Он сделал великую русскую литературу оружием борьбы со злом
Давно хотелось публично высказаться о прекрасном человеке, с кем меня свела судьба более тридцати лет назад, когда однажды, вослед за прочитанной статьёй в нашей главной военной газете «Красная звезда», где он работал, встретился и с самим автором – симпатичным брюнетом-полковником, великолепным знатоком русской литературы и истории, оригинальным философом, человеком больших знаний и широты мысли, высочайшим мастером слова, литературным критиком, публицистом, прозаиком. Эта встреча принесла мне важное открытие: получалось, что по главным, основополагающим жизненным позициям у нас много общего: военная служба, философские суждения, мировоззренческие установки, единомыслие, возраст. Оказалось, что и живём мы в одном московском районе, рядом. И это обстоятельство с тех пор позволило нам в череде бегущих с бешеной скоростью дней время от времени находить возможность для общих, хотя и коротких, но исключительно насыщенных встреч, бесед и дискуссий.
В юбилейном слове о человеке принято говорить о достоинствах его, о сделанном им. Право, Петра Ивановича есть за что хвалить и поднимать на щит его творчество. Как, например, не хвалить за его содержательную книгу об Иване Грозном «Драма Грозного царя», за книгу оригинальной прозы «Встретимся на том свете, или Возвращение Рябоконя». За целую серию книг, пользующихся широкой популярностью о нашей больной и кровоточащей ране – «афганской войне». Как не сказать о его поистине настоящих, а не затерянных в никому не нужных диссертациях научных исследованиях о «Слове о полку Игореве», книге «В поисках града Тмутаракани», вышедшей в издательстве МГУ к двухсотлетию первой публикации поэмы. Как не преклониться за приверженность и любовь писателя к своей малой родине Кубани, родному Краснодарскому краю, о котором он много и трепетно пишет, обогащая культуру cвоей родины народным колоритом. Он составил первый словарь кубанского диалекта за всю его историю «Кубанский говор. Балакачка», вышедший вот уже четырьмя изданиями. Выпустил целую серию книг о традиционной народной культуре.
Он немало написал, многое высказал, много дум передумал, как истинный творец и подвижник, пропустив их через собственные душу и сердце. А в своих мировоззренческих трудах показал читателям немало правильных дорог и путей к светлой правде и праведному устройству своего бытия. Вся его творческая биография, насыщена событиями и глубокими философскими смыслами. Многоплановость его творчества, разносторонность интересов, широта взглядов и, казалось бы, безграничный круг исследованных им человеческих проблем настолько обширны и глубокомысленны, что описать их невозможно в границах столь небольшой публикации. Хорошо, что о жизни и творчестве Петра Ивановича Ткаченко ещё в 2012 году кубанским литератором и поэтом Соболем А.И. издан отдельной книгой литературный портрет писателя под названием: «Пётр Ткаченко: «Но на сей час я и пришёл…».
Но я хотел бы остановиться исключительно на впечатлениях от его, на мой взгляд, по-настоящему научных, культуроведческих трудов мировоззренческого направления. И здесь на первое место я поставил бы его многогранную общественно-литературную деятельность, связанную с изданием авторского литературно-публицистического альманаха «Солёная подкова» и духовно-мировоззренческого литературно-публицистического альманаха «Поход». Всего в общей сложности издано десять таких достаточно объёмных и предельно насыщенных великолепными произведениями книжек. Причём, в самое нелитературное время. Как писала об этом «Литературная газета», издание таких альманахов «… случай в современном литературном процессе уникальный. Один человек, именно казак в душе и полковник в отставке Пётр Ткаченко в мужественном одиночестве выпускает альманахи, насыщая каждый выпуск качественными, пусть порой и не бесспорными текстами…. Даже по одним названиям материалов понятно, что Пётр Ткаченко – автор в любом случае неравнодушный к истории отечества и литературы» («ЛГ», № 11, 2009). «Целительным чтением» было названо его творчество на её странице.
