В последние годы вышли несколько книг о ценностных основаниях русской культуры под руководством А.Л. Казина: пять томов исследовательской серии «Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе и искусстве», а также несколько монографий. Мы поговорили с Александром Леонидовичем Казиным о ценностях и смыслах в произведениях русской современной литературы и искусства.
– Сегодня читатель ищет в художественном произведении живое слово и ответы на вечные вопросы, но, кажется, авторы пока находятся в поиске достойных тем и смыслов. Может ли философия искусства помочь найти выход из кризиса?
– Начнем с простого: культура – это светская форма духовной жизни. Культура – это то, что вокруг культа. Вопрос в том, вокруг какого культа собирается эта культура. Кому она приносит свои дары? Поэтому состояние культуры определяется именно тем, во что верят ее деятели.
В современном мире с этим обстоит очень непросто, как известно. Широко распространена в мире, например, вера в темную материю, как некоторую основу всего существующего. Поэтому так много в современной культуре того, что раньше называлось нигилизмом, от латинского слова nihil – «ничто». В живописи типичный пример – «Черный квадрат» Малевича. С моей точки зрения, «Чёрный квадрат» – это есть икона «ничто», икона небытия. Но согласитесь, что это одно из самых прославленных произведений модернистской живописи в мире. Можно и другие примеры привести, тот же «Фонтан» Марселя Дюшана, всем известный, извините, писсуар, представленный как произведение искусства. Попробуйте сегодня что-либо возразить против него…
В России на равных существуют сегодня все виды мировоззренческого и художественного сознания: это и классика, и модерн, и постмодерн. Классика – это искусство перед лицом Бога, это искусство как молитва. Модерн – это искусство перед лицом человека и от имени человека, которое стремится поклоняться самому человеку, как единственному субъекту культуры, искусства, науки, нравственности и так далее. И, наконец, постмодерн – это искусство под знаком игры, где культура – это свод игровых правил. Если модерн, условно говоря, убивает Бога, как об этом писал Ницше, то постмодерн убивает и человека, превращая его в совокупность каких-то функций, знаков, отношений. Я подробно описал это в своей книге «Событие искусства». В западной культуре сейчас, конечно, торжествует постмодернистское начало. А вот в России все три установки взаимодействуют друг с другом, поэтому можно даже сказать, что процессы, идущие в русской культуре, значительно более сложные по сравнению с западным миром.
– Почему в русской культуре сохраняются разные направления художественного сознания?
– Я думаю, потому что русская культура сохранила цельность духовного и светского. На Западе в XXI веке духовная жизнь человека, общественная и культурная существуют вообще отдельно друг от друга: то есть, вера – это личное дело, ты можешь верить в кого угодно. В Америке существуют, например, официально зарегистрированные церкви сатаны, но в публичном дискурсе ты должен придерживаться правил светского, а точнее, материалистического или позитивистского миропонимания. А у нас этого не произошло.
Хотите верьте, хотите нет, но на протяжении всей тысячи лет христианской цивилизации в России мы имеем дело с тем, что, несмотря на многочисленные влияния, реформы и заимствования, в том числе у Запада, новые формы наполнялись, в конечном счете, православным пониманием мира и человека. И русская культура сохранила целостность миропонимания. Это хорошо отметили еще славянофилы Хомяков, Киреевский и другие, которые писали, например, о том, что долгое время центрами просвещения в России были монастыри, а не университеты, как на Западе. Что произошло на Западе в XVIII веке в эпоху Просвещения? Восторжествовал вульгарный материализм. А вот у нас эпоха Просвещения завершилась совершенно другими вещами. Например, у Державина: «Я есмь – конечно, есть и Ты», – пишет он, обращаясь к Богу. Понимание человека как творения Божия, как существа, в котором есть образ Божий есть главная идея русской литературы.
– Если современная культура России неоднородна, как писателю найти нужные темы и интонации, чтобы быть услышанным и угодить таким разным читателям? Возможно ли это в принципе?
– Угождать художник должен прежде всего самому себе: «Ты сам свой высший суд», как писал Пушкин. Но, по существу, это всегда будет выбор между Христом и его противником. Каждый писатель – сознательно или бессознательно – определяет это сам и, по мере своих сил, пытается осуществить то, что возможно его таланту.
Кроме того, должен сказать, что разные парадигмы не отгорожены друг от друга китайскими стенами, они взаимодействуют друг с другом, иногда даже в рамках одного произведения – писатель использует приемы, и даже точки зрения, классики, модерна и постмодерна часто в одном и том же произведении. И бывает, со временем, происходит творческая эволюция того или иного писателя или художника. Вот я могу в качестве примера привести Тимура Кибирова, поэта, который начинал как концептуалист, но с течением времени становится постепенно поэтом христианского типа сознания. Или, например, современный прозаик Герман Садулаев, и его «Тетради» – начинается это произведение как постмодернистский текст, где герой выступает в виде персонажа, который «сам не знает поутру, куда поедет ввечеру». А вот кончается все настоящей военной, я бы сказал, героической прозой. То, что раньше при советской власти называлось лейтенантской прозой или окопной правдой.
Эта тема сейчас поднимается, появляются новые произведения. В частности, поэзия замечательная, например, Анны Долгаревой. Или поэзия и проза Дмитрия Артиса, например, «Дневник добровольца». В данном случае мы имеем дело с выбором талантливого поэта и прозаика, который, жертвуя собой, сознательно идет на войну. Вот это и есть герой нашего времени, вообще говоря, которого многие ищут. Возьмите книги этого человека, читайте. Здесь присутствуют все возможные способы изображения: есть опыт классики, модерна и постмодерна, но главное –осмысленная в свете духовного идеала реальность бытия, потому что «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя».
– Русская литература во всем мире понимается, как вид русской философии, а поэт и писатель выступает в роли пророка. Надежда на русскую литературу сохраняется?
– Недаром же Томас Манн назвал русскую литературу святой, а Ницше, например, считал себя учеником Достоевского. И не только Достоевского, из Льва Толстого выписывал цитаты. Это тайна России, её величие, её значение для современного, распадающегося на глазах западного мира. Единственная святыня Запада – это он сам, другой нет. Единственная его задача – это сохранение статус-кво с возможным переводом в цифру, совмещение человека с искусственным интеллектом, для которого все возможно в этом мире. Правда, это покупается ценой смерти души. А у нас эта борьба продолжается. Вот в чём особенность русской культуры, русской философии, русской литературы.
Беседовала Елена Жданова
