1. ЧТО ВСПОМИНАЕТСЯ
Ярослав Мудрый родился, видимо, всЈ-таки около 980 года - это второй сын Владимира Красное Солнышко от злосчастной полоцкой Рогнеды (БСЭ непостижимым образом относит еЈ дефлорацию к 980г., а рождение второго сына - к 978-му). Дата смерти известна уже точно - 10 февраля 1054 года (то есть начиналась жизнь во тьме варварства, кончалась же, когда и про календарь знали, и про запись событий, и вообще при широчайшей грамотности). В скандинавских сагах он фигурирует как Ярислейф Скупой. Христианское имя - Георгий, или Юрий (отсюда г.Юрьев, ныне Тарту). В Новгороде, куда отец назначил его наместником с 1012 г., его называли Правосуд - именно там и началась разработка писаных законов Руси.
В детстве он страдал от паралича ног (былинный сюжет об Илье Муромце, который до 38 лет "сиднем сидел", навеян, похоже, как раз этим обстоятельством). Паралич прошЈл в 988г., после сильного нервного потрясения, осталась только хромота. Но она не мешала: в 1011г., когда он, будучи ростовским князем, крестил Волгу, жители урочища Медвежий угол выпустили против него Святую Медведицу - победил князь. Правда, у него была секира (теперь она у медведя - на гербе г.Ярославля), но всЈ равно такой бой - не для слабых. ЕщЈ один достопамятный пример: в 1035г., когда скончался его брат - гроза степей Мстислав Таманский ("иже зареза Редедю пред плкы касожскими"), на Киев навалилось "многочисленное кочевое племя, которое пожирает вшей", как рекомендовал их византийский историк, - печенеги. Они прослышали, что у русов правит какой-то калека и книжник. Но встретили страшнейший разгром, после которого навсегда исчезли из истории. А ведь их князь Куря сладил когда-то с самим Святославом Игоревичем.
Вообще, наш последний "каган" (после него монарх назывался "великий князь" - старший в роду князей) - краса и утешение нашей исторической памяти. Даже так называемые "демократы", превратившие всю русскую историю в "лапшу на уши", - и те, хоть и велят считать его украинским князем, всЈ же воздвигли ему памятник в Ярославле (воздвигли, кстати, диковинно - на перекрЈстке. При Сталине там регулировщик стоял).
То, что воздвиг он сам, - в нашем сердце. До сих пор сияют в Новгороде и Киеве его Софии - храмы Божьей Мудрости, образуя с полоцкой Софией триединый краеугольный камень Русской Земли. Белокаменная новгородская - высоко над ясным Волховом, с бронзовым голубем на кресте (говорят, что улетит оттуда при конце света). Самоцветная киевская - с солнечным сиянием из-под куполов, с мерцающими мозаиками. С расплывшимися от времени фресками, на одной из которых уже девятьсот с лишним лет шествуют со свечами в руках - сами в своих белых покрывалах будто свечи - большеглазые дочери Ингигерды-Ирины, будущие легендарные королевы западных стран...
А его книги? "Подобно тому, как если бы кто распахал землю, а другой засеял, а иные стали бы пожинать - так и князь Владимир распахал и умягчил сердца, сын его Ярослав засеял их книжными словами, а мы теперь пожинаем. Велика польза от учения книжного - это реки, напояющие Вселенную, истоки мудрости, утешающие нас в печали, неизмеримая глубина..." ("Повесть временных лет"). Именно с Ярославом появилось у нас то понимание культуры, которое можно назвать даже национальным, - не просто образ жизни (культура первобытных племЈн, кочевников, варваров, американцев), а уровень, на который человек поднимается лишь путЈм большой работы над собой. И человек, и всЈ общество. "Совершенствование в этом мире и спасение в будущей жизни", как выразился духовник и друг Ярослава Иларион в "Слове о законе и благодати".
К слову сказать, книжник на посту верховного руководителя страны - фигура опасная. Ибо книжные идеалы с жизнью не совпадают. И человек, воспитанный на книгах, начинает либо проповедовать донкихотские идеи, вызывая общий смех и презрение, либо железом и страхом загоняет "человеческое стадо" в "идеальные законы" не то Платона, не то Прокруста. Ярослав - тот редкий тип книжника, который заносит на скрижали лишь то, что имеет место в жизни. Его "Русская правда" - наш первый национальный кодекс - являет собой лишь кодификацию обычного народного права (такие "варварские правды" - при переходе от варварства к цивилизации - имеются у всех народов). Результат известен - даже нынешние "чикагские мальчики", проехавшиеся на нас под смех всего мира, с завистью отмечали: вот у кого и рынок, и монетаризм, и как здорово получилось!