Эта его деятельность в нашем нынешнем культурном пространстве чем-то близко напомнила мне подвижничество А.С. Пушкина, основавшего журнал «Современник», который формировал вокруг себя людей не просто творческих и талантливых, а тех, кто высокой одухотворённостью старался поднять выше в своём обыденном движении тогдашнее русское общество. Историю и Пушкина знают все. А вот все ли знают о содержании упомянутых мною альманахов П.И. Ткаченко? Думаю, что не многие.
А потому стоит назвать хотя бы некоторое из всех опубликованных в них поистине «золотых россыпей». «Мысли ясной благодать…» (Трагедия и грех русской философии), «В европейском ласковом плену» (О русской эмиграции, поэте Николае Туроверове, и других представителях «эмигрантской интеллигенции» России), «Сии кровавые скрижали» (Поэтическое завещание Александра Блока), «У церковной ограды» (Современные мысли о Храме Живоначальной Троицы в Орехово-Борисове в Москве), «Ежели поэты врут, больше жить не можно» (О русском поэте Ярославе Смелякове), «До разгрома и после него. Кто и как убил Александра Фадеева (Куда и зачем вёл людей Левинсон. Кто и кого разгромил в «Разгроме»), «А он, как и был, остаётся поэтом …» (О Павле Григорьевиче Антокольском).
В альманахах Ткаченко нашли оценку труды очень многих духовных просветителей нашего времени, писателей, художников, поэтов, критиков, публицистов. Василий Белов, Николай Рубцов, Юрий Кузнецов, Николай Зиновьев, Юрий Беличенко, Владимир Соколов, Игорь Машков, Константин Яковлев и многих других глубоких произведений талантливых авторов. А в одном из номеров альманаха «Поход» Петр Иванович разместил очень объёмную и мою статью «Кому нужна необразованная Россия» о причинах кризиса в российской культуре и образовании. Эпиграфом к этой статье послужили, полагаю уместно подобранные к описываемому в статье времени, слова Александра Блока:
Страна под бременем обид,
Под игом наглого насилья,
Как женщина, теряет стыд,
Как ангел, опускает крылья.
Здесь также проявился явный позыв писателя откликнуться на нашу очередную национальную беду – крушение некогда достойной и лучшей в мире системы образования, падение духовных опор, державших наше общество в нравственном равновесии и созидательном направлении. Конечно, вся эта трагедия случилась не в одночасье. Но начиналась она с забвения духовной природы человека. В своё время, ещё учась в военно-политической академии, мы – слушатели юридического факультета зачитывались ходившим у нас, как говорится, по рукам единственным в академической библиотеке дореволюционным экземпляром сборника статей о русской интеллигенции «Вехи». Философская истина и интеллигентская правда, как определил этот интеллектуальный пласт нашей жизни один из авторов сборника Н.А. Бердяев, всегда интересовали мыслящую часть нашего общества и в советское время.
Мы тянулись тогда к знаниям, которых не преподавали ни в школах, ни в университетах. Суровая действительность поставила тогда перед нами серьёзные и неразрешимые вопросы, ответы на которые мы искали каждый, исходя из собственных взглядов, мировоззрений, жизненных установок. Да так и не нашли их. Иначе не развалился бы Советский Союз, и страна наша не была бы ввергнута в пучину жестоких катаклизмов и пораженческих настроений.
Но вот ровно через сто лет после выхода сборника «Вехи», когда на дворе уже вовсю происходило новое брожение от тех же проблем, что и век назад, что и в наше сегодняшнее время, когда в экзистенциональном диссонансе ошалело разбрелось и рассеялось по разным углам уже ныне думающее общество, появился новый сборник философских трудов и глубинных размышлений под названием: «Когда же произойдёт смена вех? …(Новая смена вех)». И автором этой работы выступило уже не семь знаменитых философов, учёных, юристов, а лишь один человек. Но обеспокоенный, как все семь, судьбой страны, судьбой мыслящей части общества, судьбой уже сегодняшней русской интеллигенции, судьбой вообще русского народа, оставленного нынешней культурной элитой без должной путеводной идеи, без ясного и понимаемого мировоззрения и, как сказал поэт, без чувств, без неги, без любви… Автором этой книги был П.И. Ткаченко.
