В дни работы Архиерейского Собора в Москве телевизионщикам было трудно получить картинку из зала, где эта работа проходила. Собор шел за закрытыми дверями. Зато напротив этих самых закрытых дверей явно старалась привлечь к себе внимание небольшая группа пикетчиков. 60 человек, считающих себя ревнителями Православия, громко протестовали против налоговых номеров и электронных паспортов, а также требовали созыва Поместного Собора Русской Церкви.
В Уставе Русской православной церкви значится, что ее высшим органом управления является Поместный Собор. Но в 2000 году из Устава было убрано упоминание о какой бы то ни было привязке созыва Поместных Соборов к временным рамкам. Согласно новому Уставу Архиерейский Собор должен собираться не реже чем раз в 4 года, а для Поместного Собора периодичность не указана. Это означает, что созыва Поместного Собора следует ожидать лишь для избрания нового Патриарха. Нашлись люди, которые сочли, что такая перемена ограничила их права. И вот при виде архиереев они не склоняют головы - "Благослови, владыко!", а скандируют: "По-ме-стный Со-бор!!! По-ме-стный Со-бор!!!"
Пора пояснить термины.
Архиерейский Собор - это собрание всех епископов Русской православной церкви. На Собор 2004 года из 19 стран мира (от Японии до Великобритании) прибыли 146 епископов, считающих именно Московского Патриарха своим "Великим Господином и Отцом". Поместный Собор - это собрание, которое составляют не только епископы, но и делегаты от духовенства, монашества (в том числе и женского), духовных учебных заведений и мирян. Понятно, что те миряне, которые рассчитывали озвучить свою позицию с высшей церковной трибуны, теперь при бессрочном откладывании Поместного Собора ощутили себя ущемленными.
Реакция вполне естественная. И все же в ней есть серьезное противоречие. Дело в том, что сами "протестанты" считают себя людьми, исповедующими православие столь традиционное и каноническое, что даже Патриарх и Синод находятся у них под подозрением. Увы, защищают они традицию, которая об этой защите их не просила и которую они сами толком не знают.
Например, каноническое право Православной церкви вообще не знает такого понятия, как "Поместный Собор". На Вселенских Соборах древности право голоса имели только епископы. Приглашение мирян к соборным дискуссиям и голосованиям появилось на общей революционной волне начала XX века. Столь почитаемый "протестантами" император Николай II до конца своего правления противился созыву Поместного Собора. И лишь Февральская революция сделала возможным его появление.
В годы советской власти отказаться от Поместных Соборов было нельзя и потому, что сама соввласть была порождением той же революционной стихии, и потому, что на мирян она имела больше рычагов воздействия, чем на архиереев. Под предлогом расширения "народной демократии" у священников и епископов отбирались возможности для руководства приходской и церковной жизнью (полномочия передавались приходским старостам, которые нередко назначались прямо самыми компетентными в мире органами).
Да, в досоветской истории России были Соборы, в которых наряду с епископами участвовали миряне. Но это были не церковные Соборы, а государственные протопарламенты. Земские Соборы. Если в современную Думу будет решено включить епископов, тогда Дума станет подобна Земским Соборам допетровской Руси. Но от этого она не станет органом, управляющим внутренней жизнью самой Церкви. Такого рода слияние могло быть оправдано в условиях, когда объемы понятий "общество" и "Церковь", "народ" и "христиане" были тождественны. Сегодня это очевидно не так. А значит, при созыве Поместного Собора неизбежно встанет вопрос: "Какой именно народ должен участвовать в его работе?"
Понятно, что народ православный. Но как определить меру православности? Нельзя провести выборы делегатов на Собор, пока не определено, кто именно имеет право участвовать в этих выборах. Значит, прежде созыва такого рода локальных собраний нужно ввести фиксированное членство людей на каждом приходе. Во многих странах Запада это есть: человек вписывается в определенный приход, платит годовой взнос на его нужды и обретает право голоса во всех вопросах его жизни.
Но это есть как раз то, чего так обоснованно опасались верующие советской эпохи. Это то, против чего протестуют и пикетчики у Зала церковных Соборов. Ведь их протест против номеров и паспортов мотивирован желанием избежать слежки. Так что вновь их позицию приходится признать противоречивой: любезный их сердцу Поместный Собор может стать голосом народа только при условии, что люди сами сдадут государству списки православных активистов.
Так кто же рвется на Поместный Собор? Обычный церковный человек вряд ли будет стремиться к контролю над своими священниками и епископами. Эта цель вожделенна для человека "с идеей". Как правило, это люди, которые испуганы сами (окружающий мир им кажется крайне враждебным) и которые стараются испугать других (раз кругом враги, то и относиться к ним надо соответствующе).