(Не удержаться от ещЈ одного примера, хотя и из другой области. В церковном уставе, который каган разработал вместе с Иларионом, впервые разграничены понятия греха и преступления: всякое преступление есть грех, но не всякий грех - преступление. А вот на Западе инквизиция ещЈ 600 с лишним лет путала эти понятия. И за любое несогласие с догмами, хотя бы относительно числа обитаемых планет, посылала на костЈр).
Тем не менее, потомки ухитрились обгадить и Ярослава, прицепив к нему два мифа, которые, как два больших чЈрных хвоста, из века в век тянутся за его памятью.
2. ЯРОСЛАВОВО ГОРЕ
Это наиболее древний миф (хотя название такое придумал лишь А.К.Толстой - большой любитель выискивать роковые грехи в русской истории). Каган обвиняется в том, что от чрезмерной любви к сыновьям разделил Русь на уделы, из-за чего и началась усобица, приведшая Русь к катастрофе XIII века.
Сепаратизм с глубокой древности считается тягчайшим преступлением, ибо "царство если разделится - не устоит, и всякий дом запустеет". Но в отношении Ярослава подобное обвинение - просто недоразумение. Во-первых, он не делил Русскую Землю. Во-вторых, еЈ единство поддерживалось ещЈ при Андрее Боголюбском - распад вошЈл в силу лишь с 70-х годов XII века. Скорее всего, в нашем историческом сознании работает библейский штамп: там Израиль разделился после мудрого царя (Соломона) - ну, и нам полагается.
В-третьих, такой вопрос: а что у нас в отношении единовластия было до Ярослава?
Ответ: ничего. Точнее, варварство. Этот термин сегодня считается устарелым, но он довольно точно определяет состояние общества, в котором отсутствуют писаные законы (связанные уже с цивилизацией). На стадии варварства применяется традиционное народное право ("закон гор", "слово стариков" и т.д.), но по-настоящему господствует лишь грубая сила, которая предписывает и себе, и другим такие законы, на которые еЈ хватит. Ибо и в Древнем Риме учили, что всякое право неразрывно связано с применением силы. Законы же, которые никого не обязывают, пишут лишь современные варвары, и то пока не затронуты их личные интересы.
Варварское право наследования власти завлючается в том, что "президент" должен истребить всех остальных претендентов (сегодня их топят в клевете и прочих помоях, а тогда - только в крови), начиная с родных братьев. Так поступал уже упомянутый тут царь Соломон (и эта заповедь, в отличие от прочих, в Библии не записана); так поступали ещЈ в XIV веке правители Золотой Орды; так поступил и отец Ярослава Владимир, ликвидировав брата Ярополка, который перед тем ликвидировал брата Олега. Такую же мясорубку пришлось пройти и Ярославу, за которым долго гонялся Святополк Окаянный, ликвидатор Бориса и Глеба (пока его окаянство не оказалось заурядной манией преследования), затем - таманский богатырь Мстислав, двоевластие с которым продолжалось до его смерти в 1035г.
А что предложил Ярослав?
Ярослав предложил закон о переходе власти.
Да, но плохой! Престол наследуется старшим сыном, затем - всеми братьями по возрастной очерЈдности, после них - их старшими сыновьями и т.д. Старинный родовой порядок, вернее, народный идеал такого порядка, поскольку в жизни братья стараются разделиться при первой же возможности (или поводе). В государстве же неизбежные в семье склоки стали твориться на государственном уровне. "В княжих крамолах веци человеком скратишися"...
Да, но был ли когда-нибудь такой закон, который не нарушался? Разве меньше было на Западе крови из-за майората - наследования только по старшинству? Где вообще средневековье обходилось без распрей и дробления на уделы? Кроме того, что нам мешает разработать и ввести в оборот новый закон? Ведь отказалась же в XV веке Москва от родового принципа. И Романовы сумели устроить порядок, при котором не приходилось убивать братьев.
