Источник: Православный Санкт-Петербург
Моё знакомство с Японией, не считая прочитанных в детстве японских сказок и легенд, началось с жизнеописания свт.Николая Японского (Касаткина) — апостола Японии, создателя и первоиерарха Японской Православной Церкви. Рассказывалось там и о строительстве первого православного храма в Токио. Страна эта представлялась мне загадочной и удивительной, но очень близкой из-за того, что и там есть близкие нам по духу люди, исповедующие православие.
И вот два года назад мне посчастливилось попасть в Токио. И, конечно, захотелось увидеть тот первый русский храм своими глазами. В книге описывалось, что храм стоит на холме Суругадай и даже возвышается над императорским дворцом, что вызывало у японцев-нехристиан возмущение, ведь в Японии холмы издревле считались священными. Возможно, когда строили храм (причём строительство собора шло на пожертвования не только из России, но и от японской паствы), именно этот факт и приняли во внимание, чтобы новообращенные японцы легче приняли христианство, а сам храм воспринимали как Дом Божий.
Покружив по токийским улочкам, я вышла к мосту через реку Канда. Я ожидала, что сейчас увижу купол православного храма с крестами, стремящимися в небо. Но… со времени строительства церкви прошло более ста лет, вокруг храма выросли небоскрёбы, которые закрывают и его, и императорский дворец. Поэтому во всех путеводителях советуют идти к храму по другому мосту — Hijiribashi, то есть Святому мосту, названному так потому, что он ведёт к месту, где соседствуют два храма: православная церковь Воскресения Господня и храм Юсима, посвящённый Конфуцию. Я же пустилась в путь из района Акихабара, где размещалась наша гостиница. С этой стороны храм не виден до тех пор, пока не подойдёшь к нему на расстояние 500 метров. Увы, от некогда внушительного холма остался скромный взгорочек. Белокаменный храм с зелёными куполами возник в сумерках внезапно, когда дорога сделала очередной поворот. Зелёный оттенок купол храма приобрёл из-за окисления листов меди, которыми выложен.
Надо сказать, что в своё время смущение в умах местных жителей православный храм вызывал и своей непривычной архитектурой, и даже материалом, из которого строился. В XIX веке во всех постройках в Японии использовали дерево. Только фундамент крепостей был каменный. А храм Воскресения — кирпичный. Удивительно, что через 70 лет, в 1962 г., Воскресенский собор получил официальный статус «важного памятника культуры Японского государства, старейшего из кирпичных культурных ценностей».
С тех пор Православная Церковь Японии и собор пережили много испытаний. После революции 1917 г. Русская Православная Церковь подверглась репрессиям. Таким образом, Православная Церковь Японии потеряла поддержку со стороны Матери-Церкви почти сразу после своего рождения. Как относятся к этому сами японцы? Я спросила об этом знакомую японку-христианку, она развела руками: «Ну представьте, если бы вы были маленьким ребёнком, младенцем, и вдруг потеряли свою мать — кормилицу и воспитательницу…» Был и ещё один тяжёлый период в истории Японской Православной Церкви, когда в 1941 году епископом был поставлен Николай (Оно), но поставлен не Русской Матерью-Церковью, а Русской Зарубежной Церковью… В знак протеста многие прихожане не только этого храма, но и других православных церквей в Японии ушли. Новый епископ не смог даже отслужить пасхальную службу в Токийском соборе — двери оказались заперты. Месяца через четыре конфликт сошёл на нет, и всё стало на свои места.
К сожалению, исконный первоначальный облик храма не сохранился. В 1923-м он пострадал от пожара при Великом землетрясении Кантона. Обрушились верхний купол и купол колокольни. Огонь уничтожил уникальный иконостас, церковную утварь. Остались только фундамент и кирпичные стены. Архиепископ Сергий (Тихомиров) писал: «Я вошёл в него (в храм) северными дверями; западные двери и паперть были завалены развалинами колокольни… Во всём соборе не осталось ни вершка несгоревшего дерева… Железные каркасы купола от жары размякли и обвалились внутрь собора. Колокола расплавились полностью. Металлическая и серебряная утварь вся или расплавилась, или сильно повреждена. Облачения, митры — всё сгорело. Велик ли убыток? Колоссальный. Но «колоссальность» потери нужно измерять не стоимостью вещей, а тем, что всё это 30 лет, с 1892 года, выпрашивалось, собиралось, тщательно хранилось; что всё сгоревшее — «жертвы», «сердца» добрых благодетелей». Могу свидетельствовать, что в наше время собор настолько красив и благолепен, что даже мысли не возникает о том, что некогда его постигла такая беда.
