Немного об Истории…

 

        В израильском же народе выковывалось особое отношение к мирозданию. В этом отношении честь получала пощечины от бесчестия. Это особо проявилось в истории С Иосифом. Св. Писание гласит: «Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, — и сделал ему разноцветную одежду. И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его и не могли говорить с ним дружелюбно.

      И видел Иосиф сон, и рассказал (его) братьям своим: и они возненавидели его еще более.  Он сказал им: выслушайте сон, который я видел: вот, мы вяжем снопы посреди поля; и вот, мой сноп встал и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу. И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами? неужели будешь владеть нами? И возненавидели его еще более за сны его и за слова его.  И видел он еще другой сон и рассказал его (отцу своему и) братьям своим, говоря: вот, я видел еще сон: вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне. И он рассказал отцу своему и братьям своим; и побранил его отец его и сказал ему: что это за сон, который ты видел? неужели я и твоя мать, и твои братья придем поклониться тебе до земли? Братья его досадовали на него, а отец его заметил это слово (Быт. 37: 3-11).

          Св. Писание показывает, что избрание не сладкое пирожное, но тяжелейшее испытание. Иосифа Господь избрал на первородство, как когда-то Господь поступил с его отцом, который получил благословение, несмотря на то, что был младший. Характерно, что дети Иакова, продолжая оставаться, по сути, язычниками, что они, кстати, показали в истории с Диной, когда их возмездие залило кровью сихемлян, еще более усугубили свое мироощущение. Они решили противиться высшей воли. Этого не мог бы совершить ни Авраам, ни Исаак, ни Иаков, но это совершат дети Израиля. Они решили убить Иосифа.

        И увидели они его издали, и прежде нежели он приблизился к ним, стали умышлять против него, чтобы убить его. И сказали друг другу: вот, идет сновидец; пойдем теперь, и убьем его, и бросим его в какой-нибудь ров, и скажем, что хищный зверь съел его; и увидим, что будет из его снов. И услышал сие Рувим и избавил его от рук их, сказав: не убьем его. И сказал им Рувим: не проливайте крови; бросьте его в ров, который в пустыне, а руки не налагайте на него. Сие говорил он (с тем намерением), чтобы избавить его от рук их и возвратить его к отцу его. Когда Иосиф пришел к братьям своим, они сняли с Иосифа одежду его, одежду разноцветную, которая была на нем,  и взяли его и бросили его в ров; ров же тот был пуст; воды в нем не было.  И сели они есть хлеб, и, взглянув, увидели, вот, идет из Галаада караван Измаильтян, и верблюды их несут стираксу, бальзам и ладан, идут они отвезти это в Египет. И сказал Иуда братьям своим: что пользы, если мы убьем брата нашего и скроем кровь его? Пойдем, продадим его Изиаильтянам, а руки наши да не будут на нем, ибо он брат наш, плоть наша. Братья его послушались и, когда проходили купцы Мадиамские, вытащили Иосифа изо рва и продали Иосифа Измаильтянам за двадцать сребреников; а они отвели Иосифа в Египет. Рувим же пришел опять ко рву; и вот, нет Иосифа во рве. И разодрал он одежды свои, и возвратился к братьям своим, и сказал: отрока нет, а я, куда я денусь? (Быт. 37: 18-30).

          Любопытно, что Рувим, старший брат, все-таки думал спасти брата, но Иуда принимает решение, которое фактически должно было убить Иосифа Прекрасного, но как бы пытаясь при этом снять вину с братьев. Продавая Иосифа в рабство, его братья сами были рабами по духу.

      Поступок Иуды напоминает поступок другого Иуды, только продавшего своего Господа несколько подороже, за тридцать сребреников. Но избрание, возложенное на Иосифа, должно было свершиться. Но свершиться может тогда, когда человек безропотно повинуется воле своего Отца. Представим на минуту: что испытывал Иосиф, находясь вначале во рву, а потом, очутившись в рабском состоянии. Его душа должна была пылать возмездием и мщением, но вместо этого смиренное следование пути Господнему. И Бог не оставляет Свое верное чадо.

        Оказавшись в Египте, в доме Потифара-царедворца, Иосиф удивительным образом завоевал расположение этого человека. И Потифар сделал молодого еврея управителем своего имения. Но вновь испытание: к Иосифу воспылала страстью жена Потифара, которую он отвергает. В отместку она клевещет на Иосифа. В результате: Потифар верит неверной жене и бросает своего управителя в тюрьму, где Провидение сводит его с виночерпием фараона и хлебодаром. Он объясняет им их сны, в которых была возвещена судьба этих людей: виночерпий будет освобожден согласно сну, а хлебодар казнен. После фараону будет сниться сон, и виночерпий вспомнит о сновидце Иосифе, способном разгадать сон фараона.

        И сказал Иосиф фараону: сон фараонов один: что Бог сделает, то Он возвестил фараону. Семь коров хороших, это семь лет; и семь колосьев хороших, это семь лет: сон один; и семь коров тощих и худых, вышедших после тех, это семь лет, также и семь колосьев тощих и иссушенных восточным ветром, это семь лет голода. Вот почему сказал я фараону: что Бог сделает, то Он показал фараону. Вот, наступает семь лет великого изобилия во всей земле Египетской; после них настанут семь лет голода, и забудется все то изобилие в земле Египетской, и истощит голод землю, и неприметно будет прежнее изобилие на земле, по причине голода, который последует, ибо он будет очень тяжел. А что сон повторился фараону дважды, это значит, что сие истинно слово Божие, и что вскоре Бог исполнит сие (Быт. 41: 25-32).

        А.П. Лопухин скажет: «В целом толкование Иосифа отличается замечательною простотой, естественностью и полной правдоподобностью (фактически оправданной впоследствии), и этими чертами бесконечно отличается от изречений всех языческих оракулов. В том обстоятельстве, что при всей видимой простоте значения снов, значение это осталось неразгаданным для мудрецов Египта, можно усматривать нарочитое действие Промысла, который через Иосифа имел премудро выполнить свои предначертания относительно потомства Авраама».

     Голод приводит братьев Иосифа в Египет, и Иосиф, не горя мщением, принимает своих братьев и отца, который благословит крестообразно детей Иосифа, Манассию и Ефрема. Иосиф даровал мир и свободу своему народу, который стал благоденствовать в египетской земле. И это не легенда, но реальная история, которая оказалась записанной даже на языке деревьев, о чем поведал в газете «Наша страна» протоиерей Н. Смирнов:

       «Рационалисты (люди, признающее источником познания только один разум, отвергающие всякий опыт и Божеств. Откровение), не верящие в историчность библейских повествований, относятся к истории Иосифа, как к легенде. Однако, этот рассказ не легенда, а действительное событие, имевшее место в истории древнего Египта. Автор этих строк со всей смелостью утверждает историчность данного события, так как оно оказалось записанным самою природою и записано совершенно неожиданным способом. В двадцатых годах текущего столетия автор занимался исследованием зависимости прироста древесины деревьев от различных природных деятелей: от орошения, от осадков, климата, пожаров, вредителей, в связи с работами в этом направлена многих исследователей в России, в Америке и в Швеции. Тогда же было проведено обследование древесных остатков, сохранившихся в различных палеонтологических и археологических коллекциях. Особенно остановили наше внимание коллекции деревянных предметов, сохранившихся от времен древнего Египта. Таких предметов, в египетском отделе Петербургского Эрмитажа оказалось значительное число. Все они были в прекрасной сохранности, позволявшей точно установить, какое дерево было употреблено для той или другой вещи.

        Таким образом, было выяснено, что часть вещей была сделана из деревьев, произрастающих до наших дней в Абиссинии и в областях верхних озер, откуда берет начало Голубой и Белый Нил. Эти породы были, конечно, в Египте привозными. Но не малое количество, находившихся в коллекции вещей было сделано из видов деревьев, до сих пор растущих в долине Нила. Среди этих видов столярами древнего Египта наиболее часто были использованы два вида: нильская акация и сикомора. Путем изучения строения древесины этих видов нам удалось установить, что имеется прямая зависимость ширины древесных колец от разливов Нила.

        Как известно, от величины этих разливов зависит вся экономика Египта: когда разлив обильный, все население благоденствует, так как растительность Нильской долины в такие годы развивается бурно, поля дают обильный урожай; оказалось, что в такие годы и деревья, растущие по берегам Нила, образуют широкие кольца. В годы же слабых разливов - в стране недород и голод, а кольца деревьев становятся узкими, так как вся растительность страдает от недостатка влаги. Когда связь между урожаями и шириной древесных колец была установлена, я пришел к следующему заключению: если библейский рассказ передает действительно имевшее место в истории Египта событие, то 7 лет необычайных урожаев и семь лет сильных неурожаев должны были запечатлеться в кольцах, произраставших в то время на берегах Нила, деревьев.

        Тогда я попросил помощницу хранителя Египетского Отдела Эрмитажа (им в те годы был акад. В. В. Струве), г-жу Н. Д. Флитнер, указать мне, какие деревянные предметы коллекций могут быть отнесены ко времени ХIII-ХVIII династий? К этой эпохе исследователи библейской археологии, как известно, относят историю пребывания евреев в Египте. Г-жа Флитнер указала мне ряд таких вещей. В числе их оказались: ящичек для хранения благовоний, сделанный из нильской акации, саркофаг одной из царевен, выдолбленный из сикоморы и некоторые другие предметы. Я произвел тщательное обследование этих предметов, начавши с ящичка для благовоний. Это небольшая вещичка, приблизительно 12 см. длины, 7 см. ширины и 8 см. глубины. (В свое время у меня были сделаны точные измерения и снимки, но они погибли во время бегства из СССР). Сделан был этот ящичек из одного и того же обрубка нильской акации. Обрубок был мастером расколоть на тонкие дощечки, из которых при помощи растительной смолы и был склеен ящичек. Тождественность рисунка древесных слоев была видна на всех стенках ящичка, причем рисунок этот оказался исключительным: на всех дощечках бросалось в глаза наличие очень широких и очень узких слоев. Это чередование шло таким образом: сначала шла группа из шести необычайно широких слоев; а за ней непосредственно следовала группа, состоявшая из семи слоев очень узких. (Последовательность слоев во времени может быть установлена без особого затруднения каждым, кто знаком со строением так называемой весенней и осенней древесины). Выше мы сказали, что ширина древесных слоев на берегах Нила соответствует его разливам и связанными с этим урожаями или неурожаями. Таким образом, природа сама записала, что во время, соответствующее эпохе жизни Иосифа в Египте, в этой стране в несколько лет подряд имели место обильные урожаи. В эти годы и деревья образовывали необычайно широкие кольца. Таких годичных колец на ящичке, нами обследованном, оказалось - шесть. Но и перед этими кольца не были узкими, так что заметного расхождения с библейским рассказом о семи годах изобилия здесь нет. Относительно же следовавших за годами урожаев семи годов неурожая, строение древесины, нами обследованной, свидетельствует с неопровержимой точностью.

       Кроме названного ящичка, мною был обследован также вышеназванный саркофаг. Его сохранность была несколько хуже сохранности ящичка для благовоний, но все-таки и на древесине сикоморы, из ствола которой был сделан саркофаг, удалось обнаружить подобную же группу слоев, подтверждающих с неопровержимой ясностью, что в основе библейского рассказа лежит несомненный факт, записанный на страницах великой книги Природы…»

          Что случится с народом Израиля, далее повествует Библия весьма ясно. Народ, получивший изобилие, живя среди язычников, стал постепенно забывать веру своих отцов и все более уподоблялся египтянам. Это неизбежно вело к рабству. Язычество предполагает отступление от Истины, потерю защиты от Бога, сотворившего все и вся.

         Слава Богу, что к Истине возвращаются, когда посещают беды и страдания, потому что и в этом состоянии человек зачастую теряет нравственные ориентиры и не возвращается к Правде, которая становится для него недостижимым идеалом. Именно рабство заставило израильский народ вспомнить о Боге.

      Именно отсутствие ориентиров заставляет ищущего человека обращать стопы свои к Богу. Попав в зону несвободы, мы ощущаем свое несовершенство. Физическое рабство, безусловно, угнетает, но еще более тяготит духовное нестроение, которому способствует физическое рабство.

        «Библия повествует о том, что Сыны Израиля были жестоко угнетаемы египтянами, о том, как под наблюдением надсмотрщиков месили они глину и заготовляли кирпичи для городов Рамсеса и Питома. Первое время их еще снабжали материалом для кирпичей, а в дальнейшем их заставляли самих собирать для этой цели солому. До нас дошло несколько рапортов о стройках, на которых работали солдаты и «аперу». Но гораздо больше могут дать египетские изображения того времени. На одной из гробниц мы видим изображение, рисующее подневольный труд сирийских рабочих. Одни из них таскают и месят глину, другие делают кирпичи, третьи переносят их к месту строительства на шесте вроде коромысла. А сверху за их работами наблюдает неумолимый надсмотрщик; в руках у него палка, готовая опуститься на любого, кто покажется ему ленивым или зазевавшимся.

       Если бы мы могли перенестись в те времена в «землю Рамсеса», то перед нами открылась бы примерно такая картина. Вереница полуобнаженных рабочих с заунывным пением тянется к лесам, одевающим будущий дворец или храм. Их спины, согнутые под тяжестью груза, почернели под лучами тропического солнца. Другие рабочие волокут на канатах исполинское изваяние, поставленное на деревянные полозья. Каменный лик медленно движется над толпой. Он смотрит куда-то вдаль. Он бесстрастен и спокоен, ему нет дела до рабов, надрывающихся у его ног... Кто бы мог предсказать тогда, что пройдут века и люди извлекут из песков это изваяние в первую очередь потому, что их будет интересовать судьба этих рабов?

       Свободные пастухи, израильтяне не привыкли к подневольному труду в городах. Известно, с какой быстротой тают небольшие народы, когда неумолимые законы «цивилизованного мира» грубо вторгаются в их жизнь. С ужасом стали догадываться израильские рабочие, что непосильная барщина, наложенная на них фараоном, ставит конечной своей целью искоренение их племени. Так навсегда нарушилось безмятежное существование поселенцев Гесема. Притеснения обычно служат к сплочению гонимых. Под влиянием жестокого угнетения у израильтян проснулось национальное самосознание. Они вспомнили, что они лишь пришельцы в Египетской земле, что их предки некогда пришли сюда с Востока. Теперь они с тоской глядели туда, где за Тростниковым морем и Горькими озерами жили их свободные братья. Но куда было спасаться? В Ханаан? Он находился в руках египетских ставленников. Дальше на север, к хеттам? Но с ними фараон заключил договор, согласно которому хеттский царь обязался выдавать Египту всех беглецов. Оставался только Синайский полуостров, его дикие и суровые горы, его безводные пустыни. Но от одной мысли о них обитателей влажной Дельты охватывал ужас» (Прот. Александр Мень).

                                                                           ***

      И в это время появляется человек, который пытается не только освободить свой народ от рабства, но и принести ему религиозное освобождение. Этого человека звали Моисей. Его жизнь – это сплошное чудо. Уже в три месяца он должен был погибнуть. Его мать сплела корзину, чтобы отправить младенца по Нилу на волю Божью, потому что египтяне начинали убивать мальчиков, стараясь таким образом истребить еврейский народ. Но провиденциально корзину с младенцем увидела дочь фараона, которая и взяла ребенка к себе на воспитание, причем кормилицей была его собственная мать, которой помогала сестра Моисея Мариам.