Ну-ка, подать сюда завещание Ярослава! Сейчас мы там всЈ переделаем наоборот!
"Вот я отхожу от сего света, дети мои. Любите друг друга, ибо вы братья родные, от одного отца и одной матери. Если будете жить в любви между собой, то Бог будет с вами. Он покорит вам всех врагов, и будете жить в мире. Если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших, которую они приобрели трудом своим великим". (цитируется по С.М.Соловьеву)
Так что можно предложить взамен? "Не любите друг друга, ибо вы не от одного отца и не от одной матери"? Конечно, не все из нас - от Ингигерды Олафовны. Но сколько же у каждого из нас Родин и Отечеств?
А главное - что дальше? Ведь "вариант наоборот" в завещании предусмотрен: не нравится жить в любви и в мире, побеждая врагов, - начинай ненавидеть ближайших к себе, от своей же Родины и своего Отечества. "И сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших".
Не этот ли вариант мы и выбрали?
Но если выбирали мы, то в чЈм виноват Ярослав?
В том, что верил в наш разум - что у нас хватит ума сделать правильный выбор? Следовало придумать что-нибудь попроще и пожЈстче - для наших умственных возможностей?
Ну, он уже не придумает. Пусть думают живые.
3. ЯРОСЛАВОВА РАДОСТЬ
Второй миф прокуроров нашей истории гласит: радостью Скупого были деньги. И так он их любил, что даже из уголовного кодекса сделал источник наживы. И вошла с тех пор в нашу мораль возможность откупиться от всякого преступления.
И тут, конечно, можно возразить: а кто вам мешает пресечь такую "возможность"? Да и была ли она когда-нибудь, по крайней мере, в нашей морали? Но дело в том, что мы опять имеем здесь дело не с истиной, а с мифом, у которого своя цель - опорочить законодательный разум наших предков. А заодно и нас.
"Русскую правду" недолюбливал В.О.Ключевский, считавший безнравственным такой порядок, при котором "имущественная безопасность, неприкосновенность собственности обеспечивается личностью... Главное внимание Правды обращено на основные определения материального права... Поджог и конокрадство наказываются самой тяжкой карой, гораздо тяжелее, чем даже убийство. Значит, имущество ценится не дешевле, а дороже самого человека".
Василий Осипович как будто забыл, что нравственность в средние века обеспечивалась не уголовной ответственностью, а единой моралью (сегодня - наоборот: имей мораль какую хочешь, дело не в морали). Но понять его можно: как раз в его эпоху развивался капитализм, который ценил собственность и деньги заведомо дороже любого человека, что, естественно, оскорбляло нравственные (между прочим, как раз средневековые) чувства.
Но у других критиков тема вызывает уже вполне определЈнную злобу именно в адрес "русского менталитета".
Совсем недавно, например, газета "Известия", рассматривая законы белорусского президента А.Г.Лукашенко об экономических санкциях, вдруг принялась с тяжЈлым и несуразным ехидством цитировать "Русскую правду" (причЈм даже не по оригиналу, а по сатирику сталинских времЈн Зощенко, которого смешило, что за правонарушение можно отделаться штрафом, а не расстрелом). И невооружЈнным глазом было видно: что-то у фельетонистов в этом месте болит, болит по-страшному. Иначе откуда такая злоба на кодекс тысячелетней давности?
Наиболее анекдотичное обвинение было у одного академика (не тем будь помянут), который на основании "Русской правды" нарисовал жуткую картину древнерусских нравов: "Постоянные драки, угрозы обнажЈнными мечами. Хватают чужих коней и ездят на них по городу. Выдирают усы и бороды. Даже на пирах дерутся чашами и турьими рогами". Как будто академику невдомЈк, что уголовный кодекс - это про то, чего люди обычно как раз не делают.
А между тем, когда, продравшись сквозь все хи-хи, ха-ха и иррациональную злобу, добираешься до сути, она поражает своей... человечностью, что ли, - не тем гуманизмом-либерализмом, о котором только и толкует нынешняя либеральная демократия (и который на самом деле - лишь прикрытый словесами социал-дарвинизм) а близостью к простой человеческой жизни.
Рамки настоящей работы не позволяют подробно анализировать "Русскую правду" (кто хочет - пусть посмотрит у Ключевского). Укажем лишь на основные, узловые моменты.
