Современное состояние конституционно-правового регулирования взаимоотношений церкви и государства в Российской Федерации

В настоящее время проблемы религиозного сознания и его институализации в современной России занимают одно из ведущих мест в научных исследованиях как общетеоретического, так и юридического характера. К сожалению, большая часть ученых юристов сводит выяснение места и роли религии и церкви в жизни современного общества к анализу специальных статей Конституции РФ, так или иначе затрагивающих основы религиозной свободы в России. Не вызывает сомнения, что вопрос о том, насколько современная российская действительность соответствует и не противоречит основным принципам, заявленным в конституционном тексте является очень важным и актуальным. Однако в последнем случае юридический дискурс сводится к выявлению сущностных и ценностных юридических свойств и характеристик, которые включает в себя категория «светское государство» (ст. 14 Конституции РФ). В зависимости от того, каким образом исследователь трактует юридический термин «светское государство», таким образом, и выстраивается его мнение на предмет места и роли религии в обществе. Скорее даже, наоборот, в зависимости от своего мнения, по поводу места и роли основных российских конфессий в процессах их взаимодействия с государственными и общественными структурами, и выстраивается теоретическое обоснование сути конституционной нормы о светском характере российского государства. На наш взгляд, это не совсем верно. В конечном итоге дать «последнюю» и «окончательную» оценку трактовки термина «светское государство» в Российской Конституции правомочен только Конституционный суд РФ. Однако, представители юридических наук должны выступать не только в качестве инстанции констатирующей «чужую» политическую и государственную волю. Задача исследователя, в этой связи, представляется нам гораздо более сложной, тяжеловесной и возможно «уязвимой». Необходимо отказаться от слепого следования и поклонения существующим, как правило заимствованным, юридическим формулам и на основе анализа реальной конфессиональной и общественно-социальной обстановки выработать рекомендации по законодательному, в том числе, конституционному реформированию основ взаимоотношений государства, общества и церкви в современном российском правовом пространстве.

Нельзя не отметить, что на сегодняшний день большинство россиян идентифицирует себя в качестве православных, что, на наш взгляд, требует серьезной правовой оценки и непосредственного отражения в нормах конституционного законодательства. При этом следует помнить и о необходимости различать в теоретическом осознании данной проблемы состояния «религиозной веры» и «конфессиональной идентификации». В этом случае при учете указанных обстоятельств можно было бы избежать неизбежных «нападок» либеральной части общества, касающихся «рамочности» и «формальности» тезиса о преобладании православного населения в России. Надо сказать, что современное российское общество действительно в достаточной степени секуляризовано [1].

Как характеристика светского характера российского государства секуляризация в России берет свое начало с реформ Петра I. Вместе с тем, следует заметить, что в общемировые секуляризационные процессы Россия включилась достаточно поздно. Как отмечает в этой связи М. Эпштейн, Россия очень стремительно проходит этап просветительской секуляризации - от М. Ломоносова до А. Пушкина, и, по сути, первый кризис идей секуляризации в Росси отмечен известной полемикой Н. Гоголя и В. Белинского, после чего наступил некоторый «секуляризационный застой». Впоследствии после революции 1917 г. идеи В. Белинского были взяты на вооружение марксисткой идеологией и легли в основу советского секуляризма, который «успешно» просуществовал в нашей стране вплоть до последнего десятилетия XX века, получив изначальный энергетический заряд в трудах известных литературных гениев своего времени А. Чехова и М. Горького. Широко освящаемые в прессе мероприятия, посвященные тысячелетию крещения Руси «оформили» еще один кризис секулярной идеи в России и на повестку дня стал вопрос внимательного анализа и изучения незаслуженно забытых ранее трудов русских религиозных философов и мыслителей [2].

