Источник: деловая газета ВЗГЛЯД
Российские миротворцы уже развернули в Нагорном Карабахе 25 наблюдательных постов, переброска контингента в регион продолжается. Несмотря на кровопролитность прошедшей войны, обстановка в зоне конфликта пока что оценивается как спокойная. Но уже в скором времени ситуация может резко обостриться, и к этому нужно быть готовым.
Войны, подобные обеим карабахским, называют «этническими конфликтами высокой степени интенсивности». Другими словами, его стороны люто ненавидят друг друга, пространство между ними искрит, и конфликт всегда может разгореться с новой силой.
С точки зрения практической деятельности миротворцев это несет для военного контингента России особые риски, каких нет в Приднестровье или, к примеру, на Кипре. Армяно-азербайджанское противостояние лучше сравнить с войнами в бывшей Югославии – другими «этническими конфликтами высокой степени интенсивности», а в их истории с миротворцами случалось всякое – от прямого огня со стороны внезапно перешедшей в наступление армии до унизительной роли «живого щита».
В ближайшей перспективе в Нагорном Карабахе что-то подобное маловероятно – азербайджанцы празднуют долгожданную победу, армяне осознанно принимают горькое поражение, в возобновлении боевых действий не заинтересована ни одна из сторон.
Другое дело – человеческий фактор непосредственно «на земле». Среднестатистические ЧС в зоне расположения миротворческих бригад на Балканах начинались с криминальных или бытовых разборок, когда кто-то где-то что-то с кем-то не поделил, а потом в локальную ссору вовлеклись десятки вооруженных людей.
Кровопролитная боснийская война началась, к примеру, с того, что бандиты-бошняки напали на сербскую свадьбу.
Миротворцы в такой ситуации рискуют оказаться между двух огней. Разгоряченная, иногда нетрезвая толпа далека от тех соображений, какими руководствуются политики и дипломаты, поэтому легче, чем они, идет на применение силы.
Особенно много опасных ситуаций может возникнуть в ходе передачи т. н. зоны безопасности Нагорного Карабаха под контроль азербайджанских властей. «Притирка» между ними и оставшимся там армянским населением – это игра со спичками на складе фейерверков, а после того, как в регион начнут переезжать на ПМЖ азербайджанцы, количество потенциальных игроков резко возрастет.
Само появление таких переселенцев вроде бы неочевидно – не так уж много желающих пожить на разоренных войной и окруженных минными полями землях. Но оно тем не менее неизбежно, поскольку будет намеренной политикой Баку по осваиванию отвоеванных территорий.
«Беженец из зоны карабахского конфликта» в Азербайджане – это что-то вроде государственной службы. Их лагеря вплоть до недавнего времени пытались показать всем иностранным делегациям и журналистам, занятым в урегулировании конфликта. За четверть века, прошедших со времени первой войны, власти нефтеносной республики могли решить все жилищные проблемы перемещенных лиц, но предпочитали использовать их для пропаганды.
Ситуацию несколько облегчает та самая «высокая степень интенсивности». Не желая существовать во враждебном окружении и мириться с «оккупационной властью», люди переселяются в места проживания собственного этноса, в нашем случае – в Армению и в остатки армянского Арцаха. Это чревато сложностями гуманитарного характера, но делает взрывоопасную «чересполосицу» временным явлением. Обстановка будет быстро идти к почти идеальным, а потому удобным с точки зрения контроля этническим границам.
Несмотря на то, что официально Баку не призывает армянское население из отвоеванных им районов к эмиграции, а власти Арцаха даже отговаривают от нее, исход уже начался. Покидая регион, армяне сжигают свои дома и даже откапывают тела умерших родственников.
Уйдут очень многие, однако все-таки не все. Всегда находятся люди, для которых важнее принцип – остаться умирать на своей земле. В первую очередь это священники и монахи, причем в условиях того, что храмы и кладбища являются наиболее вероятными целями для вандалов и экстремистов со стороны «победителей». Об отдельных инцидентах сообщается уже сейчас.
