Разгром запрещённой в России террористической организации «Исламское государство» (ИГ) не за горами, однако будущее Ирака, где обосновалась эта организация, затянуто туманом. Реальность такова, что Ирак, эта одна из крупнейших в мире кладовых нефти, может быть превращён в пространство конфликтов между победителями радикального исламизма. Речь идёт о возможном дальнейшем развитии конфликта между шиитами и суннитами; нельзя исключать возникновения противостояния между курдами и арабами. Наконец, антииранские мотивы в политике администрации Дональда Трампа могут привести к тому, что Ирак станет полем столкновения между США и Ираном.
Одним из главных факторов, облегчивших «Исламскому государству» захват северных провинций Ирака, стало возмущение иракских суннитов политикой дискриминации и антисуннитских репрессий, проводившейся правительством Нури аль-Малики. В результате часть офицеров бывшей иракской армии и активистов партии БААС, запрещенной в 2003 году после американского вторжения, примкнула к тем, кто впоследствии составили костяк «Исламского государства».
После разгрома ИГ неспокойную обстановку в суннитских провинциях Ирака не удастся всецело списать на деятельность террористов. В этих провинциях сохраняются силы сопротивления умеренной направленности. К ним относится Армия мужчин ордена Накшабндийя, тесно связанная с ушедшей в подполье партией БААС. До недавнего времени эту группировку возглавлял Иззат Ибрагим ад-Дури, третий человек в партийной иерархии в эпоху Саддама Хусейна. Ещё одна умеренная суннитская группировка - Ассоциация мусульманских улемов, возглавляемая Мусанной аль-Дхарри и связанная с ней боевая организация «Бригады революции 1920 года». Многое будет зависеть от того, сумеет ли правительство в Багдаде найти общий язык с суннитским населением северных провинций и пойти на справедливый раздел власти.
Достаточно серьёзным фактором дестабилизации в Ираке могут стать и планы руководства Иракского Курдистана во главе с его президентом и лидером Демократической партии Курдистана (ДПК) Масудом Барзани. В декабре прошлого года региональное правительство в Эрбиле заявило о необходимости проведения референдума по вопросу о независимости Курдистана. Однако всё не так просто: отрядами курдских пешмерга заняты районы, никогда не входившие в состав курдской автономии, а именно богатая нефтью провинция Киркук со смешанным населением и горная область Синджар, населенная курдами-йезидами и всегда входившая в состав провинции Найнава.
Угроза, созданная «Исламским государством», заставила власти в Багдаде на время забыть про Киркук, но сейчас центральное правительство требует возвращения этого города. Что касается Синджара, то проживающие там йезиды недовольны политикой Барзани и хотят остаться в составе единого Ирака. У недовольства есть причины. Во-первых, в августе 2014 года курдские пешмерга не спасли йезидское население от террора ИГ. Во-вторых, они до сих пор держат население северного Синджара в экономической блокаде. Многие йезиды записываются в состав шиитского ополчения «Хашедд аш-Шааби», созданного летом 2014 года и превратившегося в Ираке в серьёзную военную силу.
Наконец, едва ли не главной опасностью для Ирака является угроза превращения его в площадку ирано-американского соперничества. Такая перспектива не может не тревожить Тегеран. В 2010 году иранцы много сделали для прихода к власти в Багдаде Нури аль-Малики только затем, чтобы последний способствовал полному выводу американских войск из Ирака. В Ираке Тегеран преследует две стратегические цели. Во-первых, не допустить появления на иранской границе американских военных баз. Во-вторых, обеспечить защиту священных мест шиитского ислама (Неджеф и Кербела). Командующий спецназом Корпуса стражей исламской революции «Кудс» генерал Касем Сулеймани, планировавший и возглавлявший боевые операции против ИГ, не раз заявлял о том, что иранское вмешательство в Ираке обусловлено заботой о безопасности самого Ирана. Существует и ещё одно обстоятельство, заставляющее Тегеран опасаться действий США: это американские планы организовать наземное вторжение в южные провинции Сирии из Иордании и перекрыть сирийско-иракскую границу. В этом случае американцам удастся перерезать «ось сопротивления» Тегеран-Багдад-Дамаск.
