Глобальному экономическому кризису, усугубленный пандемией, не видно конца. Возможен ли выход из депрессии без элементов государственного регулирования? Куда движется мир? Какой новый миропорядок может прийти на смену финансовому неолиберализму, который продемонстрировал свою беспомощность?
На эти и другие вопросы отвечает Директор Института опережающих исследований имени Шифферса, доктор психологических наук, эксперт РНК Юрий Громыко.
Эпоха тектонических сдвигов
Время финансового либерализма, ведущего строя развитых стран Запада и многих других, заканчивается. Этот строй был связан с доходами на финансовых активах, резкой перегруженности экономики финансовыми доходами. Он базировался на западной кредитократии, ограблении других стран за счет привлечения их дешевых трудовых и сырьевых ресурсов. “Начинается какое-то совсем другое время, мы не просто на пороге кардинальных перемен, а эпохи тектонических сдвигов, причём во всех сферах жизни”, – отметил Президент Путин, выступая недавно на международном дискуссионном клубе “Валдай”. И в этом с ним трудно не согласиться.
По оценкам мировых экспертов, сегодня в мире происходит изменение глобальных цепочек добавленной стоимости. Они становятся более региональными, меньше зависят от дешевой рабочей силы (а именно на этом основывался экспорт производств из США в Китай и страны Юго-Восточной Азии за последние 30 лет). Эти цепочки становятся всё более знаниеинтенсивными. США сегодня уже воспринимают Китай как своего глобального соперника. В условиях санкций на китайские товары со стороны США, Китай всё больше ориентируется на внутренний спрос в своих регионах. Выше оценивается стоимость услуг, связанных с включением новых продуктов в систему региональной экономики. Глобальные цепочки добавленной стоимости сегодня всё менее привязаны к интенсивности торговли, и всё более – к производству в его знаниеинтенсивных формах, таких как дизайн и использование брендов.
Мир после цифровой революции
Меры изоляции национальных экономик в связи с пандемией можно воспринимать как важнейший фактор отлучения значительных групп населения от постоянной занятости и работы. Коронавирус не просто переводит работу на дистант – он готовит людей к осознанию того факта, что постоянной работы у них не будет.
Еще задолго до пандемии рассматривались возможные последствия идущей индустриальной революции 4.0, полной автоматизации и цифровизации производства, что ведет к резкому сокращению рабочих мест. Но безработное население неизбежно снизит свой покупательский спрос, а это – крах мировой экономики. Чтобы этого не произошло, обсуждались различные меры стимуляции спроса, в том числе такие как постоянный гарантированный доход, раздача “вертолетных” денег, чтобы каждый человек сам отвечал за то, чем ему заниматься.
Реальная угроза потери постоянной работы сегодня вызывает огромное сопротивление разных групп населения во всём мире. Это мы наблюдаем в виде социальных потрясений, акций неповиновения и откровенных бунтов в самых развитых странах Запада, в том числе в США и Франции. Еще одна тревожная тенденция – в последнее время активно стал развиваться тотальный цифровой контроль за потребительскими предпочтениями, а затем и поведением людей.
Шагреневая кожа потребительского спроса
Сжимание платежеспособного спроса тревожно для всего мира, для России особенно. Если раньше люди экономили на покупке одежды, то сейчас уже – и на покупке еды. Вновь актуальна фраза Карла Маркса о том, что конечная причина всех кризисов связана с обнищанием населения и ограничением потребления товаров с его стороны. В этом смысле потребительский спрос прямо отражает эффективность социальной политики. Совокупная покупательная способность населения – это и есть социальный капитал, важнейший фактор социального развития и социальной организации общества. С этой точки зрения, в России – огромное недопотребление, связанное с социальным воспроизводством и огромное перепотребление (у небольшой прослойки населения) предметов роскоши.
Всё это – прямое следствие краха курса финансового неолиберализма. В системе общего неравномерного и сопряженного развития (а именно так выглядит мир сегодня) идеология и перспективы формируемого будущего становятся фактически стратегическим активом. Очень важно объяснить сегодня: какое будущее мы хотим и будем строить? Куда движется мир? Какой новый миропорядок придет на смену финансовому неолиберализму?
Что строй грядущий нам готовит?
Сегодня Запад стоит перед сложным выбором, в том числе перед необходимостью государственного регулирования экономики. Эти принципы совершенно Западу не близки, это элементы не капитализма, а социализма. Запад стоит перед необходимостью включения элементов социализма в свою государственную политику. Тень обновленного социализма неизбежно витает над попытками сформулировать что-то другое.
До последнего времени Запад придерживался своих традиционных методов – воинствующего переваривания всё новых групп населения во всем мире. Эти группы он включает в контур своего социально-идеологического миропорядка. Кроме того, таким образом Запад отвлекает собственное население от внутренних проблем, постоянно подчеркивая особую избранность и защищенность экономики развитых стран своеобразным стеклянным колпаком. И этой стратегии он придерживается до сих пор.
Мы наблюдаем ситуацию явно представленного идеологического вектора экспансии Запада на евразийское пространство. На это, в частности, указывает серия национальных и социальных потрясений, вспыхнувших в последние месяцы на ближних подступах России. Конфликты в Белоруссии, Армении и Азербайджане, Киргизии… Как по мановению – вновь возникла дуга нестабильности у российских границ. Запад активизирует своё присутствие во всех этих странах со своей идеологией и влиянием. Формы поддержки могут быть самыми различными. В их числе – присвоение премии имени Сахарова пресловутому Консультационному совету белорусской оппозиции. (Европарламент объявил лауреатами премии Сахарова «За свободу мысли» Светлану Тихановскую, писательницу Светлану Алексиевич, и ряд руководителей объединенного оппозиционного штаба). В том же ряду – посредничество Майкла Помпео в попытках примирить Армению и Азербайджан, прогнозное возникновение конфликтной ситуации в Молдове.
