Из цикла Иванов-чай
Железом клацая, на Ленинград
неслась фашистская армада,
неслась, сметая частокол преград,
явив собою круги ада.
И застонала Матушка-Земля,
в себя погибших не вмещая,
всё туже ленинградская петля,
всё меньше пайка фронтовая.
Блокада, голод, жизнь невмоготу,
но выжить – это шаг к Победе.
крапиву ели, ели лебеду…
но всё же выстоять сумели.
Когда же мята зацвела, Иванов-чай,
то с ними дух крепчал и сила
(траву пехоте, на передний край,
украдкой девочка носила)
И вновь в атаке наши: «Не замай!».
Страна солдат перекрестила.
Когда у русских ярость через край,
у ворога смердят кадила.
Захватчики, от злобы заходясь,
согнали жителей Копорья,
на луг кипрейный чтобы второпях,
залить его горячей кровью.
И зАлили. Но раннею весной,
взошёл над изголовьем павших
ИВАНов-ЧАЙ - цветочный часовой,
живая память о вчерашнем!
***
Одногодкам моим
Одногодкам моим
не пришлось воевать,
пацаны только в играх
поднимались в атаку,
а мечтали в боях,
"Миру- Мир" отстоять,
как отцы заслужить,
боевые награды.
С одногодками мы
поседели давно,
вот и правнук в игре
понарошку стреляет,
наши дети и внуки
уже не в кино,
от фашизма собою
страну заслоняют.
С одногодками нам
недосуг отдыхать,
только возраст с болезнями
в бой не пускают,
так подключимся в сеть
чтобы спеть со страной
" День Победы", которая,
будет Zа нами!
***
Завели детей
Завели детей,
в люди вывели,
трудодней хребтом
заработали,
за одним столом
горькой выпили,
снова ор гуртом,
когда выспались.
Был по Марксу шанс -
проворонили,
повторится ли,
с рук оброненный?
стало некого
это спрашивать! -
стало много в нас,
не по нашему:
Не по нашему
в деревнях разор,
не по нашему
допускать позор,
жить с оглядками
в девяностые,
в синяках ходить,
да с коростами.
Будет ли ПОТОМ,
(благо, выспались) -
так, чтоб вражьи псы
к нам не рыпались!
Чтоб колосья ржи
не осыпались,
чтобы Русь и Храм
вновь возвысились!!!
Крестиком вышиты...
Снова следы на тропинках заброшенных,
в колках берёзовых по сторонам,
в блёстках ночных от осеннего золота,
ищут заблудшие брошенный храм.
Чтобы красу даже в дни непогожие,
снова в забытые было мечты,
вновь возвратили и крестиком вышили
над куполами святые кресты.
Жмутся к церквушкам избушки убогие,
с просьбой - во всём порадеть старикам,
с верою выжив, хлебнули в безбожие,
им бы об этом рассказывать нам.
Черпая силы в добре, как положено -
без показухи и без суеты,
в душах молитвами крестиком вышиты
над куполами святые кресты.
Гладью пытались, как пробуют многие,
чуть не погибнув от мора и ран,
жмутся к церквушкам избушки убогие,
исто прильнув к православным крестам.
***
Вражда
Вражда вековая желанна
для комплексующих стран,
в погожие дни без тумана,
на всё напуская туман.
На то, что взывает к ответу,
на фоне сочащихся ран,
в вопросах с землёю, со светом
для загнанных в угол крымчан.
Крым пережил это. На вече
хватило и воли, и сил
вернуться в Россию на веки,
поставив заздравные свечи
народам, кто узы скрепил
без смут, без надрыва, без сечи.
***
В эпоху перемен и катаклизмов...
В эпоху перемен и катаклизмов,
особенно когда меняют строй,
нас будто пропускают через призму
бракуя, кто с бунтарскою душой,
кто до сих пор былые идеалы,
не предали, тоскуя о былом,
кто вынужден трудиться на завалах
от прежней жизни, пущенной на слом.
Стыдясь за те, былые анекдоты
(не с них ли обесценили страну?),
наверно зря не драли наши ж…ы
отцы и деды, выстояв в войну.
Мы верили, что наш Союз единый,
что общая Победа навсегда.
