Сейчас командиров в основном учат по боевым уставам, но там нет ни слова про управление. Там есть только команды.
Но этот устав был написан очень давно, когда еще интернета не было, а ЦИПСО так не пытались давить на наши умы. Теперь же в армии у нас полно бывших заключенных и мобилизованных. Теперь одними командами не обойтись, считает социальный технолог и военный волонтёр Роман Алехин.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
Ранее один из известных украинских волонтеров заявил, что ВСУ не нужны самолеты F-16, потому что они сложны в эксплуатации и уязвимы, зато нужны минометы со снарядами, американские штурмовые винтовки вместо ржавых АК и много-много дешевых дронов.
- Роман, если говорить однозначно, российской армии нужны новые технологии или много простого оружия?
- Последние три месяца я занимаюсь вопросами связи на уровне армии как подразделения (20-25 тысяч человек). Мы нащупали серьезную технологию не только для связи между бойцами или между бойцом и командиром, но и для связи с техникой.
К сожалению, наши рации, которые находятся в технике, неудобны для использования. У них есть некоторые ограничения, бойцы ими почти не пользуются. Чтобы связаться с кем-то из танка, боец вылезает на броню и пытается это сделать через общевойсковую связь (неплохую и защищенную).
Возьмем тот же танк "Алеша". Сначала, когда командир увидел врага, его было слышно, а потом он из эфира пропал. Потому что он залез с рацией в броню и решил не выходить на связь, потому что ВСУ могли его услышать. Вряд ли бы в этом случае экипажу удалось совершить свой подвиг.
Сейчас мы смогли оснастить технику новой цифровой связью. Это не просто радейки. Это система ретрансляторов, также направленные и круговые антенны. Что важно для связи? Стабильность, расстояние, незаметность, защищенность, а также включенность в общую архитектуру. Не только внутри роты, батальонов или бригад, но и межбригадная связь с подразделениями БПЛА, разведкой, спецназом, и связь внутри армии.
Раньше нам нужны были хоть какие-то рации. С рациями мы вышли на более качественный уровень. Потом нашей главной проблемой стали тепловизоры и коптеры. А сейчас наша главная проблема – создание профессиональной архитектуры связи.
Со снарядами у нас все в порядке. ВСУ в Авдеевке это чувствуют на себе. Правда, местами к этому вопросу у нас подходят непрофессионально. Есть проблемы с наведением, потому что разные пороха и разный вес самого снаряда. Но ребята осваиваются.
Касательно, коптеров и БПЛА, то у нас уже есть дроны-камикадзе, которые используются как управляемый снаряд. Есть дроны, которые раньше только участвовали в соревнованиях, то сейчас они несут РКГ (ручная кумулятивная граната). Их много не бывает. Зато серьезные дроны вроде "Ланцетов" Минобороны поставляет регулярно.
Кроме того, у нас улучшилась ситуация с наблюдательными БПЛА вроде ZALAили "Орлана", которые залетают очень далеко.
Мало того, что армия ими насыщается. Каждый квартал у нас в области беспилотников неожиданно появляется новинка, которая становится для ВСУ неприятным сюрпризом.
Теперь насчет всего остального. Недавно "Калашников" отчитался, что полностью закрыл контракт на десятки тысяч новых АК-12. Единственное, что узкие специалисты иногда точечно просят более легкие бронежилеты.
Последнее, что я хотел бы отметить. Мы не до конца решили вопрос с медициной (индивидуальная аптечка и групповой рюкзак). Дело в том, что боевые действия ускорились, и недостаточно просто раздать аптечки. Проблема решается тогда, когда мы привозим 300 аптечек на батальон, а вместе с аптечками приезжает толковый инструктор, способный обучить всех бойцов медицине. В этом случае у нас не будет ситуаций, когда кто-то неаккуратно наложил жгут при небольшом ранении, а потом пришлось ногу ампутировать.
Но все эти проблемы носят организационный характер.
- Кстати, улучшилась ли у нас ситуация с бережливым производством, о котором мы в предыдущих интервью говорили?
- В свое время мы очень хвалили "Вагнер" за фишки, связанные с качественным управлением. Сейчас командиров в основном учат по боевым уставам, но там нет ни слова про управление. Там есть только команды. Но этот устав был написан очень давно, когда еще интернета не было, а ЦИПСО так не пытались давить на наши умы. Теперь же в армии у нас полно бывших заключенных и мобилизованных. Теперь одними командами не обойтись.