Однако, даже учитывая семьдесят лет секулярного правления и вполне обоснованные претензии, касающиеся невысокого уровня религиозности и «воцерквленности» «православного населения», приходится констатировать, что в конституционном праве современной России существует ряд концептуальных положений, которые находятся в фактическом противоречии с реальным положением дел в религиозной сфере. При этом, целый ряд важных аспектов в деятельности Русской православной церкви и иных религиозных конфессий не нашли своего должного конституционно-правового регулирования. Сегодня, для преодоления уже сложившихся в этой области российского законодательства стереотипов, необходимо принципиально иная законодательная политика, основанная на четком осознании места и роли Русской православной церкви, которое она занимает в современном российском обществе. Это необходимо и потому, что отдельные нормативные положения в области свободы совести и вероисповедания явились не следствием внимательного анализа социально-правового опыта, а появились на свет в результате традиционного копирования норм международного права и бездумного заимствования нормативных положений из законодательства государств, с принципиально иными секуляризационными традициями [3].

Приходится с сожалением констатировать, что современное российское конституционное законодательство ограничивается упоминанием «особой роли православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры» в преамбуле к Федеральному закону «О свободе совести и религиозных объединениях», которое в дальнейшем не получает никакого правого развития. На наш же взгляд, положения об «особой роли православия в истории России» должны быть закреплены непосредственно в Конституции РФ. Вполне целесообразным, на наш взгляд, было бы издание специального федерального закона «О русской православной церкви в Российской Федерации», который бы закрепил на законодательном уровне конкретные правовые положения, на деле вытекающие из «особой роли православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры». Это, на наш взгляд, никак не будет противоречить основополагающему принципу свободы совести, закрепленному в ст. 28 Конституции, а также принципам свободы мысли и слова (ст. 29) и принципу идеологического многообразия (ст. 13). При этом, как мы уже отмечали, в целях дальнейшего утверждения ведущей роли и центрального места православия в конституционно-правовом пространстве современной России следует рассматривать и возможные способы трансформации и обновления конституционно-правовых текстов.

Как мы уже говорили, ст. 14 Конституции РФ закрепляет в качестве одной из основ конституционного строя положение о светском характере нашего государства. «Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, а религиозные объединения должны быть отделены от государства и равны перед законом». Анализируя текст Конституции, многие ученые также делают вывод о том, что Россия является таким государством, в котором не должно существовать «официальной» государственной религии и ни одно из вероучений не должно признаваться ни обязательным, ни предпочтительным. В свою очередь, религиозные объединения не должны вмешиваться в государственную политику, а государство, в свою очередь, не должно вмешиваться в дела церкви и должно занимать нейтральную позицию в вопросах свободы совести и вероисповедания. Сами же религиозные объединения в нашей стране действуют на основе Федерального закона от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и религиозных объединениях». Закон этот редактировался уже не один раз и, на наш взгляд, будет редактироваться и дальше. Таким образом, законодатель будет постепенно «подстраивать» основной документ в области религиозных объединений под меняющиеся конфессионально-правовые реалии. На наш же взгляд, необходимо прекратить внесение изменений в данный нормативный акт и подготовить принципиально новый документ, который бы учитывал основные тенденции сегодняшнего дня, игнорировать которые и дальше, в конечном итоге становится небезопасно.

Если говорить о существующей проблеме в концептуальном плане, то, на наш взгляд, государственная власть должна, наконец, выработать четкие границы взаимоотношений с религиозными конфессиями, в частности, традиционными. Необходимо внимательно изучить и переработать в свете существующих реалий законы об образовании, об общественных объединениях, о свободе совести и религиозных объединениях, о некоммерческих организациях и др. В рамках развития институтов гражданского общества необходимо обратиться к рассмотрению идеи выработки и принятия специального федерального закона «О гражданском обществе в Российской Федерации», призванном более четко регламентировать условия взаимоотношений государственных и общественных институтов, в том числе, институтов религиозных. Следует избегать так любимых нашим законодателем разовых, частных и, по сути, патерналистских и реакционных вмешательств в правовое пространство, как это было, например, при подготовке законопроекта о «специальной» уголовной ответственности за преступления в сфере религиозной свободы. Практически весь первоначальный текст данного проекта был «забракован» на самых первых стадиях рассмотрения по причинам противоречия правилам элементарной юридической техники. Такими «мстительными» и претензионными шагами законодатель вызывает на себя волну недовольства не только со стороны атеистически настроенной части общества, но и самих верующих, т.к. основы религиозного учения и основные религиозные заповеди как поле для последующего нормотворчества законодателем вообще не учитываются. В целом вопросы, затрагивающие административные и уголовные аспекты ответственности за преступления на религиозной почве заслуживают отдельного изучения и обобщения.