       Таким образом, Моисей стал частью египетской элиты. Однако он не забыл своего происхождения и защитил своего соплеменника от египетского чиновника. Однако евреи не благодарили Моисея, а, наоборот, фактически готовы были предать его в руки египтян. Так часто бывает, погруженные в рабское состояние, не способны были на великодушные поступки. Наряду с пробудившимся национально-религиозным самосознанием господствовал инстинкт самосохранения, причем в его низменной животной форме, когда не о душе думали, но о телесном существовании.

    Моисей же бежал в землю Мадиамскую, где его приютил местный шейх-жрец Иофор. Вскоре беглец женился на дочери Иофора Сепфоре. Ничего удивительного, что беглец из Египта женился на знатной девушке. Ведь народ, к которому пристал Моисей, был семитского происхождения. Именно у горы Хорив Моисею будет странное явление, которое перевернет всю его жизнь, и из беглеца он превратится в вождя и пророка.

    Сам Господь явился Моисею в терновом кусте, который горя, не сгорал. Сей куст получил название – Неопалимая Купина. Это был удивительный образ: Господь показывал состояние избранного народа, притесняемого, но не гибнущего. Господь объявил Моисею, что земля на которой он стоит отныне свята. Но главное Он объявил самое важное: «Я увидел страдания народа Моего в Египте и услышал вопль его и иду избавить его от руки египтян и ввести в землю Ханаанскую. Иди к фараону и выведи народ Мой из Египта» (Быт. 41: 25-32).

       Но Неопалимая Купина не только прообраз израильского народа, но Бог промыслительно показывал, что сей Купиной будет Божья Матерь, Которую не опалил Огонь Божества Сына Божьего. Но важно то, что на Хориве возрождалась история личности, которую опалило Слово Божье, сотворив в ней нового человека.

        «Когда речь идет о моменте зарождения религии, о каком-то новом этапе проникновения человека в Божественную Тайну, историк, в сущности, должен умолкнуть. Здесь, на пороге высших миров, его методы и орудия бессильны. Что может он сказать об источнике Откровения, какие камни или письмена достоверно расскажут о совершившемся в сокровенных глубинах человеческой души? Мы можем догадываться об этом по тому, какие плоды принесла внутренняя работа, внутреннее озарение пророка в конкретной, практической деятельности.

         Для нас навсегда останется тайной, что пережил египетский беглец среди безмолвия Хоребских гор, но мы знаем, что отныне он становится верным служителем Бога Незримого, Бога — Властителя человеческих судеб. Бога, возложившего загадочную историческую миссию на него, Моисея, и на его народ. Это тот Бог, которому молились люди в незапамятные времена. Веру в Него свято хранили предки Израиля. Он — Бог, открывшийся Аврааму, Бог праотцев. Он пребывает выше бытия и жизни. Он — Сущий, имя Его Ягве.

       Это новое имя Божие знаменует новую ступень Откровения. Авраам не знал этого имени. Тем не менее Ягве — это именно Тот, Кто призвал древнего патриарха и дал ему обетование» (Прот. Александр Мень).

       Но Моисей вернулся к своему народу не на белом коне, не ждали его, надо признать, даже и родственники. Ему пришлось начинать борьбу за освобождение, борьбу за веру, за Истину. Пришлось выдержать схватку с тупостью и равнодушием, пришлось невиданным усилием вдохнуть в угасающий дух людей веру в Того, Кто спасет надеющихся на Него. Моисей сумел убедить в своей вере Аарона, своего брата, и Мариам, свою сестру.

      Интересно, что Аарон становится первосвященником Ягве. Это не было принижением Моисея: на него была возложена миссия пророка. Более того, Бог поставил Моисея богом для фараона, ибо цари сами себя считают богами и послушают только того, кто явит высшие чудеса. Моисею страшно было подумать, что его будут сравнивать с богом, учитывая, что он страдал косноязычием.

          Но Господь сказал Моисею: смотри, Я поставил тебя Богом фараону, а Аарон, брат твой, будет твоим пророком:  ты будешь говорить (ему) все, что Я повелю тебе, а Аарон, брат твой, будет говорить фараону, чтобы он отпустил сынов Израилевых из земли своей; но И ожесточу сердце фараоново, и явлю множество знамений Моих и чудес Моих в земле Египетской;. фараон не послушает вас, и Я наложу руку Мою на Египет и выведу воинство Мое, народ Мой, сынов Израилевых, из земли Египетской — судами великими; тогда узнают (все) Египтяне, что Я Господь, когда простру руку Мою на Египет и выведу сынов Израилевых из среды их. И сделали Моисей и Аарон, как повелел им Господь, так они и сделали. Моисей был восьмидесяти, а Аарон (брат его) восьмидесяти трех лет, когда стали говорить они к фараону. И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: если фараон скажет вам: сделайте (знамение или) чудо, то ты скажи Аарону (брату твоему): возьми жезл твой и брось (на землю) пред фараоном (и пред рабами его), — он сделается змеем. Моисей и Аарон пришли к фараону (и к рабам его) и сделали так, как повелел (им) Господь. И бросил Аарон жезл свой пред фараоном и пред рабами его, и он сделался змеем (Исх. 7: 1-10)..

       Но фараон не желал подчиниться. Ему нужны были рабы, и отпускать он не желал. Он призвал своих жрецов. С помощью магии он хотел победить Божественную силу. Однако превращенные жрецами предметы в змеев были побеждены. Как часто бывает с гордыми людьми, они не смиряются, но ужесточаются, что и предвидел Господь, который насылает казнь на непокорных. Но эта казнь следствие их душевного состояния.

       И сказал Господь Моисею: скажи Аарону (брату твоему): возьми жезл твой (в руку твою) и простри руку твою на воды Египтян: на реки их, на потоки их, на озера их и на всякое вместилище вод их, — и превратятся в кровь, и будет кровь по всей земле Египетской и в деревянных и в каменных сосудах.  И сделали Моисей и Аарон, как повелел (им) Господь. И поднял (Аарон) жезл (свой) и ударил по воде речной пред глазами фараона и пред глазами рабов его, и вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела, и Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской.  И волхвы Египетские чарами своими сделали то же. И ожесточилось сердце фараона, и не послушал их, как и говорил Господь. И оборотился фараон, и пошел в дом свой; и сердце его не тронулось и сим. И стали копать все Египтяне около реки чтобы найти воду для питья, потому что не могли пить воды из реки.  И исполнилось семь дней после того, как Господь поразил реку (Исх. 7: 19-25).

         Поразительно в этой истории то, что волхвы совершают те же чудеса, что и Господь. Можно говорить об имитации, которую производили египетские жрецы. Так кажется, что твои языческие верования так же обладают силой, как и вера в истинного Бога. Создается впечатление, что магия столь же сильна, как и Божественная Сила. Почему Господь допускает это? Видимо, и язычникам нужна вера, но более, полагаю, Господь хотел усилить заблуждение египтян, чтобы они впоследствии осознали Истину.

       И сказал Господь Моисею: пойди к фараону и скажи ему: так говорит Господь: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение; если же ты не согласишься отпустить, то вот, Я поражаю всю область твою жабами; и воскишит река жабами, и они выйдут и войдут в дом твой, и в спальню твою, и на постель твою, и в домы рабов твоих и народа твоего, и в печи твои, и в квашни твои, и на тебя, и на народ твой, и на всех рабов твоих взойдут жабы. И сказал Господь Моисею: скажи Аарону (брату твоему): простри руку твою с жезлом твоим на реки, на потоки и на озера и выведи жаб на землю Египетскую. Аарон простер руку свою на воды Египетские (и вывел жаб); и вышли жабы и покрыли землю Египетскую (Исх. 8: 1-6).

      Несмотря на то, что жрецы совершат те же действия, фараон начинает не выдерживать. Волхвы способны лишь имитировать, но не приостанавливать, не побеждать Силу Божью. Но фараон, обещав отпустить евреев, увидев, что Моисей, помолившись, фактически уничтожил жаб, вновь ожесточился. Так гордость вводит человека в самые страшные грехи и не дает возможности осознать силу своего падения.

        Господь насылает мошек, потом песьи мухи, мор на скот, воспаление с нарывами, град, саранчу и здесь волхвы уже не могли и сымитировать. Ожесточение сердца довело до того, что Господь вынужден был наслать десятую казнь.

       В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота.  И встал фараон ночью сам и все рабы его и весь Египет; и сделался великий вопль (во всей земле) Египетской, ибо не было дома, где не было бы мертвеца. 31. И призвал (фараон) Моисея и Аарона ночью и сказал (им): встаньте, выйдите из среды народа моего, как вы, так и сыны Израилевы, и пойдите, совершите служение Господу (Богу вашему), как говорили вы; 32. и мелкий и крупный скот ваш возьмите, как вы говорили; и пойдите и благословите меня (Исх. 12: 29-32).

      Перед десятой казнью Господь утвердил праздник Пасхи. Ангел Господень прошел мимо тех домов, на дверях которых был сделан знак кровью.

         «С Моисеем вышло до шестисот тысяч человек, не считая жен и детей. Моисей взял с собою и кости Иосифа, как о том заповедал сам Иосиф перед своею смертью. Как только евреи выступили из Египта, перед ними явился столп, который днем был облачным, а ночью огненным. Он указывал им путь.

       День избавления евреев от египетского рабства остался навсегда памятным для них. Господь установил в этот день главный ветхозаветный праздник, который Он назвал Пасхою. Слово "Пасха" означает: прохождение мимо, или избавление от беды (губитель прошел мимо еврейских жилищ). Каждый год вечером этого дня евреи закалывали и приготовляли пасхального агнца и ели его с пресным хлебом. Праздник этот продолжался семь дней.

       Агнец пасхальный, кровью которого избавлены были первенцы еврейские от смерти, прообразовал собою Самого Спасителя Иисуса Христа, Агнца Божия, берущего на себя грехи мира, кровь Которого избавляет всех верующих от вечной погибели.

       Сама же ветхозаветная еврейская Пасха прообразовала собою нашу новозаветную, христианскую Пасху. Как тогда смерть прошла мимо жилищ евреев, и они освобождены были от египетского рабства и получили обетованную землю, так в христианскую Пасху, Воскресение Христово, смерть вечная прошла мимо нас: Воскресший Христос, освободив нас от рабства диавола, дал нам вечную жизнь.

      Христос умер на кресте в день, когда закалывали пасхального агнца, и воскрес непосредственно после еврейской Пасхи; вот почему воскресение Христово празднуется Церковью всегда после еврейской Пасхи и называется также Пасхою» (Прот. Серафим Слободской).

        Оглядываясь в историческое прошлое, должны взять для себя поучение от происходящих событий. Как часто житейские невзгоды заслоняют от нас Лице Господне, как часто неудачи не укрепляют наши сердца, но ожесточают их, более того, забываем о своем Творце и впадаем в самый что ни на есть жуткий атеизм, сопровождаемый грубейшими суевериями. Особенно это характерно юности, когда пытаемся утвердить свою самость в непростой общественной жизни и забываем об истинном Устроителе.

        Наверно, поэтому Бог дает нам разум, чтобы мы в определенное для себя время, все-таки приступили к Его узнаванию. Не могу забыть, как непонятны были вначале египетские казни, как жестоки казались они юному сердцу. Все измерялось некой человеческой справедливостью, в которой рациональное сознание не хотело верить в Божественную Силу. В силу природы – да! Но в Божественную, казалось, слишком. И вот, прочитывая казнь за казнью, начинаешь понимать высший смысл происходящего. Человеку дан путь, и его право выбирать путь. Тот, кто уповает на Бога последует за Моисеем, те же, что считают магию, суеверие и атеизм смыслом бытия – за фараоном.

       Идущих за Моисеем не ждет легкая дорога. Придется идти по синайской пустыне, но перед этим еще и претерпеть знаменитый переход через Чермное море.

         «Моисей дал сигнал к исходу. Поспешно совершив традиционный обряд, израильтяне со своими стадами, а также разноплеменные рабы, работавшие вместе с ними, двинулись из окрестностей Рамсеса и Суккота. Моисей не повел их прямо на восток, потому что там, на «филистимской дороге», располагались цепи египетских фортификаций. Во время своих странствий он хорошо изучил район и, проходя через пустынные местности, умело избегал пограничных постов. Наконец беглецы раскинули лагерь недалеко от крепости Этам. Дальше путь был закрыт. Единственным спасением было сняться с места и углубиться в пустыню к берегам Тростникового моря. Бегство продолжалось всю ночь.

       Когда Мернептах узнал, что Израиль и другие еврейские племена скрылись на востоке, он, не теряя ни дня, погнал колесницы к берегам Тростникового моря. О местоположении Израиля ему, очевидно, донесли из Этама. Теперь пустыня «заперла» евреев. С одной стороны были непроходимые камышовые топи, с другой — надвигались колесницы фараона. 

      Раздались крики ужаса... «Разве мало было гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыню?» — бросали беглецы упреки Моисею. Но вождь верил в то, что Небо спасет его народ даже и в этот отчаянный момент. «Не бойтесь, увидите спасение Ягве», — воскликнул он и, не медля более ни минуты, повел израильтян через топи. 
Невзирая на то, что над топями собрались тучи, и надвигался настоящий ураган, египтяне продолжали погоню. Возможно, они и успели бы настигнуть часть беглецов, но с каждым шагом им было все труднее и труднее пробираться в сгустившемся мраке. Тяжелые колесницы застревали в вязком иле, гроза бушевала, ветер переменился и теперь гнал волны на преследователей. Только тогда поняли египтяне, какая опасность им угрожает, и поспешно повернули обратно. Но вода настигла их. 
Израильтяне, которые тем временем уже стояли на сухой возвышенности, наблюдали за отчаянными попытками всадников и не верили своим глазам. Произошло нечто такое, чего не ждали ни евреи, ни египтяне. Всего час назад израильтяне были на волосок от гибели. Преследователи беспощадно расправились бы с ними; но вот теперь Ягве спас Свой народ и остановил грозного врага. Это, несомненно, было чудо, хотя внешне действовали обычные стихийные силы. 

      Имеет ли право современный человек смотреть свысока на эту уверенность беглецов в особом покровительстве неба? История небольшого племени, чудом уцелевшего среди превратностей судьбы и ставшего носителем Единобожия среди языческих народов, поистине изумительна. Для тех, кто отрицает внутренний смысл в судьбах народов, здесь — лишь какое-то необычайно счастливое стечение обстоятельств. Но христианство оценивает ветхозаветную историю с иной точки зрения и признает в ней проявление того незримого Разума, Который направляет ход мироздания, человеческую историю и судьбу отдельной личности» (О. Александр Мень). 

