Давно мечтали мы с 11-летней внучкой поехать с ней на каникулы в столицу Родины, чтобы я ей показала Москву. И вот неожиданно дочь арендовала нам квартиру на четыре дня в Писательском доме в Лаврушинском переулке. Я сразу вспомнила Михаила Булгакова, который мечтал жить в этом доме, но у него не получилось, и, возможно, поэтому Маргарита, мстя за Мастера, проникает в квартиру критика, жившего в писательском доме. В то же время прозаик, критик, журналист Ваагн Карапетян присылает мне свою книгу с интригующим названием, о которой появилось желание высказаться.
***
Книга Ваагна Карапетяна «Великий блеф под названием «Мастер и Маргарита» говорит о том, что есть потрясающе внимательные читатели и знатоки творчества Михаила Булгакова, как автор «Великого блефа…» В его уникальной, острой литературоведческой наблюдательности убедила меня и ранее прочитанная книга В. Карапетяна, посвящённая «ляпам» всенародно любимой книги Александра Дюма «Три мушкетера».
Но вернемся к роману Булгакова. Ваагн Карапетян подчеркивает, что Михаил Булгаков является для него непревзойдённым мастером художественного слова, но он не может согласиться с «булгаковедами», с их оценками и определением целей автора. При этом исследователь допускает, что в него полетят камни поклонников книги «Мастер и Маргарита», но «истина дороже».
Итак, «булгаковеды» берут на себя смелость утверждать, что роман «Мастер и Маргарита» - вершинное произведение Михаила Булгакова и лучший роман 20-го века. Ваагн Карапетян доказывает, что это не так, сдерживая свое «негодование уже несколько десятков лет».
Что такое законченность и готовность к печати книги?
Когда сам писатель ставит точку и несет свою книгу в издательство – это означает законченность произведения. Но Булгаков не ставил точки в своём произведении. Это был еще сырой материал к задумке автора. «Как может сырой материал являться вершиной творчества, лучшим произведением XX века, не могу понять? - резонно задает вопрос Ваагн Карапетян. - А то, что “Мастер и Маргарита” имеет множество огрехов, мы сейчас убедимся».
Автор исследования подчеркивает, что задуман был вначале не роман, а повесть, и в процессе работы над ней было множество названий, говорящих о том, что Булгаков задумал нечто грандиозное, сюрреалистическое: “Великий канцлер. Князь тьмы”, «Чёрный маг», «Копыто инженера», «Жонглёр с копытом», «Сын В(елиара?)», «Гастроль (Воланда?)», «Великий канцлер», «Сатана», «Вот и я», «Шляпа с пером», «Чёрный богослов», «Он появился», «Подкова иностранца», «Пришествие»…
По иной версии Булгаков всё же называет своё произведение «Фантастический роман». Но в любом случае, произведение не было окончено, и Булгаков нащупывал точку опоры с его героем Воландом, то ли Богом, то ли доказательством его существования, что в итоге превратилось в доказательство существования дьявола.
Предполагая, как его будут атаковать и топтать «булгаковеды», В.Карапетян, не сомневаясь в своей точке зрения, допускает принятие и других взглядов, обращаясь к средневековой истории философского спора:
«…в одной деревне появился бродячий философ, и жители решили организовать научный спор пришельца с местным "философом".
Жители собрались на базарной площади в ожидании жаркого поединка. Гость, немного поразмыслив, нарисовал на песке круг, местный "философ" не раздумывая поделил круг на две части.
Гость тотчас же поднял руки вверх и отказался продолжать спор. Он сказал:
- Я чувствую, насколько глубоки познания вашего сельчанина, что непременно буду побеждён.
Когда его спросили, что означал начертанный им круг и линия которую провел их земляк, философ ответил:
- Я нарисовал круг, показав, что земля круглая, а ваш земляк, не раздумывая, поделил круг пополам, этим самым подчеркнул, что земля состоит из суши и воды.
Проводили жители посрамлённого философа и с тем же вопросом обратились к торжествующему от скорой победы земляку.
Тот ответил:
- Наш гость нарисовал круг, намекая на сковородку с яичницей, а я поделил пополам, мол, половина яичницы тебе, половина - мне.
Тоже объяснение, ничего не скажешь».