НачнЈм с пресловутого мордобоя, который так смешил Зощенко и, как ни странно, ужасал академика Рыбакова. Как раз мордобой по пьянке и прочие оскорбления чести человека, судя по тексту, наиболее ненавистны Ярославу. Возможно, это связано с неприятием варварской Руси (все античные писатели отмечают у варваров пьяные драки). Возможно, сказывается мораль самого варварства, которая проявлялась и в исключительно высокой оценке личной чести (недаром и посягали на неЈ и до сих пор посягают, оскорбляя мать). Но обе эти возможности дают одинаковый результат: Ярославово право преследует каждый случай покушения на человеческое достоинство, но само старательно обходит такие наказания, которые могут унизить человека (хотя бы порку, которая широко применялась в Византии). Жестокость начинается там, где преступление касается не достоинства, а достояния. И то это не жестокость германской "Каролины" с еЈ пытками, отсечениями рук или носов и десятками способов умершвления. Самая тяжЈлая кара по Ярославовой "Правде" - конфискация имущества и продажа в рабство.
Здесь - второй узловой момент "Русской правды". Мир Скупого был очень скуден. И то, что человеку удавалось заработать, завести, вырастить или построить на суровой земле, выматывая жилы, - то было для него дороже жизни, которая сегодня есть, завтра - нет, а имущество всЈ же остаЈтся, если только его не украдут или не сожгут. Преступление - такое деяние, которое всегда и главным образом наносит ущерб.
Это, скажут нам, мораль муравьЈв, крохоборов и т.д. Ладно. Придумайте что-нибудь получше. Но ведь вы про "получше" и не думаете! А в основном о том, как бы ту старую мораль на кривой козе объехать. В 1917г. кричали: "Собственность безнравственна - надо взять всЈ и поделить!" Теперь: "Собственность священна - надо взять всЈ и поделить!" Но собственность возникает не путЈм дележа. И прежде всего нуждается в уважении.
4. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ
Вскрытие глупости (или злой воли) мифов подводит к вопросу: а что осталось для нас ценного от минувших времЈн? Ибо создаЈтся впечатление, что самых жизненно важных ценностей - вроде единства или уважения к достоинству и достоянию человека - мы в нашей культуре уже не замечаем. Вернее, так: обнаруживая их отсутствие в себе, начинаем пенять на предков, которые, дескать, не оставили нам такового наследства, а оставили только эвон какие кривые рожи...
Обвинения такие, как видим, - от глупости. Но главное даже не в этом. Главное - как выкарабкаться из того варварства и маразма, в которые засадил нас ХХ век.
Тут возникают большие разногласия. Ибо некоторые считают, что варварство - наоборот, хорошо: свобода! Для сильных и умных - простор, для менее сильных и умных - тЈмный лес. Но ведь наличие дураков и маразматиков - объективная база либеральной демократии, на ком ещЈ применять и силу, и ум? И вот телевизор с утра до глубокой ночи пропагандирует нам мордобой и прочий американский образ жизни.
Другие полагают, что, как и встарь, от варварства нас спасЈт христианство. Солженицын так и сказал: "Россия, - говорит, - родилась вместе с православием".
К сведению Солженицына: понятие "Россия" ввЈл в нашу жизнь только Иоанн III, в конце XV века. Но и Русь как государство родилась не с православием, а когда Олег Вещий взял под контроль все торговые пути на Русской равнине. Но об этом кто вспомнит - тому голову оторвут. Тоже немаловажно: что нам дадут вспомнить из нашего культурного наследия.
Православие - дадут. На днях по телевизору даже киевскую "Софию" показали, хотя она теперь считается в чужой стране (а кто вспомнит, что Киев - мать городов русских, - тому голову оторвут). Сияют мозаики: "Богоматерь - Стена Нерушимая" - во всей первозданной красе. И кого она только ни лицезрела за истекшие века! Начиная с монголов и кончая нынешними мазепами, которые прямо говорят, что они и не русские, а потомки хазар и половцев.
О единстве Русской Земли - не дадут. Вон как на Белоруссию весь Запад окрысился вместе с нашими "демократами".
Так вот сидим и думаем: что осталось, да что нам позволят вспомнить из того, что осталось, да что дадут...
Мы. Наследники великого народа.