Епископы знают, что на Поместный Собор стремятся прорваться эти "православные ваххабиты". Поэтому и предпочитают встречаться в своем кругу. А круг этот особый. Не о каждом из наших архиереев можно сказать, что это пламенный молитвенник или прекрасный богослов. Некоторые, скорее, способны произнести впечатление опытных политиков и удачливых карьеристов... Но, как ни странно, эти качества тоже важны в общей гамме Собора. Нужны люди, которые привыкли на все смотреть с точки зрения просчитывания последствий: "А что из этого выйдет? А как это слово может аукнуться вот в этом углу... а еще вот в том и вот в этом?.."
Епископ по самому положению своему находится в нескольких мирах одновременно. Это не монах, который живет среди людей, сделавших одинаковый с ним жизненный и мировоззренческий выбор. Это не приходской священник, который общается лишь с теми, кто сам находит дорогу к его приходу и обращается к нему как к "отцу". Епископ должен "контактировать" и с банкирами, и с партийными активистами, с госадминистрацией и с лидерами других крупных религиозных групп, со светской интеллигенцией и с монахами... Поэтому епископ держит в голове большое число параметров, по которым он просчитывает последствия тех или иных своих слов и действий.
Кроме того, епископ в отличие от духовника публичен. Его слово звучит не один на один, не на индивидуальной исповеди и не в закрытом пространстве храма, а открыто. И значит, тем более осмотрительным он приучается быть. Заявление, которое с восторгом могло бы быть принято в его епархиальном монастыре, может закрыть перед ним двери многих властных кабинетов, а в итоге затормозить восстановление какого-нибудь храма и тем самым оставить без молитвы еще тысячи людей... Оттого епископ в отличие от монастырского послушника не может жить в виртуальном мире "ультраправославных" листовок и брошюр. Он слишком многими порами своей души соприкасается с реальным и, увы, нецерковным миром (конечно, стараясь при этом в глубине сохранить все же иные жизненные стремления и иную систему ценностей).
В мире, в котором меняется все, в том числе и место в нем Церкви, нужно, чтобы от имени Церкви звучали трезвые голоса. Голос Архиерейского Собора точно будет именно таким. А на Поместный Собор пробуют прорваться люди, которым добродетель трезвости, рассудительности еще чужда. И пока еще жизнь Церкви не настолько восстановилась, чтобы быть уверенными в том, что обычные тихие приходы смогут устоять перед организованным напором заезжих радикалов.
N193, 12 октября 2004 г.
В Уставе Русской православной церкви значится, что ее высшим органом управления является Поместный Собор. Но в 2000 году из Устава было убрано упоминание о какой бы то ни было привязке созыва Поместных Соборов к временным рамкам. Согласно новому Уставу Архиерейский Собор должен собираться не реже чем раз в 4 года, а для Поместного Собора периодичность не указана. Это означает, что созыва Поместного Собора следует ожидать лишь для избрания нового Патриарха. Нашлись люди, которые сочли, что такая перемена ограничила их права. И вот при виде архиереев они не склоняют головы - "Благослови, владыко!", а скандируют: "По-ме-стный Со-бор!!! По-ме-стный Со-бор!!!"
Пора пояснить термины.
Архиерейский Собор - это собрание всех епископов Русской православной церкви. На Собор 2004 года из 19 стран мира (от Японии до Великобритании) прибыли 146 епископов, считающих именно Московского Патриарха своим "Великим Господином и Отцом". Поместный Собор - это собрание, которое составляют не только епископы, но и делегаты от духовенства, монашества (в том числе и женского), духовных учебных заведений и мирян. Понятно, что те миряне, которые рассчитывали озвучить свою позицию с высшей церковной трибуны, теперь при бессрочном откладывании Поместного Собора ощутили себя ущемленными.
Реакция вполне естественная. И все же в ней есть серьезное противоречие. Дело в том, что сами "протестанты" считают себя людьми, исповедующими православие столь традиционное и каноническое, что даже Патриарх и Синод находятся у них под подозрением. Увы, защищают они традицию, которая об этой защите их не просила и которую они сами толком не знают.
Например, каноническое право Православной церкви вообще не знает такого понятия, как "Поместный Собор". На Вселенских Соборах древности право голоса имели только епископы. Приглашение мирян к соборным дискуссиям и голосованиям появилось на общей революционной волне начала XX века. Столь почитаемый "протестантами" император Николай II до конца своего правления противился созыву Поместного Собора. И лишь Февральская революция сделала возможным его появление.