       Важно то, что переход избранного народа дает надежду на то, что пасха возможна с каждым верующим в Бога истинного. Сам по себе переход прообразует начало освобождение. Воды Чермного моря прообразуют собой крещение, через которое происходит избавление человека от рабства греху. Во время дальнейшего путешествия по пустыне евреи пришли к месту, где была горькая вода. Поднялся ропот (не ропщем ли едва увидев неудачу). Господь указал Моисею на дерево. Дерево погрузили в воду и вода сделалась сладкой. Это дерево стало прообразом Древа Христова, поражающего горечь жизни – грех. Так же Господь, когда вновь поднялся ропот из-за нехватки хлеба, даровал манну с неба, а после, когда Рефидиме совсем не было воды, то Моисей ударил жезлом по каменно скале, и потекла вода.

       Манна и вода символизируют пищу и питие, т.е. Тело и Кровь Христову, которые дает Господь в таинстве Святой Евхаристии, спасая свое творение от вечной смерти.

        В Рефидиме на израильтян напали Амаликитяне. Против них выступил Иисус Навин. Евреи победили, но опять Господь помог им, услышав молитву Моисея, стоявшего с воздвигнутыми руками и просящего Бога даровать победу.

       Таки образом, Моисей прообразовал собою победный крест Христов, с помощью которого христиане одерживают свои победы. В Рефидиме же Моисея посетил Иофор, тесть его, приведший к нему жену и детей.

       И услышал Иофор, священник Мадиамский, тесть Моисеев, о всем, что сделал Бог для Моисея и для Израиля, народа Своего, когда вывел Господь Израиля из Египта, и взял Иофор, тесть Моисеев, Сепфору, жену Моисееву, пред тем возвращенную, и двух сынов ее, из которых одному имя Гирсам, потому что говорил Моисей: япришлец в земле чужой; а другому имя Елиезер, потому что (говорил он) Бог отца моего был мне помощником и избавил меня от меча фараонова. И пришел Иофор, тесть Моисея, с сыновьями его и женою его к Моисею в пустыню, где он расположился станом у горы Божией, и дал знать Моисею: я, тесть твой Иофор, иду к тебе, и жена твоя, и два сына ее с нею. Моисей вышел навстречу тестю своему, и поклонился (ему), и целовал его, и после взаимного приветствия они вошли в шатер. И рассказал Моисей тестю своему о всем, что оделял Господь с фараоном и со (всеми) Египтянами за Израиля, и о всех трудностях, какие встретили их на пути, и как избавил их Господь (из руки фараона и из руки Египтян). Иофор радовался о всех благодеяниях, которые Господь явил Израилю, когда избавил его из руки Египтян (и из руки фараона), и сказал Иофор: благословен Гоcподь, Который избавил вас из руки Египтян и из руки фараоновой, Который избавил народ сей из-под власти Египтян; ныне узнал я, что Господь велик паче всех богов, в том самом, чем они превозносились над Израильтянами. И принес Иофор, тесть Моисеев, всесожжение и жертвы Богу; и пришел Аарон и все старейшины Израилевы есть хлеба с тестем Моисеевым пред Богом.  На другой день сел Моисей судить народ, и стоял народ пред Моисеем с утра до вечера. И видел (Иофор,) тесть Моисеев, всё, что он делает с народом, и сказал: что это такое делаешь ты с народом? для чего ты сидишь один, а весь народ стоит пред тобою с утра до вечера? И сказал Моисей тестю своему: народ приходит ко мне просить суда у Бога; когда случается у них какое дело, они приходят ко мне, и я сужу между тем и другим и объявляю (им) уставы Божии и законы Его. Но тесть Моисеев сказал ему: не хорошо это ты делаешь: ты измучишь и себя и народ сей, который с тобою, ибо слишком тяжело для тебя это дело: ты один не можешь исправлять его; итак послушай слов моих; я дам тебе совет, и будет Бог с тобою: будь ты для народа посредником пред Богом и представляй Богу дела (его); научай их уставам (Божиим) и законам (Его), указывай им путь (Его), по которому они должны идти, и дела, которые они должны делать;. ты же усмотри (себе) из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть, и поставь (их) над ним тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками и десятиначальниками (и письмоводителями); пусть они судят народ во всякое время и о всяком важном деле доносят тебе, а все малые дела судят сами: и будет тебе легче, и они понесут с тобою бремя; если ты сделаешь это, и Бог повелит тебе, то ты можешь устоять, и весь народ сей будет отходить в свое место с миром. И послушал Моисей слов тестя своего и сделал все, что он говорил (ему); и выбрал Моисей из всего Израиля способных людей и поставил их начальниками народа, тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками и десятиначальниками (и письмоводителями) и судили они народ во всякое время; о (всех) делах важных доносили Моисею, а все малые дела судили сами. И отпустил Моисей тестя своего, и он пошел в землю свою (Исх. 18: 1-27).

         Фактически можно говорить о начале государственной жизни у избранного народа. Этот народ обладал буйным характером, часто роптал, но надо признать, что присутствует и уважение к закону. Видимо, данное законодательство служило прелюдией с законодательству Синайскому. Уважение к закону выковывалось постепенно. Опьяненные свободой евреи уже не желали слушать и слышать. Чтобы не потерять нити свободы, связующие с Творцом, Господь решил дать Закон на века.

         Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

          Эта первая заповедь сразу же проводит водораздел между верными и неверными. Любовь к Богу объективно ведет к тому, что исполнишь вторую заповедь, гласящую:

    Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня,  и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.

       Кумиротворение – страшнейшее нечестие, оскорбляющее Бога, удалившее человека от своего Творца. Если не любишь Бога, то сотворишь кумира и будешь поминать имя Господне всуе. . Одно вытекает из другого.

       Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.

           Возлюбивший Бога не будет понапрасну вспоминать Его. Достаточно вспомнить наши отношения с родителями. Если мы их любим, то стараемся не поминать их плохим словом, или обсуждать тех, которые дали жизнь. Уважение к ним должно сопровождать наш жизненный путь. Это уважение переходит в обязательное их посещение.

        Тот, кто исполняет первые три заповеди, обязательно захочет молитвенного общения с Отцом, Который и назначил день этого общения.

        Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай (в них) всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему, не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни (вол твой, ни осел твой, ни всякий) скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его.

           В день покоя человек согрешил в раю, в этот день восстанавливалась связь с Богом, утраченная в далекой древности. В этот день человеку предписано забыть свои житейские дела, оглянуться окрест себя, чтобы после внимательно заглянуть внутрь своей души и обратиться к Отцу, дабы исправил нашу греховность, которая держит нас в рабском состоянии. В этот день человек вступает в общение с Абсолютной Свободой и быть обремененным житейским смутами, значит, подчинить себя демонам, значит, отвергнуть от себя любовь Божью, значит, объективно творить кумира из предметов, окружающих нас, значит и не возлюбить своих родителей, напоминающим нам, что не сами мы создали себя, но Сила, данная Богом для рождения.

         Почитай отца твоего и мать твою, (чтобы тебе было хорошо и) чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.

         Жизнь человека зависит от почтения им родителей. Это вытекает из любви к Богу. Возлюбив Бога всем сердцем и всем разумением, мы эту любовь перенесем и на наших родителей, уважая которых, принимаем ценность жизни, которая дана не по нашей воле. Понимание ценности жизни приводит к мысли о невозможности нарушать ее, учитывая, что не мы даровали эту жизнь, но наш Господь через наших родителей.

       Не убивай.

       Данная заповедь ведет к другой, требующей не прелюбодействовать, потому что блуд – убийство. В блуде мы растрачиваем свое семя, тем самым уничтожая путь, начертанный Господом. В свое время сын Иуды Онан был уничтожен за то, что не пожелал восстановить семя брату своему и семя отдавал земле. Блуд, как и убийство, несет смерть, а смерть - это всегда воровство, поэтому и запрещает Господь воровать, ибо воровство всегда сопровождается убийством. Представим, что не убил. Но разве тот, которого ограбили, не получил сердечную рану, разве нищий, у которого украли последнюю краюху хлеба, не может умереть от голода?

       Тот, кто совершает преступление, обязательно будет лжесвидетельствовать. Зная это, Отец Небесный требует не лгать на ближних. Ложь – начало падения. Ложь ведет к нарушению десятой заповеди.

      Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, (ни поля его,) ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, (ни всякого скота его,) ничего, что у ближнего твоего.

      Ложь рождает зависть, которая толкает человека на преступления.

       Следует заметить, что невозможно одну заповедь соблюдать, а какие-то не соблюдать. Нарушение одной заповеди ведет к нарушению другой. Пусть не обольщают себя те, кто заявляет. Что никого не убивал и не повинен в смерти ближнего, ибо его воровство, его ложное слово о друге, возможно, кого-то убило.

    «Какие простые на первый взгляд слова! Но если нам они кажутся чем-то само собой разумеющимся, то для древнего мира они звучали небывалым откровением. Достаточно вспомнить, какие отношения между человеком и божеством царили в Египте, Вавилоне, Греции, чтобы понять, насколько необыкновенными должны были представляться современникам священные законы, начертанные на скрижалях. Эти два невзрачных, грубо отесанных камня имели неизмеримо большее значение для духовной истории человечества, чем тысячи искусно украшенных ассирийских и египетских памятников.

Величайшая заслуга Моисея перед человечеством заключается в том, что он осмелился провозгласить утраченный Закон, открыть забытые пути к Богу, не устрашившись противодействия и непонимания. Он говорил, обращаясь не только к Израилю, а ко всему миру, к будущим векам» (Прот. Александр Мень).

      Но для того, чтобы укрепить веру, необходим был символ. И не просто символ, но реальное жилище Бога, в котором человек соприкасался со своим Отцом. Было установлено священство, получившее от Бога обязанности, и установлена Скиния, прообразовавшая собой Церковь Христову и превечную Матерь Божью, Которая вместив в Себя Сына Божьего, как бы была Домом Божьим.

       С Синайским законодательством и Святой Скинией Завета  израильский народ стал проходить свое сорокалетнее странствие. Но почему народ, которого избрал Господь, был вынужден совершать сорокалетнее странствование по пустыне? Ведь были явлены такие чудеса, после которых даже у самого каменного сердца должны были отпасть сомнения. Например, Моисей, вызванный Господом на гору Синай, спустившись с нее, после заключения Завета, буквально пылал ярким светом, что на него смотреть было невозможно. На Моисее была слава Божия, и эту славу народ видел постоянно. Что же случилось, что, имея такое пред собой явление, народ был лишен возможности обрести землю обетованную сразу. Ведь еще до получения десяти заповедей израильтяне реально ощутили, что отступление в язычество приведет к смерти, причем от малого количества людей. Вспомним, что, сотворив себе золотого тельца, отступив от Единого Бога, народ в большинстве своем готов был разорвать Моисея на части, но небольшая дружина левитов обрушилась на неверных и перебила их, внушив страх колеблющим. И Бог вновь возвратился к еврейскому народу, который странным образом продолжал роптать и выказывать недовольство. Даже сестра Моисея Мариам и брат Аарон упрекали и унижали великого пророка, унижали Божественного посланника. В результате Мариам была наказана проказой, самой страшной болезнью древнего времени.

        Слава Богу, что увидев проказу, вразумился Аарон и сказал Моисею: «не поставь нам во грех, что мы поступили глупо и согрешили». И Моисей, как истинный пророк, молит Бога об исцелении своей неразумной сестры. И Господь исцеляет ее, но после того, как она семь дней провела вне стана. Наверно, это время уединения, заставило Мариам пересмотреть свое поведение.

        Именно так поступаем и мы, когда получаем наказание, то начинаем задумываться о своем жизненном пути. Но для этого необходимо присутствие в душе религиозного благоговения и памяти, что, безусловно, было у Мариам.

       Господь простил глупость близких Моисея, но как было простить без внушения то, что совершили израильтяне, подойдя к границам Земли Обетованной. Избраны были двенадцать человек, по одному из каждого колена. Посланные обошли всю Землю и возвратились через сорок дней, неся с собой виноградную ветвь с одной кистью ягод, которая была такая большая, что ее пришлось нести на шесте двум человекам. Все хвалили удивительное плодородие земли. Но десять человек, кроме Халева из колена Иудина и Иисуса Навина из колена Ефремова, начали смущать народ, говоря:  «народ, живущий в той земле, силен и города велики и сильно укреплены ... не можем мы идти против народа того, он сильнее нас. Там мы видели таких исполинов, что перед ними мы не более, как саранча».

        Израильтяне подняли жуткий вопль и вновь, в который раз, стали роптать на Моисея и Аарона, бросая обвинения: «Для чего Господь ведет нас в землю сию, чтобы мы пали от меча? Жены наши и дети наши достанутся в добычу врагам. Не лучше ли нам возвратиться в Египет?»

       Все попытки Иисуса Навина и Халева успокоить народ и не противиться воли Господней были тщетны. Израильтяне взялись за камни, чтобы побить Моисея, Аарона, Иисуса и Халева, после чего, намереваясь вернуться назад в Египет.

      Тогда слава Господня в виде облака явилась в Скинии Завета перед народом. И сказал Господь Моисею: «доколе этот народ будет не верить Мне при всех знамениях, которые Я ему сделал? Скажи им от имени Моего: как говорили вы вслух Мне, так и сделаю вам. В пустыне сей падут тела ваши, и все вы, которые роптали на Меня, не войдете в землю, на которой Я клялся поселить вас, кроме Халева и Иисуса Навина. Завтра же поверните и идите в пустыню к Чермному морю. Детей ваших, о которых вы говорили, что они достанутся в добычу врагам, Я введу туда, а ваши тела падут в этой пустыне. По числу сорока дней, в которые вы осматривали землю, вы понесете наказание за грехи ваши сорок лет, год за день, чтобы вы узнали, что значит быть оставленным Мною».

         Десять недостойных соглядатаев были тотчас поражены смертью. Но даже это не вразумило израильтян, и они отказывались исполнять волю Божью, стремясь самостоятельно, без Моисея, двинуться на гору, где жили Амаликитяне и хананеи, но были разбиты и с позором бежали. Началось их сорокалетнее странствие.

       «Вскоре после осуждения на сорокалетнее странствование, между евреями возникло новое возмущение. Некоторые евреи (предводителем которых был старшина одного племени, Корей) были недовольны тем, что священство предоставлено только племени Аарона. Но Господь наказал их - земля, разверзшись, поглотила бунтовщиков.

      Чтобы прекратить между евреями споры, кому принадлежит священство, Моисей, по повелению Божию, приказал всем старейшинам принести свои жезлы и положить на ночь в скинию. На другой день все увидели, что жезл Аарона расцвел, пустил почки, дал цвет и принес миндали. Тогда все признали Аарона первосвященником.

      По повелению Божию, жезл Ааронов был положен пред ковчегом завета.

      Однажды, за свой ропот на Бога, евреи были наказаны появлением множества ядовитых змей, которые жалили народ, так что многие умирали. Евреи раскаялись и просили Моисея помолиться о них Богу. Господь повелел Моисею сделать медного змия и повесить его на знамя. И кто из ужаленных смотрел с верою на медного змия, тот оставался жив.

      Этот медный змий служил прообразом Христа, Спасителя. Христос распял с Собою на кресте все наши грехи, и мы теперь, взирая с верою на Него, исцеляемся от грехов своих и спасаемся от вечной смерти.