Вильна
Ярослав Мудрый родился, видимо, всЈ-таки около 980 года - это второй сын Владимира Красное Солнышко от злосчастной полоцкой Рогнеды (БСЭ непостижимым образом относит еЈ дефлорацию к 980г., а рождение второго сына - к 978-му). Дата смерти известна уже точно - 10 февраля 1054 года (то есть начиналась жизнь во тьме варварства, кончалась же, когда и про календарь знали, и про запись событий, и вообще при широчайшей грамотности). В скандинавских сагах он фигурирует как Ярислейф Скупой. Христианское имя - Георгий, или Юрий (отсюда г.Юрьев, ныне Тарту). В Новгороде, куда отец назначил его наместником с 1012 г., его называли Правосуд - именно там и началась разработка писаных законов Руси.
В детстве он страдал от паралича ног (былинный сюжет об Илье Муромце, который до 38 лет "сиднем сидел", навеян, похоже, как раз этим обстоятельством). Паралич прошЈл в 988г., после сильного нервного потрясения, осталась только хромота. Но она не мешала: в 1011г., когда он, будучи ростовским князем, крестил Волгу, жители урочища Медвежий угол выпустили против него Святую Медведицу - победил князь. Правда, у него была секира (теперь она у медведя - на гербе г.Ярославля), но всЈ равно такой бой - не для слабых. ЕщЈ один достопамятный пример: в 1035г., когда скончался его брат - гроза степей Мстислав Таманский ("иже зареза Редедю пред плкы касожскими"), на Киев навалилось "многочисленное кочевое племя, которое пожирает вшей", как рекомендовал их византийский историк, - печенеги. Они прослышали, что у русов правит какой-то калека и книжник. Но встретили страшнейший разгром, после которого навсегда исчезли из истории. А ведь их князь Куря сладил когда-то с самим Святославом Игоревичем.
Вообще, наш последний "каган" (после него монарх назывался "великий князь" - старший в роду князей) - краса и утешение нашей исторической памяти. Даже так называемые "демократы", превратившие всю русскую историю в "лапшу на уши", - и те, хоть и велят считать его украинским князем, всЈ же воздвигли ему памятник в Ярославле (воздвигли, кстати, диковинно - на перекрЈстке. При Сталине там регулировщик стоял).
То, что воздвиг он сам, - в нашем сердце. До сих пор сияют в Новгороде и Киеве его Софии - храмы Божьей Мудрости, образуя с полоцкой Софией триединый краеугольный камень Русской Земли. Белокаменная новгородская - высоко над ясным Волховом, с бронзовым голубем на кресте (говорят, что улетит оттуда при конце света). Самоцветная киевская - с солнечным сиянием из-под куполов, с мерцающими мозаиками. С расплывшимися от времени фресками, на одной из которых уже девятьсот с лишним лет шествуют со свечами в руках - сами в своих белых покрывалах будто свечи - большеглазые дочери Ингигерды-Ирины, будущие легендарные королевы западных стран...
А его книги? "Подобно тому, как если бы кто распахал землю, а другой засеял, а иные стали бы пожинать - так и князь Владимир распахал и умягчил сердца, сын его Ярослав засеял их книжными словами, а мы теперь пожинаем. Велика польза от учения книжного - это реки, напояющие Вселенную, истоки мудрости, утешающие нас в печали, неизмеримая глубина..." ("Повесть временных лет"). Именно с Ярославом появилось у нас то понимание культуры, которое можно назвать даже национальным, - не просто образ жизни (культура первобытных племЈн, кочевников, варваров, американцев), а уровень, на который человек поднимается лишь путЈм большой работы над собой. И человек, и всЈ общество. "Совершенствование в этом мире и спасение в будущей жизни", как выразился духовник и друг Ярослава Иларион в "Слове о законе и благодати".
К слову сказать, книжник на посту верховного руководителя страны - фигура опасная. Ибо книжные идеалы с жизнью не совпадают. И человек, воспитанный на книгах, начинает либо проповедовать донкихотские идеи, вызывая общий смех и презрение, либо железом и страхом загоняет "человеческое стадо" в "идеальные законы" не то Платона, не то Прокруста. Ярослав - тот редкий тип книжника, который заносит на скрижали лишь то, что имеет место в жизни. Его "Русская правда" - наш первый национальный кодекс - являет собой лишь кодификацию обычного народного права (такие "варварские правды" - при переходе от варварства к цивилизации - имеются у всех народов). Результат известен - даже нынешние "чикагские мальчики", проехавшиеся на нас под смех всего мира, с завистью отмечали: вот у кого и рынок, и монетаризм, и как здорово получилось!