Обсуждая вопросы более тесного взаимодействия государственных и религиозных институтов, всегда необходимо помнить об опасности, которая подстерегает нас не в общетеоретическом дискурсе, а, непосредственно в процессе жизнедеятельности религиозного и государственного организмов. Не вызывает сомнения, что ситуация тесного взаимодействия государственных и православных институтов несет в себе определенную долю опасности для Православной церкви. В таких условиях искусственно сформированные протестные настроения гражданского общества автоматически направляются и на православные институты. Мобилизация религиозного «электората» на почве идей геополитического национализма, чего так добивается современное российское государство, стремясь отвлечь граждан от проблем внутреннего государственного устройства, это то, к чему религиозные институты должны относиться с крайней осторожностью. Не вызывает никаких сомнений, что государство при любом удобном случае совершенно беззастенчиво использует «церковь» в своих геополитических и внутригосударственных проектах, совершенно не задумываясь о возможных последствиях. Сегодня практически каждое свое решение органы государственной власти стараются легитимизировать путем обращения к традиционным, в том числе православным ценностям. Если так пойдет дальше, то представители государства будут каждому своему решению приписывать заботу о религиозной части населения, в том числе, в сфере жилищно-коммунального хозяйства. В таких сложных и неоднозначных условиях православным институтам необходимо определить четкую линию взаимоотношений с государством, которая бы не допускала элементов «обслуживания» правящего режима, популярность которого сегодня стремительно снижается. Все хорошо помнят кровавые события начала прошлого века, когда тесный альянс государства и церкви, ничего не смог противопоставить разрушительной силе революции, анархии и гражданской войны. Надо сказать, что определенное объективное видение данной проблемы у православной церкви присутствует, которая даже сейчас очень осторожно комментирует синодальный период во взаимоотношениях государства и церкви. Однако истинную опасность, которую таит в себе привлечение органами государственной власти религиозных институтов не в качестве своих «союзников», а в качестве бессловесных «легитиматоров», даже официальные представители православной церкви предпочитают не замечать. На наш взгляд, не государство должно диктовать традиционным религиозным институтам свою волю, встраивая их в систему государственных органов, как это, к сожалению, нередко происходит, а религиозные институты должны «направлять» деятельность органов государственной власти.

Итогом алчного и «корыстного» использования государством православной системы ценностей для легитимации своих «начинаний», стало появление либерализированной концепции, противопоставляющей гражданское общество Русской православной церкви. Это представители так называемой «либеральной части гражданского общества», которые упрекают государство в том, что оно выбрало себе в «союзники» Русскую православную церковь. Больше всего «достается» именно Русской православной церкви, а государству уже во вторую очередь [4]. Об опасности появления таких идей мы уже говорили. Сам факт того, что процесс «очернения» православных институтов имеет, в том числе, и откровенную геополитическую составляющую, совсем не исключает необходимости диалога по этой проблеме. Традиционный для таких случаев поиск «внешних врагов», которые без сомнения имеются в наличии, все же несет на себе некоторые попытки завуалирования основной проблемы. А основная проблема, на наш взгляд, заключается как раз в том, что институты государственной власти потеряли на сегодня значительную часть своей легитимности, что, к сожалению, не самым благоприятным образом отразилось на Русской православной церкви.

В таких непростых социально-политических условиях Русская православная церковь должна не просто оставаться самостоятельной и независимой от государства, но и повсеместно демонстрировать свою самостоятельность. Речь не идет об активном противопоставлении себя государственным институтам. Однако позиция церкви никогда не должна увязываться напрямую с позицией государства. Тем более, что Церковь, опирающаяся исключительно на государственно-властные институты со временем теряет связь с населением, что приводит к формализации религиозных институтов, сведении их исключительно к обрядовой стороне и выхолащивании духовно-нравственной составляющей, так необходимой современному российскому обществу в условиях резкой коньюктуризации идей патриотизма и национального самосознания.

