Потеряем ли Дагестан?
В Дагестане, самой "горячей" после Чечни точке в России, присутствие федерального центра обеспечивают лишь пограничные войска - других российских войсковых подразделений в республике практически нет, за исключением выведенной из Чечни и одолеваемой боевиками-исламистами 101-й бригады Министерства обороны, местом постоянной дислокации которой стал город Буйнакск.
Происходящее в нынешнем году в Дагестане - свидетельство того, что у федерального центра вообще нет никакой взвешенной и целенаправленной политики по отношению к Кавказу. Здесь все российские проблемы сплетены в один клубок. "Рванет" в Дагестане - и в Москве будет слышно, - об этом неоднократно напоминали представители республиканского руководства. И, по-видимому, тщетно. Похоже, у верхов недостает ни воли, ни средств, чтобы удерживать Дагестан в русле российских интересов. Недавнее убийство муфтия Дагестана Саида Мухаммеда Абу-Бакара, известного своей пророссийской позицией, - тому ярчайшее подтверждение. Ситуация в республике с каждым днем накаляется. Сегодня стрельбой из автоматов в Махачкале уже никого не удивишь: вот если из гранатометов или минометов, или мина-ловушка ухнет - другое дело. Правда, в прошлые годы "внутридагестанские разборки" затихали на период незаконного промысла осетровых. В этом году - ничего подобного. И разграбление биоресурсов Каспия, и "разборки" происходят одновременно. Что будет дальше с Дагестаном - захлестнет ли его ваххабитская чума, или он устоит как южный форпост России - сказать трудно. Ясно одно: потеряем Дагестан - можем потерять и Россию. Мы прилетели в Дагестан, когда вечер уже догорел. Выйдя из самолета, мы увидели глубокое ясное кавказское небо, сплошь усыпанное звездами. Где-то совсем рядом были горы, уже укрытые густой темнотой, и Каспийское море, напоминавшее о себе легким запахом йода.
В Каспийском пограничном отряде нас принял его начальник, полковник Владимир Гонтарь. На следующий день мы собирались лететь вертолетом на остров Чечень - излюбленное место браконьеров, занимающихся нещадным выловом осетровых на Каспии. К сожалению, полет не удался из-за плотной пелены тумана. Тогда мы на "уазиках" вместе с начальником отряда выехали на заставу Сулак, что на полпути от Каспийска к Чечени. В дороге одна из наших машин глохнет - и неудивительно, ведь за последние три года защитники рубежей Отечества не получили от государства ни одного нового "уазика", ни одного нового бронетранспортера... Я вышел из машины и направился в степь, где паслась большая овечья отара, ведомая бесстрастными, серьезными козлами и подгоняемая мощными кавказскими овчарками. Пастух, сухощавый горец лет сорока в черной заношенной папахе, ловко гарцующий на своей небольшой лошаденке, приблизился и стал с любопытством оглядывать меня. Мы обменялись приветствиями, после чего он сказал, что сразу узнал во мне человека из Москвы. Завязалась беседа. Оказывается, Нурмагомед работает чабаном в близлежащем совхозе Новолакского района и получает в месяц за свою работу трех баранов. Правда, во время перегона отары плата увеличивается до пяти. А деньги? Денег он не видел очень давно. Окрестные совхозы и колхозы либо разорены, либо влачат жалкое существование. Пожаловался чабан и на местного хитрого волка, лихо таскающего овец и ягнят и ни разу не "проколовшегося". За его шкуру хозяйство обещало выдать премию в пять баранов. Прощаясь, горец живо улыбнулся мне и поскакал к медленно плывшей по степи отаре...
Вот, наконец, застава Сулак, прижатая к береговому песку. Ее начальник - старший лейтенант Олег Доронин, человек молодой, но уже удостоенный "Ордена Мужества". В начале года пограничный наряд этой заставы обнаружил рыболовецкое судно, с которого работники водной милиции Дагестана перегружали рыбу на "КамАЗ". Милиционеры рассказали пограничникам, что рыба была конфискована ими у браконьеров и теперь они намерены отвезти ее на рыбный завод.
