"Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется", - писал когда-то великий русский поэт и дипломат Федор Иванович Тютчев, а уж он-то, даже в силу служебного долга, сталкивался порой с самыми неожиданными казусами. Но вот такой резкой дестабилизации внешних рынков в ответ на то, что Россия временно запретила экспорт бензина и дизеля, вряд ли мог предвидеть даже настолько опытный дипломат.
Заметим, правительство действовало исключительно в интересах стабилизации своего внутреннего рынка, не имея в виду сделать кому-то неприятно за его пределами. Тем не менее сразу после того, как в Москве озвучили принятые решения, оптовые цены в Европе увеличились в среднем на пять процентов, до 1020 долларов за тонну. И это, в общем, на фоне того, что вряд ли в страны ЕС,в том числе "серые" посредники могли поставлять очень уж много топлива. Да, это даже приводило к незначительным перебоям поставок в некоторых регионах, но вряд ли эти объемы могли всерьез влиять на собственно европейские рынки.
К тому же еще в начале года в Евросоюзе объявили эмбарго на поставки российского топлива морским путем, и, согласно данным британской The Guardian, российский экспорт дизельного топлива и газойля морским транспортом сократился почти на 30% - примерно до 1,7 млн метрических тонн за первые двадцать дней сентября по сравнению с аналогичным периодом августа. И с принятыми правительственными ограничениями это пока никак не связано.
Да и вообще, откровенно говоря, вводимые меры в первую очередь направлены на борьбу с "серыми" посредниками, в том числе финансовыми, на нашем внутреннем рынке и никак не касаются транзитных перевозок и поставок в страны ЕАЭС. Через которые, в том числе, можно продавать наше топливо и в Европу. Другое дело, что тут есть некоторые чисто географические ограничения: гнать дизель через Ереван в Хельсинки как-то слишком замысловато.
Иными словами, временные регуляторные меры на российском топливном рынке никак не должны были сказаться на ценах в ЕС. Они ведь сами от нас всеми силами закрывались и рапортовали о топливной независимости. Но их изолированные от России заправки среагировали на наш сигнал, и даже несколько чрезмерно: 5% - это серьезный рост.
Но говорит происходящее, прежде всего, о нестабильности и, если хотите, "хрупкости" западных энергетических рынков, появившейся там как накопительный эффект после других ограничений, связанных не столько с Россией, сколько в целом с ОПЕК+, Ираном, Венесуэлой, "зеленой повесткой" и прочими модными безумствами.
Ну а для нас, конечно, куда важнее оперативно разобраться со своим топливным кризисом.