(Не удержаться от ещЈ одного примера, хотя и из другой области. В церковном уставе, который каган разработал вместе с Иларионом, впервые разграничены понятия греха и преступления: всякое преступление есть грех, но не всякий грех - преступление. А вот на Западе инквизиция ещЈ 600 с лишним лет путала эти понятия. И за любое несогласие с догмами, хотя бы относительно числа обитаемых планет, посылала на костЈр).
Тем не менее, потомки ухитрились обгадить и Ярослава, прицепив к нему два мифа, которые, как два больших чЈрных хвоста, из века в век тянутся за его памятью.
2. ЯРОСЛАВОВО ГОРЕ
Это наиболее древний миф (хотя название такое придумал лишь А.К.Толстой - большой любитель выискивать роковые грехи в русской истории). Каган обвиняется в том, что от чрезмерной любви к сыновьям разделил Русь на уделы, из-за чего и началась усобица, приведшая Русь к катастрофе XIII века.
Сепаратизм с глубокой древности считается тягчайшим преступлением, ибо "царство если разделится - не устоит, и всякий дом запустеет". Но в отношении Ярослава подобное обвинение - просто недоразумение. Во-первых, он не делил Русскую Землю. Во-вторых, еЈ единство поддерживалось ещЈ при Андрее Боголюбском - распад вошЈл в силу лишь с 70-х годов XII века. Скорее всего, в нашем историческом сознании работает библейский штамп: там Израиль разделился после мудрого царя (Соломона) - ну, и нам полагается.
В-третьих, такой вопрос: а что у нас в отношении единовластия было до Ярослава?
Ответ: ничего. Точнее, варварство. Этот термин сегодня считается устарелым, но он довольно точно определяет состояние общества, в котором отсутствуют писаные законы (связанные уже с цивилизацией). На стадии варварства применяется традиционное народное право ("закон гор", "слово стариков" и т.д.), но по-настоящему господствует лишь грубая сила, которая предписывает и себе, и другим такие законы, на которые еЈ хватит. Ибо и в Древнем Риме учили, что всякое право неразрывно связано с применением силы. Законы же, которые никого не обязывают, пишут лишь современные варвары, и то пока не затронуты их личные интересы.
Варварское право наследования власти завлючается в том, что "президент" должен истребить всех остальных претендентов (сегодня их топят в клевете и прочих помоях, а тогда - только в крови), начиная с родных братьев. Так поступал уже упомянутый тут царь Соломон (и эта заповедь, в отличие от прочих, в Библии не записана); так поступали ещЈ в XIV веке правители Золотой Орды; так поступил и отец Ярослава Владимир, ликвидировав брата Ярополка, который перед тем ликвидировал брата Олега. Такую же мясорубку пришлось пройти и Ярославу, за которым долго гонялся Святополк Окаянный, ликвидатор Бориса и Глеба (пока его окаянство не оказалось заурядной манией преследования), затем - таманский богатырь Мстислав, двоевластие с которым продолжалось до его смерти в 1035г.
А что предложил Ярослав?
Ярослав предложил закон о переходе власти.
Да, но плохой! Престол наследуется старшим сыном, затем - всеми братьями по возрастной очерЈдности, после них - их старшими сыновьями и т.д. Старинный родовой порядок, вернее, народный идеал такого порядка, поскольку в жизни братья стараются разделиться при первой же возможности (или поводе). В государстве же неизбежные в семье склоки стали твориться на государственном уровне. "В княжих крамолах веци человеком скратишися"...
Да, но был ли когда-нибудь такой закон, который не нарушался? Разве меньше было на Западе крови из-за майората - наследования только по старшинству? Где вообще средневековье обходилось без распрей и дробления на уделы? Кроме того, что нам мешает разработать и ввести в оборот новый закон? Ведь отказалась же в XV веке Москва от родового принципа. И Романовы сумели устроить порядок, при котором не приходилось убивать братьев.