Пограничники вызвались помочь сопроводить ценный груз. Когда завод был уже рядом, милиционеры вдруг заявили, что на завод не поедут и в услугах пограничников не нуждаются. Тогда ребята с заставы Сулак блокировали зарвавшихся "стражей порядка" и доложили о случившемся в отряд. Вскоре к пограничникам пришло подкрепление из Каспийска, разоружившее браконьеров из МВД. "КамАЗ" был препровожден в отряд, в нем оказалось семь тонн рыбы осетровых пород...
Олег спокоен и тверд, хотя сколько уже ему довелось выслушать в свой адрес угроз и запугиваний со стороны баронов рыбно-икорной мафии!
Что касается рыбно-икорной мафии, то она на Каспии - великая сила. Никто в Дагестане особо и не скрывает, что море поделили между собой мафиозные группировки: кизлярская, махачкалинская, избербашская и дербентская. С другой стороны, никто доподлинно не знает, что представляют из себя эти преступные сообщества. Ясно только: они почти неуловимы и действуют по всем законам тайного сообщества. А большинство браконьеров, которых задерживают пограничники, - обыкновенная слепая рабочая сила, ничего не ведающая о своих тайных хозяевах. В республике, где средняя зарплата составляет 150 рублей, а цены ненамного ниже московских, незаконный лов осетровых, пожалуй, единственный способ заработать на хлеб насущный. Дагестанская экономика на 80 процентов состоит из предприятий "оборонки", ныне пришедших в полный упадок. В последнее время воротилы рыбно-икорного бизнеса стали использовать наемных рыбаков и из стран ближнего зарубежья, о чем свидетельствует недавно задержанный МВД Дагестана и морской охраной ФПС России в море около Махачкалы сухогруз "Ниара", экипаж которого состоял по преимуществу из граждан Украины, а портом приписки оказался - Новороссийск. Одним словом, комар носа не подточит. На "Ниаре" удалось конфисковать двадцать тонн "красной рыбы" - так называют здесь осетровых.
За последние двадцать лет запас осетровых на Каспии сократился на... 90 процентов! Все рыборазводные заводы Дагестана, сосредоточенные главным образом в устье Терека, стоят - прекратилось искусственное воспроизводство "красной рыбы". Надеяться на естественное воспроизводство не приходится. Раньше, по рассказам местных жителей, осетра можно было поймать в 20-30 метрах от берега. Теперь необходимо выходить в море на расстояние 20-30 километров. В такой ситуации государство разрешает вылов в год всего 60 тонн осетровых - исключительно в научных целях. А вылавливается? Ныне во Франции магазины ломятся от черной икры... иранского производства, хотя Иран никогда раньше не числился среди ведущих производителей и экспортеров этого товара. Возникает вопрос: не является ли Иран просто перевалочным пунктом для российской черной икры и морепродуктов, добываемых браконьерскими сообществами?
Остров Чечень
На следующий день нам повезло. Мы прилетели на остров Чечень, отделенный небольшим проливом от Аграханского полуострова. Главная достопримечательность острова - величественный маяк, построенный англичанами в 1863 году. Смотритель маяка Николай Алексеевич Воржаков рассказал нам историю острова. Давным-давно остров был облюбован русскими старообрядцами-киржаками. А по-киржацки "чечень" означает корзину, наполненную осетриной. Поэтому никакого отношения к Чечне, как писали некоторые горе-историки, остров не имеет. Приблизительно в конце прошлого века на Чечень подались крестьяне центральных российских губерний, гонимые голодом. Многие из них попали в работники к домовитым "двуперстникам". С этими крестьянами пришел из Астрахани на Чечень и дед Николая Алексеевича Воржакова. В советское время на Чечени был совхоз, ныне он распался. Действует пока еще восьмилетняя школа. Островитяне, а их сто с лишним человек, практически брошены на произвол судьбы и занимаются тем, чем и многие жители Дагестана, - ловом осетровых. Глава администрации острова Валентина Ивановна Рогушова, местная, "чеченьская" уроженка, являясь одновременно и заместителем главы администрации одного из районов Махачкалы, бывает на острове нечасто - два, иногда три раза в месяц. Она привозит пенсию, пособия...
На маяк нас рассудительный смотритель не пустил - дескать, у нас нет допусков, да и вообще люди из другого ведомства. До сих пор этот объект принадлежит Министерству обороны России, а его смотритель получает довольствие и обмундирование матроса Военно-морского флота.