      За время сорокалетнего странствования все евреи вышедшие взрослыми из Египта, вымерли, кроме Иисуса Навина и Халева. Народилось новое поколение, которому суждено было вступить в землю обетованную. В последний год странствования умер и Моисей. Перед своею смертью он поставил вождем вместо себя Иисуса Навина» (Прот. Серафим Слободской).

        Что мы можем взять для своего религиозного становления из этой Священной истории? В этой истории насилие перемежается с милосердием, ропот со смирением, убийство и ненависть ходило рядом с любовью и милостью. Но главное, думается, в том, что в этом сорокалетнем походе из рабов Господь творил новый свободный народ. Пустыня стала испытанием, которое выдержало все несколько человек. Вот эти несколько человек и стали избранным народом. Своим самопожертвованием они фактически спасли потомков тех, кто постоянно пребывал в мятежном состоянии. В пустыне Господь научил народ не только свободе, но и религиозному поклонению Единому Богу. В этом истинное освобождение. Сорокалетнее странствие означало пасхальный переход от душевного состояние к духовному. А этот переход редко, когда происходит мгновенно. Чаще всего это мучительное и кровавое движение. Как же тяжело сбросить себя вериги долголетней привычки, наконец, обнаружить в себе задатки свободного человека.

        Странствование евреев происходило во втором тысячелетии до Р. Х., это было детство человечества, но именно в детстве выковывалась религиозное стояние человека перед Единым Богом. В эти сорок походных лет Бог создавал Себе народ, который не мог уже быть языческим. Даже если в массе своей он пребывал в суевериях, все равно находилась элита, помнящая заключенный Моисеем Завет с Богом. В этой элите было заложено вдохновение, идущее от Бога. Отныне раздавалась Песнь Богу, и она не прекращалась и не прекращается доныне. Человек не ощущал себя уже одиноким в пустыне, ибо знал, что Господь рядом, и Он слышит его молитвы, даже если эти молитвы не всегда изложены обрядовыми формулами. Заслуга Моисея, кстати, в том, что создав Богослужение и обряды вместе со своим братом Аароном, он в первую голову ставит нравственный этический закон, а не пустые обрядовые формы. Главное – исполнение Декалога, а все остальное – приложение.

    В Обетованную Землю вступал, таким образом, иной народ, чем был в Египте. Этот народ уже не был поражен суевериями своих отцов, он был полон энергии, в нем не было прежнего страха, но было упование на Господа, Силой Которого будут происходить великие чудеса. Обладая многочисленным воинством, Иисус Навин в то же время не мог быть уверен в победе. Слишком опасен был враг. Этот враг не желал мирного соседства. В израильтянах он видел ненужного соседа. И победить своих врагов Израиль мог только при помощи Божьей. При Гаваоне, одерживая победу, но, не успевая избить врагов, Иисус Навин умолит Бога о том, чтобы остановилось солнце, дабы продолжить уничтожение врагов. Об этом чуде есть пространная беседа, которую не могу не привести полностью.

      «Повествование св. Библии об Иисусе Навине, "остановившем солнце", является одним из излюбленных мест нападок и возражений со стороны безбожников. Но новейшие исследования и открыли науки, а также археологические работы, производимые в Месопотамии, с несомненностью подтверждают историческую достоверность всех библейских событий.

       Известный английский ученый, археолог Артур Гук (ум. в 1952 г.), касаясь вопроса о чуде Иисуса Навина, говорит: "Прежде всего уясним себе: нет места для постановки вопроса - мог ли Бог совершить такое чудо; вопрос скоре в том - совершил ли его Бог... если кто-нибудь говорит мне, что чудеса невозможны, то он предлагает мне принять теорию, будто создавший вселенную не имеет силы приспособить впоследствии часть созданного для Его, собственных целей; иначе говоря - создавший целое будто не может изменить часть его.

      Ведь это же абсурдно!

      При тщательном исследовании текста, мы обнаружим, что в нем есть несколько важных мыслей, которыми можно воспользоваться, как данными с астрономической точки зрения. Дело в следующем. В то время, когда для человека, стоящего на дороге, ведущей к горе Вефоронской, солнце было видно над Гаваоном, а луна над долиной Аиалонскою, то дождь "больших камней" падал с небес между Вефоронской дорогой и Азеком, и сутки были удлинены почти на 24 часа.

     Теперь обратим внимание на слова Иисуса Навина в его молитве; в ней мы находим, что просьба его была буквально следующей: "Будь, солнце, безмолвно (тихо, спокойно) над Гаваоном". Здесь приведено еврейское слово "дамам", обозначающее - "быть безмолвным, или бездейственным". Так, например, в псалме 29, 13 читаем: "Да славит Тебя душа моя и да не умолкает" - "дамам". Именно это слово употреблено в еврейском оригинале, во всех трех случаях вышеприведенной записи Иисуса Навина, где мы читаем: "стой", "остановилось", или "стояло".

      Наука доказала, что свет имеет вокальное свойство; иначе говоря, быстрое колебание или дрожание в эфирных волнах, что и представляет собою свет, - вызывает особенный звук, хотя наши уши не имеют достаточной чувствительности, чтобы расслышать его. Существует мнение многих ученых, что действие солнца на землю заставляет последнюю вращаться вокруг ее оси.

       Чтобы день мог быть продлен, по желанию Иисуса Навина, вращение земли вокруг ее оси - если принять эту теорию за правильную - должно было бы, до некоторой степени, задержаться. Причем явление это могло бы иметь место в результате нейтрализации уменьшения или, в некотором роде, противодействия в процессе влияния солнца на землю.

      Отсюда явствует, что слова Иисуса Навина находятся в точном согласии с открытиями современной науки: "солнце, будь безмолвно, или бездейственно".

       Если, поэтому, влияние солнца временно было уменьшено, земля должна была вращаться намного медленнее, и день должен был быть длиннее.

      Великий астроном Ньютон доказал, как легко вращение земли могло бы быть замедлено совершенно незаметно для обитателей ее".

      Затем А. Гук сообщает, что один опытный ученый в. Копенгагене сообщил ему, что имел некоторую догадку, насчет падавших с неба "больших камней", приведших в замешательство амореян. Он предполагал под камнями хвост или известную часть большой планеты, которая подошла на соответствующее расстояние к земле. Этот ученый высказал свое убеждение, что, если бы было предпринято исследование на указанном месте, то были бы обнаружены камни метеорного происхождения.

     Мы имеем здесь, пожалуй, объяснение всего чудесного события.

     Известно, что небесные тела обнаруживают свойство взаимного магнитного притяжения, и не будет безосновательно предполагать, что приближение большой кометы в сфере влияния земли могло, в значительной степени, быть препятствием к воздействию солнца на землю.

      Могло ли здесь иметь место контр-притяжение? - думаю, - говорит А. Гук, - ни один ученый сказать нам этого не может. Но, во всяком случае, замечательно то, что этот дождь метеорных камней, - которые отлично могли бы быть хвостом какой-нибудь огромной кометы, - должен был совпасть с нарушением в процессе вращения земли вокруг ее оси.

      Ученый Мануил Великовский также не без основания утверждает, что прошедшая вблизи Земли комета, стала планетой Венерой. Он свидетельствует, что древние индусские документы, а также египетская письменность, знавшие о существовании планет и относящиеся к четвертому тысячелетию до Рождества Христова, не упоминают о Венере. С другой стороны, вавилонские записи, относящиеся к тысячному году до Р. X., говорят о появлении новой планеты, как о "ярком светиле, присоединившемся к другим светилам". С этого времени в астрономических трудах начинает фигурировать планета Венера.

     Все же для таких вещей, какие описаны в книге Иисуса Навина, астрономия требует фактов, и история подтверждает, что это действительно, имело место.

       Проф. Тоттен в Америке очень тщательно исследовал этот предмет, с астрономической точки зрения, и результаты опубликовал в математическом вычислении. Оказывается, что не больше, чем, однажды, солнце, луна и земля находились в положениях, подобных описанным в книге Иисуса Навина. Работая над своими вычислениями, обхватывающими время от наших дней до времени Иисуса Навина, профессор находит, что невозможно не придти к заключению, что целые сутки, в двадцать четыре часа, были прибавлены к мировой истории.

       Е. Мандер, ученый при Королевской Обсерватории в Гринвиче - этом замечательном центре астрономической науки и исследований, также опубликовал работу на этот предмет. Он определил время дня, когда это чудесное явление имело место, обнаружив точное место, на котором Иисус Навин должен был тогда находиться.

      Но это еще не все! Нужно обратить внимание на построение библейского текста: "стояло солнце среди неба, и не спешило к западу почти целый день". Вычисления профессора Тоттена устанавливают, что, хотя к мировой истории как-то прибавились точно двадцать четыре часа, однако, ко времени Иисуса Навина может быть отнесено толькодвадцать три часа и двадцать минут, как и сказано в Писании - "почти целый день".

     Следовательно, для, требуемых астрономическими вычислениями, упомянутых двадцати четырех часов не хватает еще сорока минут. Тут мы опять имеем образец точности свящ. страниц Библии. В 4-й книге Царств, гл. 20, 8-11, мы читаем, что по просьбе царя Езекии Господь дал знамение через пророка Исаию, - тень на солнечных часах возвратилась назад на десять ступеней. "Десять ступеней" равняются как раз сорока минутам. Эти то сорок минут и пополняют с точностью до минуты, таинственно наросшие в истории нашей планеты двадцать четыре часа, о которых говорит профессор Тоттен.

     Посмотрим теперь, что говорить история об удлиненных сутках Иисуса Навина, - говорит ученый А. Гук.

     Есть три древних восточных народа, которые сохранили их исторические данные, - это: греки, египтяне и китайцы. Все они имеют сказания об одном необыкновенном длинном дне. Грек Геродот, который назван "отцом истории", за 480 лет до Рождества Христова рассказывал, что некоторые египетские жрецы показывали ему записи об удлинении суток на много больше, чем двадцать четыре часа. В древних китайских записях прямо утверждается, что это событие произошло в царствование императора Ио, и в китайских родословных списках указано, что этот император царствовал в Китае> во время Иисуса Навина.

      Лорд Кингсбороу, предпринявший специальное обследование первобытных индейцев в Америке, устанавливает, что мексиканцы, которые достигли высокой степени цивилизации, задолго до того, как Америка была открыта европейцами, - имеют сказание, что солнце "стояло неподвижно" целый день, и это было в том году, который они называют "семь кроликов". Год же "сими кроликов" соответствует точно тому времени, когда Иисус Навин с израильтянами завоевывал Палестину.

      Таким образом, мы имеем независимые друг от друга доказательства истинности библейского повествования, не подлежащие никакому сомнению, - от греков, египтян, китайцев и мексиканцев. Утверждение такого хора свидетелей нельзя не принять за абсолютно последнее слово.

      Это же подтверждают, - говорит ученый М. Великовский, - финляндские, японские, перуанские и другие легенды.

      "Однажды, - сообщает А. Гук, - одно лицо сказало мне, после моей лекции об этом предмете: "что касается этого феномена, я должен подчиниться приговору науки, но я не могу допустить, что все это случилось только по молитве одного человека".

     Пожалуй, это может смущать и других. Поэтому, я пользуюсь случаем, чтобы отметить, что чудо это проливает свой замечательный свет на тайну действующей молитвы.

     Бог, конечно, знал от начала, что это событие должно было произойти, но Он также знал и то, что Иисус Навин должен был молиться. Иисус Навин будучи в общении с Богом, как "споспешник" Его (2 Кор. 6, 1) был побужден молиться так, что его планы оказались согласованными с предначертаниями Бога. Молитва была звеном между Иисусом Навином и величественным явлением, которому Бог только что намеревался дать место. Если бы Иисус Навин не был в связи с Богом, он, возможно, приготовил бы свои войска для ночной атаки, и, в этом случае, удлиненный день был бы для него гибельным.

      Вокруг нас совершаются дела Божии, и одно какое-либо из Его бесчисленных средств Он всегда может приспособить к любой нашей нужде (Филип. 4, 19). Бог совершает это не путем изменения Его премудрых планов, а посредством побуждения нас (если мы "водимы Духом Божиим" - Рим. 8, 14) к тому, чтобы мы приспособляли наше заблуждающееся "я" и изменяли наши неразумные действия, соответственно предопределенным и Божественно-совершенным намерениям Творца. Тогда мы получаем ответы на наши молитвы. Опыты доказали, что люди, наиболее полно отдающиеся Богу и с живой готовностью отказывающиеся от своих планов, ради планов Божиих, - всегда получают ответы на свои молитвы, и ответы эти почти граничат с чудом". - Так говорит большой ученый, археолог, профессор Артур Гук».

(Составлено гл. образ. по кн. "Достоверность Библейских чудес" А. Гука и др).

       Можно с уверенностью сказать, что данное чудо перевернуло сознание еврейского народа не менее, чем чудеса Моисея. В этом нарушении физических законов было явлено всемогущество Божье. Народ понял, что он Его народ. Память об этом событии врежется в народное сознание, станет частью Бытия. В этом Бытии Бог соучаствовал Своим избранникам, и потому Он потребует, чтобы Его воля, Его закон постоянно напоминались. Участие Бога в жизни народа станет постоянным.

       Когда наступит время судей, которых у Израиля было четырнадцать, то Господь будет вновь и вновь нарушать все физические законы. Гедеон, например, одержит победу с тремястами воинами над мадианитянами и амаликитянами. Это было поистине чудо. Но это чудо свершилось Силой Господа. После этой великой победы евреи предложили Гедеону царскую власть, но Судья Израиля категорически отказался, сказав: «ни я не буду владеть вами, ни сын мой; Господь да владеет вами».

        Этот отказ от царства часто возбуждает республиканцев выступать против монархического образа правления. Однако забывается самое важное: Высшим монархом для народа являлся Господь и забирать эту прерогативу у Бога без Его позволения Гедеон не мог, признавая Божественное ведение народом. Кроме того, часто в те древние времена монархи ассоциировались с богами. Допустить возрождение язычества Гедеон, конечно же, не мог. Монархия явится тогда, когда появилась потребность оградить уже не язычество, а священство от тех злоупотреблений, которые они творили. Достаточно указать на сыновей Илии Офни и Финееса, на двух сыновей великого пророка Самуила.

         Дети Илии были настолько развращены, что в войне с филистимлянами не только потеряли Ковчег Завета, но и сами были убиты. Служение стало привычкой. И хотя Самуил возродил веру в Господа, уничтожил идолопоклонство, он не смог справиться со своими нерадивыми сыновьями. Поэтому просьба народа даровать царя по-своему понятна.

      Царская власть представляла изначально для народа ярмо. Об этом Самуил говорил народу. Но народ, уставший от свободы, как это не покажется странным, просит Самуила дать царя. Самуил молит Господа, И Господь сказал ему: «послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними».

      Самуил пытался отвести народ от монархии в лице человека, но Израиль хотел быть как другие народы. Чтобы избежать падения народа в язычество, Самуил помазывает на царство Саула, избранника Божия.

      История с Саулом вообще поучительна. Он был благословлен Богом, и потому можно говорить о его Божественной легитимности. Но почему народ все-таки предпочел Богу человека? Видимо, по-человечески это понятно. Обращаться к Богу по всякой мелочи не целесообразно, и народу хотелось иметь царя, понимающего их нужды.

