За отрока - за Голубя - за Сына,
За царевича младого Алексия
Помолись, церковная Россия!
Очи ангельские вытри,
Вспомяни, как пал на плиты
Голубь углицкий - Димитрий.
Ласковая ты, Россия, матерь!
Ах, ужели у тебя не хватит
На него - любовной благодати?
Грех отцовский не карай на сыне.
Сохрани, крестьянская Россия,
Царскосельского ягненка - Алексия!
Марина Цветаева
4 апреля 1917,
третий день Пасхи
"Хоть бы кто! Хоть бы что!"
Запись в дневнике за июль 1918 года
Возвращаемся с Алей с каких-то продовольственных мытарств унылыми, унылыми, унылыми проездами пустынных бульваров. Витрина - жалкое окошко часовщика. Среди грошовых мелочей огромный серебряный перстень с гербом.
Потом какая-то площадь. Стоим, ждем трамвая. Дождь. И дерзкий мальчишеский петушиный выкрик:
- Расстрел Николая Романова! Расстрел Николая Романова! Николай Романов расстрелян рабочим Белобородовым!
В России и Сербии пройдут мероприятия к 100-летию расстрела РомановыхСмотрю на людей, тоже ждущих трамвая, и тоже (то же!) слышащих. Рабочие, рваная интеллигенция, солдаты, женщины с детьми. Ничего. Хоть бы кто! Хоть бы что! Покупают газету, проглядывают мельком, снова отводят глаза - куда? Да так, в пустоту. А может, трамвай выколдовывают.
Тогда я, Але, сдавленным, ровным и громким голосом (кто таким говорил - знает):
- Аля, убили русского царя, Николая II. Помолись за упокой его души!
И Алин тщательный, с глубоким поклоном, троекратный крест. (Сопутствующая мысль: "Жаль, что не мальчик. Сняла бы шляпу").
Иллюстрация во французском издании Le Petit Journal. 25 июля 1926 года. Фото: Getty Images"Только я смогу..."
Из письма Р.Н. Ломоносовой, 1 февраля 1930 года
"Сейчас пишу большую поэму о Царской Семье (конец). Написаны: Последнее Царское - Речная дорога до Тобольска - Тобольск воевод (Ермака, татар, Тобольск до Тобольска, когда еще звался Искер или: Сибирь, отсюда - страна Сибирь). Предстоит: Семья в Тобольске, дорога в Екатеринбург, Екатеринбург - дорога на Рудник Четырех братьев (там жгли). Громадная работа: гора. Радуюсь. Не нужна [поэма] никому. Здесь не дойдет из-за "левизны" ("формы" - кавычки из-за гнусности слов), там - туда просто не дойдет, физически, как все, и больше - меньше - чем все мои книги. Для потомства? Нет. Для очистки совести. И еще от сознания силы: любви и, если хотите, - дара. Из любящих только я смогу. Поэтому и должна".
К несчастью, текст поэмы и ее черновики погибли в одном из зарубежных архивов во время войны. Случайно сохранившиеся варианты некоторых фрагментов и перечень эпизодов поэмы были обнаружены в одной из рабочих тетрадей Марины Ивановны.
Публикуемый ниже черновой отрывок из поэмы посвящен императрице Александре Федоровне.
Марина Цветаева
Из погибшей "Поэмы о Царской семье"
О чем она просила
Кончины на краю?
Молитва - за Россию
За родину - твою -
Мою... За край, что полон
Был - не ея могил
Родных. За снег, что - солон
Ея слезами был...
От мхов сибирских
По... сухумских -
За каждого злобивца,
За каждого безумца...
От льдов охотских
По . . . . . . . . . .
Сто пятьдесят мильонов -
Где все ея любимцы.
