Большой резонанс вызвало обращение татарских общественных организаций Тобольска против установки в частном парке памятника атаману Ермаку Тимофеевичу.
Приведу пару цитат из этого опуса, где штамп на штампе и штампом погоняет, подписанного в том числе председателем совета национально-культурной автономии татар Тобольска: «Татарская общественность г. Тобольска и Тюменской области обращается к руководству города и области с просьбой остановить провокационные действия господина Елфимова, направленные на разжигание межнациональной розни, нарушение стабильности в отношениях между народами в сегодняшних непростых условиях. Как видно по ситуации в мире, непродуманные действия могут привести к тяжелым социальным последствиям… Памятники в юбилейный для нашей Родины год победы над фашистскими захватчиками надо ставить тем, кто героически защищал свое Отечество от врагов, а не тем, кто нападал на чужое государство».
Отдельно умилило, что вспомнившие (ни к селу, ни к городу, как говорится) про 75-летие Победы пишут это слово с маленькой буквы. А также, конечно, недвусмысленные намёки на события в США, где «борцы с расизмом» сносят памятники Христофору Колумбу, да и всем, кому заблагорассудится. Нам тут своих погромщиков не хватало?
На самом деле, тут достаточно серьезная и системная проблема. Четыре года назад такой же конфликт вспыхнул в Омске. Бюст Ермаку в Советском парке в итоге власти там все же установили, но перенесли со Дня города, к чему изначально было приурочено событие, и под усиленной охраной полиции. В 2019 году то же повторилось в городе Тара и т.д.
Проблема, мне кажется, кроется уже в классической историографии, все время пытавшейся подогнать реалии российской истории под западные образцы. «Завоевание Сибири во многих отношениях сходствует с завоеванием Мексики и Перу», – писал Карамзин в IX томе «Истории государства Российского», и эта фраза стала крылатой.
Подразумевал при этом Карамзин совсем иное, нежели нынешние борцы с Ермаком, – как раз отсутствие массовых жертв при покорении Сибири: «Также горсть людей, стреляя огнем, побеждала тысячи, вооруженные стрелами и копьями… Каждый богатырь Ермаков шел на толпу неприятелей, смертоносною пулею убивал одного, а страшным звуком пищали своей разгонял двадцать и тридцать». Но его вывод «Сибирь это наши Мексика и Перу» позже был наложен на ставшими известными данные о чудовищных жертвах населения Мезоамерики в ходе испанского владычества, преимущественно от работ на золотых рудниках, – и вот готов тезис о геноциде татар.
Добавим к этому, что Ермаку – в отличие от других героев-богатырей, чьи былинные образы начала использовать с 1930-х годов официальная пропаганда – очень не повезло в советское время. Дело в том, что после присвоения в 1881 году Ермаку вечного шефства над Сибирским казачьим войском генерал, войсковой атаман Герасим Колпаковский в 1883 году перенёс знамя легендарного атамана из Березова в Омск, столицу Сибирского казачьего войска, где оно выставлялось в Никольском Казачьем соборе и иногда выносилось на парады. 6 февраля 1918 года это знамя забрал и использовал в своем партизанском отряде казачий атаман Борис Анненков, вернувший его обратно в октябре того же года после освобождения Омска белыми. Есть данные, что позже знамя забрал для своей армии адмирал Александр Колчак, в пропаганде которого, кстати, проводились прямые аналогии между его походом на Москву и походом Ермака на Сибирь.
В общем, у большевиков Ермак очень устойчиво ассоциировался с «контрой», отсюда и его выпадение из пантеона героических образов времен царской России, снова взятых «на щит» накануне и в ходе Великой Отечественной войны. Так что, в определенном смысле, российские подражатели Black Lives Matters из числа татарских активистов являются продолжателями дела большевиков, хотя ненавидят и тех за геноцид татар.
На самом же деле люди, чье представление о походе Ермака на Сибирь сформировано либо тезисом Карамзина, либо современными популярными опусами по фолк-хистори Фаузии Байрамовой, не знают одной очень важной вещи. Дело в том, что разгромленный Ермаком хан Кучум… как раз и был иностранным завоевателем Сибири!
Процитирую исследование известного историка, профессора и заслуженного деятеля науки Российской Федерации Руслана Скрынникова «Сибирская экспедиция Ермака» (Новосибирск: Наука, 1982 г., стр. 106 – 107): «В 1554 г. князь Исмаил из Большой Ногайской орды принес присягу царю. Русские победы произвели сильное впечатление на сибирского хана Едигера и его соправителя хана Бекбулата… Вскоре же Едигер и Бекбулат приобрели опасного противника в лице Кучума, сына бухарского правителя Муртазы. Кучум попытался завоевать Сибирь, опираясь на отряды узбекских, ногайских и башкирских кочевников. Попав в трудное положение, Едигер решил последовать примеру ногайских князей и заручиться покровительством царя. В 1555 г. его послы Тягрул и Панчады просили Ивана IV, чтобы тот «всю землю Сибирскую взял во свое имя и от сторон ото всех заступил [оборонил] и дань свою на них положил и дорогу [татарское слово, означающее сборщика дани] прислал, кому дань собрать». В ответ царь объявил, что «принимает Сибирь под свою руку». К своим старым титулам Иван IV отныне прибавил титул «всеа Сибирской земли повелитель».
