Отец Дионисий, расскажите, пожалуйста, немного об истории монастыря преподобного Серафима Саровского.
Монастырь преподобного Серафима Саровского был основан в 1990 году стараниями митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия (ныне митрополит Пермский и Кунгурский). В то время в Воронежской епархии не было мужских монастырей. Единственный действующий тогда мужской монастырь митрополии находился в Задонске Липецкой области. Белогорье и Дивногорье в то время еще не передали Церкви, и на территориях этих обителей располагались архитектурно-природные памятники. Так что действительно существовала необходимость открыть мужской монастырь в регионе.
Пролетая однажды на вертолете над территорией будущего монастыря преподобного Серафима, митрополит Мефодий увидел из иллюминатора образ креста на земле, который составляли две парковые аллеи, расположенные перпендикулярно. Владыка посчитал это неким знаком от Бога, который указывал, что здесь может быть иноческая обитель, где люди будут воспевать Христа и молиться.
К 90-м годам прошлого столетия место это было уже совершенно заброшено, лишь иногда сюда приезжали жители из соседних сел - Архангельского и Новомакарова - чтобы устраивать здесь гулянья. Когда митрополия занялась оформлением этой земли в собственность, выяснилось, что некогда тут находилась усадьба одного генерала - дом и парк с двумя теми самыми липовыми аллеями, которые владыка увидел с вертолета.
Трудами и молитвами настоятелей и братии территория монастыря со временем преобразилась, и сегодня ее называют райским уголком нашего края. Но первые насельники жили здесь в спартанских условиях. Электричества не было, единственный вагончик-бытовка был их общей кельей, за водой ходили на источник, расположенный достаточно далеко. Один брат вспоминает, что, когда ночью насельники выходил из вагончика, могли встретиться с оленем. Неподалеку от обители находится Новохоперский заповедник, поэтому здесь довольно много диких животных. В непосредственной близости от монастыря сейчас их уже нет, потому что вокруг обители земля активно возделывается, нас теперь окружают засеянные поля, но немного поодаль по-прежнему можно увидеть оленей, косуль, лис, зайцев...
Сколько сейчас братий в монастыре, и какие послушания исполняют насельники?
Иеромонахов вместе со мной пятеро, а насельников, если считать и трудников и послушников, бывает от десяти до двенадцати человек. У нас есть свое производство: мы изготавливаем ладан, свечи, разводим рыбу, трудимся на пасеке, возделываем огород.
Много ли прихожан в монастыре? Бывают ли в обители паломники?
Наши прихожане - это жители ближайших сел. Их немного. Паломники приезжают к нам в монастырь из Волгограда, так как обитель расположена недалеко от трассы Москва-Волгоград. В самом Волгограде монастырей мало, поэтому люди едут к нам. Часто у нас бывают группы из Воронежа и Борисоглебска... Кто-то приезжает, чтобы пообщаться с духовниками, но в основном люди хотят просто помолиться, заказать требы, побыть в тишине, погулять. Многие знают, что это красивое место. На территории обители есть небольшой пруд, где мы разводим рыбу, и есть пруд побольше, на берегу которого расположена зона отдыха. Конечно, в нашем монастыре нет такого потока паломников, как в известных больших обителях. В основном люди приезжают к нам в теплое время года. Зимой здесь очень тихо.
Занимается ли монастырь социальной работой?
Не так давно монастырь начал заниматься социальной реабилитацией. Оказываем помощь тем, кто, освободившись из тюремного заключения, или, оставив пагубное пристрастие к алкоголю и наркотикам, изъявляет желание c Божией помощь исправить свою жизнь. Даем людям работу, предоставляем жилье, питание. Человек может находиться у нас до тех пор, пока не почувствует в себе силы жить самостоятельно.
Я стараюсь следить за духовной жизнью этих людей, они исповедуются, причащаются в монастыре. Живут отдельно от братии, встречаются в храме, на трапезе и некоторых послушаниях. В их обязанности входит посещение утреннего и вечернего правил. Но в монастыре нет жесткого контроля за трудниками. Смысл помощи страждущим заключается в том, чтобы они сами захотели жить нормальной жизнью, чтобы богообщение стало для них потребностью. Основой выздоровления от алкоголизма и наркомании является свободное желание человека преодолеть пагубное пристрастие. С химической зависимостью справиться не так сложно, гораздо труднее привести в нормальное состояние психику, изменить собственное сознание, разум... Но именно это и происходит, когда человек начинает жить духовной жизнью, выздоравливать от своих страстей. В монастыре для этого есть все условия.
