подробности:
Мнение "За": Вопрос прагматики, Мнение "Против": Разделит, а не консолидирует.
Молельный дом, как оказалось, очень похож на церковь: купол, арочные окна, крест на крыше. Правда, крест другой - четырехконечный, без верхней и нижней перекладин. Но на взгляд непосвященного - церковь как церковь.
Однако этот храм особенный. Вокруг молельного дома кипят нешуточные страсти. В мае прошлого года в только что отстроенном здании сожгли крышу. Частенько бросают камни в окна. Молельный дом общины евангельской церкви "Ковчег" (она принадлежит к Российскому союзу евангельских христиан-баптистов) стоит в Балашихе на отшибе - в самом дальнем конце проспекта Ленина. По воскресеньям неподалеку от него регулярно собираются православные и поют акафисты (молитвенные песнопения). Поют явно напоказ, будто просят оградить их от зла, рассказывает пресвитер церкви "Ковчег" Денис Левшин.
- Год назад пожарный инспектор подтвердил, что у нас был поджог, - говорит пресвитер. - Мы написали заявление в милицию, УВД якобы возбудило уголовное дело, но прошел год, а никакого ответа так и нет.
Выступая на форуме народов Кавказа в Сочи, Владимир Путин сказал, что "государство должно найти формы поддержки духовных лидеров традиционных конфессий". Пока не понятно, означают ли эти слова желание узаконить привилегированный статус ряда избранных религий. Но несколько законопроектов такого рода, уже лежащих в Думе, теперь наверняка окажутся ближе к принятию, чем прежде.
Несмотря на сохраняющееся в Конституции положение о равенстве всех вероисповеданий перед законом, на практике российские конфессии давно разделены на несколько сортов. Особое место занимает православие - точнее, Московская патриархия, чьи привилегии уже соответствуют статусу государственной церкви: ее главные праздники являются общенациональными, ее священники непременно участвуют в государственных и военных церемониях, ее вероучение все настойчивее пытаются внедрить в среднюю школу и т.д. Другие так называемые традиционные религии - мусульманство, буддизм и иудаизм - могут рассчитывать в основном на символическое покровительство государства, и только в пределах "своих" территорий или национальных групп. Прочим остается лишь право молиться.
Если добавить к этому запрет православным на переход в другие конфессии, исключительное право православия на миссионерство и т.п., мы получим модель отношений веры и государства, созданную в конце XIX века обер-прокурором Синода Константином Победоносцевым. Результаты ее оказались сокрушительными: административные полномочия, позволявшие господствовавшей церкви держать в узде староверов и униатов, сделали ее бессильной в борьбе с радикальным атеизмом - у казенного департамента не может быть морального авторитета. И когда идеологи этой волны (имевшие твердые "пятерки" по закону божьему, а то и дипломы семинарий) начали уничтожение храмов и священников, последние, десятилетиями прививая своей пастве христианские ценности, в роковой момент не нашли у нее даже обычного, доступного любым язычникам человеческого сочувствия.
Борис Жуков
- Чем вы не угодили местным жителям?
- Люди просто не знают, кто мы. Может, думают, какая-то вредная секта.
Мы разговариваем в одном из помещений молельного дома. Пахнет свежей краской, слышен звук пилы - крышу после пожара уже восстановили, теперь идет отделка верхних этажей. В беседу включается второй пресвитер Вальтер Артурович: "Мы в Балашихе уже 12 лет. В 2001-м нам разрешили построить свой дом..."
Пока мы разговариваем, начинают собираться люди. В основном пенсионного возраста, человек шестьдесят. Дело происходит в рабочий день, и молодежь, как нам объясняют, на работе. Всего в общине около ста человек.
- Сказал Иисус: "Меня гнали, и вас будут гнать", - философски замечает пресвитер Левшин, продолжая беседу. - Но мы упорные, это лишь укрепляет нашу веру.
