Дремлющий зверь Веры
В большинстве арабских стран революционное противостояние проходило четко по линии: «государство-народ». Армия воевала с повстанцами, а народ жил своей жизнью. В Сирии сложилась совершенно иная картина, отличная от той же Ливии. В Ливии не было панического бегства целых городов и районов «на сторону Каддафи». Люди молча, или с радостными криками, принимали новую, «революционную» власть и продолжали заниматься своими привычными делами. Даже полицейские после короткой переаттестации вновь оказывались на своих местах.
И в целом, смена власти обходилась революционерам достаточно дешево. В Сирии за мифические прелести новой, свободной жизни уже заплачено 70 тысячами людских душ, и конца-края этому взаимному истреблению не видно. Сдаваться или проигрывать никто не собирается. Плата за проигрыш в этой войне - исход с территории Сирии миллионов людей. Или смерть. Это касается в равной степени и боевиков, и «федералов». Вместе они уже не уживутся - слишком много крови пролилось, слишком разные взгляды на мир, жизнь, веру.
Во-первых, новая власть агрессивных и радикальных мусульман не понравилась многим жителям самой светской и образованной страны Ближнего Востока. Беженцы, которых вбирает в себя осажденный Дамаск, бегут, по сути, не от артобстрелов и бомбежек. Они бегут от новой власти, и, не стесняясь, демонстрируют свою поддержку нынешнему режиму. Наивно и наиграно, но, что есть, то есть. Мужчин в лагерях беженцев и бесчисленных дешевых гостиницах Дамаска, где живут бедолаги из Хомса, Алеппо или Идлиба, практически нет - все воюют с «революционерами». На месте повстанцев стоит задуматься - так уж нужна их свобода в Сирии?
|
Ко второму году боевых действий, революционеры неожиданно разбудили страшного дремлющего зверя - так называемый «религиозный фактор». Посмотрев на художества в христианских кварталах Хомса, на бродящих по Дамаску монашек из разоренных монастырей, миллионная христианская община Сирии осознала, что отсидеться в церквях и в своих районах-анклавах не получится. И найти общий язык с Аль-Каидой не удастся. Христиане, своей поддержкой Башара Асада, неожиданно стабилизировали противостояние под Дамаском, чаши весов опять пришли в равновесие. На этом фоне странно, горько и печально выглядело бегство из Сирии настоятеля православного прихода РПЦ МП в октябре прошлого года. Ему, в качестве наказания, запретили служение на пять лет, но спокойствия местным христианам эта новость не прибавила. Но, отступать им было некуда.
Христианский блокпост
В конце 90-х в тогда еще более-менее светском Дагестане весть об образовании «исламского государства» в Кадарской зоне, в районах Карамахи и Чабанмахи, облетела республику очень быстро. Благодаря сарафанному радио, о нравах, царивших на этом островке «чистого ислама», местным жителям стало известно раньше, чем силовикам. Энтузиазма им новая власть горного района не прибавила. Поэтому когда Басаев своим походом попытался присовокупить Дагестан с его ваххабитским анклавом к «свободной Ичкерии», понимания у многочисленных народностей республики не нашел. Вчерашние скотоводы и земледельцы взялись за оружие. И если решающей роли в разгроме басаевской орды они и не сыграли, то как минимум сковали отдельные направления, связав боями за свои родные села. Что-то похожее сейчас происходит и в Сирии.
|
Насмотревшись на то, во что выродился изначально социально-экономический протест, даже многие критики режима предпочли если не «переметнуться», то хотя бы сохранить нейтралитет. Чтобы не «замараться» - ни о тех, ни о других. А простые сирийцы, далекие от политики, прикинув перспективы в случае победы революции, стали самоорганизовываться в ополчения. Для защиты своих домов.
Христианский район Джарамана на окраине Дамаска стоит впритык к трассе на аэропорт. В последние дни эта стратегическая дорога тоже стала небезопасна, безопасных дорог здесь вообще практически не осталось. Водитель выжимает из «Тойоты» 160 километров в час, кося взгляд на руины справа. Время от времени снаружи неприятно щелкает. То ли камешки под протекторами, то ли одиночные выстрелы. Встречных машин практически нет. Как, впрочем, и попутных. Не сильно заметно и присутствие армии.
