«А мир опять, как пропасть ада...»

Необыкновенный улов

«Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5)

День отпылал. Сквозь тучи светит

Луна. Дневной погашен жар.

И рыбаки бросают сети,

И дремлет город Генисар.

Мерцанье звезд ночных, усталость,

Мрак среди пальмовых стволов,

Тщета усилий. И осталась

Одна надежда на улов.

Молчат базальтовые скалы,

Ночной прохладой воздух полн,

И берег каменный ласкает

Игра генисаретских волн.

Усердно ветер волны нижет,

Волну бросает за волной.

И ноют мышцы, и все ближе

Шум городской и тяжкий зной.

Намокли и набухли сети,

Рукам рыбацким покорясь.

Ночь минула. А на рассвете -

В сетях - ракушки, ил да грязь.

Сетей рыбацких паутина

Пуста, хоть весит тяжело -

Лишь муть со дна, да сор, да тина -

Сетей просмоленных улов.

И вот, печалились покуда,

Сквозь облаков рассветных медь,

Так неожиданно, как чудо,

Слова: «Забросьте в море сеть».

«Но мы ее всю ночь бросали,

Все тело стонет и нутро...»

«Бросайте!» А когда достали,

Трепещет рыбы серебро.

Прорвались от улова сети,

И лодки рыбою полны,

И удивленно, словно дети,

Ловцы глядят, потрясены.

Они стоят, молчат, внимают, -

В душе и чудно, и светло,

И в изумленье понимают,

Что в этот миг произошло.

Что жизнь пуста и безнадежна,

И сильная безсильна плоть,

И что возможность невозможна,

Покуда не придет Господь.

У колодца

«Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7, 37)

Ни стен, ни кровли, ни ограды -

Душа дрожит на сквозняке.

Та, что должна быть Божиим садом,

Живет от Бога вдалеке.

Как площадь, улица, как поле,

Со всех сторон обнажена,

И ни своей, ни Божией воле

Не служит, грешная, она.

Страстей хозяйничают ветры,

Желаний катится река.

Сад, что рожден цветущим, светлым,

Живет по воле ветерка.

Всему, что встретится ей, верит,

И нет случайному препон,

И помыслы, как будто звери,

Ее грызут со всех сторон.

Забот и дум земных заторы,

Как дождь, что непрерывно льет.

А совесть, как усталый сторож,

Все дремлет, знак не подает.

Ей - больно падать не однажды,

Искать оборванную нить,

Губами, жесткими от жажды,

Во всем врагов своих винить.

Так близко, рядом, лишь нагнуться,

Колодца чистая вода,

А ей никак не дотянуться,

И черпать нечем - вот беда.

И так страдать ей у колодца

Своею грешной сутью всей,

Покуда к ней не прикоснется

Господь Десницею Своей.

Гадаринская страна

«И начали просить Его,

чтобы отошел от пределов их» (Мк. 5, 17)

Там, где цвела Тивериада,

Тысячелетий тишина...

А мир опять, как пропасть ада,

Как Гадаринская страна.

Как тяжело земли дыханье -

Соблазнов пропасть велика,

Лишь волн угрюмых колыханье,

Что катит гордости река.

Самонадеянности кручи,

Закрывшие простор небес,

И чем они прочней и круче,

Тем ближе черных туч навес.

Здесь жизнь не теплится, не бьется,

Хотя высок страстей накал,

Лишь крик бессилья раздается

Средь серых известковых скал.

Все горько, тяжко и постыло,

И ни травинки, ни цветка,

И зной, и хлад. И все - застыло,

И нет ни вздоха ветерка.

Пустыня ненависти, злобы,

Борьба за место на Земле,

Жизнь в непрерывной схватке, чтобы

Пройти и сгинуть в вечной мгле.

И боль, и вечная разруха,

И плач с проклятьем на устах:

Мир гордого больного духа

Кричит и бьется во гробах.

Ни свет, ни воздух не проходит

Сквозь зла свинцовый монолит...

Но и сюда Господь приходит,

И даже здесь Господь целит!

Сияет сквозь всесилье ночи

Высот надмирных глубина.

Но Бога мир принять не хочет,

Как Гадаринская страна...