Временный пограничный пост на Чечени - два десятка солдат с офицером, две палатки на песке и чуть поодаль - вертолетная площадка. Начальник временного поста капитан В.Лифенцов жалуется, что на Чечени у пограничников нет элементарных техсредств. "Если в ширину остров пять километров, то в длину аж тридцать. Мы просто не в силах его без техники нормально контролировать". От себя добавим: на острове раздолье браконьерам будет до тех пор, пока не обеспечат наших пограничников всем необходимым, начиная от автомобилей и заканчивая скоростными катерами.
Муфтий Дагестана
В духовном управлении мусульман Дагестана нас принял его глава - муфтий Саид Мухаммед Абу-Бакар. Говоря о состоянии умов в республике, он подчеркнул, что Россия должна поддерживать на Кавказе традиционный здоровый ислам в противовес распространяющемуся сегодня при содействии некоторых западных спецслужб ваххабизму. Считая себя ортодоксальными му-сульманами, ваххабиты не признают пророков и отрицают многие предания ислама. Влиятельный чеченский полевой командир Хаттаб (гражданин Иордании, майор иорданской разведки) - один из главных "бойцов" ваххабизма на Северном Кавказе. Часто "гостит" в Дагестане в принявших ваххабизм селениях Карамахи, Кадар и Чабанмахи. По мнению муфтия, криминализация республики нарастает. Обнадеживает то, что пограничникам должны вскоре передать органы и средства рыбоохраны (передача ФПС рыбоохраны Дагестана тянется до сих пор). Теперь надежда только на них, ведь местные власти не смогли навести порядок на берегах Каспия. Муфтий заметил, что мир в Дагестане сохраняется во многом благодаря приверженности народа и духовенства суфийскому исламу...
Не прошло и года после нашей беседы, как пластиковая мина-ловушка, прикрепленная к днищу "Волги", оборвала жизнь ревнителя суфийского кавказского ислама. Недавно в Махачкале по подозрению в убийстве муфтия был задержан тайный ваххабит Джебал Гаджибеков. Болью в сердце отдаются слова ныне покойного главы мусульман Дагестана, сказанные нам на прощанье: "Дагестан добровольно не входил в состав России, но и выходить из нее добровольно не собирается".
Исламский радикализм
Политизация ислама в республике явно идет по нарастающей (речь не только о ваххабизме). Лояльное федеральным и республиканским властям мусульманское духовенство изрядно встревожено опасностью религиозного радикализма. Светские исламские политические организации, группирующиеся вокруг газет "Знамя ислама" и "Зов предков", призывают к созданию единой кавказской мусульманской нации от Каспийского до Черного моря. Не случайно в конце прошлого года Махачкалу посетил Луис Фарахан - лидер радикальной американской организации "Нация ислама", объединяющей негров-мусульман. Правда, власти своевременно позаботились о выдворении из республики неистовствующего исламиста. Но не только Фарахан твердит о "нации ислама"... Распространявшаяся недавно в Соборной мечети Махачкалы книга "Армия имама", изданная, кстати, на Украине, проникнута тем же духом. Конечно, единство северокавказских мусульман - пока политическая химера, однако за ней проступают общие контуры "мусульманского буфера" Европы, объединенного идеей "единой исламской нации" от Боснии через Албанию, Косово, Македонию, Родоп на Балканах до Северного Кавказа в России. По замыслу ревнителей создания исламистского государства на Кавказе новое образование должно включить Дагестан, Чечню, Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкессию и Адыгею. К сожалению, мусульманский фундаментализм сегодня распространяется и в традиционно дружественной России христианской Северной Осетии. Только слепой может не заметить, что предполагаемый "буфер" пересекает пути транспортировки нефти из Азии в Европу. Парадоксальность ситуации заключается в том, что языком межнационального общения в гипотетическом кавказском государстве мусульманской нации будет русский (вряд ли за короткое время представители десятков народов овладеют арабским или турецким языком).