24 апреля к исполнению своих обязанностей в Багдаде приступил новый иранский посол бригадный генерал Ирадж Масджеди, до недавнего времени ближайший соратник Касема Сулеймани. В одном из своих первых выступлений И. Масджеди подчеркнул, что Иран является последовательным сторонником сохранения территориальной целостности Ирака. При этом Иран рассчитывает на военное сотрудничество в соседнем Ираке с шиитскими вооружёнными формированиями «Хашед аш-Шааби», чей статус был легализован решениями парламента 26 ноября 2016 года. «Хашед аш-Шааби» рассматривается иранцами в качестве аналога КСИР - Корпуса стражей исламской революции.
Нельзя не отметить, что в последнее время участились поездки в Ирак министра обороны США Джеймса Мэттиса. По информации издающейся в Лондоне газеты «Аль-Араб», президент США Дональд Трамп поручил «иракское досье» именно шефу Пентагона (прежде «досье» находилось в ведении вице-президента США Джо Байдена). Своё пребывание в Багдаде Мэттис начал с того, что постарался «развеять недоразумение», которое не могло не возникнуть из-за заявления Трампа о том, что американцам, вошедшим в Ирак в 2003 году, следовало взять под контроль иракскую нефть (заявление, как обычно, было сделано в «Твиттере»). Шеф Пентагона вынужден был раздавать заверения в том, что американцы не собираются захватывать нефтяные богатства Ирака. На переговорах с иракским премьер-министром Хайдером аль-Абади Мэттис пообещал усилить поддержку Ирака в проведении операции против «Исламского государства» и объявил о намерении США расширить своё военное присутствие в этой стране. Сейчас в Ираке находятся шесть тысяч американских военнослужащих. Это боевой состав военной авиации, участвующей в бомбардировках позиций ИГ, а также американские военные советники и инструктора. Хотя дело, видимо, не ограничивается инструкторами. Американские спецназовцы, судя по всему, принимают участие в боевых действиях в Мосуле. Сейчас на территории Ирака под предлогом необходимости борьбы с ИГ развёрнуты четыре американские военные базы.
К планам по сдерживанию иранского влияния в Ираке Вашингтон стремится подключить и Саудовскую Аравию. Об этом говорит, в частности, состоявшийся в конце февраля визит в Багдад министра иностранных дел Саудовской Аравии Аделя аль-Джубейра. Это был первый визит главы саудовского дипломатического ведомства в Ирак более чем за четверть века. После свержения Саддама Хусейна и американской оккупации отношения двух стран оставались крайне натянутыми в связи с доминированием шиитских проиранских партий в Багдаде. Примером дипломатического фиаско Эр-Рияда в Ираке может служить отзыв саудовского посла Тамера ас-Сабхана в сентябре прошлого года. Саудовский посол отметился рядом заявлений об «иранской опасности» и сразу же настроил против себя большую часть иракской политической элиты. Наиболее негативную реакцию в Багдаде вызвала характеристика послом вооружённых формирований «Хашед аш-Шааби» как «сектантской группы, которая пользуется поддержкой со стороны Ирана» и хочет его (посла) убить.
Адель аль-Джубейр сделал попытку открыть новую главу в саудовско-иракских отношениях, подчёркнув желание королевской семьи развивать сотрудничество между Эр-Риядом и Багдадом. Во время встреч с премьер-министром Ирака Хайдером аль-Абади, министром иностранных дел И. Джаафари и президентом Фуадом Маасумом аль-Джубейр говорил о том, что «Саудовская Аравия стремится к установлению особых отношений с Ираком как в борьбе с терроризмом, так и в сфере экономики». Он заявил, что королевство не вмешивается во внутренние дела Ирака и занимает равноудалённую позицию по отношению ко всем иракским политическим группам в Ираке.
В целом нынешняя иракская элита слишком зависима в военном и политическом плане от Тегерана, чтобы позволить себе принять все американские требования и пойти на конфронтацию с Ираном. В то же время никуда не делась зависимость Багдада и от США. Удастся ли в этих условиях правительству Ирака сохранить «срединный путь», обеспечить территориальную целостность страны и не допустить отделения Курдистана и суннитских районов на севере и западе страны, покажет время.