Изменить сознание не так просто даже для того, кто не страдает химической зависимостью. Для алкоголика или наркомана поступки, благодаря которым человек может и должен измениться, вообще являются сверхусилием. Такие люди, как правило, нуждаются в медикаментозном лечении и какое-то время должны находиться в специализированных реабилитационных центрах под наблюдением специалистов.
Тем, кто нуждался в медикаментозном лечении от химической зависимости, мы помогали его получить в специализрованной клинике. К нам приезжают люди, которым необходимо привести в порядок свою духовную сферу. В силу определенных причин им бывает трудно или совсем невозможно жить в миру. Страсти вынуждают их уходить от тех искушений, которые есть в городах. Многим из них казалось, что уже ничто не может их увлечь, кроме тех страстей, которые ими владеют. Но со временем, приходя в состояние мира и покоя, они начинали интересоваться духовной жизнью, Священным Писанием, евангельской историей и даже догматикой. Важно только, чтобы кто-то брал на себя труд духовного общения с этими людьми.
Отчасти по этой причине мы начали проводить в монастыре евангельские беседы. Читаем Евангелие, разбираем Апостольские Послания, стараемся отвечать на догматические вопросы, перед праздниками рассказываем об истории их появления, читаем и объясняем Псалтирь. К радости своей я заметил, что почти все наши трудники хотят научиться читать по-церковнославянски. Сегодня те, кто совсем недавно не понимал даже букв алфавита, теперь приходят ночью читать Неусыпаемую Псалтирь, им это нравится и некоторые даже сами просят, чтобы им дали это послушание. Человека, особенно пострадавшего духовно, можно и нужно заинтересовывать церковной жизнью, и тогда он сам будет стремиться справляться со своими недугами.
А братия монастыря хотят изучать православное вероучение?
Всех, кто способен учиться, я стараюсь поддержать получить богословское образование. Тех, кто окончил семинарию, благословляю писать магистерские диссертации, поступать в академию. Тем, кто не имеет семинарского образования (не все могут учиться на пастырском отделении), предлагаю поступить на теологическое или миссионерское отделение или хотя бы закончить двухгодичные или трехгодичные богословские курсы.
Монахам необходимо иметь духовное образование. Особенно лицам в священном сане и тем, кто имеет благословение окормлять паству. Еще Сократ говорил, что единственное зло в мире - это невежество. В Церковь сейчас приходят люди, которые совершенно ничего не знают о ее жизни, но встречают здесь представителей разных духовных школ и течений со своими мнениями, и, конечно, человеку бывает непросто разобраться в том, где же правда? Чтобы ответить самому себе на этот вопрос и ориентироваться в духовной жизни, необходимы систематизированные знания, которые помогут понять, чтó в Церкви сложилось исторически, чтó является догматом, чтó тайной, открытой человеку Богом, а чтó не более, чем традицией, которую одна Поместная Церковь приняла, а другая нет. Все это обязательно нужно знать духовным людям, чтобы иметь правильные ориентиры и не впадать в заблуждения.
Отец Дионисий, на протяжении нескольких лет Вы были насельником Данилова ставропигиального мужского монастыря Москвы. Чему Вы научились под духовным руководством наместника обители, епископа Солнечногорского Алексия? Что из приобретенного в столичном монастыре опыта помогает Вам сегодня?
В первую очередь, наверное, научились послушанию, так как именно оно является основной добродетелью владыки Алексия, которой он, в свою очередь, научился у архимандрита Кирилла (Павлова). В лавре того времени была очень хорошая крепкая духовная традиция. Духовники учили братию монашескому послушанию, которое формирует весь дальнейший образ поведения и характер человека. Ведь когда мы приходим в монастырь, у каждого из нас есть свои взгляды, свое мнение, но через послушание мы все «выравниваемся», как бы встраиваемся в одну колею, становимся похожими друг на друга иноками одной обители и начинаем в своих действиях руководствоваться не какими-то впечатлениями или желаниями, а тем, чему нас научили. Те, кто жил в Даниловом монастыре рядом с владыкой Алексием, хорошо знают, что он старается, прежде всего, привить братии добродетель послушания, чтобы человек учился жить и действовать не по своей прихоти.
Сейчас я замечаю, что многие люди, даже живя в монастыре, не имеют послушания. Смотришь порой на человека, вроде, и скромный он, вроде, и хочет быть благочестивым, но желание постоянно делать все только по-своему, преодолеть не может. Я благодарен владыке за то, что он все-таки научил нас этому. Он наблюдал, контролировал, останавливал или, наоборот, подталкивал, но всех старался научить этой добродетели. Ведь каким бы ни был человек, если он хочет стать монахом, то послушанию необходимо учиться с самых первых дней жизни в монастыре. Все остальное приложится. Конечно, каждому из нас предстоит своя борьба со страстями, с прошлым, но именно послушание является базовым навыком монаха, который помогает ему справляться со своими духовными недугами. Именно оно рождает терпение, взаимопонимание, снисхождение к ближним, которое так необходимо нам всем, живущим в сообществе таких же, как и мы, людей.