Ну-ка, подать сюда завещание Ярослава! Сейчас мы там всЈ переделаем наоборот!
"Вот я отхожу от сего света, дети мои. Любите друг друга, ибо вы братья родные, от одного отца и одной матери. Если будете жить в любви между собой, то Бог будет с вами. Он покорит вам всех врагов, и будете жить в мире. Если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших, которую они приобрели трудом своим великим". (цитируется по С.М.Соловьеву)
Так что можно предложить взамен? "Не любите друг друга, ибо вы не от одного отца и не от одной матери"? Конечно, не все из нас - от Ингигерды Олафовны. Но сколько же у каждого из нас Родин и Отечеств?
А главное - что дальше? Ведь "вариант наоборот" в завещании предусмотрен: не нравится жить в любви и в мире, побеждая врагов, - начинай ненавидеть ближайших к себе, от своей же Родины и своего Отечества. "И сами погибнете, и погубите землю отцов и дедов ваших".
Не этот ли вариант мы и выбрали?
Но если выбирали мы, то в чЈм виноват Ярослав?
В том, что верил в наш разум - что у нас хватит ума сделать правильный выбор? Следовало придумать что-нибудь попроще и пожЈстче - для наших умственных возможностей?
Ну, он уже не придумает. Пусть думают живые.
3. ЯРОСЛАВОВА РАДОСТЬ
Второй миф прокуроров нашей истории гласит: радостью Скупого были деньги. И так он их любил, что даже из уголовного кодекса сделал источник наживы. И вошла с тех пор в нашу мораль возможность откупиться от всякого преступления.
И тут, конечно, можно возразить: а кто вам мешает пресечь такую "возможность"? Да и была ли она когда-нибудь, по крайней мере, в нашей морали? Но дело в том, что мы опять имеем здесь дело не с истиной, а с мифом, у которого своя цель - опорочить законодательный разум наших предков. А заодно и нас.
"Русскую правду" недолюбливал В.О.Ключевский, считавший безнравственным такой порядок, при котором "имущественная безопасность, неприкосновенность собственности обеспечивается личностью... Главное внимание Правды обращено на основные определения материального права... Поджог и конокрадство наказываются самой тяжкой карой, гораздо тяжелее, чем даже убийство. Значит, имущество ценится не дешевле, а дороже самого человека".
Василий Осипович как будто забыл, что нравственность в средние века обеспечивалась не уголовной ответственностью, а единой моралью (сегодня - наоборот: имей мораль какую хочешь, дело не в морали). Но понять его можно: как раз в его эпоху развивался капитализм, который ценил собственность и деньги заведомо дороже любого человека, что, естественно, оскорбляло нравственные (между прочим, как раз средневековые) чувства.
Но у других критиков тема вызывает уже вполне определЈнную злобу именно в адрес "русского менталитета".
Совсем недавно, например, газета "Известия", рассматривая законы белорусского президента А.Г.Лукашенко об экономических санкциях, вдруг принялась с тяжЈлым и несуразным ехидством цитировать "Русскую правду" (причЈм даже не по оригиналу, а по сатирику сталинских времЈн Зощенко, которого смешило, что за правонарушение можно отделаться штрафом, а не расстрелом). И невооружЈнным глазом было видно: что-то у фельетонистов в этом месте болит, болит по-страшному. Иначе откуда такая злоба на кодекс тысячелетней давности?
Наиболее анекдотичное обвинение было у одного академика (не тем будь помянут), который на основании "Русской правды" нарисовал жуткую картину древнерусских нравов: "Постоянные драки, угрозы обнажЈнными мечами. Хватают чужих коней и ездят на них по городу. Выдирают усы и бороды. Даже на пирах дерутся чашами и турьими рогами". Как будто академику невдомЈк, что уголовный кодекс - это про то, чего люди обычно как раз не делают.
А между тем, когда, продравшись сквозь все хи-хи, ха-ха и иррациональную злобу, добираешься до сути, она поражает своей... человечностью, что ли, - не тем гуманизмом-либерализмом, о котором только и толкует нынешняя либеральная демократия (и который на самом деле - лишь прикрытый словесами социал-дарвинизм) а близостью к простой человеческой жизни.
Рамки настоящей работы не позволяют подробно анализировать "Русскую правду" (кто хочет - пусть посмотрит у Ключевского). Укажем лишь на основные, узловые моменты.
