Случаев, когда кино, особенно на исторические темы, обрастало политическими последствиями, довольно много. Можно, например, вспомнить довольно-таки громкое ворчание после выхода в прокат "Списка Шиндлера". Стивену Спилбергу пытались пришить бирку "отрицателя Холокоста" (Holocaust denier, и это обвинение, вне зависимости от его обоснованности, пострашнее, чем, скажем, тюремный срок за педофилию): Спилберг-де создал ложное впечатление, вместо множества "плохих" немцев показав одного "хорошего".
Однако возникновение скандала вокруг фильма, который еще только снимается и который, естественно, еще никто не видел, - нечто новенькое и в общем-то отдающее классическим "не читал, но осуждаю". Знаменитый режиссер Ридли Скотт (Ridley Scott), "любимый англичанин Голливуда", едва начал съемки своего полнометражного (а также цветного и звукового) кино "Царство небесное" ("Kingdom of Heaven"), но он уже получил такую, если воспользоваться англосаксонской идиомой, негативную прессу, что (тут, учитывая сценарий фильма и контекст скандала, лучше подойдет идиома русская) хоть святых выноси.
Действие фильма, в котором собран звездный актерский ансамбль - Орландо Блум (Orlando Bloom), Джереми Айронс (Jeremy Irons) и Лиам Нисон (Liam Neeson, кстати, поработавший Шиндлером в "Списке") - происходит в конце эпохи крестовых походов. Где происходит, объяснить уже довольно сложно - не потому, что сценарий "Царства..." неясно написан, а потому, что тут-то и начинается политика. Итак, действие фильма происходит в Палестине... или на территории сегодняшнего Израиля... или на территориях, незаконно оккупированных Израилем... В общем, там.
Сюжет с вплетенной в него обязательной (по крайней мере, по стандартам заказчика фильма, кинокомпании XX Century Fox) любовной линией, вертится вокруг падения последних государств крестоносцев на Святой земле и разгрома их воинами Саладина с последующим установлением исламского контроля над Иерусалимом. Создатели фильма рекламируют его как "исторически точный" и способный стать "захватывающим уроком истории". Неожиданно многочисленные противники, пока что главным образом из академических кругов, утверждают, что ни о какой исторической достоверности и речи быть не может.
Основная, как говорят программисты, "фишка" сюжета заключается в том, что главные гады в нем почти по определению - христианские рыцари, и наигадские из гадов - рыцари-тамплиеры. Главные же "хорошие" - мусульмане во главе с Саладином. Собственно, сам по себе такой сценарный парадокс - давно не новость: за последние 30 лет американские вестерны домутировались до полной (но - политкорректной) противоположности. Не плохие краснокожие теперь вырезают поселения белых, а наоборот. В общем, в вестернах Голливуд всецело перенял стандарты бесконечно идеологизированных соцлагерных фильмов про Чингачгука, то есть югослава Гойко Митича, и Дина Рида, который, в сущности, играл самого себя - единственного "хорошего американца". Однако же ни американские вестерны, ни, разумеется, былые поделки гэдээровской киностудии DEFA не могли вызвать такой всплеск эмоций - где, увы, те индейцы? И сколько их осталось?
Еще не снятый фильм Ридли Скотта уже был назван "версией истории, достойной Усамы бен Ладена" и "топливом для исламского фундаментализма". Причем заявление о, так сказать, сумбуре вместо музыки исходило не из недр Пентагона, а от ведущего специалиста по истории крестовых походов, профессора Кембриджского университета Джонатана Рили-Смита (Jonathan Riley-Smith). В интервью весьма "белой" британской газете Daily Telegraph он назвал сценарий "Царства" "полной и совершеннейшей чушью". К нему присоединился еще один видный историк, Джонатан Филипс (Jonathan Philips) из Лондонского университета: "Изображение тамплиеров негодяями способно выдержать критику только с исламской точки зрения, и в любом случае неверно".