В столичных благосутроенных монастырях у насельников также есть возможность хорошо изучить богослужебный устав, и это очень важно. Основой и образцом богослужебной традиции является традиция Московской духовной академии. В Даниловом монастыре исполнялось все, что исполнялось в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. И теперь мы имеем возможность перенести то, чему научились, в монастыри, которые находятся на периферии. Более благоустроенные и многолюдные монастыри всегда делились своими кадрами с теми, кто в них остро нуждался. Такая традиция есть не только у нас, но и у греков. В Греческой Церкви тоже нередко монахов забирают из монастырей, переводят в другие обители, ставят на какие-то должности, тем самым помогая менее благоустроенным обителям налаживать духовную жизнь.
Вы часто бывали на Афоне. Там тоже было чему поучиться?
Да, конечно. Традиции в первую очередь. Монашество Русской Православной Церкви восприняло свою традицию от афонитов, на Афоне монашеская традиция не прерывалась. Как молиться, как быть в послушании у духовника, как вести себя, как исполнять устав - всё это мы переняли у афонских монастырей. На Святой Горе, особенно в тех монастырях, которые возродились после шестидесятых годов ХХ столетия, где братства были основаны учениками Иосифа Исихаста, традиция эта существует в полной мере, и ей можно и нужно учиться.
Возможность приобщиться к афонской традиции была у Вас, в том числе, и потому, что Вы владеете греческим?
Да. Я начал изучать греческий потому, что его, как и латынь, необходимо было сдать при поступлении в академию. Но язык мне понравился, и, когда я стал ездить на Афон благодаря греческому смог общаться с братией и паломниками из Греции. Потом захотелось научиться лучше понимать богослужение на древнегреческом, читать богослужебные книги и Священное Писание на языке оригинала. Вообще процесс изучения языка развивает мышление, расширяет кругозор, душу развивает, в конце концов... В академии мне приходилось читать древних философов. Кто пытался переводить труды Платона или Аристотеля на русский язык, тот знает, что осмысливать приходится практически каждое слово, чтобы найти перевод, который правильно бы отражал его значение. Иногда на это уходит не один день. Понимать греческие богослужебные тексты тоже совсем непросто, но этот труд приносит свои плоды.
Расскажите, какие из особенностей духовной жизни Воронежской земли Вы заметили, приехав сюда из столицы?
Здесь чувствуется присутствие старцев, которые в годы гонений подвизались в Черноземье. Ими была заложена основа монашества. Например, в общинке схиигумена Митрофана в советские годы было сто схмонахинь. Он был великим подвижником, в настоящее время готовятся документы к его канонизации. Монахини в мирской одежде ходили в храмы, которые не были закрыты советской властью. Некоторые из них до сих пор живы, кому-то сейчас почти сто лет. Эта община относилась как раз к нашей Борисоглебской епархии. На этой земле и похоронен схиигумен Митрофан, а подвижнический дух этих людей очень сильно ощущается здесь. Те монахини, которые дожили до наших дней, находятся в здравом уме, они очень радостные... Все, кто общается с ними, не могут не увидеть внутренний свет, который присутствует в их душах, не почувствовать мир и радость, которыми они наполнены. Они никогда не говорят об опасностях, связанных, например, с принятием ИНН или биометрических паспортов, никого не осуждают. Если спросить их о том, как надо жить, они помолятся за тебя, а ты, находясь рядом с ними, чувствуешь радостное умиротворение и согреваешься их теплом.
Что бы Вы хотели улучшить во вверенном Вам монастыре? Что хотелось бы воплотить в жизнь обители преподобного Серафима Саровского?
Хотелось бы, чтобы братство увеличилось, чтобы люди находили здесь духовную поддержку и помощь. Чтобы те, кто ищет надмирного на этой земле, находили бы это в нашем монастыре. Здесь все способствует уединению, молитве, духовному отдохновению - и местоположение, обитель находится достаточно далеко от населенных пунктов, и красота природы, и благоустроенность храмов. Богослужения совершаются ежедневно, есть крепкий костяк монашеской общины. Хотелось бы, чтобы все это развивалось и люди могли бы через молитву, послушание, служение Богу спасаться в нашем монастыре.
Беседовала Екатерина Орлова
Фото: Владимир Ходаков
Фото