В этой связи хочется сказать и еще об одной важной, на наш взгляд, проблеме. На сегодняшний день мы имеем не совсем адекватную и довольно противоречивую ситуацию в сфере религиозного образования в школе. Органы государственной власти традиционно отчитываются об исключительной успешности опыта введения в образовательный курс религиозной дисциплины, либерально-атеистически настроенные авторы продолжают обвинять церковь и государство в сращивании институтов, а вопрос о реальном воспитании подрастающего поколения в русле православной исторической традиции приобретает исключительно формальный, если не сказать профанационный характер, когда отчитаться о достижениях становится важнее, чем получить конкретный результат. В рамках школьной программы предлагаются несколько отстраненные рассуждения о «добре и зле», а собственно сами основы вероучения остаются нераскрытыми, так как современное образование не рискует «сталкивать» религиозные и материалистические подходы к мирозданию. Эта борьба за показатели служит лишним поводом для обвинений в клирикализации образования от активно либерально настроенных авторов, чего с успехом можно было бы избежать в традиционно православных регионах.

Обращаясь к проблеме социальной функции православной церкви, которая обуславливается как наличием огромного количества последователей, так и имеющей место исторической укорененностью в различных сферах общественной жизни следует сказать, что таких специальных направлений деятельности по взаимодействию церкви и государства («соработничества») может существовать достаточно много. В первую очередь необходимо вспомнить о, так называемом, «миротворчестве», когда церковь принимает участие в урегулировании и сглаживании противоречий, возникающих на национально-этнической и иной социальной почве. Сюда же относится и развития идей о сотрудничестве народов, наций и государств, в отличие от политики современного российского государства, которое в последние годы предпочитает уповать на конфликтную сторону геополитического взаимодействия, «привлекая» для этих целей традиционные православные институты. Отдельно необходимо рассматривать «заботу» о сохранении и охранении нравственности в обществе, что нелегко в условиях выбора, пусть и формально, но либерального вектора сегодняшнего развития. Нельзя забывать и о воспитании, как состоявшихся индивидуумов, так и подрастающего поколения в рамках истинно духовного и культурно-нравственного патриотического воспитания, основанного на любви к собственной нации и собственному государству, а не противопоставлении себя всем и всему, как это принято в современной российской геополитической доктрине. К проблемам воспитания также относятся совместные программы, направленные на профилактику правонарушений, в том числе, и для лиц, находящихся в местах лишения свободы. Отдельного внимания также заслуживает помощь в «воспитании» сотрудников органов правоохранительного назначения и вооруженных сил, «забота» о них и попечение. Совместное участие также необходимо в процессе выработки основных путей и способов противодействия «реакционным» религиозным объединениям.

Также неоценима возможность помощи религиозных институтов в процессе заботы об историческом и культурном фонде, заботы об окружающей среде и «живом» мире, реализации научных и гуманитарных исследований, совместном функционировании религиозных и светских средств массовой информации. Очень важно обратить внимание на развитие совместных социальных и благотворительных программ («дела милосердия»), в том числе, в области здравоохранения. Конечно, в самом общем виде хотелось бы и корректировки основополагающих и государствообразующих концептуальных положений в сфере экономических отношений, но в этом, к сожалению, на сегодняшний день не заинтересовано само государство. Важную поддержку религиозные структуры могли бы оказать институтам семьи, материнства и детства. К сожалению, в современной России эта функция органов государственной власти выглядит исключительно формальной, полной двойных стандартов и не обещающей каких либо ожидаемых положительных изменений.

Естественно, что церковно-государственное взаимодействие может быть осуществимо и в ряде других сфер в тех случаях, когда оно служит исполнению общих задач и реализации общих целей. На наш взгляд, также необходим диалог с органами государственной власти в процессе подготовки и реализации концептуальных законодательных решений, ведь традиционной областью общественных трудов Православной Церкви является ходатайство («печалование») перед представителями государственной власти о «нуждах» людей и их объединений, которое осуществляется через устное или письменное обращение к органам государственной власти со стороны соответствующих «церковных инстанций».

Следовало бы создать реальные правовые предпосылки для участия Русской православной церкви в политической жизни страны, тем более, что определенные шаги в этом направлении сделаны уже и самым Священным синодом Русской православной церкви, который разрешил священникам принимать участие в выборах в органы государственной власти, но только в том случае, когда существует необходимость противостоять политическим силам, стремящимся использовать свою власть для борьбы с Русской православной церковью. Одним из условий участия Русской православной церкви в законотворческой сфере, на наш взгляд, стало бы представление ей в лице Патриарха и Священного синода права законодательной инициативы с соответствующим изменением ст. 104 Конституции РФ.