Да уж, упорства пресвитерам не занимать - корреспондентов "Еженедельного Журнала" тут же попытались распропагандировать и обратить в свою веру, однако мы вернули беседу с небес на землю: "Вы пробовали поговорить с теми, кто организует молитвенные песнопения у вашего дома?" Оказывается, баптисты недавно встречались с благочинным здешнего района протоиереем Николаем Погребняком. "Очень приятный и умный человек. Мы прекрасно поговорили. Он сказал, что ничего против нас не имеет. Кажется, мы сумели найти общий язык".
Вообще баптисты не очень охотно говорили об отношениях с православными. Они, похоже, надеются, что диалог наладится. Куда больше претензий к администрации района.
- Недавно нам пришло уведомление на официальном бланке. Оно предписывает освободить земельный участок, на котором находится наш молельный дом, и вернуть ему первоначальный вид. Но до того, как мы построились, здесь было болото!
Тем временем подошло время службы. Баптисты запели псалмы, красивые - заслушаешься. Пастор повел рассказ о событиях, предшествовавших распятию Христа (дело было в Страстной четверг). Затем кто-то выступил с темпераментной проповедью о страданиях Иисуса, многие плакали. Все причащались хлебом и вином. Служба как служба. На наш взгляд, в молельном доме не происходило ничего такого, что могло бы вызвать недовольство власти или окружающих жителей.
Мы хотели было выяснить, чем не угодили баптисты, в городской администрации и попытались найти кого-нибудь, кто согласился бы с нами поговорить. В администрации корреспондентам "Еженедельного Журнала" предложили обратиться к вице-главе. В приемной вице-главы, выслушав, в чем дело, нас отфутболили далее по инстанциям, и мы долго туркались из кабинета в кабинет, пока нас наконец не направили к руководителю комитета по земельным ресурсам Александру Фокину. Господин Фокин оказался единственным, кто дал согласие поговорить с нами, тут же, впрочем, заявив, что его ведомство не имеет никакого отношения к требованию освободить земельный участок, на котором находится баптистский молельный дом. И любезно предложил обратиться в администрацию. Круг замкнулся...
Прямо напротив молельного дома в Балашихе расположена автобусная остановка. Пытаюсь заговорить с людьми, ждущими транспорт. Большинство решительно не хочет отвечать на вопросы заезжего журналиста. Но пожилой господин, представившийся как Владимир Сергеевич, все-таки вступает в разговор.
- Зачем они здесь? Вот я - православный! - темпераментно произносит он. - Вот вы православный?
- Атеист, - признаюсь я в ответ.
Мой собеседник потрясенно смотрит на меня. "Тогда чего вы сюда приехали?" - недоумевает он.
- Ну если закон гарантирует свободу совести, то власти должны защищать права граждан. Они же не нарушают законов. Или нарушают?
- Не знаю. Но зачем они здесь? Построили тут свой храм. Они мои права нарушают! Пусть едут к себе.
- Куда к себе?
- Не знаю, откуда они там. В Германию или в Америку...
Другая собеседница более категорична. "Это секта, - объясняет дама лет пятидесяти. - Нам сектанты не нужны".
- Почему секта?
- Как почему? Они заманивают людей, а те им все деньги отдают.
- Вы знаете такие случаи?
- Ну, я в газетах читала...
Баптисты - одно из самых мощных религиозных движений в России, существующее с середины XIX века и насчитывающее сейчас до полумиллиона человек. Однако в стране, которая лишь полтора десятка лет назад вспомнила о своем православии, мало кто знает историю религии. А осознание того, что в правовом обществе все зарегистрированные религиозные организации равны перед законом, не всегда доступно даже представителям власти. По словам Дениса Левшина, работники администрации как-то объясняли ему, что они в общем-то ничего против баптистов не имеют, но в адрес властей пришли письма с требованием закрыть молельный дом, содержавшие более двух тысяч подписей. "Мы должны реагировать на наказы избирателей". Но ведь баптисты тоже избиратели, как же быть с их наказами?
Очень хотелось побеседовать и с теми людьми, что собираются по воскресеньям у молельного дома с песнопениями. Но не получилось - в воскресенье была Пасха, и у баптистского дома никто не появился. Однако на следующий день мне позвонил пресвитер Левшин. В ночь на понедельник в молельном доме опять выбили стекла...
