
Прежде всего это непростая сшибка теодицеи и антроподицеи - своего рода системообразующий стержень развития человечества, причем не только на протяжении последних двух тысячелетий христианской эры, но и начиная еще с мифологических глубин истории. Сюжет преподносится автором чрезвычайно рельефно, во всей своей сложности и непостижимости, с помощью простых ответов. Здесь и отточенные, разящие, подобно копью святого Георгия, оценки и суждения Алексея Лосева, и преодоление ренессансных по своей сути искушений Андрея Тарковского, и гностические "прививки" (дабы в отличие от Запада раз и навсегда "переболеть" этим метафизическим недугом в облегченной форме) Михаила Булгакова. Здесь же, наконец, поражающие своей смысловой емкостью размышления Александра Казина о "розовом христианстве" и "черном христианстве". Первое - снисходительно-обмирщенное, свойственное нынешнему Западу. Второе - не просто чрезмерно завышающее планку требований к человеку (планка эта в любом случае непреодолима), но ввергающее бесконечно спотыкающегося и падающего в опасное отчаяние. Книга примечательна уже хотя бы своей христианской неполиткорректностью, практически полностью вытравленной на Западе и уже начинающей - пока что исподволь, намеками и фигурами умолчания - преследоваться и у нас.
Другая сквозная тема "Великой России" - это судьба русской цивилизации в своей политико-эсхатологической развертке. Книга открывается словами великого Пушкина: "История России требует иной мысли, иной формулы". Собственно, именно такую "иную формулу" автор предлагает в своей "периодической таблице" русской хронотопии, подразделяя всю нашу более чем тысячелетнюю историю на несколько эпох: "Русь золотая" (от Киевской Руси до Московского царства XVII века), "Русь серебряная" (Петербургская империя), "Русь железная" (советский период) и, наконец, "последнее Царство". Идеей о неразрывной преемственности всей русской истории без вымарывания из нее каких бы то ни было этапов - будь то царского или советского - ныне в отличие от еще совсем недавнего прошлого никого уже не удивишь. Эвристическая ценность "иной формулы" Александра Казина в другом - в ее эсхатологической динамике. Привычный рационалистический взгляд на прошлое из настоящего, взгляд, основывающийся на ценностях прогресса и поступательного развития, в принципе неприемлем для автора. Его видение - это ретроспекция из будущего одновременно и в прошлое, и в настоящее. В результате исчезает пропасть между днем нынешним и днем вчерашним. Переживаемый момент становится кульминацией ответственности за уже бывшее и еще не произошедшее. В свою очередь, подобное эсхатологическое мировоззрение позволяет реконструировать историю с филигранной основательностью, недоступной с помощью критического анализа традиционных источников. Отсюда - с виду парадоксальный, непривычный на фоне заклинаний об историческом поражении России вывод о победе русской цивилизации. Победе именно с позиции эсхатологической ретроспекции.
Труд Александра Казина вполне может быть назван энциклопедией русской идеи. Разумеется, не по степени охвата всех возможных казусов и примеров, которых бессчетное множество, но по формулированию и иерархическому структурированию ее проблемного пространства.
Заказы на книгу можно присылать по адресу: С-Петербург, ул. Б.Монетная, д.16. офис-центр 1. Изд. "Петрополис". Тел./факс (812) 336 50 34
E-mail: info@petropolis-ph.spb.ru
Впервые опубликовано: журнал "Политический класс", 2007, .5.