В Музее архитектуры открылась экспозиция уникальных фресок Троицкого монастыря, основанного преподобным Макарием Калязинским. Есть своя символика в том, что именно в год пандемии нам показали фрески, созданные вскоре после эпидемии XVII века. И некоторые их сюжеты явно перекликаются с более поздней трагической историей обители.

В 1654 году Москву поразила эпидемия бубонной чумы. Каждый день гибли сотни людей. Царь Алексей Михайлович, заботливый супруг, отправил семью «в самоизоляцию» в древний монастырь города Калязина, к востоку от Твери. А следом послал туда столичных иконописцев с повелением расписать Троицкий собор.

Через год моровое поветрие стихло, но недавняя трагедия вдохновила царских изографов: в их работах появилась особая экспрессия. Всадник из Апокалипсиса не скачет, а будто плывёт на бледном коне. В его руках пищаль — это явно творческая находка иконописца. У Иоанна Богослова об этом оружии ни слова, сказано только, что этот всадник несёт мор, войну и голод.

Долгое время росписи служили молитве монахов и паломников. Но в начале ХХ века русскому обществу открылась эстетическая ценность древних икон. В Калязин зачастили искусствоведы. «Бросайте всё и летите сюда изучать замечательные фрески!» — восторженно писал художник Игорь Грабарь своему другу.

А в 1920 году монастырь закрыли. Словно сбылись грозные библейские пророчества: монахов изгнали, святые храмы начали разбирать на кирпичи. Троицкий собор отдали под музей местной истории, благодаря этому часть фресок сохранилась. И всё же обитель была обречена: весной 1940 года после запуска Угличской ГЭС весь комплекс попал в зону затопления.

Но за несколько месяцев до потопа, в лютый январский мороз, сюда приехали специалисты из столичной Академии архитектуры. Им предстояло аккуратно снять со стен уцелевшие росписи. Однако выяснилось, что привычный метод вырезания фресок не годится: стены насквозь промёрзли. Как быть? Решение нашёл опытный реставратор Павел Юкин — православный христианин, прошедший в 1930-е годы тюремное заключение и лагеря «за упорное сопротивление закрытию и сносу церквей».

Он поставил мороз себе на службу. Часть стены с росписью прогревали жаровнями с углями и заклеивали двойным слоем марли. Огонь гасили, марля примерзала, а более глубокий слой штукатурки, ещё тёплый, отделяли от каменной кладки и вместе с фреской переносили на деревянную раму.

Работали без устали. Рисковали, карабкаясь по лестницам и наспех сколоченным лесам под высокие своды храма. Спали в верхней одежде. У пожилого Юкина, судя по фото, даже тёплой шапки не нашлось. Но все были счастливы: за два месяца удалось снять более 150 квадратных метров фресок!

В 1970-е годы их стали восстанавливать. Сейчас в музее мы видим фрески почти такими же, какими они были при царе Алексее Михайловиче. Только сегодня это не целостный ансамбль, а фрагменты, развешанные в залах, как картины. Здесь 45 экспонатов. Есть крупные — «Грехопадение», «Строительство Вавилонской башни», а есть небольшие: трогательный «Жертвенный козёл», яркие «Райские кущи». Всего в фондах музея хранится более сотни фресок. Некоторые до сих пор реставрируют, так что экспозиция будет обновляться.

Павел Юкин (в центре) со своими коллегами в Калязине. Январь 1940 года

Павел Юкин (в центре) со своими коллегами в Калязине. Январь 1940 года

Адрес музея: ул. Воздвиженка, 5/25, тел. (495) 697-1306