         Самуил, исполнив пожелание народа, сказал: «Если будете бояться Господа и служить Ему и слушать гласа Его, и не станете противиться повелениям Господа, и будете и вы и царь ваш, который будет царствовать над вами, ходить вслед Господа Бога Вашего, то рука Господа не будет против вас. А если не будете слушать гласа Господа и станете противиться повелениям Его, то рука Господа будет против вас».

        То есть монархия или власть судей являются не столь важным, если народ и царь понимают суть теократической идеи. В конце концов и при власти судей творились беззакония. И важно вот еще что понять: не было выбора между республикой и монархией, он был между теократией и теократической монархией, которую должен был осуществлять избранник Божий. Поэтому республика есть дело вряд ли Богоугодное. Кроме того, следует обратить внимание, что наряду с царем в народе пользовался почтением и уважением пророк Божий и первосвященник Самуил, к слову которого прислушивались с глубоким уважением. Другое дело, что тот же Саул, вначале творивший угодное Богу, после многих побед над врагами, впал в обыкновенный человеческий грех – тщеславие. Это не могло не привести к тому, что Дух Святый покинул еврейского царя, и он стал обуреваем злым духом, т.е Св. Писание прямо говорит, что царь впал в демоническую прелесть. Вот тогда становится законным избрание другого царя. И Господь велит Самуилу: «долго ли тебе печалиться о Сауле? Пойди в город Вифлеем, там между сыновьями Иессея Я усмотрел Себе царя».

        И Самуил совершает помазание над Давидом, юношей из Вифлеема. Обратим внимание, что, совершив помазание на царство, Самуил с точки зрения государственной совершил преступление, но Божественная воля выше общественной. Что любопытно? Давид фактически по воле Божьей стал царем, но он не предпринимает никаких враждебных действий относительно еще здравствующего Саула. Св. Писание ясно проводит мысль, что избрание Божие не человеческое, и обязательно исполнится. Это Давиду будет дано стать поэтом и прекрасным музыкантом, способным утихомирить злой дух, мучающий Саула, ему будет дана сила, способная уничтожить непобедимого Голиафа, и он же, когда зависть одолеет сердце Саула, не посмеет поднять руку на помазанника Божьего, хотя состоялось уже его помазание на царство. Он не посмеет не только убить Саула, но и уничтожит тех, кто будет способствовать смерти Саула, своего, кстати, тестя, и его сыновей, побратимов Давида.

       Давид являет собой удивительный образец монарха, преданного Богу. И в то же время ему не были чужды и человеческие слабости, вплоть до великих грехов. Достаточно вспомнить эпизод с Вирсавией, к которой царь воспылал любовной страстью. Его любовь странным образом переплелась с преступлением. Возможно ли такое? Но не могу не вспомнить с детства знакомую историю из пушкинского романа «Капитанская дочка», когда Швабрин, этот негодяй, не посмел на допросе упомянуть имя Марии Мироновой. Значит, теплилась в нем любовное чувство. Господи, как все же глубок и, порой, невыразим, человек.

      Давид, конечно, не Швабрин, но подлость совершил, услав Урию, мужа Вирсавии, на самый опасный участок военных действий с ясной мыслью убить соперника. Урия был убит. Вирсавия была огорчена, но приняла Давида, став его женой.

       Опьяненный любовью Давид не заметил совершенного им великого греха. Вирсавия родила сына. Но дальше стали происходить интересные события. По повелению Божию к заблудшему царю пришел пророк Нафан и сказал: «в одном городе жили два человека: один богатый, а другой бедный. У богатого было очень много мелкого и крупного скота, а у бедного ничего, кроме одной овечки, которую он купил маленькой и растил ее вместе со своими детьми; она ела, пила, спала вместе с ним и была для него как дочь. Но пришел к богатому человеку странник. Чтобы угостить странника, богатый пожалел своих овец и волов, а взял овечку у бедняка и заколол ее для своего гостя».

         Давид страшно разгневался на такого человека и сказал Нафану: «жив Господь (т. е. клянусь Богом), человек, сделавший это, достоин смерти, а за овечку он должен заплатить вчетверо, за то, что он сделал это и не имел сострадания».

        Тогда Нафан воскликнул царю: «этот человек - ты. Так говорит Господь Бог: Я помазал тебя в цари над Израилем, Я избавил тебя от руки Саула, зачем же ты пренебрег слово Господа? Жену Урии ты взял себе, а его ты убил мечем аммонитян. За это меч не отступит от дома твоего. Я воздвигну на тебя зло из дома твоего».

        И ответил Давид пророку: «согрешил я перед Господом».

         Нафан же сказал: «Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь, но умрет родившийся у тебя сын».

         Царь раскаялся в своем преступлении. Но цена! Плод этого преступления погиб. Глубина же покаяния Давида выражена им в знаменитом 50 псалме  Давида, который потрясает и сегодня своей искренностью и глубиной.

       Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя; яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну. Тебе единому согреших и лукавое пред Тобою сотворих; яко да оправдишися во словесех Твоих, и победиши внегда судити Ти. Се бо, в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя. Се бо, истину возлюбил еси; безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси. Окропиши мя иссопом, и очищуся; омыеши мя, и паче снега убелюся. Слуху моему даси радость и веселие; возрадуются кости смиренныя. Отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония мои очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего и Духом Владычним утверди мя. Научу беззаконныя путем Твоим, и нечестивии к Тебе обратятся. Избави мя от кровей, Боже, Боже спасения моего; возрадуется язык мой правде Твоей. Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою. Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимския. Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожегаемая; тогда возложат на олтарь Твой тельцы.

        Наверно, на иврите сей текст звучит еще более внушительнее, но привожу славянский текст, потому что помню, какое потрясающее впечатление произвел этот псалом на меня, ищущего Бога. Наш путь сопряжен с падениями, которые, видимо, столь же болезненны, как и у царя Давида. Особенно это свойственно юности, когда ради любимой, порой, действительно, готов совершить преступление. Вспомним, как злились, когда рядом с девушкой, которая нравится, смел находиться другой человек. Что-то непонятное закипало в груди и хотелось ринуться в бой, завоевав ее расположение. И это расположение, порой, завоевывалось в пьяной драке, исход которой часто был очень плачевен. А после начиналось осмысление пройденного пути, приходило понимание, что выше любви ничего в этой жизни нет. Эта мысль особенно часто посещает в часы уединения, когда сопоставляешь события и действия, когда понимаешь, что истинная любовь не может все-таки идти об руку с насилием. В эти моменты осмысления начинаешь прощупывать нить, связующую нас с Творцом, приходит понимание великой одинокости, рождающей беседу с Уединенным и Единственным Утешителем. Эта нить связывает на интуитивном уровне, но именно на этом уровне происходит поиск Святого Иерусалима.

        Когда-то Давид нашел место для своей столицы, нашел там, где когда царь Салима  Мелхиседек встречал Праотца. Каким-то удивительным чутьем Давид поставил Скинию Завета в центре мира, в центре земли. Он не построил Храм, потому что много крови пролил, но Господь, зная искреннее сердце этого человека, даровал ему обетование, что его престол устоит во веки, т.е. в его роде будет явлен миру Спаситель мира. И это, несмотря на его падения, так свойственные человеку. Но главное в нем было то, чего, к сожалению, не всегда имеем, - вера в своего Творца. Его твердое исповедание зачастую напоминает исповедание многострадального Иова, который для многих стал примером следования.

                                                                            ***

        Помню, какое потрясение вызвала эта книга, которую советовал постоянно перечитывать великий грешник Лев Толстой. Это книга не просто книга о испытании человека, это книга о вере, любви и надежде. Перед нами панорама жизненных событий, в которых непосредственное участие принимает читатель. Становишься зримым участником библейского события. Данная книга представляет собой высокую поэтическую трагедию, финал которой непредсказуемо великолепен и оптимистичен. После Иова придет Фауст и Мефистофель, вечный искуситель, но именно в древние времена люди задумывались о своем пути среди мировой безбрежности.

         Из этой книги узнаем о совете Божьем, на котором присутствовал и сатана. Он не мог и не может принять величие человека. Он убежден, что человек силен только тогда, когда Бог охраняет свое чадо от лукавых козней.   «Разве даром богобоязнен (праведен) Иов? Отними у него все, что у него есть, - благословит ли он Тебя?»

         И вот Господь согласился отступить на время от Иова. Сатана радостно принялся за свое черное дело. В один день разбойники угнали весь скот, слуг перебили, а страшный ураган из пустыни уничтожил дом, в котором были дети Иова, погибшими под обломками разрушенного крова. Что же Иов? Потрясающая фраза: «Бог дал, Бог и взял: да будет благословенно имя Господне».

        Тогда дьявол просит Бога, чтобы он разрешил поразить Иова болезнью – проказой. Эта страшная болезнь, как бы показывающая безмерность греха, овладевшая человеком. Даже жена просит Иова похулить Бога и умереть, что сама и совершила. Но Иов тверд в своем исповедании. Тогда приходят друзья-мудрецы. Ох, уж эти творцы рационализма. Но пришли они, как истинные друзья. Они пришли утешить друга в его безмерном страдании.

      «И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико»о, чего, к сожалениюи пролил, но Господь, зная искреннее сердце этого человека, даровал ему обетование, чтазорвать Моисея на части, но небольшая дружина левитов обрушилась на неверных и пербила им родителей.  что не сами мы создали себя, но Сила, данная Богом для рожденияовностческой справедливостью, в которой рациональное сознание не хотело верить в Божественную Силу. .

         Они молчат, когда надо сострадать. И тогда только Иов проклял день свой. Услышав таковую дерзость, мудрецы начинает философствовать. Они уверены, что Господь не мог наказать праведника. Очевидно, что Иов согрешил, и потому Бог наказывает его. Но интересно, что древние мудрецы не столько с Иовом спорят, сколько выстраивают свою этическую систему миропорядка, в которой свое философствование выдают за действительность. В этой системе Иов должен быть виновен, как и виновны его сыновья. Философам нет дела, что прошлая жизнь Иова – образец для подражания. Сам Иов говорил о себе, опровергая клевету своих мнимых друзей: «...Потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного. Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость. <...> Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное. <...> Внимали мне, и ожидали, и безмолвствовали при совете моем. После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них. <...> Я назначал пути им, и сидел во главе, и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих».

         Но мудрецам нужен виновный. Их система ищет виноватого. Для них Бог – министр по делам общественного порядка и призрения, который содействует земледелию и удовлетворяет жалобщиков, защищает бедняков и т.д. и т.п. Но это не функции Бога. В речи мудрецов предстает какой-то странно-равнодушный бог, не соприкасающийся с совестью человека. Философам кажется, что Бог не способен вступить в разговор со своим творением. «Неужели для тебя опустеть земле, и скале сдвинуться с места своего? Неужели Он, боясь тебя, вступит с тобою в состязание, пойдет судиться с тобою?»

        «В Библии, и не только в книге Иова, есть Кому и есть что ответить на такие вопросы. Мудрецы, однако, не ждут ответа, нелепо кажется им на такие вопросы отвечать: отрицательный ответ заведомо предопределен. Более того: такое положение вещей их удовлетворяет, они преклоняются перед равнодушием Бога и, что уже вовсе непонятно, гордятся собственным бессилием. Это все общие, читаные-перечитаные места. Вот еще что здесь, однако, озадачивает: Бог лишь из боязни мог бы двинуться навстречу человеку! Лишь из боязни, уступая силе, проявляется отзывчивость. Вот какие ценности полагают мудрецы в основу своего справедливого миропорядка. Великодушию, доброй воле нет места в их мире. Делая вид, будто они открыли в мире справедливость,– мудрецы на деле исподтишка подгоняют понятие справедливости под наличное положение вещей... несправедливость которого в глубине души не вызывает у них сомнений.

       Человек надежно порабощен в этом мире, в котором незыблемы «законы природы», в котором распоряжается (или «должна» распоряжаться) сомнительная справедливость наград и наказаний, которым управляет (или не управляет) бесконечно возвышенное равнодушное божество. Будто пародируя книгу Бытия, мудрецы готовы сладострастно прокричать «добро» этому своему миру, в который не вложено ни крупицы творческой мощи – и в котором нельзя жить» (А. Сопровский).

       И мудрецы проговаривают страшную и кощунственную вещь: «...– завеса Его, так что Он не видит, а ходит только по небесному кругу».

        Оказывается Бог слеп, оказывается Он ходит по кругу, в то время, как знаем, что по кругу, по слову Бл. Августина, ходят нечестивые. Вот и договорились!

Раз Бог слеп,  то и творение Его ничтожно: «И как человеку быть правым перед Богом, и как быть чистым рожденному женщиною? Вот даже луна, и та несветла, и звезды нечисты пред очами Его. Тем  менее человек, который есть червь, и сын человеческий, который есть моль».

        Мудрец Вилдад отдалил человека от Бога на недосягаемое расстояние. Но, отправив Бога в невиданные дали, мудрецы лишили себя творческой наполненности, все их вдохновение пустоцветно, они в мире отвлеченной справедливости, в которой нет жизни с ее бурными веяниями страстями. Эта пустоцветная справедливость способна только карать, но не миловать.

         «А глаза беззаконных истают, и убежище пропадет у них; и надежда их исчезнет. – Да, свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его. – ...он попадет в сеть своими ногами и по тенетам ходить будет. Петля зацепит за ногу его, и грабитель уловит его. Скрытно разложены по земле силки для него и западни на дороге».

          Обратим внимание, что Бога в этой картине мира уже совершенно нет. Лукавый добился своего. Творец мироздания устранялся из сознания человека. Но Он не мог и не устранился из сознания Иова, для которого Бог – Сущность его духовного мира, часть его бытия. Он знает то, чего не знают мудрецы. «И отвечал Иов и сказал: о, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей! Оттого слова мои неистовы. Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьет дух мой; ужасы Божий ополчились против меня».

       В этом знаменитом ответе Иова «гносеологическое размежевание» с философами. Перед нами личность, переживающая трагедию, и эту трагедию человека он ставит выше природы, выше звезд, луны и солнца. Перед нами личность, вопрошающая Бога, уверенная, что она не согрешила перед Ним ни в чем. Он, это поразительно, не сомневается в бытии Бога, как и не будет впоследствии сомневаться царь и пророк Давид, знающий, что и в адских глубинах он узрит своего любимого Бога; Иов будет спорить со своим Творцом, как часто мы спорим со своим отцом, пытаясь понять то, что кажется нам несправедливым, но на самом деле являющимся высшей справедливостью, нами пока не познанной. Иов знает, что Бог существует, и он не боится, увидев страшное. Иов дерзает, ибо теперь его вера проявляется в Богобоязненном дерзании. Это не сатанинский мятеж, это восстание праведного человека, предстающего Суду Божьему и смеющему задавать Ему праведные вопросы.

       «Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою? Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость? И зачем бы не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего? ибо, вот, я лягу во прахе; завтра поищешь меня, и меня нет».