В 1555 – 1557 годах в Москву поступает первая дань соболями из Сибирского ханства, по современным реалиям – налог, который шел на содержание федерального центра, за счет которого, в свою очередь, царь содержал свое войско и защищал в том числе Сибирь.
«Между тем Едигер продолжал вести трудную борьбу с Кучумом, – пишет далее Скрыников, опираясь на летописные данные (стр. 109). – Опираясь на поддержку бухарского хана, Кучум в 1563 г. нанес поражение Сибирскому «царству» и приказал умертвить попавших в плен Едигера и Бекбулата… Семь лет Кучум вел кровавую борьбу с непокорной знатью и с племенными князьками, прежде чем добился от них покорности. Местное население не сразу свыклось с переменой. Оно видело в Кучуме завоевателя и узурпатора и повиновалось ему, как заметил еще [проезжавший в XVIII веке по Сибири] А. Н. Радищев, «из одной только боязни, как то бывает всегда в завоеванных землях». Кучум окружил себя отрядами, приведенными из Средней Азии, а также набранными в Ногайской Орде. Будучи вассалом бухарского хана Абдуллы, Кучум… вскоре же обнаружил свои враждебные намерения в отношении России. Об этом стало известно в Москве. «Хвалитца деи сибирской салтан Ишибаны (Кучум Шейбанид) итти в Пермь войною», – писал Иван IV в грамоте от 2 января 1564 г.».
Так что, нынешние «горе-радетели» за благо сибирских татар в реальности оказываются как раз апологетами захватчиков из Бухары, полтысячи лет назад завоевавшими их предков и, опираясь на иностранные войска, как раз устроившими сибирским татарам кровавый геноцид. Это как если кто-нибудь объявил бы Амира эль-Хаттаба с его бандой, набранной из арабских и прочих приезжих ваххабитов, «законным правителем Чечни»!
В свою очередь, Ермак выступал как защитник родной земли – и, косвенно, Сибири – от агрессора, начавшего войну против России. «Кучум… нанес удар русским, когда они этого не ждали, – замечает Скрынников (стр. 112). – Лучший из воевод Сибирского «царства» Маметкул «о Ильине дне» – после 20 июля 1573 г. прошел с войсками через Камень [Уральский хребет] на Чусовую и опустошил округу. Манси, платившие дань царю, подвергались истреблению… Сибирский хан решил покончить с русским влиянием повсюду – от Южного Урала до Нижней Оби. Его люди уводили в Кашлык либо побивали всех, кто ориентировался на союз с Россией… Кучум замышлял большую войну. Он поставил Маметкулу задачу – «дорог проведывати, куда итти ратью в Пермь».
Для этой цели Кучум собирал не только огромную армию, но и современное оружие, о наличии которого у него не подозревал Карамзин, представлявший поход в Сибирь легкой прогулкой среди туземцев с луками. «За несколько лет до похода Ермака Кучум обратился в Крым с просьбой прислать ему артиллерию для войны с московским царем», – пишет Скрынников, указывая далее, что эти пушки действительно были получены и использовались во время боя 26 октября 1582 года между Ермаком и Кучумом на горе у Чувашева мыса под Кашлыком, столицей Сибирского ханства (стр. 155).
В 1581 году произошло очередное нападение из-за Урала на Чусовую и было очевидно, что в прямом смысле слова не за горами новое, гораздо более масштабное нашествие на русские земли из Сибирского ханства. Поход Ермака был попыткой нанести отвлекающий удар, сорвав нападение армии Кучума, действительно последовавшее в первых числа сентября 1582 года. И это удалось. В Погодинской летописи, основанной на «архиве» Ермака, Скрынников нашёл (стр. 133) данные о составе сибирского войска, напавшего на Пермский край: «Царь Кучюм послал сына своего Алея с ратью воевать Чюсовую и города до Соли Камской и многое дурно над православными христианы причинили. А как Кучюмов сын Алей пришел войной на Чюсовую, и в тое ж пору прибежал с Волги атаман Ермак Тимофеев с товарыщи… и Чюсовой сибирским воевать не дали».
Такой отвлекающий удар – дело обычное. Напомню историю синхронно шедшей войны с Речью Посполитой. В августе 1580 года Стефан Баторий осадил и уже в сентябре взял Великие Луки. Было известно, что польский король готовит новый, более масштабный поход – в августе 1581 года он осадил уже Псков. И, чтобы отвлечь силы поляков, русская армия совершила в июне 1581 года рейд на Могилев. Как сообщал Баторию комендант этого города Стравинский, в авангарде российской армии были казаки, которых возглавляли «Василий Янов – воевода казаков донских и Ермак Тимофеевич – атаман казацкий». Скрынников доказал, что речь идёт именно о том самом Ермаке (стр. 83 – 84).
Это опять же, к слову о «тех, кто героически защищал родное Отечество».
Во всем этом особенно потрясает работа местных чиновников. Казалось бы – возьми да открой книгу известного историка, объясни всем, что Ермак не враг татарам! Но нет. Либо сразу идут на попятный, либо бубнят как попугаи что-то ритуально-заученное.
Впрочем, чему тут удивляться? Ведь это те же чиновники, которые клянутся в верности «подвигу воевавших дедов» и через раз вешают на 9 мая и 23 февраля баннеры с фотографиями немецких солдат, танков и самолетов. Налицо отрицательный отбор.
Такими темпами они и Кучуму памятник в Сибири поставят! В рамках «поддержания межнационального мира и согласия» и «борьбы за толерантность».
