря все то, что еще можно сохранить, - фрагменты скульптурных изображений с разрушенного храма Христа Спасителя, наличники взорванной Сухаревой башни, фрагменты украшений церкви Успения на Покровке, кое-что из затопленного Калязинского монастыря...
Парадоксальные последствия государственного безбожия монастырь-музей испытал после Великой Отечественной войны, когда (по не подтвержденным документально данным) здесь приняла крещение дочь Сталина Светлана Аллилуева. С каким периодом истории связать нынешнее плачевное состояние монастыря, сказать сложно. В 1992 г. Музею архитектуры было велено покинуть территорию монастыря в недельный срок. Сотни тысяч сбереженных во время большевистских чисток экспонатов в спешке вывозили в никуда. Некоторые оставили там: например, скульптуры храма Христа Спасителя, так и не востребованные в новом храме. Вместе с монастырем они продолжают медленно разрушаться. Может быть, причина этого в том, что мятежный дух Годунова до сих пор живет в этих стенах?