Не сберегли, теперь за нас обидно,
что вновь Державой правят господа.
***
Жёсткие мальчишечьи законы...
По мотивам воспоминаний А.С.Серебрякова
Жёсткие мальчишечьи законы,
даже в детских играх всё всерьёз:
смелых чтут, за трусость рвут погоны
сообща, не принимая слёз.
Знали ведь, что у малОго батя
грудью встречный, подавив огонь,
чудом выжил сам и в медсанбате
"вылечил" пробитую гармонь.
Дома на сыновней гимнастёрке
костяные пуговки с рубах
вопреки «Устава» и ... мальчонку
отстраняли «штурмовать Рейхстаг».
Про беду окольными путями
подняла с больничной койки весть.
Встал солдат на выход с костылями:
«К сыну!" – приказал. Ответил: - "Есть!»
За полночь прошёл тихонько в избу,
пуговку с солдатскою звездой,
для сынишки с гимнастёрки выбрал,
ту, что в том бою спасла собой.
Сам опять на фронт, а там на фронте…
Паренёк не верил до конца,
прочитав и спрятав похоронку,
«брал Рейхстаг», «за наших, за отца!».
***
Дядя Петя
Светлой памяти ветерана Великой Отечественной войны Петра Ивановича Шуклина
*
В жизни всякое бывает...
Все меняется на свете...
Посидеть бы, как бывало,
С бабой Клавой, с дядей Петей.
*
По субботам после бани,
Скинув груз былой недели,
Вспоминали Жизнь за чаем,
Как была на самом деле.
Про войну…
...когда от взвода
Пять мальчишек, пять винтовок.
Пленным немцам
плен до дола,
без суда, без установок…
Выживали те, кто вместе
С целой армией сдавались.
Слов не выкинуть из песни –
И они потом терялись.
Вот такая, правда-матка.
Дым, глотая у подтопка,
Наших жалко, пленных жалко…
На столе пустая стопка.
Чересчур не увлекались:
По глоточку после бани,
Если Деду позволяли
Не долеченные раны.
Боль с годами доставала.
Он к врачам не обращался,
Зуб старинными клещами
Рвал, который зашатался.
Посмотрев на кость гнилую,
Сплюнет, выкурит с досады
Самокрутку фронтовую,
Козью ножку с самосадом.
И досада не от боли,
И тем более не костной:
С каждым зубом жизнь уходит
Вместе с дымом папиросным.
Жизнь уходит, знает каждый,
Не об этом сердце ныло:
О друзьях, на поле павших,
Написать бы всё как было.
Как берег любимца Сашу,
Прикрывал его спиною,
Как ступил на мину вражью -
Парень пал. Тому виною
Из-под ног осколков веер.
Дед побыл у Смерти гостем:
Ни царапины на теле,
А внутри ни целой кости.
В медсанбате колдовали,
Но собрали по кусочкам.
Боль и с нею павший Саша
Оживают каждой ночью.
*
Мир. Сказать, работал честно?
Этих слов про Деда мало:
Жил со вкусом, с интересом,
Солнце вслед за ним вставало.
За плечами семилетка.
Знаний кончившего ВУЗы:
Знал про атомы, про клетки,
Про плотины и про шлюзы.
Заваливших в институты
Брал к себе учениками,
Не познавших нетто с брутто
Неумелыми руками.
Поглядит, бывало, хитро:
-Ум немыслим без смекалки.
Подсчитай-ка, сколько литров
Надо в бак долить солярки?
Научился? Нужно срочно
Высоту трубы измерить.
Вверх не лазь: крепеж не прочный,
Обойдись углом по тени.
От таких вопрос-ответов
Наступал в умах порядок -
Поступали через лето
В ВУЗ престижный без оглядок.
В День Победы с ветераном
Шли в колонне молодые,
Будто встали с поля брани
Те мальчишки, фронтовые.
*
В жизни всякое бывает…,
Все меняется на свете…,
Посидеть бы, как бывало,
С бабой Клавой, с дядей Петей.