В заключение необходимо отметить, что последние десятилетия в России отмечены не только возрастанием интереса к православным религиозным институтам, но и серьезным усилением роли Русской православной церкви как одного из важнейших институтов современного гражданского общества. После продолжительного существования на периферии общественного сознания и общественной жизни в годы советской власти, православные религиозные ценности, наконец, обратили на себя пристальное внимание. При этом, продолжающееся становление православных религиозных институтов как системных образований происходит на фоне непрекращающихся споров о выборе дальнейшей модели развития государственно-конфессиональных отношений. Сторонники повальной либерализации всех направлений государственной и общественной жизни продолжают настаивать на полной независимости, самостоятельности и самодостаточности религиозного пространства. Другие ученые совершенно справедливо говорят о целесообразности принятия принципиально новых концептуальных конституционно-правовых положений, которые придали бы Русской православной церкви тот конституционно-правовой статус, который она объективно заслуживает, являясь системообразующим элементом современного гражданского общества в России, и выступая как естественный проводник религиозных ценностей подавляющего большинства населения.

Однако политика государства в этой сфере продолжает оставаться очень неоднозначной. В качестве примера можно привести тот факт, что специальные комитеты Государственной Думы не «пропустили» проект федерального закона, который предусматривал для религиозных организаций «льготы» при отправлении религиозных обрядов и церемоний в форме, например, «шествий», исключающие попадание под «публичное мероприятие», указав на то обстоятельство, что это затруднит обеспечение безопасности и правопорядка. Отдельного неприятия заслуживают и попытки российской власти привить на традиционную православную почву предельно либерализированные и, в определенном смысле, губительные и не традиционные для России институты ювенальной юстиции и социального патронажа.

На наш взгляд, в условиях, когда подавляющее население граждан потеряло или продолжает терять веру в исключительно либеральные правовые институты и ценности, в условиях стремительной девальвации истинного представления о добре и зле и все большем отстранении от населения политической и экономической элиты, Русская православная церковь вместе с другими традиционными конфессиями могла бы выступить в качестве гораздо более надежного социального и правового ориентира и вектора дальнейшего развития российского государства. Православие не должно «замыкаться стенами храмов», а призвано выполнять свою исключительную и особую культурно-духовную миссию, не прерывая своего конструктивного диалога с государством. В этой связи следует говорить о том, что православная религиозная конфессия заслуживает не просто формального статуса «традиционной» религии, а принципиально иного качественного правового состояния, которое позволило бы ей напрямую участвовать в процессах государственного конституционного строительства, тем самым, став на пути бездумному заимствованию либеральных правовых институтов.

При этом следует помнить, что семьдесят лет атеистического режима не могли пройти бесследно для религиозного сознания российских граждан. Ни для кого не секрет, что активный всплеск интереса к православной вере со стороны институтов гражданского общества в конце 80-х годов прошлого века был связан именно с либеральным вектором его развития. В современных условиях мы наблюдаем обратную ситуацию, когда основную критику и основной процент негативной информации мы получаем как раз от либерально настроенных исследователей. И эта проблема требует своего особого осмысления.

Баранов Павел Петрович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ

Примечание:

[1] Костюк К.Н. Возникновение социальной доктрины Русской православной церкви // Общественные науки и современность. 2005. № 6. С. 116.

[2] См.: Овчинников А.И., Овчинникова С.П., Андрейченко А.С. Православное вероучение и консервативная философия права. Часть 1 // Философия права. 2007. № 1. С. 16-20; Овчинников А.И., Овчинникова С.П., Андрейченко А.С. Православное вероучение и консервативная философия права. Часть 2 // Философия права. 2007. № 2. С. 57-61.

[3] Понкин И.В. Правовые основы светскости государства и образования. М., 2003. С. 376.

[4] Свобода убеждений, совести и религии в современной России: специализир. информ.-аналит. докл.: монография / Сост. и общ. ред. С. А. Бурьянов, Н. В. Костенко. М., 2007. С. 248-252.