Республики постсоветского пространства так или иначе включены в некую единую матрицу нашей жизни, нас роднит общий советский менталитет, который был заложен в СССР. Важно думать не о прошлом, а о будущем, о том, каким образом собирается именно Россия структурировать евразийское пространство. В условиях тектонических сдвигов, невероятной слабости, можно сказать, гибели финансового неолиберального миропорядка, очень важно, какую идеологию развития может предложить Россия на постсоветском евразийском пространстве.
Что может предложить Россия?
Экономический рост во всех странах (Россия не исключение) в этом году резко замедлился или упал до отрицательных величин. Все страны выжидают, когда пандемия кончится. По моему мнению, именно сейчас – наилучшее время для организации мощного созидательного рывка, в том числе – по освоению всего постсоветского пространства. Необходимо определиться, будем ли мы созидать в своей стране новый строй (с сохранением всего набора связей и контактов)? Что именно будем строить? Какой идеологией руководствоваться? Вопросы эти зависят от нашего самоопределения.
Российское государство на сегодня не инициирует и не является ответственным субъектом создания принципиально новых индустрий и национальных программ развития. Ими могли бы стать создание независимой отрасли отечественной электроники или индустрии производства средств производства электронных компонентов.
Реализация таких прорывных проектов могла быть стать основой тектонических сдвигов в экономике. Речь о смене экономического курса, самой формы и принципов государственного управления. Именно они могут обеспечить рост производительности труда, уровня жизни, общего роста покупательского спроса и социального капитала. В том числе – повысить привлекательность России в глазах соседей.
Увы, все последние годы социальный капитал у нас в стране хиреет и чахнет, что прямо отражается на желании людей заводить большие семьи и численности населения. Социальное потребление связано, прежде всего, с обучением и выбором профессии, а затем – с созданием собственного дома. Без устойчивой занятости, без создания своей семьи и домохозяйства – у населения не будет желания жить и продолжать свой род. Если в нашей стране молодые люди не понимают, на чем они будут зарабатывать, если у молодой семьи нет возможности свить своё гнездо, построить свой дом – то никакого роста населения не будет. Что мы, собственно, и наблюдаем: численность населения России год от года неуклонно снижается.
Цифровизация, как могильщик неолиберализма
Главное, что необходимо преодолеть в России – неолиберальные подходы к развитию экономики и социума, ко всей системе государственного управления страной. Они базируются на создании привилегий частному капиталу, его принципы ведут к разрушению социального капитала, фактически слому форм общественной жизни. Мантры неолиберализма безнадежно устарели после глобального экономического кризиса 2007 года.
До сих пор в сфере управления экономикой у нас в стране отсутствует знаньевый суверенитет. Главные консультанты министерств российского правительства – западные консалтинговые агентства, такие как PricewaterhouseCoopers (PwC), KPMG и другие. Российское государство самоустраняется от постановки задач национального развития. В полном соответствии с идеологией неолиберализма, оно лишь создаёт условия для ведения бизнеса. То есть, по сути, выполняет функции “ночного сторожа”, обслуживающего интересы крупного капитала (неважно, в акционированной или частной форме).
Огромные задачи, которые может и должно решать государство, неинтересны частному капиталу. Прежде всего, речь о развитии общенациональных инфраструктурных интеграционных проектах, таких как Евразийский пояс развития, запуск инновационных индустрий, снижение зависимости от экспорта сырых нефти и газа. Для этого необходимо использовать такие инструменты, как евразийская цифровая инвестиционная платформа. Именно цифровизация обеспечивает связанные системные формы планирования.
Возврат к планированию на новом технологическом уровне означает, что государство возвращает себе функции инициатора, постановщика целей и контролера всей сложившейся в экономике ситуации. Именно такой тектонический сдвиг может изменить ситуацию в экономике России. Хватит ждать милостей от неолиберальной идеологии! Пора опереться на собственные силы. А для этого нужна идеология суверенной российской государственности, общественная идеология созидания и подъема, которую принимает населения.
Запрос на идеологию созидания
Действующая Конституция России (статья 13) провозглашает отказ от государственной идеологии. Это норма давно и безнадежно устарела. В своё время, в 1993 году, в новый Основной закон страны было заложено много конъюнктурных формул. В их числе – и статья 13, “заточенная” против власти КПСС и коммунистической доктрины. Сегодня она потеряла свою актуальность. Отсутствие созидательной, официально признанной государственной идеологии, прямо тормозит сегодня развитие России. Это тем более важно в условиях предстоящих тектонических сдвигов.
Президент Путин в этом году уже приступил к модернизации “шахрайской” Конституции 1993 года (прим. С.М.Шахрай – один из авторов Конституции РФ 1993 г.) . Основной закон России в этом году был изменен и получил всенародное одобрение, а значит, открыт путь для корректировок и других устаревших статей в соответствие с требованиями времени. Новая идеология позволит говорить с представителями других стран на языке будущего.
В качестве такой государственной идеологии мы предлагаем доктрину, которая рассматривает Россию в качестве Ноева ковчега человечества. Она указывает путь созидания и спасения в хаосе сложных трансформаций и сдвигов существующего миропорядка.
