Недавние скандальные визиты на Тайвань нескольких американских делегаций и ответные действия Пекина (прежде всего, широкомасштабные учения по периметру острова) породили обильную почву для прогнозов относительно очередной военной эскалации, вплоть до военной операции НОАК против мятежного острова. Как вариант, высказывается идея о морской блокаде острова, объявлению которой, по мнению некоторых авторов, способствует текущее обострение американо-китайских отношений. В частности, прекращены двусторонние переговоры по вопросам изменения климата, свёрнут диалог по линии военных ведомств и т. д.
При этом авторы алармистских предсказаний подчас забывают о тесном обоюдном вплетении и КНР, и Тайваня в общемировые экономические процессы, включая достаточно тесные связи как между собой, так и со странами Запада. Любой крупный конфликт в районе Тайваньского пролива чреват общемировым экономическим коллапсом, включая прерывание цепочек поставок множества критически важных товаров и комплектующих. «Основным курсом китайского правительства на разрешение тайваньского вопроса является "мирное объединение и одно государство – два строя"», – подчёркивалось китайским официозом ещё в начале 1990-х годов, когда финансово-экономические взаимосвязи между берегами Тайваньского пролива почти отсутствовали.
Активизация в последние нескольких лет отношений Тайбэя и Вашингтона и в самом деле обозначила новый этап напряженности в регионе, однако с 1949 года подобных сюжетов было достаточно много, более десятка, причём каждый из них заканчивался мирно, даже вопреки тому, что режим наследников Чан Кайши контролирует не менее 15 островов вблизи побережья КНР.
Большинство островов вблизи побережья КНР поныне контролирует Тайбэй
С середины 2010-х годов американские авианосные группы, после почти 40-летнего перерыва, вновь патрулируют морские проходы вокруг Тайваня. Соответствующая практика была прекращена в начале 1980-х годов, через некоторое время после официального признания Вашингтоном КНР. Однако ещё ранее, вскоре после официального визита президента Р. Никсона в Пекин в феврале 1972 г., американцы эвакуировали с острова все свои 4 военные базы, хотя и оставили разведывательные объекты.
После того как в 1971 г. кресло Тайбэя в Совете Безопасности ООН перешло к Пекину, дипломатические связи Тайваня стали напоминать «шагреневую кожу»: к настоящему времени официально признают «Китайскую Республику» только 13 стран, в большинстве своем «миниатюрных» и географически достаточно отдаленных (например, Белиз, Гаити, Гондурас, Парагвай, Маршалловы острова, Палау). Исключение из этого слабоватого реестра составляет разве что Ватикан. В последнее время всё более активно подают голоса (по американской подсказке) новые «друзья» Тайваня в Прибалтике и в Киеве. Некоторое время назад появилась информация о передаче Тайбэем Киеву (возможно, через Польшу) 800 беспилотников – тем самым администрация Цай Инвэнь стремится выразить свою «поддержку Украине».
Известно, что с середины 1970-х годов небольшой Тайвань, этот восходящий индустриальный и финансовый «дракон» Юго-Восточной Азии, придерживается стратегии более активного финансово-экономического проникновения на континент. Сперва это делалось через Сингапур, британский Гонконг, португальский Макао, а примерно с середины 1980-х – и непосредственно. Выдвинутый в 1978 г. лозунг Дэн Сяопина «Одна страна – две системы» поняли на острове как сигнал к расширению связей с «материком» (аналогичная позиция Пекина в отношении Гонконга и Макао неофициально формулировалась ещё в середине 1970-х гг. при Мао Цзэдуне). В 1991 году, в канун распада СССР, Тайбэй декларировал отмену состояния войны с Пекином.
Согласно отмечала рост инвестиций тайваньских предприятий на материке, что свидетельствует об оптимистичном взгляде «на рынок материковой части, её прочную промышленную систему, ее сильные производственные мощности и широкие экономические перспективы».
Долгосрочные выгоды для КНР от партнёрства с Тайбэем (а именно под таким лейблом регистрируются на материке тайваньские предприятия, что позволяет обойти скользкие политические вопросы) не исчерпываются ростом объемов тайваньских вложений. По оценке одного из профильных изданий, «...акции соседних с Китаем родственных рынков – Гонконга, Тайваня и Сингапура – дают возможность сыграть на восстановлении китайских индексов с большим потенциалом и с меньшими рисками, чем в самой КНР». Кроме того, «компании этой "тройки" являются юридически защищёнными от Пекина и показывают более низкую волатильность по сравнению с аналогичными по размеру фишками КНР».
Современные сектора китайской экономики, такие как микроэлектроника, химическое машиностроение, сверхскоростные транспортные коммуникации, телекоммуникации, создавались и развиваются с активным участием и тайваньского бизнеса. Более чем в пятидесяти странах уже не первый год действуют совместные китайские и тайваньские компании, в том числе инвестиционные. Первые свободные экономические зоны в КНР (в начале-середине 1980-х гг.) создавались именно невдалеке от Тайваня, причём делалось это на условиях для инвесторов, аналогичных первой крупной СЭЗ в Восточной Азии, созданной в 1965-66 гг. вокруг порта Гаосюн на юго-западе Тайваня (также невдалеке от КНР).
И речь идёт не об улице с односторонним движением: КНР также усиливает влияние на тайваньские деловые круги. По составили 2,3 млрд. долл.: речь идёт о вложениях в электротехническую отрасль (около 40%), лёгкую и пищевую промышленность, недвижимость, туристическую инфраструктуру.
Так что прогнозы о «неизбежности» войны Пекина с Тайбэем чуть ли не в ближайшее время не имеют экономического обоснования. По ограничения по ряду позиций, несмотря на их пока что символический характер, могут оказаться лишь первым шагом.