номер 117-118 от 26.04.04
Мнение "За": Вопрос прагматики, Мнение "Против": Разделит, а не консолидирует.
Молельный дом, как оказалось, очень похож на церковь: купол, арочные окна, крест на крыше. Правда, крест другой - четырехконечный, без верхней и нижней перекладин. Но на взгляд непосвященного - церковь как церковь.
Однако этот храм особенный. Вокруг молельного дома кипят нешуточные страсти. В мае прошлого года в только что отстроенном здании сожгли крышу. Частенько бросают камни в окна. Молельный дом общины евангельской церкви "Ковчег" (она принадлежит к Российскому союзу евангельских христиан-баптистов) стоит в Балашихе на отшибе - в самом дальнем конце проспекта Ленина. По воскресеньям неподалеку от него регулярно собираются православные и поют акафисты (молитвенные песнопения). Поют явно напоказ, будто просят оградить их от зла, рассказывает пресвитер церкви "Ковчег" Денис Левшин.
- Год назад пожарный инспектор подтвердил, что у нас был поджог, - говорит пресвитер. - Мы написали заявление в милицию, УВД якобы возбудило уголовное дело, но прошел год, а никакого ответа так и нет.
Выступая на форуме народов Кавказа в Сочи, Владимир Путин сказал, что "государство должно найти формы поддержки духовных лидеров традиционных конфессий". Пока не понятно, означают ли эти слова желание узаконить привилегированный статус ряда избранных религий. Но несколько законопроектов такого рода, уже лежащих в Думе, теперь наверняка окажутся ближе к принятию, чем прежде.
Несмотря на сохраняющееся в Конституции положение о равенстве всех вероисповеданий перед законом, на практике российские конфессии давно разделены на несколько сортов. Особое место занимает православие - точнее, Московская патриархия, чьи привилегии уже соответствуют статусу государственной церкви: ее главные праздники являются общенациональными, ее священники непременно участвуют в государственных и военных церемониях, ее вероучение все настойчивее пытаются внедрить в среднюю школу и т.д. Другие так называемые традиционные религии - мусульманство, буддизм и иудаизм - могут рассчитывать в основном на символическое покровительство государства, и только в пределах "своих" территорий или национальных групп. Прочим остается лишь право молиться.
Если добавить к этому запрет православным на переход в другие конфессии, исключительное право православия на миссионерство и т.п., мы получим модель отношений веры и государства, созданную в конце XIX века обер-прокурором Синода Константином Победоносцевым. Результаты ее оказались сокрушительными: административные полномочия, позволявшие господствовавшей церкви держать в узде староверов и униатов, сделали ее бессильной в борьбе с радикальным атеизмом - у казенного департамента не может быть морального авторитета. И когда идеологи этой волны (имевшие твердые "пятерки" по закону божьему, а то и дипломы семинарий) начали уничтожение храмов и священников, последние, десятилетиями прививая своей пастве христианские ценности, в роковой момент не нашли у нее даже обычного, доступного любым язычникам человеческого сочувствия.
Борис Жуков
- Чем вы не угодили местным жителям?
- Люди просто не знают, кто мы. Может, думают, какая-то вредная секта.
Мы разговариваем в одном из помещений молельного дома. Пахнет свежей краской, слышен звук пилы - крышу после пожара уже восстановили, теперь идет отделка верхних этажей. В беседу включается второй пресвитер Вальтер Артурович: "Мы в Балашихе уже 12 лет. В 2001-м нам разрешили построить свой дом..."
Пока мы разговариваем, начинают собираться люди. В основном пенсионного возраста, человек шестьдесят. Дело происходит в рабочий день, и молодежь, как нам объясняют, на работе. Всего в общине около ста человек.
- Сказал Иисус: "Меня гнали, и вас будут гнать", - философски замечает пресвитер Левшин, продолжая беседу. - Но мы упорные, это лишь укрепляет нашу веру.
Да уж, упорства пресвитерам не занимать - корреспондентов "Еженедельного Журнала" тут же попытались распропагандировать и обратить в свою веру, однако мы вернули беседу с небес на землю: "Вы пробовали поговорить с теми, кто организует молитвенные песнопения у вашего дома?" Оказывается, баптисты недавно встречались с благочинным здешнего района протоиереем Николаем Погребняком. "Очень приятный и умный человек. Мы прекрасно поговорили. Он сказал, что ничего против нас не имеет. Кажется, мы сумели найти общий язык".