         Потрясающе! Иов утверждает ценность человека перед Богом. Он не о связующей нити говорит, но о реальном со-бытии с Богом, Который Своими ужасами посетил скромного раба Божьего, оказав ему неоценимое доверие. Какому-нибудь атеисту или скептику это покажется издевательством, но не Иову, беспредельно верящему своему Творцу и Отцу. Он знает, что человек рожден на страдания, но эти страдания приводят его к Богу. Но в этих страданиях нет места математическим вычислениям, ибо Иов знает, что милосердие Господне неисчерпаемо. Никакой человеческий закон с его мудрой справедливостью не способен сравниться с Божественным.

      «Невинен я; не хочу знать души моей, презираю жизнь мою. Все одно; поэтому я сказал, что Он губит и непорочного и виновного. Если этого поражает Он бичом вдруг, то пытке невинных посмеивается. Земля отдана в руки нечестивых; лица судей ее Он закрывает. Если не Он, то кто же?»

        Иов вопрошает, он хочет знать правду о мироздании, о человеке, он не пускается в софистику, не строит силлогизмы: он спрашивает и благородно недоумевает. Ему все равно, что должно быть, он жаждет настоящего.

      «Разве вы не спрашивали у путешественников и незнакомы с их наблюдениями, что в день погибели пощажен бывает злодей, в день гнева отводится в сторону? Кто предоставит ему пред лице путь его, и кто воздаст ему за то, что он делал? Его провожают ко гробам; и на могиле его ставят стражу. Сладки для него глыбы долины, и за ним идет толпа людей, а идущим перед ним нет числа. Как же вы хотите утешать меня пустым? В ваших ответах остается одна ложь».

       Образ невыдуманного зла предстает перед нами гигантской картиной.

      «В городе люди стонут, и душа убиваемых вопит, и Бог не воспрещает того. <...> С рассветом встает убийца, умерщвляет бедного и нищего, а ночью бывает вором. <...> В темноте подкапываются под домы, которые днем они заметили для себя; не знают света. Ибо для них утро – смертная тень, так как они знакомы с ужасами смертной тени. <...> А Он дает ему все для безопасности. <...> и очи Его видят пути их. <...> Если это не так,– кто обличит меня во лжи и в ничто обратит речь мою?»

       Иов размышляет, и кажется, что отчаяние от несправедливости, царящей во вселенной, способно довести его до отрицания Божества, потому что все заканчивается смертью.

       «Для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут: если и устарел в земле корень его, и пень его замер в пыли, но, лишь почуяло воду, оно дает отпрыски и пускает ветви, как бы вновь посаженное. А человек умирает и распадается; отошел, и где он?»

        Древний человек задал вопрос, который волнует каждого человека: что будет с нами после смерти?

          «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена».

        Иов жаждет узреть Бога, и он знает: …Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам: мои глаза, не глаза другого, увидят Его».

        Да ведь здесь Иов явно говорит о Спасителе мира, о Мессии. И каждый, кто прикоснулся к великой книге, вдруг понимает, что жизнь обладает глубоким смыслом, и она не завершается погружением тела в недра земные. Все обладает смыслом, и этот смысл сотворен Богом. Не друзья спасители его, но Сам Творец.

       «И продолжал Иов возвышенную речь свою и сказал: жив Бог, лишивший меня суда, и Вседержитель, огорчивший душу мою, что доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих, не скажут уста мои неправды, и язык мой не произнесет лжи! Далек я от того, чтобы признать вас справедливыми; доколе не умру, не уступлю непорочности моей. Крепко держал я правду мою и не отпущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои» 

      Иов с неприкрытым отчаянием продолжает вопрошать Бога, Который творит так как угодно Ему, а не мудрецам того века.

      «Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне,– стою, а Ты только смотришь на меня. Ты сделался жестоким ко мне, крепкою рукою враждуешь против меня. Ты поднял меня, и заставил меня носиться по ветру и сокрушаешь меня».

        И Господь отвечает своему творению. Нет, Он не безличное существо, но Личность, творящая и говорящая.

     «Господь отвечал Иову из бури и сказал…»

      Что мог сказать Господь своему творению? Он стал показывать Красоту и Мощь. И сама книга Иова, по словам Александра Сопровского, есть творческое доказательство бытия Божия.

        «Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он?»

         Господь не хвалится, но констатирует факт. Он не думает оправдываться перед Своим творением. Он показывает, что Он есть Источник, способный победить зло, царящее в мире, потому что творчество по определению есть Абсолютное Добро. А творчество всегда образно. Потому так пышно цветет образами книга Иова. Логика мудрецов неуместна. Иов Многострадальный во встрече с Богом узнает картину мироздания. В этой картине главное: творческое начало, тождественное Богу, Который передает это начало человеку. Вот эту Мощь и Красоту не могли понять мудрецы. Не могли понять три тысячи лет назад, не могут и сегодня.

        «На протяжении тысячелетий делом мудрости было, прежде всего, развести по сторонам основные составляющие творчества в его первоначальном смысле – красоту и мощь, которыми дышит речь Господа из бури. Эстетика рационализма – тот его департамент, который ведает загнанным в угол художественным творчеством, как ведает Церковью особый совет в атеистическом государстве. Эта эстетика неприязненна к мощи, властности, любым «силовым» образам: она отрывает красоту от мощи. (Налицо и противоположная, идеологически роковая крайность: когда мощь отрывается от красоты, ведя к культу животной силы.) Красота в рациональной эстетике устойчиво сопряжена с созерцанием. Эстетические категории в лучшем случае – как у Канта – определяются через «незаинтересованное удовольствие». Тем подразумевается, что интерес человека может быть лишь низменно-материальным. Дух тем самым лишается какого бы то ни было собственного интереса; живой же, «заинтересованный» человек теряет свои права как духовное существо... Личность как таковая теряет суверенитет, уступая место фиктивному «Я», то есть общему для всех людей органу познания. Потому-то центральная фигура настоящего творчества – творец, автор, художественно активная личность – отодвигается в современной эстетике (и во все больше ориентированном на нее практическом искусствоведении) на задний план» (А. Сопровский).

         Иову было явлено истинное Творческое Начало, и это Начало он благодарит и благословляет. Не логическое обоснование мироздания важно, но участие в Божественном благословении, узнавании в себе Божественного вдохновения. За это вдохновение человек должен бескорыстно благодарить своего Отца. И не бунтовать, но осознавать свою меру. Иов это понял.

      «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле». 

         Он отрекся своего прежнего незнания. Что его страдания, по сравнению с Красотой и Мощью, с вдохновением Творца? Он принимает величественную картину мироздания, он принимает Того, Кто приглашает его участвовать в совместном устроении этого мироздания. И это участие не имеет ничего общего с духом сатанинского познания, с духом противоречия и безбожного мятежа, где личность теряется в формулах, где Слово пытаются измерить циркулем.

       Бог, конечно, знал, что Иов выдержит испытание, знал, ибо видел в нем личность, а не сухую формулу. Личность и получала воздаяние. Господь даст Иову новую семь и новых детей.

      «И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние...» Благословил, потому что перед нами был уже другой человек. Он в своем дерзновении узнал то, что не мог знать прежде. Бог и человек связано не только нравственными и этическим нормами, но сотворчеством, первенство в котором, конечно же, принадлежит Господу.

         «И умер Иов в старости, насыщенный днями».

                                                                                             ***

      Насыщенность веры и любви. Кто из путников по весям мирозданий не желал бы такого финала? За преданность и веру, за сотворчество с Господом великое обетование получил и царь Давид. О его псалмах, почитаемые всем миром, можно особо говорить. Но главное, Давид творил по Божественному вдохновенью. В этом вдохновении Бог являлся своему верному последователю во все дни и ночи, несмотря и на его не всегда праведные дела. Почему? Потому что вера Давида была выше его земных дел. Его вера знала, что блаженство не идет на совет нечестивых и грешникам не сопутствует. Давид знает, что нечестивые есть прах, который взметает ветер от лица земли. За тысячу лет до Христа псалмопевец пророчествовал, что грешники не восстанут на Суд Божий, ибо путь их будет погублен. И бесполезно метание народов, пытающихся разрушить дело Христово. Спасение в страхе перед Богом, от Которого спасительно и наказание, ибо это наказывает Отец. И даже в страшные дни мятежа Авессалома, когда, казалось, все отвернулись от Давида, он продолжает надеяться на Господа. Путь к Господу не бывает легким, он всегда тернист. И эти тернии страшны, когда собственные дети восстают на отца. Что помогает Давиду? Беспредельная вера своему Творцу. Авессалом погибнет, ибо восстал на праведного отца. Но разве радуется отец гибели неразумного сына? Нет! Он наказывает того, кто посмел убить длинноволосого царевича, запутывавшегося в ветвях огромного древа. Царь напоминает, что не будет счастлив народ, руки которого обагрены царскою кровью.

        Все творчество псалмопевца проникнуто покаянным смирением и благоговением перед Отцом, Который обязательно пошлет Сына, чтобы спасти человечество от греха и смерти. Давид верит и уповает на Бога, столько раз доказывающий, что верность не бывает посрамляема.

         На чем же зиждется вера Господу Давида? Видел ли он Господа? Трудно сказать. Но Дух Божий однозначно пребывал в израильском царе. Кроме того, не будем забывать, что Давид слышал, как сказал Господь Сыну Своему: «седи одесную Меня». Это было явное откровение, и потому можно смело утверждать, что Давид реально собеседовал Отцу и Сыну, находясь в Святом Духе. Не может человек, не имея общения с Богом, выдержать то, что выдерживал Давид. Его царство постоянно на грани развала, но в самые трагические моменты, когда кажется, что уже ничто не способно помочь, оно восстанавливалось и становилось еще сильнее и величественнее.

      Даже оказавшись рядом с адскими глубинами, царственный пророк знал, что Бог рядом с ним и не покидает его. В стесненных обстоятельствах он всегда обращался к Богу, но и в радости он также не забывал своего Отца. Но ведь именно в радости, когда нам хорошо, мы забываем Бога, и отдаем свое тело и душу развратному пути. Наше зрение теряет ориентиры, и не видим Святых Врат, на которых начертаны Слова Истины.

         Давид же всегда возносит Песнь своему Богу, даже тогда, когда Бог из-за грехов его отворачивал Лице Свое от него. Достаточно вспомнить знаменитый 50-й псалом. И как же велик царь в покаянии, он не стесняется предстать перед Богом в прахе и унижении. Его не волнует, что скажут люди: он готов стоять на коленях и быть распятым в унижении ради Бога. Это удивительно, если вспомнить, что цари того времени почитали себя, если не богами, то полубогами, как минимум. Поведение Давида должно было вызвать осуждение окрестных народов и царей, мнение которых, конечно же, доносилось и до израильского народа.

        Израиль же, избрав царя, хотел, чтобы было как у всех народов. Это была одна из главных причин, по которой был избран Саул. Но царь Израиля совсем был не похож, например, на египетского фараона. Он, в отличие от того, признавал свое человеческое происхождение, понимал, что он сотворен из праха земного, но и знал, что соблюдение заповедей способствует воцарению в человеке образа и подобия Божьего.

         Что может быть выше этого? Давид понимал, что ничего. Но эту мысль необходимо было донести до народа, живущего среди моря языческих народов. Потому так необходим был Храм Единому Богу. Этот Храм должен был построить Соломон, сын Давида, которого помазал на царство, еще при жизни отца, первосвященник Садок и пророк Нафан. Давид верил, что его труды по устроению царства не прошли даром.

         И, действительно, народ все более и более ощущал себя народом Божиим. Он увидел свою разность с окрестными народами. Песня Давида зазвучала в каждом доме. Эта Песня творила народ Божий, лишая возможности вернуться в языческое прошлое. Песнь Давида, став частью израильского сознания, внушила этому сознанию истину о будущем Спасителе мира. На царя же земного взирали, как на исполнителя воли Божьей.

        Таковым был Соломон. Он жаждал быть с Богом, и Господь на просьбу Соломона дать разум, ответствовал ему:  «за то, что не просил у Меня ни долгой жизни, ни богатства, ни победы над врагами, а просил разума, чтобы управлять народом, Я даю тебе мудрость такую, что подобного тебе не было и не будет. И то, чего не просил, Я даю тебе богатство и славу. А если будешь исполнять заповеди Мои, дам тебе и долгую жизнь».

        «Мудрость свою Соломон показал прежде всего на суде. Вскоре по воцарении его пришли к нему на суд две женщины. Они жили в одном доме, и у каждой было по младенцу. Ночью одна из них своего младенца задавила и подложила его к другой женщине, а живого у той взяла себе. Утром женщины стали спорить: "живой ребенок мой, а мертвый твой", говорила каждая. Так спорили они и пред царем. Выслушав их, Соломон приказал: "принесите меч".

        И принесли меч к царю. Соломон сказал: "Рассеките живого ребенка пополам и отдайте половину одной и половину другой".

      Одна из женщин при этих словах воскликнула: "отдайте лучше ей младенца, но не убивайте его!"

       Другая же напротив говорила: "рубите, пусть не достанется ни ей ни мне".

       Тогда Соломон сказал: "не убивайте ребенка, а отдайте его первой женщине: она его мать".

     Народ услышал об этом и стал бояться царя, потому что все увидели, какую мудрость дал ему Бог.

      Мудрость свою Соломон выражал и в управлении народом и во всех других царских делах. И разнеслась о нем слава, за пределы еврейской страны, в другие соседние народы» (Прот. Серафим Слободской).

       Соломон правил мудро, и его царство благоденствовало. В это благословенное время он исполнил обещание, данное отцу, и на горе Мориа воздвиг великолепный Храм Богу.

      Однако ничто человеческое оказалось не чуждо и Соломону. Обладая бесценным даром Божественной любви, он стал разменивать его на любовь к своим бесчисленным наложницам, которым несть числа. Более того, возлюбив женщин более Бога, он стал и своим женам-язычницам строить языческие капища, в которые и сам входил.

       «Соломон, заботясь о престиже своей власти, постепенно усваивал привычки восточного деспота. Его уже не удовлетворяла сравнительная простота нравов, царившая при дворе отца. Он сооружает себе огромный дворец, который по роскоши соперничает с храмом и строительство которого занимает гораздо больше времени и стоит куда дороже. Чертоги отделываются драгоценными камнями и редкими породами дерева. Парадный зал превращен в чудо великолепия: трон из слоновой кости, украшенный офирским золотом, окружают изваяния львов по числу двенадцати колен. «Подобного сему, — говорит летописец, — не было ни в одном царстве».

      По понятиям древности, величина гарема соответствовала могуществу властелина. Поэтому гарем Соломона был превращен в целую колонию разноплеменных женщин, обитавших в обширных покоях, специально для этого построенных. Говорили, что число царских жен доходило до тысячи. Эта огромная масса женщин стоила казне очень дорого. Но царь не жалел средств. Он любил показывать приезжим свои богатства, свои огромные золотые щиты, свою драгоценную посуду, обезьян и павлинов, привезенных из Офира.

         Гарем служил источником соблазна. Жены Соломона исповедовали разные религии. Частично для них, а частично для приезжих царь приказал построить в столице святилища Астарте, Милхому, Хамосу и другим сирийским богам. Эти храмы должны были содействовать торговым связям. Иностранные купцы, посещая Иерусалим, могли теперь приносить жертвы своим богам в городе Ягве. К старости Соломон все больше и больше подпадал под влияние своего окружения: женщин и евнухов. Он не останавливался перед крутыми мерами для того, чтобы изыскивать средства для роскошных пиров, приемов и содержания гарема. Но дороже всего обходились постройки в Иерусалиме. Для пополнения казны увеличивали и без того непомерные подати, а хананейское население было объявлено общественными рабами. Все области, за исключением Иудеи, жестоко страдали от поборов. В довершение всего в угоду своим женам сам царь открыто стал участвовать в языческих обрядах.