- Мы сами их просили не входить в наш район, - встречает нас на въезде в Джараману командир отряда ополченцев Абу Есиф. - Потому что это уже будет явная цель для боевиков. И наш район сильно пострадает. Мы взяли защиту городка на себя. Бандиты уже не лезут на нас штурмом, было несколько попыток, отбились. Но теперь они проводят теракты. Последний был на центральной площади 10 дней назад.
Абу Есиф - из друзов (арабская этноконфессиональная религиозная община мусульман-исмаилитов-прим.корр.), в мирном прошлом держал лавку, торговал сладостями. Политикой интересовался не сильно, пока война не пришла практически к порогу. Сейчас у него на шее висит автомат Калашникова, а в кабуре - бельгийский револьвер «Барракуда».
- Мой сын был убит в Хомсе, - показывает мужчина фото молодого улыбающегося парня в мобильном телефоне. - Он служил в армии, четырежды был ранен, но едва вставал на ноги, тут же отправлялся на передовую. Вшестером они стояли на блокпосту, утром на них напали человек 30. Убили всех солдат. Вы спрашиваете, зачем я взял в руки оружие? Я не хочу, чтобы в нашем районе повторилось то, что в христианских районах Хомса.
Джараману боевики пытались штурмовать несколько раз, однако вчерашние сапожники и учителя, не без помощи опытных бывших военных, успешно отбили эти атаки. Не дав тем самым перекрыть артерию, ведущую в международный аэропорт. Вооруженная оппозиция в отместку перешла к терактам. Поэтому все въезжающие машины на посту досматриваются с особой тщательностью.
- Хуже, когда снайперы стреляют издалека, - кивает в сторону руин за дорогой Абу Есиф. - Вот из этих разрушенных домов района Акраба и стреляют. На этом посту от огня снайперов уже погибли девять человек. Причем разных вероисповеданий. У нас в ополчении не только христиане, и алавиты, и сунниты, и друзы, и армяне есть. Еще мы приняли беженцев из соседних деревень, занятых оппозицией. Самое главное, что все любят родину.
- И президента Асада?
- Конечно, Башар - он как пророк. И для народа делает очень много полезного. Особенно сейчас.
По словам собеседника, власть не медлит с благодарностью ополченцам. Например, курдам, которые организовали свои отряды самообороны на севере Сирии, распоряжением президента провели «дачную амнистию» или легализовали незаконно построенные дома. Что бы не говорили о сирийском президенте на Западе, поддержка Башара Асада с каждым витком напряженности в стране, вопреки ожиданиям оппозиции, не ослабевает даже в занятых мятежниками регионах. Просто выражать ее публично там смертельно опасно.
- При Башаре Асаде ведь, до начала войны, мы даже особо не интересовались, кто из нас какой национальности, какого вероисповедания, - приглашает нас в Храм Святого Антония церковный певчий Басар Эль Хури. - В Сирии уже много тысяч лет люди жили не обращая внимания на религию друг друга. Все считали себя сирийцами. И в нашем районе пока так и остается. По крайней мере нападений на церкви пока не было, в отличие от того же Хомса.
|
Храм оказался подземным, в традициях первых христиан. Строили его на пожертвования местного бизнесмена, причем мусульманина. Непривычные ряды деревянных лавок, узенькие окошки-бойницы под самым потолком, церковная служба на арабском языке и только от икон классического византийского письма повеяло родным. Басар собирает свой небольшой хор - спеть для неожиданных гостей-единоверцев из России. После мы еще поговорили немного - по совету певчих ждали начала дневного намаза, когда дорога на Дамаск не так интенсивно простреливается. Мы спросили у собеседника прямо:
- Сколько еще продержитесь?
Басар не сразу ответил, подбирал слова:
- Мы, христиане, много вынесли гонений. Сколько себя помню, сколько помнит себя мой отец, все это время нам не мешали молиться и жить так как мы хотим. За это мы будем воевать, получается, что и за свою веру тоже. И впервые у нас есть заступник - целая страна. Будем держаться, пока Россия нас не бросит.
Дмитрий СТЕШИН, Александр КОЦ