В свое время в Косово миротворцы НАТО не смогли предотвратить длинную серию нападений на православные храмы в албанской части края. Есть, впрочем, мнение, что не особо-то и старались, поскольку были заточены на другую задачу – защищать албанцев от сербов, и не знали, что практика может сильно отличаться от политически корректной теории.
Россия – не тот случай, ее руководство осознает, что святыни – зоны риска. «В разговоре с Ильхамом Алиевым Владимир Путин, в частности, обратил внимание, что в районах, которые в соответствии с трехсторонним заявлением возвращаются Азербайджанской Республике, расположены христианские храмы и монастыри. В этой связи он подчеркнул важность обеспечения сохранности и нормальной церковной жизнедеятельности этих святынь», – такое сообщение пресс-служба Кремля распространила в субботу.
Служба российских миротворцев не будет легкой еще и потому, что упомянутое выше трехстороннее заявление предусматривает транспортную и торговую разблокировку всего региона. Ненавидящие друг друга этносы не будут сидеть в пределах своего «ареала», а начнут перемещаться туда-сюда впервые за тридцать лет. Это амбициозная задача по возвращению Южного Кавказа к нормальной экономической жизни, но предусмотреть в таких условиях все локальные конфликты гораздо сложнее, чем при сидении всех фигурантов по национальным квартирам.
Таким образом, в обозримой перспективе главной угрозой для российского контингента будут не противоборствующие армии, не диверсанты, не национальные или религиозные экстремисты (хотя от их появления никто не застрахован), а коллективный гопник. Это тот случай, когда не нужно бояться, что одна из сторон перейдет в военное наступление, но тот, когда в позиционные бои может перерасти банальная драка на рынке.
В более длительной, среднесрочной перспективе риски для наших военных лежат в области международной политики.
Итогами войны не в полной мере довольны в Анкаре, где ищут способы изменить расклад в свою пользу. Учитывая агрессивность внешней деятельности президента Эрдогана, это чревато самыми изощренными провокациями.
Со своей стороны Запад, для которого все эти события стали неожиданностью, сделает ставку на изощренную дипломатию. Там пока еще не переварили тот факт, что на Южном Кавказе появятся российские миротворцы, но внутриполитический кризис в Армении сам по себе открывает для Вашингтона и Брюсселя «окно возможностей».
Теперь на официальный Ереван и общественное мнение там попытаются влиять через установку, что Россия «предала» армян во вторую карабахскую войну и, случись что, не сможет защитить в третью. На сайте влиятельного председателя комитета по разведке палаты представителей Конгресса США Адама Шиффа уже опубликован призыв нескольких сенаторов-демократов к будущей администрации Байдена «применить новую политику в отношении региона» и значительно нарастить сотрудничество с Арменией.
И надо понимать, что как сенатор Джо Байден считался одним из главных лоббистов Армении в Вашингтоне. Он лично мотивирован на то, чтобы ей помогать, но в мире большой политики любая помощь – это не благородный жест, а плата за лояльность.
Что же касается Азербайджана, в его случае риски связаны с тем, что за Нагорным Карабахом (точнее, за тем, что от него осталось) по-прежнему не признают никакого официального статуса, то есть корневой сепаратистский конфликт не решен – это отложено на будущее. Сейчас Алиев переживает триумф, и вопрос нового военного наступления встанет для него не скоро – не раньше, чем население забудет свою радость от нынешней победы.
Но Алиев все-таки не вечен, и когда-нибудь на его место в Азербайджане будут претендовать другие силы – не исключено, что более радикальные. Они могут прийти «сверху» – в авторитарных странах новые лидеры любят закреплять свое право на власть через военные кампании. А могут и снизу – революционный запрос на перемены нередко усиливает позиции отмороженных националистов.
В любом случае армяно-азербайджанский конфликт для российской политики превратился из периферийного фактора в область стратегических интересов. От внутренних раскладов как в Армении, так и в Азербайджане теперь напрямую зависит судьба миротворческого контингента и безопасность наших военных.