       Это превращение благочестивого сына Давида в полуязыческого деспота вполне объяснимо. Сам воспитанник придворной среды, Соломон был далек от пуританских традиций старины, а с годами все больше подвергался тлетворному влиянию неограниченной власти. Подобных примеров известно множество. Не был ли даже Нерон учеником Сенеки, подававшим большие надежды на первых порах царствования?

       Соломон запечатлелся в народной памяти двуликим. С одной стороны — мудрым и справедливым, строителем храма, а с другой — жестоким угнетателем, самодуром и поклонником чужих богов. Скорее всего, положительная сторона его правления была оценена позднее. При жизни же Соломона многие видели в нем прежде всего тирана, который принес народу больше зла, чем добра.

       Когда израильтянин смотрел на зубчатые стены царского дворца, на пышные шествия и вельмож в роскошных одеяниях, он, вероятно, расценивал все это как измену Богу Израилеву. Священная История рассказывала людям о Моисее, о временах странствования в пустыне, о свободной жизни пастухов до появления царей. Прошлое все больше рисовалось утраченным раем, о котором вздыхали свободолюбивые израильтяне.

       Возможно, что именно в это время возник цикл свадебных песен, в которых говорилось о юной девушке, не желающей идти в гарем Соломона, а предпочитающей ему своего возлюбленного пастуха.

       Эти перекликающиеся песни, которые Гете назвал «самым нежным и неподражаемым из всего, что дошло до нас, как выражение страстной, пламенной любви», превращаются в ликующий гимн свободе, весне, юности. Они передают буйный ритм захватывающего танца среди зеленых полей, виноградников и расцветающих лилий. Картины весенней природы выступают как контраст мертвенной роскоши Соломонова дворца.

       В последние годы царствования Соломона северные области стали очагом непрестанных волнений. Одно из самых значительных восстаний было вдохновлено пророком Ахией из Силома. Он побудил к мятежу эфраимита Иеровоама, начальника строительных работ в столице, который хорошо знал недовольство народа, отбывавшего повинности. Подробности заговора неизвестны. Летописец говорит лишь, что Иеровоам «поднял руку на царя». Заговор был раскрыт, и Иеровоаму пришлось бежать в Египет.

       Там мятежник был встречен как желанный гость. Дело в том, что фараон, который состоял в союзе с Соломоном, умер и теперь царствовал Сусаким I (935—914 гг.), мечтавший восстановить египетскую гегемонию в Сирии. Смуты в еврейском царстве внушали фараону надежды на успех» (А. Мень).

      Отступление от Бога неизбежно ведет к разделению и падению. Именно так и произошло с Соломоном, от которого отступился Бог. Результат: царство Израиля оказалось разделенным, причем малая часть досталась сыновьям Соломона, а большая - его соперникам. Соломона Бог пощадил ради его любви к Нему. В старости он много передумал, и сегодня его притчи, его премудрость, его знаменитая Песнь любви направляют ищущих странников к Вратам Господним.

         В этом отношении деятельность Соломона сыграла огромную роль в становлении Богословия избранного народа. Цель книги царя Соломона научить людей премудрости, «которая состоит в знании истин богословско-нравственных, практически-теоретических (усваивать правду истинную и суд исправлять) и правил опыта и благоразумия, или дать такое руководство к мудрости, которое бы простых людей научило хитрости, т.е. благоразумию во всех поступках жизни, молодых людей обогатило знаниями и развило в них нравственное чувство, а мудрых усовершило в их мудрости» (А. Олесницкий).

        А. Глаголев отмечал, что  «книга Притчей, содержащая в себе раскрытие учения о премудрости, имеет преимущество полноты, цельности и законченности раскрытия учения о мудрости».

       Св. Григорий Нисский дал прекрасное определение предназначения книги Притч: «как трудящиеся в телесных упражнениях в училище готовятся чрез сие к понесению больших трудов в действительных борьбах, то и приточное учение кажется мне неким упражнением обучающим души наши и делающим их гибкими в духовных подвигах».

       Соломон скажет: «Мудрость разумного - знание пути своего» (Притч. XIV: 8).

        В глубоком смысле это не просто житейская мудрость, но мудрость Божественная. Но эту премудрость возможно искать только тогда, когда в начале своего пути положим страх Господень. Только тот, кто обладает страхом перед Господом, то есть полностью доверяет свою жизнь Богу, может рассчитывать на то, что Господь приоткроет ему некие тайны. Именно о тайне Отец Небесный говорит Соломону, а эта тайна есть Воплощенная Премудрость – Сын Божий. Как и Давиду, Господь являет Соломону, а через него народу Божьему, надежду.

        Уже в первых главах наблюдаем потрясающую экономию Божественной Премудрости. Здесь «излагается целое богословское учение о Премудрости. Слово премудрость употребляется здесь бесспорно, в двояком смысле: в метафизическом и морально-практическом, обозначая то некоторую умную сущность, то человеческое качество, то саму Премудрость, то причастность к ней или ее дела. Оба оттенка смысла, конечно, связаны между собою и взаимно обуславливаются, причем, однако, в отдельных случаях могут и обособляться и различаться как Премудрость и просто мудрость» (А.И. Сперанский).

         Начало же премудрости Соломон полагает в Боге, она существовала еще до сотворения мира. Премудрость следует понимать, как «открывающуюся в мире, которая едва не выговаривает чрез видимое, что она произошла от Бога, и что в тварях не самослучайно сияет столько премудрости. Она молча вопиет о своем Творце «Господе, чтобы ты восходил чрез Нее к мысли об едином Премудром» (Василий Великий).

         Премудрость, можно сказать, первое создание Божие. Отец Сергий Булгаков размышлял, что «Премудрость есть у Бога, и что она является миротворческим началом. Но было бы насилием над текстом утверждать, что здесь устанавливается определенное учение о происхождении Премудрости только посредством рождения и на этом основании понимать здесь сокровенное учение о рождении Сына от Отца».

        «Главное ударение текста 8-й главы несомненно лежит на учении о назначении и роли Премудрости. Этому посвящена гл. VIII, ст. 30. Сказавши в этом стихе о своем предвечном бытии, о своем участии в делах миротворения, Божественная Премудрость открывает отчасти и тайну взаимных отношений между Лицами Св. Троицы. Она говорит о своем приискреннем взаимном общении в любви с Богом Отцом, «тогда я была при нем художницею, и была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время» - (Притч. VIII, 30) возлюбившим Ее еще прежде сложения мира (Ин. XVII, 24) Бог Отец. Единосущный Ему Бог Дух Святый и божественный Сын - Логос, еще до творения мира пребывали в блаженном общении между Собою, как Триединое Божество, ни в ком и ни в чем не нуждавшееся для полноты Своего блаженства. Желая и другие существа сделать участниками Своего блаженства, Бог творит мир, в каждый день Творения Он радуется о делах Премудрости, видя, что они суть «добро» (см. Быт. I гл.) и Сама Премудрость разделяет это Божественное веселие - (VIII, 30). Особенно по совершении вселенной (Быт. II, 1), которая явилась «добра зело», Премудрость радуется творению Божию, во главе которого находится прекрасный венец, царь природы - разумно-свободный человек, созданный по образу Божию и по подобию. Этого человека призвана Премудрость наставлять мудрости, дисциплине и сноровке (VIII, 33) стяжание жизни угодной Богу, получение от Бога земного благополучия, счастья и долгой жизнь - есть цель этих наставлений. Концепция воздаяния присуща вообще всей книге Притч» (Прот. Алексий Гетьман).

       В девятой притче сказано: «Премудрость построила (создала) себе дом, вытесала семь столбов его».

       «Премудрость, создавшая себе дом, - есть Христос, Премудрость и сила Бога Отца, который создал себе дом - плоть во чреве Девы, как об этом свидетельствует евангелист, который говорит: «Слово плоть бысть и вселися в ны», а семь столпов - как утвердила сия предвечная и бесконечная Премудрость и источник жизни, - суть благоухание Св. Духа, ибо по словам Исаии на Нем почиет семь даров Духа Божия» (Св. Ипполит). Св. Иоанн Златоуст писал, что «Премудрость - Сын Божий, сделавшийся человеком. Он приготовил Себе дом, плоть Девы».  Семь столпов - Дух Божий, Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, Дух страха Божия (Ис. XI, 2).

       Семь столпов таинственно указывают на будущие семь таинств, Которые примет в Себя Апостольская Церковь, сообщая благодать Христову Своим верным последователям. «Описание пира (IX, 2) указывает на ту Божественную трапезу благодати, которую уготовал нам Господь своею крестною спасительною смертью». (Епископ Филат).

         Премудрость приготовила Жертву, с помощью Которой произойдет спасение человеческого естества. Явственно прослеживается образ Чаши. Порфирий Успенский скажет: «Чаша своею круглотою и шириною отверстия знаменует Провидение Божие, которое не имеет ни начала, ни конца».

         Будучи юношей взял в руки книгу притч и помню, какое впечатление она на меня произвела. Это не была обычной книгой. Слово за словом, строка за строкой открывали для меня удивительные тайны мироздания, доселе незнаемые. Приходило понимание, что без Бога нет и не может быть никакой мудрости, даже и человеческой. По замечанию Иоанна Златоуста: «чистое божественное учение соединила она с человеческими словами, - с мудростью человеческой, чтобы мы могли постигнуть ее».

         Это постижение происходило постепенно. Это были не только тайны мироздания, но и узнавание обстоятельств, в которых выковывалось познание обыденного мира.

          Вот строкой впечатывается в сознание мысль о невозможности нахождения своего мира подле женщины, чуждой по духу и вере. Какая пустота открывалась перед собственным лицом! И эту пустоту вносила в сознание зачастую женщина легкомысленная и ветреная. А.П. Лопухин писал: «Особенную опасность для юношей представляет обольстительное, но пагубное влияние со стороны развратных женщин (16-19, сн. V:3; VI:24; VII:17 и дал. ). Жена прелюбодейная, оставляя руководителя (Вульг. ducem) или друга (евр. аллуф) юности своей, нарушает тем завет Бога своего (ст. 17): воззрение это весьма характерно для библейского представления, прежде всего, брака, а затем и завета с Богом (берит элогим). В отношении брака Ветхий Завет проводит то идеальное воззрение, что брак есть теснейший союз, союз дружбы и любви, заключенный между мужем и женой (Иоил I:8; Мал II:14), - заключенный притом пред Богом, т. е. с соблюдением известных религиозных обрядов (как справедливо утверждает Эвальд к ст. 17). Но затем этот союз, в силу нравственной высоты, в силу почивавшей на нем освящающей силы Божией, служит по библейскому представлению образом союза или завета Бога с Израилем (ср. Иер III гл. ; Ос I-III)».

         И тут же следовало предупреждение, чтобы не мнил себя мудрецом, ибо истинная премудрость заключена не в нашем разуме, но в устах Божиих. Кстати, это предупреждение весьма вовремя появилось на жизненном пути.

          Как часто в юности верится, что знание, найденное тобою, делает непогрешимым. Сознание юноши часто бывает либо суеверным, либо атеистическим. И вот, когда, казалось, начинаешь знакомиться с Божественной мудростью и узнавать тайны, скорее частицы тайн мироздания, то невольно ощущаешь свою значимость в этом мире. И эта значимость своего положения в поисках знания неожиданно приводит к нравственным падениям. Потому что свой ум поставил выше Божественного, потому что прикосновение к Премудрости дарит Благодать узнавания, которая не всегда идет на пользу душе, поврежденной первородным грехом. Эта душа вместо покаяния возносит себе на личный пьедестал. На этом пьедестале и происходят встречи с женщинами легкого поведения. И, чтобы отойти от них, необходимо следование Божественной Премудрости. Это следование юноше трудно дается. Особенно тяжело, когда окружение, привычное с детства, совершенно не интересуется проблемами Бытия. Их мир – сплошная иллюзия, в которой совершаются действия равные бездействию. Даже такие проблемы, как происхождение добра и зла, жизни и смерти мало занимают людей, занятых заботами и невеселой суетой. Более того, страх пытаются заглушить водкой и вином, которые являются соседями блуда, или же в тупом времяпрепровождении, напоминающий быт пресловутой чеховской семьи Туркиных. Отсутствие религиозного ствола в духовном устроении неизбежно ведет к погружению в пустоту, откуда выход разве что к свидригайловскому пистолету. Но это способны сделать те, кто, хотя бы иной раз задумываются о своем существовании. Основная масса, к сожалению, пребывает в состоянии господина Чимши-Гималайского из чеховского «Крыжовника». И они не понимают, что их путь есть путь беззаконных, путь тьмы.

           Как часто наши мысли занимают проблемы мирового зла и добра. Можем часами беседовать о сущности мирового зла, но, при этом, совершенно не замечаем совершаемого зла нами и ближними. Элементарно не желаем прислушиваться к советам самых дорогих людей, которыми являются наши родители. Трудно вспомнить, чтобы отец и мать, когда-то пожелали зла своим детям. Если таковые случаи есть, то в качестве исключения, но никак не правила. Но юности свойственен бунт, причем этот бунт не столько во имя какого-то справедливого идеала, сколько ради собственно бунта. Таковой бунт приносит огорчения, страдания, значительно укорачивает нашим родным жизнь. В этом мятеже против всех и вся не замечаем самого важного – личности в близком нам человеке. Не способность личностного общения приводит к трагическим коллизиям в семейных отношениях.

          И виновны в этом не только, к сожалению, дети. Порой, родители, утратив религиозный стержень в своем бытии, отражают в самих себе не светлый идеал, а его противоположность. И тогда дети бегут из дому в лес, в поисках своей тропы. Эта тропа заводит в чащу, в которой хочется создать новую семью. Однако лесные девушки с их ароматной плотью думают не о любви и не о семейном очаге: их душевный мир насыщен желаниями плоти, они хотят прожигать юность в кратковременных радостях своего тела (невольно вспоминаются собственные впечатления лесного путешествия по Северу Руси, встречи с девицами, жившими среди карельских сосняков и белых завораживающих ночей и так просто отдающихся юношам, как будто требовалось выкурить сигарету или выпить стакан воды); телесные наслаждения стали смыслом их душевной жизни, ибо духовная – отсутствовала.

        У думающего юноши наступает отрезвление. Начинается возвращение домой. Это не просто возвращение, это восстановление прерванной нити Традиции, вне которой не может быть духовной жизни. Приходит осознание, что истинная любовь и смысл возможен только в истинном супружеском союзе. И этот союз, заключенный в юности, благословляется Богом. Премудрый советует жениться в юности, потому что продолжается Традиция (кстати, юность – это не 15-16 лет, но до тридцати). В юном возрасте жар любви, безусловно, превращает семейные отношения в радость со-бытия, помогает преодолеть естественные трудности, возникаемые на жизненном пути. Потому-то «утешайся женой юности своей», помни о ней, знай, что жена есть образ церкви, муж -  образ Самого Бога. Семья – это мир, в котором свое законодательство.