Так что с командованием ситуация стала лучше, а с управлением ничего не изменилось. Потому что этому не учат. Нельзя стать управленцем по щелчку пальцев. Лично я профессиональным управлением занимаюсь больше 20 лет. Я в свое обучение и совершенствование вложил в разы больше денег, чем врачи или учителя с 20 летним стажем. Это новая профессия, которая пополняется новыми теоретическими исследованиями и аспектами, связанными с психологией.
Пока эта проблема не решается.
- Правду ли говорят, что у нас до сих пор остается проблема со скоростью реакции, когда, грубо говоря, использование авиации или чего-то тяжелого нужно согласовывать с Москвой?
- На отдельных участках эта проблема не решена. Это вопрос доверия командиров своим подчиненным.
Я видел подразделения, когда с момента обнаружения цели до выстрела требуется 2,5 минуты. Это очень быстро. Потому что своих бойцов так настроил командир бригады. Он правильно рассуждает: "зачем мне на передовой подчиненные, которым я не могу доверять? А если у меня есть люди, которые струсят, уснут или выдумают цель ради чего-то, то их я пока буду воспитывать в тылу".
А есть подразделения, где с момента обнаружения цели до выстрела начинаются переговоры в рацию в духе "пришли видео и фото подтверждение", которые занимают 20-40 минут. Какой-нибудь "Краб" за это время раз пять сделает пять выстрелов и уедет.
И тут уже многое зависеть от поведения бойцов. Если они действительно воюют за родину, они смогут выполнить боевые задачи и с таким командиром. Они могут выстроить соответствующие горизонтальные связи. А если командир будет ругаться, то надо просто молча покивать головой. В одно ухо влетело, в другое вылетело.
- Существует ли еще разрыв в управлении и оснащении бывших ополченцев Донбасса и подразделений Минобороны РФ?
- Нельзя сказать, что во всех частях бывшей Народной милиции все плохо, а в частях Минобороны все хорошо.
У бывших ополченцев выше боевой дух, потому что они воюют за свою землю. И в чем-то они более профессиональнее. Хотя до 2022 война была другая. Тогда не была такого массового использования авиации и артиллерии.
Я скажу так. На одном и том же участке могут стоять две бригады. Одна бригада может воевать с минимальными потерями и максимальным результатам, а другая бригада воюет с точностью до наоборот.
Я лично четыре дня пробыл в расположении одной бригады, которая уничтожила 100 всушников, имея при этом потерю в одного раненого бойца. Но потом у этой бригады сменился командир, и она стала нести потери.
Я всегда говорил и повторю еще раз. У России есть все возможности побеждать, но все наши проблемы на фронте исключительно связаны с конкретными командирами на уровне бригады, полка, армии или округа.
- Надо же еще сделать так, чтобы хороший командир не забронзовел или не стал хуже командовать.
- Конечно, выгорание и деформация существует в каждой профессии. Чтобы этого избежать, нужна система переподготовки и наставничества.
Кроме того, в армии и силовых структурах забронзоветь сложнее, потому что существует ротация. У нас могут перекинуть генерала с одной армии на другую. Личный состав тоже меняется. Командирам приходится работать с новыми людьми и заново применять свои управленческие навыки.
Повторюсь, жизнь управленца – это постоянное обучение. В 2024 году у нас будет выпуск новых лейтенантов. Я когда-то одному из генералов на фронте сказал, что я хотел бы передать свои знания и навыки командирам. Я ему стал рассказывать про Сунь-цзы, Макиавелли, Фон Клаузевица, бережливое производство. Он ответил: "Если бы нам это преподавали в академии Генштаба, было бы вообще идеально".
Так что сейчас этим будущим лейтенантам надо что-то дать за эти полгода. Потому что они обучаются по тонким учебничкам по работе с личным составом 1970х годов. Там очень мало о психологии. Вы же понимаете, как за 70 лет изменилось общество.
Нам еще над этим надо работать. Пока кроме этих тонких учебников у нас ничего нет.
- Если говорить о ситуации на фронте, на каких направлениях у нас лучше всего ситуация с точки зрения боевого управления?
- Сейчас у нас проблемы по всему фронту, потому что фронт пришел движение. Никакая атака не может пройти по задуманному сценарию.