В письме «Правительству СССР» Михаил Булгаков сообщал, что «лично я своими руками бросил в печку черновик романа о дьяволе». И если это так, то все же он возобновил свою работу над этим произведением, но ввёл Мастера и Маргариту, и рукопись окончательно обрела черты романа. 12 лет Булгаков находился в поиске сюжета и героев, то вводил новых героев, то удалял из книги, например, помещика Феси, что говорит о постоянном поиске прозаиком сюжетной линии.
Елена Шиловская – соавтор Булгакова
После смерти Мастера в 1940 году третья жена Михаила Булгакова к этому роману приложила руку и очень постаралась. «Очень сомнительно, - полагает В. Карапетян, - чтобы вот эти низкопробные строки принадлежали Михаилу Афанасьевичу:
1 - “Это был момент, который упустить было бы грешно.”
2 - “Да, это было сложно, очень сложно, но сложности эти нужно было во что бы то ни стало преодолеть.”
3 - "Дворик-то этот был тем и хорош, что всегда был пуст".
4 - “Я была просто женой генерал-лейтенанта Шиловского, прекрасного, благороднейшего человека. Это была, что называется, счастливая семья: муж, занимающий высокое положение, двое прекрасных сыновей. Вообще все было хорошо.”
Нижеследующий отрывок не представляет собой ряд выдернутых из разных мест предложений. Это абзац, в котором предложения строго следуют один за другим. Насколько они взаимосвязаны - это уже вопрос не ко мне. Обратите внимание и на примитивный уровень самих предложений.
“Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах.
Маргарита Николаевна могла купить все, что ей понравится.
Среди знакомых ее мужа попадались интересные люди.
Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу.
Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире.”
В.Карапетян убеждает читателя в том, что Елена Сергеевна «26 лет корпела над рукописью, вытягивая из огромного нагромождения нечто удобоваримое».
Что не получилось?
Признавая, что «роман популярен, и интерес к нему не угасает, а наоборот, с геометрической последовательностью растёт, выдержал многомиллионные тиражи у нас и за рубежом, переведён на многие языки Европы, Америки, Азии, многократно инсценирован и экранизирован, на его сюжет созданы музыкальные произведения, оперы и балеты», автор книги «Великий блеф…» уверен, что происходит паразитирование на популярном материале. Но в чём же причина такой популярности?
Главная причина популярности «Мастера и Маргариты», - поясняет Ваагн Карапетян, - неповторимый талант Булгакова: «Столько юмора, иронии, нигде не встретишь, просто клад какой-то. Читаю, и улыбка не сходит с моего лица, это поразительная вещь».
В то же время Ваагн Карапетян видит причину популярности в неустанном труде в создании слухов, таинственности, якобы антисталинской направленности Еленой Сергеевной с помощью Абрама Вулиса, говорившего: “Еще долгое время даже упоминание названия этого романа считалось в СССР невозможным - до тех пор, пока в 1962 году в издательстве «Молодая гвардия» не был выпущен роман Михаила Булгакова «Жизнь господина де Мольера»“... В послесловии к роману писатель Вениамин Александрович Каверин упоминает «Мастера и Маргариту» как неизданный роман, в котором «невероятные события происходят в каждой главе».
«Сотни тысяч читателей, - пишет Карапетян, - только тогда впервые узнали о существовании «Мастера и Маргариты». Не прочитали, так хотя бы узнали о существовании.” То есть поползли слухи.
Елена Сергеевна, вроде как по секрету, сообщает соседкам, друзьям, знакомым, что среди прочих незавершённых дел, есть готовый, уникальный роман, который потрясёт литературную братию (как в воду глядела). Только надо немного доработать: осталось-то всего-ничего, укоротить местами, где-то добавить и расположить главы, страницы в логическую последовательность, так, чтобы произведение выглядело цельным». Здесь у Елены Сергеевны явно не получилось, о чем свидетельствует этот отрывок:
“– Он не заслужил света, он заслужил покой, – печальным голосом проговорил Левий.
– Передай, что будет сделано, – ответил Воланд и прибавил, причем глаз его вспыхнул: – И покинь меня немедленно.
– Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы взяли бы тоже, – в первый раз моляще обратился Левий к Воланду.
– Без тебя бы мы никак не догадались об этом. Уходи.
Левий Матвей после этого исчез, а Воланд подозвал к себе Азазелло и приказал ему:
– Лети к ним и все устрой.”