***
Мишачок
Судьба сводила меня с дядей Мишей Захарычевым всего два раза, и то в детстве. И встречи-то были мимолетными, а как вспомнишь, на душе становится теплее. Это я потом разузнал фамилию Мишачка и то, что он был ветераном Великой Отечественной. Будучи взрослым, могу только предположить, почему за глаза он был для всех просто Мишачок: за безмерную любовь к Русскому лесу (дядя Миша работал и до, и после войны лесником) и за безмерную доброту к людям. Его лес был всегда прибран и ухожен. Все знали, что у этого леса есть Хозяин.
В первую встречу с ним я был совсем маленьким, не учился еще. С отцом и старшим братом пошли по грибы в Стрелицу, лес Мишачка. А тут и сам он, двухметровый ГИГАНТ (кстати, это второе прозвище лесника), на голове зеленая брезентовая фуражка с широким околышем, поверх околыша коричневая лента, за которую закреплялись гостинцы для детворы: пучек отборной земляники, гроздья алой костянки, для девчонок диковинные лесные цветы в придачу. Взрослые начали вести меж собою разговоры, а нам дядя Миша поставил целое лукошко лесной малины. Ешь, не хочу.
Вторая встреча произошла лет десять спустя. Нас с товарищем комары и гнус выгнали из леса, вот у родника и уснули, сморенные жарой. Быть бы беде, да только проснулись мы укрытые тенью сидящего в головах Мишачка. Давайте-ка полдничать, пацаны,- сказал он, угощая нас нехитрой снедью. Родниковая вода стекала по откосу в рукотворный пруд Мишачка. Сколько воды зря пропадает, продолжал разговор дядя Миша, - нужно, пожалуй, пониже еще одну плотину натаскать. Вы ребятишки только берегите все это. На том и расстались. Через год Мишачка не стало. Другие люди продолжили начатое им. Сегодня от Стрелиц до Княгинино уже четыре пруда: Поганое (назвали же), Прямик, Объездное. Только пруд Мишачка до сих пор безымянный. Несправедливо это. Хотя почему безымянный, его это пруд, Мишачка.
***
Светлой памяти ветерана Великой Отечественной войны дяди Миши Захарычева
Мишачок
Мишачком за то и слыл Мишачок,
Что, бывало, все отдаст просто так.
Без вопросов помогавший, чем мог,
Самый добрый, с добрым сердцем чудак.
Ну, а нам – то, ребятне, невдомек
Поразмыслить на бегу, что и как,
Без вопросов брали полный кулек
Спелых ягод от него, просто так.
Как-то в поле прикорнули ничком,
Быть беде б тогда в полуденный зной,
Дядя Миша нас укрыл лопушком,
Охраняя безмятежный покой.
Как проснулись, родниковой водой
С черным хлебом накормил, напоил,
Из зеленой фляжки, из фронтовой,
Чьи бока не раз в окопах лудил.
Ныне золотом прописан в гранит,
Самый добрый, с добрым сердцем чудак,
Завещавший жить, как сердце велит,
И добро, когда оно просто так.
***
Запомнилось в «Американской трагедии» Теодора Драйзера его рассуждения о том, что около ста процентов людей живут и умирают так ничего и не поняв в этом мире. Прошу прощения за вольный пересказ цитаты по памяти.
Антиподы
По Драйзеру, почти что сто процентов
живут в непонятом с рожденья мире,
взор ограничив площадью квартиры
до некоторых знаковых моментов:
влечение, жена, работа, дети,
компьютер, внуки, дача, телевизор,
про женщин шоу, женские капризы,
горячих сплетен обо всём на свете.
Процента полтора у них, не больше,
нуждаются в какой-нибудь идее,
от коммунизма до свободы геев,
до демократий в США и Польше.
У нас напротив, полтора процента
которые не могут не поганить
и большинства, которое не станет
чернить огульно Власть и президента.
О двух эпохах в дух словах
С большевистских времен,
в ореоле знамён,
правду с кривдою долго мешали,
как за доблестный труд
и общественный зуд,
самым-самым медали давали.
За околицей луг,
за ночь скошенным вдруг
оказался, а мы прозевали -
как за пашней тогда,
реки, недра, тайга,
из бесхозных наследными стали.
С постсоветских времен,
в кадрах хроник о нём,
мы досадуем - что потеряли!?
Только знамя Побед
и его алый цвет
сберегли, бережём, не отдали!!!
