Читая Владимира Осипова

На Лубянке долгие допросы.

Нет, не обманула нас молва.

Называли нас с опаской - «госы».

Даже в тюрьмах это страшные слова.

 

«Государственный преступник» - шифр в деле.

Фотографии и в профиль, и в анфас...

И Младенец в Вифлеемской колыбели,

Просиявший в сердце, как алмаз.

 

Прокурор не верил в Бога. Это точно.

Прокуратор Иудеи зрел Его.

«Что есть Истина?» - хрипел кромешной ночью.

Но Христос не выдал никого.

 

Следователь пёрышком казённым

Выводил мне срок на восемь лет.

А я чувствовал себя спасённым.

А вот он, я думаю, что нет.

 

И в суровых лагерях Мордовских

Голодовкой веру укреплял.

Помня о страданиях Голгофских,

Я себя героем не считал.

 

И когда Отчизна разомкнула

Материнские объятия свои,

Волей от родных полей подуло,

И Тарусские запели соловьи.

 

Сергей Коротков