Снежный король
Снег кажется розовым в свете вечерних огней,
Деревья размыто-черны на сиреневом фоне.
И скоро наступят часы для безумных затей,
Бесстыдных желаний, снежинкой зажатых в ладони...
Замедлится время, увязшее в белой пыли,
Синхронно погаснут дома и уснут магазины,
И песнь заведут, что седые метели сплели,
Ученые кошки из рамы старой картины.
И будет размётано в клочья гирлянд серебро,
Нарядные ёлки семью замелькают цветами
И строгую полночь, пушистое вздув болеро,
На бал увезут рысаки с голубыми хвостами.
И я, поджидая тебя, нарумяню лицо,
Присяду к окошку в узорной прабабкиной шали.
И стану глядеть, как взбираешься ты на крыльцо,
Подняв капюшон, чтобы слуги тебя не узнали.
Искрящийся, звёздный, прекрасный до мозга костей,
Но так на кого-то знакомого странно похожий,
Мой самый незванный и самый родной из гостей —
Ты снимешь свой плащ и ботинки оставишь в прихожей...
Тебе позавидует город, проспав до утра
В холодных объятьях зимы, под её простынями.
Ты рано проснёшься, чтоб тайно уйти со двора
И розовый снег заскрипит под твоими санями.
Служба
Ярко-красным узором заката
Словно кровью горят купола.
Может в чём и была виновата,
Только вспомнить никак не смогла.
В гулкий ропот сливаются речи,
От курений болит голова,
А в глазах расплываются свечи,
Освящённые в честь Рождества.
Стар и млад, не стесняясь порыва,
Всё кладёт за поклоном поклон,
Эта ночь безупречно красива
В непорочном сиянье икон.
Я держусь в стороне от народа,
Не гордясь, а робея слегка,
Мне не в радость сегодня свобода,
А безгрешность ещё далека.
Между явью и сном воспалённым
Зимний вечер — такой голубой.
Я хочу обратиться к иконам
С никому не понятной мольбой:
Пусть со мной, своенравной и дерзкой,
И другие поверят сейчас,
Что любая звезда Вифлеемской
Может быть для любого из нас...
Аничков мост
Фонтанку затянул вечерний дым
Такой густой, что можно сжать в ладони,
А из него над городом пустым
На волю рвутся каменные кони.
Смирив их гордость волею своей
Борцы узду наденут торопливо
И их потом ведут напиться к ней
И легкою рукой потреплют гривы…
А кони ржут, склонившись над рекой
Пока она так медленно струится.
Течь без конца – вот истинный покой,
Который смертным может только сниться.
Она бежит, не чувствуя оков,
В нее глядится небо цвета стали…
Наездники уводят скакунов
И замирают вновь на пьедестале…
Тень Овстуга
(Брянская обл. родовая усадьба Ф.И. Тютчева)
Осенний парк. Кружение аллей,
Осенних роз беспомощное рденье
И жадный клёкот жирных лебедей,
Которым кто-то кинул угощенье.
Вершина дня. Лирический покой
Пронизан света длинными струями.
Скиталец-дух уставший и седой
Так долго бродит дальними краями...
На горке храм и я войду туда,
Зажгу свечу у тёмного придела.
Мне близок Бог теперь, как никогда —
Я прежде так молиться не умела.
Слетают листья с клёнов, лип, дубов —
Вся ими сплошь усыпана дорожка.
В осенних парках прячется любовь —
То знают пруд, беседка и сторожка.
И, появляясь в полной тишине,
Как будто мысль сама его соткала,
Поэта призрак проскользнёт извне
В свой милый дом, где прожил он так мало.
И заскрипит взволнованно паркет,
Узнав тотчас шаги его родные.
А он, вздохнув, какой-нибудь предмет
Возьмёт в ладони бело-ледяные.
С вихров седых стряхнёт могильный тлен,
Развеет пыль засаленной полою,
Он разобьёт молчанье этих стен,
Заставив снова вспоминать былое.
Он принесёт с собою запах мха,
В намокших туфлях стиснутые ноги
И две слезы - два крошечных стиха,
С его ресниц упавших на пороге.
Любовь
Сколько есть во вселенной дорог, городов и людей,
Сколько разных обличий, видений и образов ложных.
Только узы, что душу твою привязали к моей,
Разорвать, развязать, разрубить, растерзать невозможно.
Можно память и прошлое, имя и личность украсть,
Сделать так, чтобы были мы дальше, чем север от юга;
Нам поможет одна неизбывно-бессмертная власть:
Власть сердец, не умеющих биться вдали друг от друга.
Тщетно сотни путей перепутаны злою рукой
И в двух книгах судьбы в сотый раз переписаны строчки.
Нас подхватит любовь, повлечёт, как магнит, за собой
И сведёт нас опять, и в одной мы окажемся точке.
Каждый сразу другого приметит особым чутьём
Сквозь преграды обоих приведшим к единственной цели,
И опять мы с тобой взявшись за руки рядом пойдём
В нашу общую жизнь, о которой забыть не сумели.
Пусть до дыр эта истина всеми затерта давно —
Мы и сами когда-то её чепухой называли:
Нас нельзя разлучить, потому что мы были одно
До того, как пришли в этот мир и друг друга узнали.