В годы советской власти отказаться от Поместных Соборов было нельзя и потому, что сама соввласть была порождением той же революционной стихии, и потому, что на мирян она имела больше рычагов воздействия, чем на архиереев. Под предлогом расширения "народной демократии" у священников и епископов отбирались возможности для руководства приходской и церковной жизнью (полномочия передавались приходским старостам, которые нередко назначались прямо самыми компетентными в мире органами).
Да, в досоветской истории России были Соборы, в которых наряду с епископами участвовали миряне. Но это были не церковные Соборы, а государственные протопарламенты. Земские Соборы. Если в современную Думу будет решено включить епископов, тогда Дума станет подобна Земским Соборам допетровской Руси. Но от этого она не станет органом, управляющим внутренней жизнью самой Церкви. Такого рода слияние могло быть оправдано в условиях, когда объемы понятий "общество" и "Церковь", "народ" и "христиане" были тождественны. Сегодня это очевидно не так. А значит, при созыве Поместного Собора неизбежно встанет вопрос: "Какой именно народ должен участвовать в его работе?"
Понятно, что народ православный. Но как определить меру православности? Нельзя провести выборы делегатов на Собор, пока не определено, кто именно имеет право участвовать в этих выборах. Значит, прежде созыва такого рода локальных собраний нужно ввести фиксированное членство людей на каждом приходе. Во многих странах Запада это есть: человек вписывается в определенный приход, платит годовой взнос на его нужды и обретает право голоса во всех вопросах его жизни.
Но это есть как раз то, чего так обоснованно опасались верующие советской эпохи. Это то, против чего протестуют и пикетчики у Зала церковных Соборов. Ведь их протест против номеров и паспортов мотивирован желанием избежать слежки. Так что вновь их позицию приходится признать противоречивой: любезный их сердцу Поместный Собор может стать голосом народа только при условии, что люди сами сдадут государству списки православных активистов.
Так кто же рвется на Поместный Собор? Обычный церковный человек вряд ли будет стремиться к контролю над своими священниками и епископами. Эта цель вожделенна для человека "с идеей". Как правило, это люди, которые испуганы сами (окружающий мир им кажется крайне враждебным) и которые стараются испугать других (раз кругом враги, то и относиться к ним надо соответствующе).
Епископы знают, что на Поместный Собор стремятся прорваться эти "православные ваххабиты". Поэтому и предпочитают встречаться в своем кругу. А круг этот особый. Не о каждом из наших архиереев можно сказать, что это пламенный молитвенник или прекрасный богослов. Некоторые, скорее, способны произнести впечатление опытных политиков и удачливых карьеристов... Но, как ни странно, эти качества тоже важны в общей гамме Собора. Нужны люди, которые привыкли на все смотреть с точки зрения просчитывания последствий: "А что из этого выйдет? А как это слово может аукнуться вот в этом углу... а еще вот в том и вот в этом?.."
Епископ по самому положению своему находится в нескольких мирах одновременно. Это не монах, который живет среди людей, сделавших одинаковый с ним жизненный и мировоззренческий выбор. Это не приходской священник, который общается лишь с теми, кто сам находит дорогу к его приходу и обращается к нему как к "отцу". Епископ должен "контактировать" и с банкирами, и с партийными активистами, с госадминистрацией и с лидерами других крупных религиозных групп, со светской интеллигенцией и с монахами... Поэтому епископ держит в голове большое число параметров, по которым он просчитывает последствия тех или иных своих слов и действий.
Кроме того, епископ в отличие от духовника публичен. Его слово звучит не один на один, не на индивидуальной исповеди и не в закрытом пространстве храма, а открыто. И значит, тем более осмотрительным он приучается быть. Заявление, которое с восторгом могло бы быть принято в его епархиальном монастыре, может закрыть перед ним двери многих властных кабинетов, а в итоге затормозить восстановление какого-нибудь храма и тем самым оставить без молитвы еще тысячи людей... Оттого епископ в отличие от монастырского послушника не может жить в виртуальном мире "ультраправославных" листовок и брошюр. Он слишком многими порами своей души соприкасается с реальным и, увы, нецерковным миром (конечно, стараясь при этом в глубине сохранить все же иные жизненные стремления и иную систему ценностей).
В мире, в котором меняется все, в том числе и место в нем Церкви, нужно, чтобы от имени Церкви звучали трезвые голоса. Голос Архиерейского Собора точно будет именно таким. А на Поместный Собор пробуют прорваться люди, которым добродетель трезвости, рассудительности еще чужда. И пока еще жизнь Церкви не настолько восстановилась, чтобы быть уверенными в том, что обычные тихие приходы смогут устоять перед организованным напором заезжих радикалов.
N193, 12 октября 2004 г.