Кстати, у самих бойцов складывается впечатление, что их гонят.
Давайте посмотрим, что писал Суворов в своей "Науке побеждать" и как он действовал на поле боя. У него в сражениях участвовало в среднем 10-20 тысяч бойцов (по нынешним меркам это дивизия-армия). Причем иногда отряд в 2000 человек в наступлении ломал противника, который превосходил их по численности в 10 раз. И потери были в нашу пользу 1:10. В частности, он блестяще провел операцию по взятию Измаила.
Сейчас ВС РФ действуют по советским принципам и принципам Сунь-цзы, которые сегодня не работают (мол, для наступления нужно иметь в 10 раз больше людей). Мы идем широким фронтом. А Суворовы у нас не могут родиться, потому что нет свободы действий. Мол, мы должны взять до 15 декабря Авдеевку, и все спешат, несмотря на то, что где-то надо разминировать местность, где-то подготовленные позиции, а где-то провести ротацию.
- Так наша пропаганда наоборот говорит, как мы бережем личный состав и как мы медленно продвигаемся.
- На юге и на севере мы действительно никуда не ломимся. ВСУ приходят, мы их выщелкиваем. Но у бойцов в Авдеевке есть ощущения, что мы там не проводим операцию, когда хирург тонко работает скальпелем. А почему нет? Потому что нет системного подхода в части связи, медицины, БПЛА и артиллерии. Грубо говоря, мы как русский мужик взяли в руку кувалду и начали там все крушить. Хотя могли бы действовать тоньше, затратив на это меньше энергии.
- Как вернуть бойцу ощущение, что его никуда не гонят?
- У нас не было и нет института замполитства. Каждый из бойцов действительно пошел на фронт не только со своими бронежилетами, но и со своей идеологией. У нас замполит по-прежнему занимается бумажной работой. Он не решает вопросы идеологии, взаимодействия и даже кадрового отбора. Хотя еще у Сунь-цзы было сказано, что каждый воин должен быть расставлен на поле боя по своим способностям.
Во время мобилизации были случаи, когда хороший электронщик (который мог наладить связь лучше, чем большинство связистов в армии), попал в штурмовую группу. Я лично знаю человека в 20-й армии, который лучше всех исполняет казачьи песни. После его пения тебе действительно не жаль отдать жизнь за Родину. Он мог бы заниматься психологической работой. Но он занимается чем-то другим.
Бойцы должны чувствовать, что ими руководит отец-командир, чтобы он по-отечески мог их отчихвостить или подбодрить. Но этого нет, потому что у нас управленческая технократия во всем. У нас мало таких людей, как командир 15-й бригады, который, объясняя солдатам правила ведения боя, полностью падал в лужи и в грязь. Ребята просто в восторге были. Видео с его работой всю страну облетело.
Кроме него таких больше нет. Если бы они были, мы бы о них сразу узнали.
- Учитывая все эти проблемы, какие тактически задачи мы все же сможем решить в ближайшее время?
- Мы все равно закроем вопрос с Авдеевкой.
Украинская пропаганда злорадствовала над нашим с вами прошлым интервью, где мы говорили, что ее возьмут через месяц. Я имел в виду, что Авдеевку мы в любом случае возьмем быстрее Артемовска. Да, нам сложно и тяжело. Но и с российской, и с украинской стороны задействованы гораздо большие силы, чем в Артемовске. А когда мы возьмем Авдеевку, потерь ВСУ будет гораздо больше.
Плюс, ценность Авдеевки гораздо выше, чем Артемовска. Взяв ее, мы защитим Донецк от обстрелов, а ВСУ угодят в котел. Это будет огромное количество сдавшихся в плен. Сами понимаете, какой психологический удар по киевскому режиму это нанесет. От Авдеевки мы не должны отказываться. Это задача номер один.
Если говорить об усилении наших войск, то главное – связь. Мы потратили всего 22-24 миллиона, чтобы обеспечить ей целую армию. Это копейки. Эта связь не прослушивается, не видится и работает на 20 километров. А без связи у нас эвакуация может не приехать туда, куда нужно, возникают проблемы с колоннами, медленно работает артиллерия по целям, а также случается "дружественный огонь".
Мы можем решить эту проблему быстро. И получить от этого огромный положительный эффект.
