Молодежный образовательный форум «Наследие Сергия Радонежского в ХХI веке» завершился на Сахалине. Мероприятие проходило в рамках года общероссийского празднования 700-летия со дня рождения известного православного святого преподобного Сергия Радонежского и было организовано Южно-Сахалинской и Курильской епархией, региональным министерством по делам молодежи, а также СРОО «Братство Александра Невского». Для детей со всей области была подготовлена большая программа: лекции, встречи, спортивные состязания. В течение трех дней молодые люди слушали лекции, подготовленные преподавателем Московской Николо-Перервенской семинарии и Российского Православного университета Андреем Солодковым (Москва) и заведующим кафедрой философии ДВО РАН Андреем Поповкиным.
О своих впечатлениях рассказывает Андрей Иванович Солодков - преподаватель Православной Перервинской духовной семинарии, Российского православного университета, специалист в области православного богословия.
- Вы на Сахалине уже не первый раз. Есть ли перемены, которые Вы подметили?
- Я приехал на остров уже в восьмой раз. Первый раз приезжал на Сахалин в 1997 году. Потом был довольно продолжительный перерыв. А с 2010 года по приглашению регулярно приезжаю сюда уже как будто в родное место. Процентов 30 молодежи, которую увидел в аудитории на форуме, я уже знаю. Мы встречались с ними на образовательном форуме «СелиСах», других молодежных форумах.
Меняется Сахалин, красивее становится Южно-Сахалинск. Строятся новые храмы, появился Духовно-просветительский центр, изменился храм Святителя Иннокентия. Если сравнивать с 1997 годом, то перемены значительные.
- Сахалинская молодежь чем-то отличается от молодежи с материка?
- Сахалинцы отличаются тем, что они - очень внимательные слушатели. Я много раз бывал в Томске, Омске, Витебске, Санкт-Петербурге и т.д. Везде слушают со вниманием. Но тут настолько внимательные слушатели, что я, как преподаватель, чувствую, что аудитория «глотает» каждое слово.
- Мы живем на острове на самом востоке России. Как на материке «смотрят» на Сахалинскую епархию?
- Мы - люди церковные. В каком бы уголке земли ни находилась церковь, каждый верующий человек не будет воспринимать ее как периферию. Мы смотрим на церковь, как на единое целое. Если говорить с географической точки зрения, то, наоборот, все миссионеры и преподаватели смотрят на дальние епархии, как на пограничные форпосты. Рядом весь южно-азиатский регион с их индуизмом, синтоизмом. Но на Дальнем Востоке держат границы православия. Мы хорошо знаем историю. Помним, что наши предки собирали земли, а не разбазаривали.
В 1997 году я был в Южно-Сахалинске как преподаватель сектоведения. Тогда в областном центре было 53 секты. Это была самая большая концентрация сект на душу населения. Сейчас такое исследование не проводили, но, явно, многое поменялось. Сейчас сект на Сахалине много, есть мормоны, свидетели Иеговы, пятидесятники, различные пресвитерианские корейские направления. В 1997 году на Сахалине была адвентистская семинария. Я там выступил. После этого восемь человек присоединились к Православной церкви, а через год эту семинарию совсем закрыли. Сейчас ее нет.
- Как Вы вообще попали в эту семинарию?
- Пришел, представился, сказал, что я - православный миссионер и хочу поговорить со старшим курса. Мне разрешили. Начал говорить о том, что иконопочитание нужно, доказал это текстами из Библии. Рассказал, что крещение младенцев необходимо, показал, где об этом написано в Священном Писании. Люди стали приходить на лекции, которые я им предложил. Было семь или восемь лекций. До сих пор помню имя девушки-кореянки, которая первая решила стать православной после бесед. Где она сейчас - не знаю. Через год мне позвонили и сказали, что семинарии адвентистов больше нет. Думаю, что директора семинарии «поругали». Беседы ведь проводились не с простыми прихожанами, а с теми, кто учился на четвертом курсе и что-то представлял из себя. Мне кажется, что почти исчезли в Сахалинской области и кришнаиты. Они на квартире собирались. Я их посещал. Теперь не знаю - есть или нет.
- Вы же не только в Южно-Сахалинске бывали?