«Новая смена вех, – пишет он, – означает сегодня отход от либерально-революционной идеологии, исповедуемой «правыми» открыто и государственной властью тайно…. Отказ от олигархического, антирыночного, спекулятивного, разбойничьего капитализма, освобождение от внешней зависимости в идеологии, экономике и политике. Восстановление и развитие отечественной науки, промышленности и сельского хозяйства. Освобождение культуры и литературы в частности от «рынка», то есть коварной формы их подавления. Но это ведь означает, по сути, переход на новую модель развития, что пока остаётся невозможным, хотя такая «смена вех» уже давно назрела. Если этого не сделает сейчас нынешняя правящая «элита», это будет сделано иным, более трагическим путём, и, как мы знаем из нашей многотрудной истории, не обязательно в результате каких-то открытых революционных действий… Опыт трагического двадцатого века свидетельствует о том, что спасение обыкновенно ожидается не оттуда, откуда оно приходит…» (указ. источник, с. 5).
Основной упор в работе Ткаченко делается на духовную составляющую нынешнего общества, его культуру, образование. Эти и другие горькие и тревожные размышления автора, с болью отдающиеся в его мятущейся душе, к сожалению, остались только в самой изданной непростительно малым тиражом и для очень узкой группы таких же, как и сам писатель, людей, не тронув своими выводами и предостережениями ни министерства культуры и образования, ни более высокую власть, ни саму ещё живущую в разобщённом и крайне аморфном состоянии оставшуюся русскую интеллигенцию. О поднимаемых в книге проблемах – ни широких отзывов, ни обсуждений, ни публичных дискуссий не было. В отличие от первого сборника статей «Вехи», выход которого в печать обсуждался в русском обществе бурно, широко, очень взволнованно и профессионально. Вот в этом и коренное отличие века минувшего и века нынешнего, охваченного мировоззренческой прострацией, погрязшего в социальной апатии, бездействии, абсолютной утере светлых перспектив. Впору вспомнить здесь великого пророка русской жизни Михаила Юрьевича Лермонтова и его «Думу».
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее — иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
XIX век. Как всё угрюмо и страшно, если видишь мыслительные, мировоззренческие пути происходящего! Но до каждой социальной клеточки всё верно и как будто бы скрупулёзно просчитано. Ведь всем известно, чем закончился тот век, что случилось с поколениями людей, живущими в нём. Не просто «пустым и тёмным грядущим». Он закончился сплошным террором народников, убийствами и покушениями на царей, губернаторов, прокуроров, премьер-министров, подготовленными в этом веке тремя кровавыми революциями, которые ознаменовали последующий жестокий XX век, в котором пророками выступали уже другие властители человеческих дум, в том числе, кстати, и авторы сборника «Вехи».
Что касается П.И. Ткаченко, то читая его философские, мировоззренческие труды, волей-неволей замечаешь и в нём отчётливые и прямо поставленные перед обществом и читающей интеллигенцией провидческие вопросы о смысле уже нынешнего бытия, о месте и роли мыслящих и деятельных людей уже в сегодняшнем социуме, о глубинных задачах сохранения страны и её национальной духовной идентичности. Потому и закономерно его обращение к пророческому образу М.Ю. Лермонтова, длительным исследованием творчества и жизни которого он занимался в последние годы. Да и не только к Лермонтову устремлены его проникновенные взоры. У меня хранятся подаренные писателем книги и статьи о Блоке, Шолохове, Фадееве, Белове, Рубцове, Цветаевой, Кузнецове, в которых автор сквозь их трагические судьбы доносит до своих читателей глубинные идеи социальных устройств с их нравственными и духовными проблемами.
Исследуя трагические судьбы писателей, Ткаченко рассматривает их не как отдельных индивидуумов, хотя и особенных, наделённых великими талантами, а как деятельные клетки социального организма, частицу того общества, в котором они жили и творили. И трагедию их он рассматривает во взаимосвязи с этим обществом, его духовными и мировоззренческими основами. А можно сказать и «наоборот, что это общество находится во взаимосвязи с его передовыми индивидуумами и трагедию этих индивидуумов следует рассматривать как трагедию общества».
