Рано-рано утром вернулся из Вологды - дни Василия Белова. Не был там со дня похорон. И в тот раз уезжал с тяжелейшим сердцем: ведь во всей округе не оставалось ни одного жилого дома - пустые, чёрные провалы окон с разбитыми стёклами. На похоронах были десятки автобусов и сотни машин, и вот - все уезжали, бросив могилу раба Божия Василия. Одного, среди безжизненного пространства.
Но такова была его воля - похоронить рядом с матерью. Хотя в день кончины мы в Москве: тогда архимандрит Тихон (Шевкунов), Валентин Распутин, Анатолий Заболоцкий звонили вологодскому владыке, митрополиту Максимиллиану, чтобы он благословил захоронить раба Божия Василя в ограде Спасо-Прилуцкого монастыря, где могила поэта Батюшкова. Там мечтал быть похороненным и Николай Рубцов. И мы возмечтали перенести и его прах и положить их рядом. Белов, говорили мы, просил о захоронении, когда вся округа там была жилая, а сейчас?
И уже и звонили и губернатору области. И вроде везде получили поддержку, но вышло не по-нашему. И увезли брата во Христе в такую даль! Кто туда поедет, сокрушались мы, там после райцентра Харовска и дороги почти нет. Словом, переживания были.
Но скажу сразу (только что вернулся из Вологды), что Господь всё управил к лучшему, к нашей радости и спасению души великого писателя. Стоит на могиле, утопающей в цветах, крест благородного черного мрамора, рядом памятник матери - рабе Божией Анфисе, кладбище обнесено хорошей оградой, а главное - осеняет округу возрождённая Василием Ивановичем кладбищенская церковь. В одиночку, уже не молоденький, он поднимался на леса, им же возведённые, делал крышу, красил стены, установил купол, вознёс Крест. И внутри всё похорошело и, сказал батюшка, исцарапанные фрески обновляются.
А уж как любят вологжане своего писателя! На памятнике Белову в райцентре (открыли в эти дни) написаны слова земляков: «Василия-то Белова мы все знаем, да вот не больно слушаем».
Горькое, честное признание.
Но не пропало его слово! Величие беловской прозы в её духоносности. Русский язык радостно подчинялся не просто великому таланту, а глубоко воцерковлённому человеку. И нельзя в России иначе: если надеешься ей послужить, служи прежде всего Господу Богу. А Россия, по словам народного сказания о святителе Николае-чудотворце, любимое дитя у Господа. Тяжело нам? значит, провинились и принимаем наказание по своим грехам. И никто на не виноват, никакие заморские дяди: сами хороши.
Главная радость - Василий Белов никуда из нашей жизни не ушел, более того, он продолжает жить с нами. Помогает держать оборону против мелких и крупных прислужников бесовщины. Очень актуальны строки поэта: «Как сказал Белов Василий, вражьей своре в горле кость: Продолжается в России всекрестьянский холокост».
Да, продолжается. Как ни убаюкивают нас сладкие сирены внедрённой насильно чужеродной демократии.
И всё же, и всё же - видим, что сбавляет обороты машина издевательства над всем русским, над нашими святынями, над русским народом.
Ничего, выживем. Всех спасали, пора себя спасать.
Владимир Николаевич Крупин, сопредседатель Правления Союза писателей России
Но такова была его воля - похоронить рядом с матерью. Хотя в день кончины мы в Москве: тогда архимандрит Тихон (Шевкунов), Валентин Распутин, Анатолий Заболоцкий звонили вологодскому владыке, митрополиту Максимиллиану, чтобы он благословил захоронить раба Божия Василя в ограде Спасо-Прилуцкого монастыря, где могила поэта Батюшкова. Там мечтал быть похороненным и Николай Рубцов. И мы возмечтали перенести и его прах и положить их рядом. Белов, говорили мы, просил о захоронении, когда вся округа там была жилая, а сейчас?
И уже и звонили и губернатору области. И вроде везде получили поддержку, но вышло не по-нашему. И увезли брата во Христе в такую даль! Кто туда поедет, сокрушались мы, там после райцентра Харовска и дороги почти нет. Словом, переживания были.
Но скажу сразу (только что вернулся из Вологды), что Господь всё управил к лучшему, к нашей радости и спасению души великого писателя. Стоит на могиле, утопающей в цветах, крест благородного черного мрамора, рядом памятник матери - рабе Божией Анфисе, кладбище обнесено хорошей оградой, а главное - осеняет округу возрождённая Василием Ивановичем кладбищенская церковь. В одиночку, уже не молоденький, он поднимался на леса, им же возведённые, делал крышу, красил стены, установил купол, вознёс Крест. И внутри всё похорошело и, сказал батюшка, исцарапанные фрески обновляются.
А уж как любят вологжане своего писателя! На памятнике Белову в райцентре (открыли в эти дни) написаны слова земляков: «Василия-то Белова мы все знаем, да вот не больно слушаем».
Горькое, честное признание.
Но не пропало его слово! Величие беловской прозы в её духоносности. Русский язык радостно подчинялся не просто великому таланту, а глубоко воцерковлённому человеку. И нельзя в России иначе: если надеешься ей послужить, служи прежде всего Господу Богу. А Россия, по словам народного сказания о святителе Николае-чудотворце, любимое дитя у Господа. Тяжело нам? значит, провинились и принимаем наказание по своим грехам. И никто на не виноват, никакие заморские дяди: сами хороши.
Главная радость - Василий Белов никуда из нашей жизни не ушел, более того, он продолжает жить с нами. Помогает держать оборону против мелких и крупных прислужников бесовщины. Очень актуальны строки поэта: «Как сказал Белов Василий, вражьей своре в горле кость: Продолжается в России всекрестьянский холокост».
Да, продолжается. Как ни убаюкивают нас сладкие сирены внедрённой насильно чужеродной демократии.
И всё же, и всё же - видим, что сбавляет обороты машина издевательства над всем русским, над нашими святынями, над русским народом.
Ничего, выживем. Всех спасали, пора себя спасать.
Владимир Николаевич Крупин, сопредседатель Правления Союза писателей России
_1.jpg)