- В прошлом году я уже был в Александровске-Сахалинском, где проходил форум «Дуэ-2013». Там была остановка святителя Иннокентия, когда он, по преданию, потерпел кораблекрушение. В память об этом событии там установлен крест. Для меня, как для миссионера, эта поездка была знаковой. Был я и в монастыре в Корсакове.
- На всю Россию разнеслась новость о стрельбе в Воскресенском кафедральном соборе Южно-Сахалинска. Как Вы думаете, произошедшее как-то отразилось на людях? Они стали сплоченней?
- Как сказал Тертуллиан, кровь мучеников питает древо церкви. Эти люди погибли не на базарной площади, не в пьяном угаре. В древней церкви не было понятия канонизации. Никто долго не ждал. Как мой друг, священник Даниил Сысоев, в которого стреляли в храме (я до сих пор провожу лекции в его храме, курс лекций так и называется «Нерастрелянная проповедь»). Раньше считалось, что если священника убили в храме, он сразу считался мучеником, его сразу почитали. Есть такое понятие у верующего человека, как «Промысел Божий». Как сказано в Священном писании: «В чем застану, в том и сужу». Монахиню застала смерть в таком состоянии: человек исповедовался, причастился, помолился, ее убили. Немыслимо, как можно лучше приготовиться к смерти.
Я не знаю, сплоченней ли стали христиане. Наверно, каждый человек стал сплоченней, мобилизованней внутри. Я смотрел интервью девушки из Хабаровска, которую ранили. Она говорила о том, что пересмотрит свою жизнь, пересмотрит планы. Тертуллиан говорил, что душа по природе своей - христианка. Мы не верим, что умрем, даже об этом не думаем. Почему? Потому что душа вечна.
Когда моей бабушке было 93 года, я ее спрашивал: «Бабушка, ты чувствуешь, что тебе 93 года?». Она отвечала: «Нет». Человек в любом возрасте не чувствует себя старым, потому что душа вечна.
Для православных людей смерть человека, особенно такая, воспринимается как переход из этой жизни в жизнь вечную. Как говорят отцы церкви: ««Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и,взирая на кончину их жизни, подражайте вере их». Я спросил о погибшей монахине местных жителей: «Какая она была?». Мне ответили: «Хорошая, приветливая». Это уже свидетельство о том, что нужно быть хорошим и приветливым. «А кто был этот Владимир?». Это был человек нищий, у храма подаяние просил, но услышал выстрелы и принял такой венец. И я сразу вспоминаю слова Священного писания о том, что те, кто были первыми, станут последними, а кто был последним, станет первым. Владимир был последним, но в момент стрельбы он не стал убегать, спасаться. В нем сработал, если можно так сказать, инстинкт православного - он пошел спасать людей.
Бог говорит: «Мои мысли - не ваши мысли. Мои пути - не ваши пути». Мы не знаем, кто в какой момент покинет этот мир по промыслу Божиему. По моему мнению, убитые в церкви - мученики.
- Еще несколько лет назад люди массово шли в церковь, чтобы покреститься. При этом многие считали, что раз носят крестик, значит уже верующие и православные. Изменилось ли положение сейчас?
- Трудно сказать о том, что думают те, кто идет в церковь. В последнее время перед таинством люди проходят огласительные беседы. Но бывает и такое, что человек приходит в церковь, надевает крестик, а по жизни у него внутри остается нолик. Для того и нужны разъяснения до крещения, чтобы человек не носил крестик на шее просто так.
Вера имеет свое содержание, это не абстрактное понятие. Каждый человек верит в благополучие. Один думает, что накопит много денег, и у него будет благо. Оно действительно будет, но не разочарует ли оно со временем, не испортит? Любой человек верит, что если он добьется какой-то власти, то для него это будет благо. А не развратит ли его власть? Ведь мы знаем - дай человеку деньги и власть, и ты узнаешь, кто он такой. Настоящее же благо - это то, о чем говорит Священное писание. Это жизнь. Ее невозможно купить.
Если человек приобретет весь мир, но навредит душе, то какой выкуп он отдаст за душу свою? Мы можем ко многому стремиться в этом мире, на многое обращать внимание. Но если мы забудем о самом главном, то это будет катастрофа.