В аннотации к вышедшей уже в этом году книге «Трагические судьбы русских писателей» (М.: Издательский дом «Звонница-М». 2020. – 492 с.) сказано: «Писатель исходит из того, что со времён библейских каждая человеческая трагедия имеет прежде всего духовную, религиозную природу и причину и не может сводиться к криминальным, житейским и тем более к юридическим аспектам». Как криминалист и криминолог всецело разделяю эту правильную мысль писателя о том, что духовной составляющей в нашей жизни мы очень мало уделяем внимания, а иногда и вообще выбрасываем эту её часть, как ненужное к ней приложение. А затем расхлёбываем вселенские трагедии, виним в них всех и вся, не желая замечать главного и существенного.
Примером здесь может послужить образ любимицы очень многих почитателей талантливой и трагической поэтессы Марины Цветаевой, превосходно исследованный П.И. Ткаченко в упомянутой выше книге. Не суровое время, не тяжкий быт, не личная неустроенность и переживания, а бездуховность и безнравственность, распутство и безбожие – вот те главные причины её трагедии, трагедии её большого таланта. И её ли одной? Эти же причины лежат в основе буквально всех и социальных трагедий, глобальных изломов и катастроф, в первоначале всего того общественного зла, которое противостоит и нередко выигрывает в поединке с добром.
Везде, во всех трудах Петра Ивановича Ткаченко прослеживается неуклонная линия писателя, касающаяся необходимости активной мировоззренческой жизненной позиции, даже там, где, казалось бы, общество уже безнадёжно больно, зашло в тупик, тонет в беспролазном болоте. Порой создаётся впечатление, что ныне, находясь в бездуховном пространстве, мы окружены со всех сторон превосходящими силами врагов, до того безвыходной видится нынешняя ситуация в стране. Особенно, когда её оцениваешь на мировоззренческом, на метафизическом уровне. Что кроме катастрофы ждёт общество «без идеологии», то есть без смысла своего бытия?.. Но, как и многие прогрессивные писатели прошлого, Ткаченко считает, что выход есть. Это литература, книги, культура, просвещение народа, обращение к его духовной силе. Литература – это способ сопротивления злу. Однако, речь идёт не о всякой литературе, а о такой, которая одухотворена великими идеями человеколюбия, гуманистическим содержанием, постижением красоты мира, добра и правды. К великому сожалению, такая литература ныне осталась лишь уделом одиночек, типа самого нынешнего юбиляра. Слава Богу, что остались хоть они!
С интересом прочитал его новую работу «Новые трихины», о том, что нынешний коронавирус предсказан в «Преступлении и наказании» Ф.М. Достоевского. В ней П.И. Ткаченко пишет: «Великая русская литература, являющаяся формой народного самосознания, загнанная в «рынок», к ней вообще неприложимый, продолжает уничтожаться. Вырастают уже целые поколения детей в условиях «реформируемого» образования. Это может значить одно: преднамеренная дебилизация детей продолжается. Одичание нашего общества происходит пока неостановимо. Но тогда неизбежно встаёт вопрос: если власть не касается идеологии (литература, философия, искусство), то тогда чего она касается, если от этого зависит всё? Тогда этим занимается кто-то и в своих интересах? Или она заодно с теми, кто это делает?..»
Как видим, писателем поставлен очередной острейший вопрос нашей дальнейшей жизни – личной, общественной, народной, государственной. Сегодня он стоит перед нами со всей трагической неизбежностью. И ответ на него рано или поздно должно найти само общество. И найдёт оно его, в том числе, и в перечисленных в настоящей статье трудах нашего современника, в книгах литератора, философа и мыслителя П.И. Ткаченко.
Смею утверждать, что литературно-критические повести П.И. Ткаченко о «Слове о полку Игореве» – «В поисках града Тмутаракани», о судьбе Александра Блока – «Пред ликом Родины суровой я закачаюсь на кресте», о Михаиле Лермонтове – «С тех пор как вечный Судия мне дал всеведенье пророка», о «Тихом Доне» – «Какую Библию читал М.А. Шолохов», о «Разгроме» Александра Фадеева – «До разгрома и после него», – это новое слово в осмыслении великой русской литературы, а значит духовных основ нашего нынешнего бытия.
Владимир Иванович Сергеев, доктор юридических наук, профессор, академик РАЮН, почётный адвокат России, полковник юстиции в отставке