Изображение Саладина в качестве положительного персонажа, на котором во многом строится сюжет "Царства", тоже чревато и ассоциациями, и скандалозом. Дело в том, что Саладин в исламской историографии был величиной, почти что не существующей до начала XIX века, когда он занадобился в качестве символа нарождавшимся арабским национально-освободительным движениям. При этом факт курдского происхождения Саладина его арабскими популяризаторами аккуратно замалчивался. В последней четверти века XX курд Саладин стал любимым персонажем вождей двух жестче прочих угнетавших курдов режимов - иракского и сирийского. Политически покойный Саддам Хусейн и просто покойный Хафез Асад поставили Саладину несчитаное число памятников и напечатали еще больше плакатов с ним (разящим сонмы западных завоевателей).
Разумеется, возможно, что из-за таких популяризаторов Саладин стал "виноват за компанию", но дело даже не в этом. Дело в том, историческая правда - насколько она вообще установима - что и крестоносцы, и воины Саладина были равно чужды Святой земле. Их претензии на право исключительного владения и управления ею были в равной степени мотивированы (или по крайней мере объяснялись) религией (точнее, религиозным фанатизмом) и, строго говоря, были равно (без) основательны. Обе стороны вели себя, по сегодняшним меркам, некрасиво, и дурная привычка устраивать резню в захваченных городах не была свойственна только христианам или только мусульманам.
Наконец связь обеих конфликтующих сторон с местным - коренным, так сказать, населением - была равно или почти равно относительной. Тем не менее авторы фильма вводят в сценарий потрясающую военно-политическую единицу: иудейско-христианско-мусульманское братство, своего рода подполье "местных", которое (в союзе с Саладином, да) боролось против крестоносцев. В реальном мире реальных крестовых походов такое объединение было просто немыслимым уже хотя бы потому, что принадлежность к вере определяла бытие человека при конкретном "оккупационном режиме". Однако в мире голливудских реалий "кросс-культурное" и "мультиконфессиональное" движение не только возможно, но и давно стало штампом. И культовые "Звездные войны", и культовый "Звездный путь" полны исторгающими из прогрессивно мыслящего зрителя эпизодами, когда представители разных не только рас, но цивилизаций, спина к спине и бластер к бластеру, борются за правое дело.
Эта сюжетная линия фильма наверняка вызовет протесты не только историков, но и консервативных религиозных лидеров. Представить христиан и мусульман в одном флаконе еще как-то можно (хотя и не в Средние века), но ввести в это уравнение евреев уже никак невозможно - при условии, разумеется, сохранения религиозной "подкладки" объединения.
Однако же попытка перенести приемы, давно отработанные в жанре антинаучной фантастики, в пересказ действительно случившихся исторических событий - все-таки новация, и при этом неприятная.
Конечно, ничто не тонизирует интерес зрителей к фильму так, как качественно устроенный скандал. Конечно, четкое "назначение" в сценарии "темных" и "светлых" сил сделает шансы на успех от проката фильма в миллиардном исламском мире вполне реальными. И конечно, не нужно слишком уж по полной программе оценивать кино, пытаясь подлезть к фильму с политологическим штангенциркулем.
Однако. Убедительная сила кино столь велика, что для многих вымысел может задним числом превратиться в реальность - тем более что Ридли Скотт действительно хороший режиссер ("Чужой", "Тельма и Луиза"; "Бегущий по лезвию бритвы", "Гладиатор" etc.). А это означает воздействие и на общественное мнение, которое, в свою очередь, неизбежно давит и на, например, тех, кто пытается разрешить совершенно сегодняшний и до смерти реальный конфликт на Ближнем Востоке.
Кстати, кино свое Скотт снимает в Испании (и отчасти в Марокко, где в пустыне выстроена чуть ли не копия Иерусалима в натуральную величину). В Испании у него уже произошел скандал местного уровня: испанская Католическая церковь не разрешила съемку нескольких эпизодов в кафедральном соборе Кордобы. Дело в том, что во времена арабского владычества собор был Великой мечетью Кордобского эмирата. Испания тоже пережила - и, судя по реакции церкви, все еще переживает - свое столкновение цивилизаций.