А тогда… целых шесть лет потребовалось на сбор средств и восстановление разрушенного храма. Не только верующие Токио, но и люди со всей страны жертвовали на реконструкцию собора. С большими трудностями собирали из других храмов иконы, церковную утварь и богослужебные книги. Первоначальный вид (как до пожара) остался только у светильников, которые точно копируют люстры периода Мейдзи. В годы Второй мировой войны собор уцелел. Но чтобы уберечь от бомбардировок, он был выкрашен в чёрный цвет. Сразу вспомнилось, как в Ленинграде ранней осенью 1941го, когда замкнулось кольцо блокады, четвёрка смелых альпинистов поднялась на шпиль Адмиралтейства, чтобы «одеть» его в гигантский маскировочный брезентовый «халат», который цветом сливался с питерским свинцовым небом. На пронизывающем ветру, под обстрелом девушки сшивали куски брезента коченеющими пальцами, сменяя друг друга каждые три-четыре часа…
Подходя к токийскому собору, я не ожидала увидеть много народу, день был будний. Действительно, перед храмом никого не было. Сначала я даже подумала, что он закрыт. Но ворота были не заперты, и я вошла. Хотя собор вмещает в себя до двух тысяч человек, тогда во время вечерней молитвы он не показался мне большим. Шла служба, в храме царил полумрак, потрескивали горящие перед иконами свечи, что удивительным образом создавало ощущение, что я пришла домой, несмотря на то, что вокруг были в основном японцы, помещавшиеся в одном приделе храма.
Ко мне сразу подошли, шёпотом спросили, нужно ли чем-то помочь. Им вмиг стало понятно, что я новый человек, поскольку паства здесь немногочисленная. А в непраздничные рабочие дни службу посещает ещё меньшее количество прихожан, которые друг друга хорошо знают. В тот день на службе было человек пятнадцать. Я поблагодарила и сказала, что зашла помолиться. Служба шла на японском языке. Удивительным оказалось слышать привычные распевы на чужом языке. Удивительным было и то, что молитвы на японском были очень благозвучны, чего я никак не ожидала, слыша японскую речь в обычной жизни. И как чудесный подарок, некоторые молитвы священник читал и на японском, и на церковнославянском языках, сначала я даже подумала, что ослышалась, а потом стала шёпотом молиться вместе с ним. Потом была проповедь на японском языке, и я хотела было уйти, когда меня кто-то придержал за руку. Рядом оказалась ещё одна русская девушка. «Не уходи, батюшка специально для нас повторит проповедь на русском языке». Так и произошло. И пока лилась русская речь, японцы не шелохнулись, никто не ушёл.
Священник сказал: «Братья и сёстры, старайтесь ладить друг с другом, не говорите ничего эгоистичного, соедините ваши сердца и мысли вместе. Вы не согласны с чьим-то мнением по какому-то вопросу? Не конфликтуйте, помните, что Господь каждому дал свои таланты, каждый человек — индивидуальность, уважайте мнение других, и будете уважены сами. Помните, все мы — братья и сёстры во Христе, все вместе образуем большое тело Церкви. Ведь Церковь — это не стены и крыша, а люди, пребывающие в ней. И апостол говорил, что мы можем по-разному мыслить, иметь своё личное мнение, но должны вместе работать, молиться, жить.
Сегодня мы читали отрывок из Евангелия, повествующий о чуде Господа, который накормил более пяти тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами. Жители города, наслышанные о славе Иисуса, следовали за Ним в уединённые места, чтобы услышать слова Его наставлений. И Христос, поражённый их вниманием и желанием понять Его, заботился о них, исцелял. А в тот день, не желая, чтобы они покинули Его, чтобы поесть, Он взял у учеников Своих то немногое, что было в их корзинах, помолился Отцу Небесному и стал раздавать хлеб и рыбу всем собравшимся, а хлеб и рыба не кончались, восполняясь чудесным образом.
Но мы вспоминаем это чудо не потому, что Господь Иисус Христос накормил людей. Я хочу напомнить, что ежедневная Евхаристия, которая совершается с ограниченным количеством святых хлебов, также может духовно напитать и исцелить всех собравшихся в нашем соборе, даже если на службу придут две тысячи человек.
«Я есмь хлеб жизни… Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную…» — сказал Господь Иисус Христос (Ин.6,48—54). И ещё Христос сказал: «…где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф.18,20). Вот нас сколько сегодня собралось на службу. Значит, Христос с нами. Аминь».
Время, проведённое в соборе, запомнилось умиротворенностью, молитвенным настроем и спокойствием, воцарившимися в душе. А в 200 метрах от храма — суета, кипение жизни большого города.
Надо сказать, что у собора есть и неофициальное название — «Николай-до», что означает «церковь Николая». Кстати, в начале XX в. слово «Николай» обозначало и само Православие в Японии. Так выразилась любовь местных жителей к равноапостольному Николаю Японскому, основавшему Православную Церковь в Японии и построившему собор в Токио.
Собор в Токио не единственная православная церковь в Японии. Церкви есть и в других городах — в Киото, в Осаке, Нагое… и даже в самом Токио Воскресенский собор не единственный православный храм. Надеюсь, когда-нибудь я смогу побывать и там.
Диана РУБЦОВА
_1.jpg)