Вообще баптисты не очень охотно говорили об отношениях с православными. Они, похоже, надеются, что диалог наладится. Куда больше претензий к администрации района.
- Недавно нам пришло уведомление на официальном бланке. Оно предписывает освободить земельный участок, на котором находится наш молельный дом, и вернуть ему первоначальный вид. Но до того, как мы построились, здесь было болото!
Тем временем подошло время службы. Баптисты запели псалмы, красивые - заслушаешься. Пастор повел рассказ о событиях, предшествовавших распятию Христа (дело было в Страстной четверг). Затем кто-то выступил с темпераментной проповедью о страданиях Иисуса, многие плакали. Все причащались хлебом и вином. Служба как служба. На наш взгляд, в молельном доме не происходило ничего такого, что могло бы вызвать недовольство власти или окружающих жителей.
Мы хотели было выяснить, чем не угодили баптисты, в городской администрации и попытались найти кого-нибудь, кто согласился бы с нами поговорить. В администрации корреспондентам "Еженедельного Журнала" предложили обратиться к вице-главе. В приемной вице-главы, выслушав, в чем дело, нас отфутболили далее по инстанциям, и мы долго туркались из кабинета в кабинет, пока нас наконец не направили к руководителю комитета по земельным ресурсам Александру Фокину. Господин Фокин оказался единственным, кто дал согласие поговорить с нами, тут же, впрочем, заявив, что его ведомство не имеет никакого отношения к требованию освободить земельный участок, на котором находится баптистский молельный дом. И любезно предложил обратиться в администрацию. Круг замкнулся...
Прямо напротив молельного дома в Балашихе расположена автобусная остановка. Пытаюсь заговорить с людьми, ждущими транспорт. Большинство решительно не хочет отвечать на вопросы заезжего журналиста. Но пожилой господин, представившийся как Владимир Сергеевич, все-таки вступает в разговор.
- Зачем они здесь? Вот я - православный! - темпераментно произносит он. - Вот вы православный?
- Атеист, - признаюсь я в ответ.
Мой собеседник потрясенно смотрит на меня. "Тогда чего вы сюда приехали?" - недоумевает он.
- Ну если закон гарантирует свободу совести, то власти должны защищать права граждан. Они же не нарушают законов. Или нарушают?
- Не знаю. Но зачем они здесь? Построили тут свой храм. Они мои права нарушают! Пусть едут к себе.
- Куда к себе?
- Не знаю, откуда они там. В Германию или в Америку...
Другая собеседница более категорична. "Это секта, - объясняет дама лет пятидесяти. - Нам сектанты не нужны".
- Почему секта?
- Как почему? Они заманивают людей, а те им все деньги отдают.
- Вы знаете такие случаи?
- Ну, я в газетах читала...
Баптисты - одно из самых мощных религиозных движений в России, существующее с середины XIX века и насчитывающее сейчас до полумиллиона человек. Однако в стране, которая лишь полтора десятка лет назад вспомнила о своем православии, мало кто знает историю религии. А осознание того, что в правовом обществе все зарегистрированные религиозные организации равны перед законом, не всегда доступно даже представителям власти. По словам Дениса Левшина, работники администрации как-то объясняли ему, что они в общем-то ничего против баптистов не имеют, но в адрес властей пришли письма с требованием закрыть молельный дом, содержавшие более двух тысяч подписей. "Мы должны реагировать на наказы избирателей". Но ведь баптисты тоже избиратели, как же быть с их наказами?
Очень хотелось побеседовать и с теми людьми, что собираются по воскресеньям у молельного дома с песнопениями. Но не получилось - в воскресенье была Пасха, и у баптистского дома никто не появился. Однако на следующий день мне позвонил пресвитер Левшин. В ночь на понедельник в молельном доме опять выбили стекла...
номер 117-118 от 26.04.04
 СПЖ кв.jpg)
