Как торжественно Церковь совершает память святого Иоанна Предтечи! Не того Предтечи, который шел впереди Христа, проповедуя многолюдным толпам о славе Спасителя, но Предтечи, заключенного в темницу, в которую входит воин, чтобы исполнить приказ Ирода. Вот человек, который должен умереть из-за чьего-то прелюбодеяния. И какой человек! Тот, кого Христос ставит выше всех других.
Церковь преподает нам сразу же несколько уроков. Невозможно быть верным Христу, не храня внимательно ясного отношения к злу, которое есть в человеке. Святой Иоанн Предтеча обличает зло, с которым для него невозможно примириться. Вот первый урок. Там, где зло в человеке и в мире, — неизбежны страдания. В святом Иоанне мы видим в предельной степени то, что возвестил Христос Своим ученикам: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое, а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Ин. 15, 19). И еще; «В мире будете иметь скорбь» (Ин. 16, 33). Это значит — вы будете гонимы. Вам создадут такие условия, что вы будете задыхаться, как бы от недостатка воздуха. Но мы дерзаем говорить: «Блаженны изгнанные за правду». Среди стольких несчастий и страданий мира кто может легко дышать? Может быть лучше убежать в пустыню, чем видеть все эти ужасы и грехи? Святой Иоанн Предтеча не просто имел скорбь, он, глас вопиющего в пустыне, предпочел молчание смерти всякому другому молчанию. Святые мученики всех времен говорят нам: «Мы плачем, оттого что вы не плачете». В памяти встает также молитва Христа, когда Он в полном одиночестве молился на горе Елеонской, совсем рядом с Гефсиманией.
Второй урок заключается в том, что определенность и ясность веры не могут противоречить истине и правде. Необходимо зло называть злом, грязь — грязью. Мы знаем, что происходит в сегодняшнем мире, и какая утрата ясности угрожает Церкви. Мы должны хранить себя от идолов, о которых говорит апостол Иоанн Богослов. Это одна из самых серьезных задач, стоящих перед совестью каждого пастыря. Ибо мы живем в мире, где есть зло, — и тот, кто совершает его. Есть грех и есть грешники. И есть как бы некое противостояние между правдой и милосердием. Но сравнение с врачом, кажется, все проясняет. Врач старается исцелить больного, и у него нет другой цели. Церковь называет таинство покаяния «духовным врачеством». Благодатью Христовой священник исцеляет грешника от его греха, не вынося грешнику приговора, ни тем более показывая сочувствия греху. Он постоянно спрашивает себя: то что я говорю, то что я делаю — помогает ли исцелить такого-то человека от такой-то болезни? Вот золотое правило: необходимы определенность и ясность, но определенность и ясность спасателя. По благодати Спасителя.
Говорят, что некоторые священники слишком суровы. Несомненно, суровость должна проявляться исключительно ради исцеления, и надо, чтобы больной это чувствовал. Больший из рожденных женами человек умер из-за греха прелюбодеяния другого человека. Но другой Человек, Богочеловек умер из-за греха всех людей. Постараемся узнать в этом грехе наши. Наши грехи, принадлежащие нам.
И здесь следовало бы вывести на свет Божий еще один аспект. Один художник, написавший для храмов немало прекрасных икон, сказал перед смертью на исповеди священнику, который утешал его надеждой на эти труды: «Я буду отвечать перед Богом не за то, что я сделал, а за то, чем я не был». Кто ставит себя покаянием перед грехом неделания, тот предает себя в волю Божию. Тогда есть надежда, что остальное приложится. Горчичное зерно, по естеству своему, устремляется стать большим деревом. Точно также принятая нами в крещении благодать — к святости. Что более всего препятствует раскрытию этой благодати? Как это ни странно — бесчисленное множество добрых дел, которые мы не сделали. И Предтеча мог не обличать Ирода, сохранить свою жизнь и продолжить пламенную проповедь — ради просвещения многих. Но мы знаем, что речь в его проповеди идет не просто о нравственной или безнравственной жизни. Каждый наш грех — часть того греха, которым был распят Христос. Можно, по милости Божией, не быть покрытым с головы до ног проказой, тем не менее, то, что мы носим в себе, — проказа. Мы имеем свою часть во всеобщей неверности.
Потому первые слова проповеди Предтечи, повторенные затем Спасителем: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство небесное». Самое худшее, что может быть — отказ от покаяния. И чем ближе свет Царства, тем страшнее обнажается тьма. Но Господь и святой Иоанн Предтеча, и все святые, из века в век нам говорят: «Нет греха непрощенного, кроме греха нераскаянного». Но всякий нераскаянный грех — к смерти. Что такое человек греха, антихрист, в числе первых предтеч которого мы видим сегодня Ирода с Иродиадою? В мире это утверждение греха как того, в чем не нужно каяться. А в самой Церкви это попытка дать или принять прощение грехов без покаяния.
Остается сказать, что умирающие о Господе оживотворяются дыханием Духа Святого. Дух дышит в них и наполняет их. Об этом возвещает святой Иоанн Предтеча, указуя на Агнца Божия. Он знал, что миру будет дано воскресение Спасителя и благодать покаяния. Вера открывала ему, что зло будет побеждено. До конца истории, в течение которой отделяются плевелы от пшеницы, мы должны предавать Господу последний суд. Жизнью и смертью своей призывая всех к покаянию, преобразуя любовью Христовой зло мира в добро, так чтобы даже плевелы, если возможно, даром покаяния стали пшеницей.
Наша, превосходящая разум надежда, может рождаться только от такой самоотдачи, которая привита ко Христу. Надеющиеся этой надеждой видят мир и все происходящее в мире глазами веры. И святой Иоанн Креститель, голову свою положивший за правду, — предтеча этой надежды, которая не постыжает.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
 митр_Крым_Херсонес.jpg)