НачнЈм с пресловутого мордобоя, который так смешил Зощенко и, как ни странно, ужасал академика Рыбакова. Как раз мордобой по пьянке и прочие оскорбления чести человека, судя по тексту, наиболее ненавистны Ярославу. Возможно, это связано с неприятием варварской Руси (все античные писатели отмечают у варваров пьяные драки). Возможно, сказывается мораль самого варварства, которая проявлялась и в исключительно высокой оценке личной чести (недаром и посягали на неЈ и до сих пор посягают, оскорбляя мать). Но обе эти возможности дают одинаковый результат: Ярославово право преследует каждый случай покушения на человеческое достоинство, но само старательно обходит такие наказания, которые могут унизить человека (хотя бы порку, которая широко применялась в Византии). Жестокость начинается там, где преступление касается не достоинства, а достояния. И то это не жестокость германской "Каролины" с еЈ пытками, отсечениями рук или носов и десятками способов умершвления. Самая тяжЈлая кара по Ярославовой "Правде" - конфискация имущества и продажа в рабство.
Здесь - второй узловой момент "Русской правды". Мир Скупого был очень скуден. И то, что человеку удавалось заработать, завести, вырастить или построить на суровой земле, выматывая жилы, - то было для него дороже жизни, которая сегодня есть, завтра - нет, а имущество всЈ же остаЈтся, если только его не украдут или не сожгут. Преступление - такое деяние, которое всегда и главным образом наносит ущерб.
Это, скажут нам, мораль муравьЈв, крохоборов и т.д. Ладно. Придумайте что-нибудь получше. Но ведь вы про "получше" и не думаете! А в основном о том, как бы ту старую мораль на кривой козе объехать. В 1917г. кричали: "Собственность безнравственна - надо взять всЈ и поделить!" Теперь: "Собственность священна - надо взять всЈ и поделить!" Но собственность возникает не путЈм дележа. И прежде всего нуждается в уважении.
4. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ
Вскрытие глупости (или злой воли) мифов подводит к вопросу: а что осталось для нас ценного от минувших времЈн? Ибо создаЈтся впечатление, что самых жизненно важных ценностей - вроде единства или уважения к достоинству и достоянию человека - мы в нашей культуре уже не замечаем. Вернее, так: обнаруживая их отсутствие в себе, начинаем пенять на предков, которые, дескать, не оставили нам такового наследства, а оставили только эвон какие кривые рожи...
Обвинения такие, как видим, - от глупости. Но главное даже не в этом. Главное - как выкарабкаться из того варварства и маразма, в которые засадил нас ХХ век.
Тут возникают большие разногласия. Ибо некоторые считают, что варварство - наоборот, хорошо: свобода! Для сильных и умных - простор, для менее сильных и умных - тЈмный лес. Но ведь наличие дураков и маразматиков - объективная база либеральной демократии, на ком ещЈ применять и силу, и ум? И вот телевизор с утра до глубокой ночи пропагандирует нам мордобой и прочий американский образ жизни.
Другие полагают, что, как и встарь, от варварства нас спасЈт христианство. Солженицын так и сказал: "Россия, - говорит, - родилась вместе с православием".
К сведению Солженицына: понятие "Россия" ввЈл в нашу жизнь только Иоанн III, в конце XV века. Но и Русь как государство родилась не с православием, а когда Олег Вещий взял под контроль все торговые пути на Русской равнине. Но об этом кто вспомнит - тому голову оторвут. Тоже немаловажно: что нам дадут вспомнить из нашего культурного наследия.
Православие - дадут. На днях по телевизору даже киевскую "Софию" показали, хотя она теперь считается в чужой стране (а кто вспомнит, что Киев - мать городов русских, - тому голову оторвут). Сияют мозаики: "Богоматерь - Стена Нерушимая" - во всей первозданной красе. И кого она только ни лицезрела за истекшие века! Начиная с монголов и кончая нынешними мазепами, которые прямо говорят, что они и не русские, а потомки хазар и половцев.
О единстве Русской Земли - не дадут. Вон как на Белоруссию весь Запад окрысился вместе с нашими "демократами".
Так вот сидим и думаем: что осталось, да что нам позволят вспомнить из того, что осталось, да что дадут...
Мы. Наследники великого народа.
Вильна