Азазелло и устраивает. Он появляется в подвале Мастера и Маргариты, поит их ядом и отправляет в мир иной. И если за день до этого Воланд изымает Мастера из психбольницы вместе с документами, а Маргарита добровольно уходит от своего законного супруга, то в момент смерти происходит раздвоение личностей: в больнице снова оказывается и умирает второй Мастер:
"... лучше скажите, – задушевно попросил Иван, – а что там, рядом, в сто восемнадцатой комнате сейчас случилось?
– В восемнадцатой? – переспросила Прасковья Федоровна, и глаза ее забегали, – а ничего там не случилось. – Но голос ее был фальшив, Иванушка тотчас это заметил и сказал:
– Э, Прасковья Федоровна! Вы такой человек правдивый... Вы думаете, я бушевать стану? Нет, Прасковья Федоровна, этого не будет. А вы лучше прямо говорите. Я ведь через стену все чувствую.
– Скончался сосед ваш сейчас, – прошептала Прасковья Федоровна, не будучи в силах преодолеть свою правдивость и доброту, и испуганно поглядела на Иванушку, вся одевшись светом молнии."
Умирает и вторая Маргарита в особняке своего мужа.
"...мрачная, ожидающая возвращения мужа женщина вышла из своей спальни, внезапно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув беспомощно:
– Наташа! Кто-нибудь... ко мне! – упала на пол в гостиной, не дойдя до кабинета."
«Ну как тут не чесать затылок, причём упорно, до боли», - пишет Карапетян, сожалея о нестыковке. Сам он вновь и вновь прочитывает страницы романа, очень интересно сопоставляя творческие поиски Михаила Булгакова в параллелях с Николаем Гоголем, или Михаилом Шолоховым, или с Артуром Конан Дойлем, или Эдмондом Кеосаяном.
Но, когда он убеждается в наличии в романе множества стилистических и пунктуационных ошибок, он справедливо упрекает Елену Сергеевну: «Можно было бы за двадцать шесть лет исправить их, но надо было потратиться, нанять редактора, корректора. Скуповата была Елена Сергеевна, прямо скажем, скуповата...»
Смысловая линия
Первая версия культового романа "Мастер и Маргарита", спустя 26 лет после ухода Булгакова, была опубликована в двух номерах журнала Москва (№ 11, 1966 и № 1, 1967) и представляла собой разрозненные отрывки, в которых с трудом прослеживалась смысловая линия.
Роман увидел свет благодаря усилиям, прежде всего литературоведа Абрама Зиновьевича Вулиса, писателя Константина Михайловича Симонова, редактора журнала Евгения Ефимовича Поповкина и, конечно, вдовы Булгаковой Елены Сергеевны. И у каждого были свои причины оказать содействие изданию романа.
Интерес Елены Сергеевны понятен. Это, прежде всего, гонорар. Ей оставалось только надеяться на гонорары от публикаций произведений усопшего мужа, чем она и ежечасно, ежедневно, ежегодно занималась, не обращая внимания на нестыковки в сценах в театре варьете, в образе Иуды, на сатанинском балу – их невозможно все перечислить, требуется читателю самому обратиться к книге Карапетяна.
И это повлияло на то, по мнению Ваагна Карапетяна, и с ним трудно не согласиться, что роман ”Мастер и Маргарита” является авантюрно-приключенческим, бульварным произведением, коих немало было до Булгакова, а сегодня и вовсе пруд пруди. В его основу мастером заложено желание заинтриговать читателя чем-то необычным, что не может быть незамеченным, а всё остальное, упорно нам внушаемое, есть домысливание целой армии приверженцев романа: «Они с завидным упорством навязывают нам нравственное, высоко-эстетическое значение произведения, для которого в романе нет никаких оснований».
Отдаю должное не только литературоведческой наблюдательности, продуманности книги, любви и горячему сочувствию Михаилу Булгакову со стороны Ваагна Карапетяна, но и благодарю за погружение в те экскурсы в историю и философское оформление мировой литературы, которые ассоциировались с героями и сюжетными линиями «Мастера и Маргариты» великого Михаила Булгакова.
Лидия Владимировна Довыденко - секретарь Союза писателей России, член Союза журналистов России, кандидат философских наук, главный редактор художественно-публицистического журнала «Берега», прозаик, публицист, краевед, общественный деятель. Автор 26 художественных, историко-краеведческих, публицистических книг, ряда телевизионных фильмов.
