Уважаемая редакция! Я деревенский житель. Раньше наше село было почти на 90 дворов, сейчас их - пять. Я решил собственными руками и на свои деньги поставить памятник вымирающей деревне. Кое-что уже удалось сделать. Будете в наших краях, заходите в гости, сами убедитесь: если человек имеет цель и стремится к ней, ничто не может помешать в достижении задуманного.Василий ГРИШИН. село Вторые Бутырки Черемисиновского района Курской области.
Наш корреспондент отправился по указанному адресу.
Везде полуразрушенные животноводческие фермы, заколоченные избы, одичавшие сады, брошенная где попало техника. Доехать до Вторых Бутырок можно только в сухую или морозную бесснежную пору. Так что когда я наконец добрался до усадьбы Василия Гришина, первый вопрос напросился сам собой.
- Василий Алексеевич, а зачем нужна такая деревня, в которую ни пройти ни проехать?
Седовласый Гришин, покачивая окладистой бородой, терпеливо пояснил:
- Наверное, я бы тоже так думал, если бы ничего не знал о прежних наших селах. Даже в страшные 30-е годы здесь жили и отдыхали весело. Что-то всех объединяло, придавало смысл жизни. Теперь я думаю: это "что-то" - вера в Бога, в свое предназначение в продолжении жизни на земле.
Он ушел 18-летним на фронт, где был тяжело ранен. После госпиталя устроился на работу, вечерами учился в десятилетке. Потом был медицинский институт, работа военным хирургом, главным травматологом Полтавы. Навещая во время отпусков родителей и видя, как стремительно пустеет его деревня, Гришин понял, как он сам считает, самое важное: исчезновение деревни разорвет историческую связь поколений. А без нее страна станет беспомощной перед любой угрозой.
- Однажды меня поразило, - говорил Гришин, - что власти не удосужились за полвека после войны поставить во Вторых Бутырках хотя бы простой памятник моим 24 односельчанам, отдавшим жизни за Родину на разных фронтах. Откуда такое беспамятство?
Семь лет назад Гришин оставил городскую жизнь и налегке уехал в свою курскую глубинку, в родительский дом - "умирать вместе с деревней". Вскоре понял, что и в 72 года у него, непьющего и некурящего, сохранились еще силы. И тогда он наискосок от дома, ближе к полю, начал строительство часовни и памятника рядом с ней. Он сам бетонировал основания часовни и памятника, выкладывал стены из кирпича, цементировал дорожки, устанавливал бордюрные плиты. Отлил из бетона пирамидку для памятника, изготовил оцинкованный куполок, вырезал из металла несколько крестов, а из железной трубы - колокол, который подвесил на двухметровом столбе. Нашел где-то старинные крепкие цепи, просмолил их и развесил вокруг площадки на невысоких столбиках...
Многие в округе сомневались, что все это сможет осилить человек преклонного возраста, к тому же передвигающийся с помощью костыля. Но он справился. Когда по округе разнеслась весть о "чудачестве деда Василия", к его стройке потянулись любопытствующие. "Что глазеете? - вопрошал их Василий Алексеевич. - Вы бы лучше подсобили маленько".
Два с половиной года ушло на строительство часовни, памятника и обустройство территории. Единственное, что пока не закончил - беседку, где, как он мечтает, любой путник, помолившись, отдохнет, размышляя о вечном. Минувшей осенью, в конце сентября, по благословению митрополита Курского и Рыльского Ювеналия местный священник отец Николай освятил часовню и девять иконок, приобретенных Василием Алексеевичем в разных местах.
По воскресеньям и большим православным праздникам Василий Алексеевич выходит к часовне, звонит в колокол, а потом молится.
Так и живет - от праздника к празднику, от молитвы к молитве. Летом возится в огороде. А зимой у него два занятия - топить печку и от корки до корки прочитывать газеты, которые почтальон приносит во Вторые Бутырки два-три раза в месяц. "Труд" он выделяет особо, потому и решил отправить письмо в редакцию, которая, он уверен, поймет и поддержит его почин.
Наш корреспондент отправился по указанному адресу.
Везде полуразрушенные животноводческие фермы, заколоченные избы, одичавшие сады, брошенная где попало техника. Доехать до Вторых Бутырок можно только в сухую или морозную бесснежную пору. Так что когда я наконец добрался до усадьбы Василия Гришина, первый вопрос напросился сам собой.
- Василий Алексеевич, а зачем нужна такая деревня, в которую ни пройти ни проехать?
Седовласый Гришин, покачивая окладистой бородой, терпеливо пояснил:
- Наверное, я бы тоже так думал, если бы ничего не знал о прежних наших селах. Даже в страшные 30-е годы здесь жили и отдыхали весело. Что-то всех объединяло, придавало смысл жизни. Теперь я думаю: это "что-то" - вера в Бога, в свое предназначение в продолжении жизни на земле.
Он ушел 18-летним на фронт, где был тяжело ранен. После госпиталя устроился на работу, вечерами учился в десятилетке. Потом был медицинский институт, работа военным хирургом, главным травматологом Полтавы. Навещая во время отпусков родителей и видя, как стремительно пустеет его деревня, Гришин понял, как он сам считает, самое важное: исчезновение деревни разорвет историческую связь поколений. А без нее страна станет беспомощной перед любой угрозой.
- Однажды меня поразило, - говорил Гришин, - что власти не удосужились за полвека после войны поставить во Вторых Бутырках хотя бы простой памятник моим 24 односельчанам, отдавшим жизни за Родину на разных фронтах. Откуда такое беспамятство?
Семь лет назад Гришин оставил городскую жизнь и налегке уехал в свою курскую глубинку, в родительский дом - "умирать вместе с деревней". Вскоре понял, что и в 72 года у него, непьющего и некурящего, сохранились еще силы. И тогда он наискосок от дома, ближе к полю, начал строительство часовни и памятника рядом с ней. Он сам бетонировал основания часовни и памятника, выкладывал стены из кирпича, цементировал дорожки, устанавливал бордюрные плиты. Отлил из бетона пирамидку для памятника, изготовил оцинкованный куполок, вырезал из металла несколько крестов, а из железной трубы - колокол, который подвесил на двухметровом столбе. Нашел где-то старинные крепкие цепи, просмолил их и развесил вокруг площадки на невысоких столбиках...
Многие в округе сомневались, что все это сможет осилить человек преклонного возраста, к тому же передвигающийся с помощью костыля. Но он справился. Когда по округе разнеслась весть о "чудачестве деда Василия", к его стройке потянулись любопытствующие. "Что глазеете? - вопрошал их Василий Алексеевич. - Вы бы лучше подсобили маленько".
Два с половиной года ушло на строительство часовни, памятника и обустройство территории. Единственное, что пока не закончил - беседку, где, как он мечтает, любой путник, помолившись, отдохнет, размышляя о вечном. Минувшей осенью, в конце сентября, по благословению митрополита Курского и Рыльского Ювеналия местный священник отец Николай освятил часовню и девять иконок, приобретенных Василием Алексеевичем в разных местах.
По воскресеньям и большим православным праздникам Василий Алексеевич выходит к часовне, звонит в колокол, а потом молится.
Так и живет - от праздника к празднику, от молитвы к молитве. Летом возится в огороде. А зимой у него два занятия - топить печку и от корки до корки прочитывать газеты, которые почтальон приносит во Вторые Бутырки два-три раза в месяц. "Труд" он выделяет особо, потому и решил отправить письмо в редакцию, которая, он уверен, поймет и поддержит его почин.
 СПЖ кв.jpg)
