Загубят историческую науку в Санкт-Петербургском университете

В конце августа мы опубликовали материал, в котором говорилось о печальных итогах управления чиновниками академическими институтами и высшей школой, ставящих отечественную историческую науку в «колониальное» положение. В частности, в публикации отмечалось, что вызвавшие серьезные вопросы у гуманитариев новые требования Санкт-Петербургского государственного университета едва ли выведут диссертационные исследования на новый качественный уровень, но абсолютно точно создадут серьезные трудности для соискателей, от которых помимо прочего требуется полностью перевести свою диссертацию на английский язык. 

«Такой “колониальный” подход к отечественной исторической науке? – писали мы, – явно диссонирует с заявлениями высокопоставленных чиновников об “импортозамещении”, разглагольствованиями о патриотизме и критикой Запада. Если бы такие требования выдвигались к диссертациям по истории Англии и США, это еще можно было бы как-то понять, но кому нужна диссертация по русской истории на английском языке? Ведь немногочисленные западные историки-русисты, как минимум, читают по-русски и в переводе русскоязычных текстов не нуждаются. А если западный ученый не знает русского языка и при этом его представляют как “эксперта” по русской истории, то это уже похоже больше на англосаксономанию, а не на стремление быть на уровне мировых стандартов науки. К тому, учитывая то, что за качество перевода будет отвечать исключительно соискатель, нельзя исключить, что перевод этот будет весьма далек от высоких литературных образцов и лишь вызовет усмешку у западных коллег». 

Да и стоимость перевода кандидатской диссертации по истории на английский язык (не говоря уже о докторской) будет не по карману большинству талантливых исследователей, а значит, право защищать диссертации по истории России может стать при таком подходе исключительно привилегией состоятельных людей.

Данная публикация не осталась без внимания со стороны администрации СПбГУ, опубликовавшей сообщение с говорящим названием «О преимуществах защиты диссертаций по собственным правилам СПбГУ». https://spbu.ru/openuniversity/documents/materialy-rektorskogo-soveshchaniya-355#p2 «Несмотря на то, что защиты диссертаций по собственным правилам СПбГУ успешно проходят с 2016 года, в СМИ до сих пор эпизодически возникают сюжеты о том, что защищаться в СПбГУ – это “трудоемко и дорого”», – говорится в информационном сообщении. Однако, говорится далее, «ошибочное представление о “дороговизне” защиты связано со следующими правилами защиты: необходимость представления текста диссертации на английском языке и обязательное участие в совете сотрудников иностранных учреждений и сотрудников научных организаций России. Следуя неписаным правилам, зачастую применявшимся в практике работы некоторых ваковских советов, у некоторых складывалось ошибочное мнение, что объем диссертации должен составлять 200 или 300 страниц, переводить который, конечно, будет дорогостоящим мероприятием. Однако таких странных требований об объеме печатного текста нет при подготовке к защите в Санкт-Петербургском университете. Основными критериями при защите в СПбГУ являются качество и новизна исследований, что будет достаточным основанием для членов совета для принятия взвешенного экспертного решения по данной работе».

Прочитав такое, остаётся только развести руками! Кто сочинил это сообщение от имени администрации старейшего российского вуза?! Явно, человек не имеющий отношения к гуманитарным наукам, имеющий об исторической науке весьма приблизительное представление. И на кого рассчитано такое с позволения сказать «разъяснение»?! 

Любой мало-мальски сведущий человек понимает, что диссертация по математике и по истории – это не одно и то же? Видимо, авторы подобных административных решений не представляют, что написать серьезную научную работу по истории на 50 страницах практически невозможно! Зачастую, столько занимает один только список использованных автором диссертации источников и литературы. Называть «странными требованиями» объем диссертации в 200-300 страниц (который, как признают сами управленцы наукой, переводить на английский будет действительно дорого) – значит совершенно не понимать особенностей исторического исследования. 

Пожалуй, иной соискатель степени кандидата исторических наук и способен уложиться в сотню страниц, но большинство качественных кандидатских диссертаций по истории получаются гораздо объемнее. И 200-300 страниц – это далеко не предел. Докторские же диссертации по истории часто выходят по 500-600-700 и более листов. И дело тут отнюдь не в графомании их авторов, а в том, что для подробного раскрытия темы, критического разбора работ предшественников, введения в научный оборот новых источников, сведений и данных, историку требуется определенный «простор», а потому надеяться на то, что «качество» и «новизна» появятся в работах новых поколений исследователей, вынужденных писать куцые, но англоязычные опусы, совершенно не приходится.

Видимо, управленцы наукой в Санкт-Петербургском университете заразились уже «клиповым мышлением», заведомо предполагая, что текст, где «много буков», не может быть ничем иным как бесполезной тратой времени. С таким подходом к исторической науке загубят ее управленцы от науки в Санкт-Петербургском университете, который в прошлом славился именами корифеев русской историографии.