         Но как трудно сразу измениться, быть уже не только сыном, но и отцом. Прежние обязательства прошлой жизни врываются во вновь созданный мир. И слабый духом поддается уговором, прерывает Традицию, происходят встречи, где оживают прежние отношения, ведущие к разрыву Единства, нарушению всего строя души. Демон очарования вкрадчиво входит в сознание мыслью о былой свободе, которую теряем вследствие супружеского союза. В этом союзе трудности, в доме былой свободы – любовь. Это на самом деле кажущуюся любовь, но уставшей от забот душе видится настоящей. Это душа услаждается льстивыми речами, ей приятно общение с красивыми женщинами, лица которых кажутся разнообразными. Но у души, уловленной Традицией, после пустого времяпрепровождения обязательно появляется потребность обращения к Мудрости, ибо опустошение неизбежно становится спутником странника по дорогам мироздания. И вдруг обнаруживаешь, что нет красоты в этих разнообразных лицах, что совершенно напрасно покидал дом, напрасно обидел мужа какой-нибудь красотки, которая в утреннем свете выглядела безликой и равнодушной. И тогда душа стремится обрести потерянный лик, вернуть целомудрие о сохранении которого непрестанно возвещает Премудрый. Сохранение же возможно, если непрестанно помнить, что грех вначале зарождается в нашем сознании, которое необходимо постоянно поддерживать в состоянии духовного напряжения, выражаемое в памятовании Премудрости Божьей.

        Эта память сохраняет Традицию, связующую нас с предками, пред ликом которых была развернута великая книга  восьмой главы Премудрости Божией. «Премудрость обращает призыв Свой решительно ко всем людям - к праведным и нечестивым, знатным и простолюдинам [Мидраш объясняет различие обращений в ст. 4 - "люди" или "мужи" (ишим) и - "сыны человеческие" (бене-адам) так: "если будете достойны и сохраните закон, то будете называться, подобно Аврааму, Исааку и Иакову - "мужами", ишим, а если нет, то - "сынами человеческими", бене - адам, подобно Адаму, который не сохранил Закона и потому был изгнан из рая" (Midr. s. 21)]; всех призывает, по руководству Божественной Премудрости, развивать свои умы и сердца (ст. 5), обогащая ум всякими полезными сведениями духовной и житейской мудрости (ср. I:4; Еккл I:13) и сообщая сердцу устойчивость в истинном добре (ср. Мф X:16). Вещает Премудрость нечто безмерно важное в жизни человеческой (ст. 6; ср. Мф VII:29), именно: чистую истину, подлинную правду, совершенную справедливость, все же противное тому Ей абсолютно чуждо: все эти наставления Премудрости, при всей своей высоте и глубине, однако вполне доступны разумению человека (ст. 7-9). Поэтому стяжание этих учений должно быть предметом больших вожделений и исканий человека, чем приобретение богатств и сокровищ (ст. 10-11, сн. III:14-15; Иов XXVIII:15-16; Прем VII:9). Сила совета и способность руководить мысль людей к достижению правильного решения в делах неизменно присущи Божественной Мудрости, основу же и самую сущность мудрости, сообщаемой Ею, составляет страх Божий и отвращение от зла (ст. 12-13, ст. I:7, IX:10)» (А.П. Лопухин). - личностио, сколько ради собственно бунта зла и добра.

Тот, кто имеет страх Божий, приступает к изучению собственной души. В такое время душа жаждет уединения, стремиться уйти в лес или пустыню. Но уже нет желания встречаться с русалками, ибо понимаешь гибельность роковых встреч. Сознание ищет философского разговора, и этот разговор может дать только София, Премудрость Божия. В этом разговоре начинается прозрение собственной души, ее детальное узнавание, а, узнавая, приходит понимание, что необходимо в первую очередь себя научить мудрости. И не стоит метать бисер перед свиньями, но настоятельно необходимо не возвращаться к прежней жизни, образы которой мелькают перед глазами.

          Когда приходит отрезвление, то приходит понимание слов Премудрости, гласящей: «Память праведника пребудет благословенна, а имя нечестивых омерзеет». Юная душа, узнавшая преимущества мудрости, жаждет войти в сонм праведников. Но как это часто бывает наш путь размывается житейским дождями, увязаем в болоте, и вместо уединенного разговора с Господом вступаем в многословные беседы, где поминаем Бога всуе и разбрасываем драгоценные слова на незначительные предметы, не стоящие внимания. Забываем, что в молчании рождается мысль. Помню, как любил оставаться, будучи на армейской службе, один в высотном домике, где хранилось снаряжение летного состава.

          Тишина. Ночь. Едва шумящий сосновый лес загадочной Страны озер, легкое потрескивание кострового огня возле солдатского домика, и звезды, звезды в небесной вышине. В эти моменты уста человеческие желают воздать славу Творцу, даровавшего разумение и совесть, с помощью которой пытаемся не потеряться во времени и пространстве. С юга веяло тихим Божественным ветром, дыхание которого пронизывало все существо. Только это дыхание дает жизнь человеческому естеству и способность к мышлению, в котором зарождается смирение – частица Премудрости Божьей. Божественное дыхание учило смирению и укрощению гордости.

         Конечно юному сознанию тяжело смириться. Да и как смириться перед злом, царящим вокруг. Добро и зло соседствуют в реальной жизни. И, порой, они так переплетаются, что не знаешь, какой путь правильный, а какой – лукавый. Система человеческих взаимоотношений такова, что созданная нами же паутина не дает возможности найти правильный решение того или иного вопроса.

        «Благословением праведных возвышается город, а устами нечестивых разрушается».

       Понять сию мудрость, значит, научится различать пути, значит распутать паутину, которую плетет быт. От древности человека мучили вопросы улучшения этого быта. Даже израильского царя занимали проблемы социального характера. Особенно это касалась проблемы богатого и бедного, взаимоотношениям которых в древнем мире было посвящено целое законодательство. Оно зиждилось, в первую очередь, на нравственных и этических принципах, на признании Божественного устроения мироздания, на Его Премудрости, гласящей, что «Кроткое сердце – жизнь для тела, а зависть – гниль для костей». Т.е. последовательно проводилась мысль в сознание избранного народа, что только соблюдение заповедей Господних способно привести человека к праведному пути. Нарушение этих заповедей неизбежно ведет к саморазрушению не только собственного дома, но и самой жизни (не могу не вспомнить чернобыльскую трагедию, которую переживал, когда находился на пути к Божественной Премудрости).

         Корень несправедливости – в отсутствии в человеческом естестве естества Божественного. Наверно, так думали древние, осознавая свою греховность со времен Адама. С древних времен Бог встречался человеку на перекрестках мироздания, и Его было легче встретить, чем иное существо, по словам Варрона, но эти встречи носили внешний характер. Бог был не в нас, но вне нас. Человек спасался Его дыханием, двигался Его Святым Духом, но Он не был частью нашего естества. Все, что оставалась древнему человеку, это пребывать в страхе перед Богом, ибо «страх Господень – источник жизни, удаляющий от сетей смерти». Но смерть все время находилась рядом, и была неизбежна. Древний мир оттого стенал. На лист его души наносились кровавые раны сомнений и страданий. Премудрость дарила крохи мудрости со своего стола, и человек был счастлив этим, но счастье это было так кратковременно. Но в этой кратковременности виделся залог будущего спасения. 

           Мудрость разумного — знание пути своего, глупость же безрассудных — заблуждение. Глупые смеются над грехом, а посреди праведных — благоволение.  Сердце знает горе души своей, и в радость его не вмешается чужой. Дом беззаконных разорится, а жилище праведных процветет.   Есть пути, которые кажутся человеку прямыми; но конец их — путь к смерти. И при смехе иногда болит сердце, и концом радости бывает печаль. Человек с развращенным сердцем насытится от путей своих, и добрый — от своих. Глупый верит всякому слову, благоразумный же внимателен к путям своим.   Мудрый боится и удаляется от зла, а глупый раздражителен и самонадеян.  Вспыльчивый может сделать глупость; но человек, умышленно делающий зло, ненавистен.   Невежды получают в удел себе глупость, а благоразумные увенчаются знанием.  Преклонятся злые пред добрыми и нечестивые — у ворот праведника. (Притч. 14:8-19).

         Премудрый царь верит, что темные силы в итоге склонятся перед силами праведности и света. Господь в течение многих веков буквально вбивал в сознание избранного народа необходимость следования Премудрости Божьей, Которая обещала историческое процветание и сохранение народа как такового, наконец личности. Особенно важно, что Господь обращался непосредственно к человеку, к его бессмертной душе. Надо признать, что Притчи Соломона не только нравственный кодекс поведения древнего человека, о чем говорилось выше, это путь исповедника, познавшего незыблемость Божественного Бытия, и теперь желающего причаститься не только Его благодати, но и Его Пречистого Тела и Крови. Только исповедник способен понять, что «все пути человека чисты в его глазах, но Господь взвешивает души». И это осознанное смирение, исповедник это знает, приведет к желаемому источнику. Смирение уведет человека от путей нечестивых. Однако не следует путать смирение и унижение. Смирение твердо следованием правде, а за правду необходимо биться. Правда не потерпит нашей духовной слабости, не потерпит, если видим унижение слабого, которому не пришли на помощь. Бог, Который есть Абсолютная Правда, поругаем не бывает. Любое насилие относительно слабых есть глубокая неправда, т.е. ложь, относительно которой Премудрость Божья гласит: «Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, погибнет».

          Перед нами четкая программа социальных и нравственных действий. В этой книге наблюдаем гимн монархической власти, ибо «сердце царя - в руке Господа, как потоки вод: куда захочет, Он направляет его». Но это гимн благочестивому царю, для которого милосердие не пустой звук. Именно в избранном народе пробуждается почти неведомое древнему миру милосердие, качество, данное Богом человеку. С этого исторического момента человек иначе станет смотреть на себя и окружающий мир. Ему станет жаль своей души, если она прожила жизнь бессмысленно и бесцельно. Божественная Мудрость становилась частью человеческого бытия. При этом Она непосредственно обращалась к личности, желая ей спасения и благоденствия. Наверно, поэтому эта книга была написана Соломоном, в котором Господь обнаружил уникального и одаренного человека с ярко выраженным личностным началом.

        Своей мудростью израильский царь строил Богословие избранного народа, книгой же Проповедника или Екклесиаста приносил, по словам Митр. Филарета, покаяние.

         Как часто бывает, что мудрые и знаменитые вдруг совершают неожиданные превращения своего духовного пути. Так произошло с Соломоном, так блестяще начавшим свое царствование, а после впавшего в блуд и философское развращение. Об этом его книга, которую кто-то из знаменитых назовет первым литературным произведением, написанным правильным еврейским языком.

         «Все содержание книги Екклезиаста служит как бы ответом на вопрос: в чем счастье на земле, возможно ли для человека полное, совершенное счастье (1:3; 3:9; 5:15; 6:11)? На этот вопрос Екклезиаст самым решительным образом дает отрицательный ответ. Ithron — так называет он совершенное счастье — в отличие от временных и скоропреходящих радостей — невозможно для человека. Ничто в мире и в жизни человека не может дать такого счастья. Отсюда все суетно, все ничтожно и бесполезно.

        Суета сует, все суета. Вот вывод, к которому пришел Екклезиаст путем долгих и тяжелых исканий, и который он одинаково решительно высказывает как в начале, так и в конце книги (1:2; 12:8). Но почему недостижимо абсолютное счастье, почему все оказывается, в этом смысле, бесполезным и суетным? Причина этого в том, что все в мире подчинено неизменным и, в то же время, однообразным законам и вследствие этого находится в постоянном круговращении, не дающем ничего нового, ничего такого, что могло бы хотя в будущем обеспечить достижение Ithron (1:4–11). Движение не вперед, а вокруг, беспрогрессивное круговращение наблюдается не только во внешней природе, но и в жизни человеческой, где психические явления чередуются с той же последовательностью, как и явления природы, столь же мало зависят от воли человека, где также есть всему свое время (3:1–8).

        Эта неотвратимость естественного хода вещей, бессилие человеческой воли изменить его направление, подчинить себе, делают счастье, доступное человеку, непрочным, непостоянным, случайным, скоропреходящим. Человек ни на одну минуту не может поручиться, что счастье не изменит ему. Конечно, такое счастье не есть Ithron. Исследуя затем частные случаи из собственной жизни и жизни людей, Екклезиаст еще более убеждается в том, что ничто не может дать человеку истинного счастья.

         Мудрость? — Но она приносит людям мучение, обнажая и в мире и в человеке безобразие и ничтожество, прикрывающееся видимой красотой и целесообразностью, рождая в человеке тяжелое сознание ограниченности его ума и непостижимости всего существующего (1:13–18).

        Беспечное веселье, пользование всякими удовольствиями и развлечениями? — Но оно оставляет в душе человека мучительное ощущение пустоты и бессодержательности (2:1–2).

       Радости труда, разнообразной деятельности? — Но они меркнут от сознания ничтожности и случайности результатов труда (2:4–11). Последние зависят не столько от самого человека, его талантов и энергии, сколько от времени и случая (9:11). Не зависит от человека и то благо, чтобы есть и пить (2:24). Богатство? — Но оно принадлежит собственно не человеку, а жизни. При смерти обладателя оно переходит к наследнику, который может оказаться глупым и злоупотребить наследством (2:18–19). Да и при жизни богатые часто чувствуют себя одинокими, мучатся завистью, раздорами, жадностью (4:4–8; 6:1–6) или внезапно теряют богатство (5:10–16).

        Но над всеми этими человеческими скорбями и превратностями царит величайшее зло — смерть, которая одинаково поражает и мудрых и глупых (2:14–16), и праведных и нечестивых (9:1–3), уничтожая, таким образом, всякое различие между людьми и делая счастье их призрачным. А то, что следует за смертью, состояние в шеоле, есть жизнь без знания, размышления, без любви, надежды и ненависти, жизнь, по сравнению с которой даже печальное земное существование есть благо, так как и псу живому лучше, чем мертвому льву (9:4–6, 10). Где царствует смерть, там не может быть счастья. Но что же отсюда следует?

         Должен ли человек придти к мрачному унынию, к сознательному отвращению к жизни, столь безжалостно разбивающей все мечты о счастье? Нет!

        Там, где, по-видимому, беспросветным туманом должен был нависнуть крайний пессимизм, для Екклезиаста заблестела живая надежда на возможность некоторого счастья, вера в некоторую ценность жизни. Ithron — совершенное счастье для Екклезиаста по-прежнему оставалось недостижимым, но он нашел в жизни сравнительное благо, относительное счастье, то, о чем с уверенностью можно сказать, что это нечто лучшее. На место недостижимого Ithron является возможное для человека Tob.

        Что такое это Tob? Чтобы понять и суметь достичь это Tob, для этого необходимо взглянуть на мир и жизнь человека с совершенно новой точки зрения, с точки зрения религиозной, надо на место миросознания поставить богосознание, живое сознание действующей в мире Божественной силы. Все в мире подчинено известным неизменным законам, но эти законы суть ни что иное, как выражение Божественной воли.