Дербент и его окрестности
Наверно, по традициям и колориту самый "восточный" город в Дагестане - Дербент, история которого насчитывает пять тысяч лет. До границы с Азербайджаном отсюда рукой подать - пятьдесят километров. Когда-то Дербент был северным форпостом Ширваншахов, а значит - иранской мусульманской культуры. Если в окрестностях Дербента проживают по большей части лезгины, то в самом городе население очень пестрое. Здесь издавна селились персы (иранцы), арабы, татары, армяне. До недавнего времени половину жителей Дербента составляли горские евреи. В 1991 году их было пятьдесят тысяч. Сегодня осталось три тысячи, да и то в основном старики. Главная достопримечательность Дербента - неприступная крепость Нарын-Кала, изве-стная еще со времен Александра Македонского. Один из немногих русских следов в Дербенте - построенная в середине прошлого века на территории крепости Нарын-Кала офицерская гаупт-вахта, где сегодня разместились музей и весьма дорогой по местным меркам ресторан. Единственный христианский памятник Дербента - древний армяно-григорианский собор, ныне пустующий (крестов на его куполе нет). В строгом ирано-мусульманском квартале города, примыкающем к крепостной стене, мы попытались сфотографировать девушку, идущую с кувшином на голове к источнику. Местный милиционер лезгин нас предупредил, что этого делать не стоит, - жители квартала могут нас не понять. Но, несмотря на строгости, определяемые стародавней мусульманской шиитской традицией, Дербент считается самым пророссийским городом в Дагестане. Террористическая эпидемия, поразившая весь Дагестан, его пока миновала. Там, где речка Губс впадает в Лабу, мой прапрадед, кубанский казак-линеец, лежа летней ночью на телеге, глядел на Млечный Путь и, показывая рукой направо, говорил своим сыновьям: "Идите по звездам так, а там и до Дербента дойдете". Тогда на весь Кавказ славились дербентские ярмарки и базары, а казаки ездили в Дербент за отменными дагестанскими бурками и кинжалами.
Дербентский пограничный отряд - последний рубеж России на Кавказе. Его личный состав охраняет границу с Азербайджаном на участке общей протяженностью в 110 километров. Конечно, сложно прикрывать такой неспокойный участок подразделением, насчитывающим всего около полутора тысяч человек. Да и граница России с Азербайджаном прошла "по живому", разделив единый лезгинский народ на две части. Большая проживает теперь в Азербайджане, меньшая - в Дагестане. Когда-то на территории Северного Азербайджана и Южного Дагестана существовало процветающее государство лезгин Кавказская Албания (не путать с Албанией Балканской), принявшая в VII веке христианство от Византии и Сирии. В VIII и IX веках Албания с юга подверглась вторжению "черных арабов", которые ее опустошили, многих лезгин-христиан угнали в полон, предали поруганию древние христианские святыни. Архиепископ-католикос и этнарх Албании Виро был заживо разорван на части, народ утратил свою древнюю письменность (от нее остались только две буквы) - так происходило обращение в ислам жителей древнего Лезгистана. Лезгины, живущие в Дербенте, мне рассказывали, что на севере Азербайджана еще высятся остатки древних христианских базилик Албании и стоят высеченные в скалах кресты, подобные армянским хачкарам, которым втайне поклонялись их отцы и деды, - столь глубоки были корни христианства.
На протяжении последних лет лезгинское национальное движение "Садвал" ("Единство") выступало против установления границы между Азербайджаном и Россией. Главная цель, которую преследовало движение, это создание в составе России территориально-культурной автономии Лезгистан с последующей реформой государственного устройства Дагестана и преобразованием его в Дагестанскую Федерацию. Идея образования Дагестанской Федерации особенно эффективно используется врагами нынешнего руководства Дагестана и России, что показали недавние заявления Шамиля Басаева с предложением создания Федерации Чечни и Дагестана и с призывом к походу на Махачкалу жителей Хасавюртовского и Кизилюртовского районов. За этими планами и действиями уже вполне проглядывают контуры "государства кавказской мусульманской нации".
Между тем само название республики - Дагестан - не имеет отношения ни к исламу, ни к одному из живущих здесь народов, оно переводится как "страна гор". Как справедливо заметил Р.Абдулатипов, многонациональный Дагестан - ключ к Кавказу.
И от того, насколько Россия сохранит и укрепит свое влияние в нем, будет зависеть и судьба всего Кавказа, и судьба России. Пока еще на дагестанских рубежах стоят наши пограничники. Что дальше?
