Апостол просвещенного экуменизма

22 октября исполняется 40 лет со дня смерти известного британского историка Арнольда Джозефа Тойнби. Ученый прославился главным образом благодаря разработанной им цивилизационной теории, которая до сих пор привлекает внимание, в том числе православных ученых и публицистов. В данной статье речь идет не о всемирно известной концепции Тойнби, а о его религиозных взглядах, наиболее полно изложенных в книге «Человек должен выбрать сам» (Тойнби А. Дж., Икеда Д. Диалог Тойнби - Икеда (пер. Б.Губман и др.). Человек должен выбрать сам. - М.: ЛЕАН, 1998. - 448с.). В 70-е годы XX века, незадолго до своей смерти, Тойнби встретился с японским философом Дайсаку Икедой. Между ними состоялся диалог, продлившийся несколько дней. Отредактированная беседа была выпущена в виде вышеназванной книги. Разговор получился крайне интересным и многопредметным. Пожалуй, наиболее важная его часть для православного читателя касается воззрений британского историка на религию.

Христианское воспитание и эллинизм

Тойнби отмечает, что получил христианское воспитание, которое, однако, мало повлияло на его мировоззрение.

Историк признается, что «был воспитан по стечению обстоятельств как христианин» (с.424).

«Меня самого воспитали как христианина, но я получил образование в области дохристианской греческой и римской литературы и истории, и мое нехристианское образование оказало на меня большее влияние, нежели моя наследственная христианская религия» (с.201).

«Мое эллиническое образование превалировало над моим христианским образованием. В соответствии с этим, я чувствую, что самоубийство и эйтаназия являются фундаментальными и неотъемлемыми человеческими правами. Я чувствую, что человеческое достоинство личности подвергается насилию со стороны других людей, когда человека продолжают оставлять в живых против его воли, в соответствии с принципами, в которые эти другие люди верят, но в которые, возможно, не верит вышеупомянутый человек. Я уверен также, что человек нарушает свое собственное достоинство, если оказывается не в состоянии совершить самоубийство в определенных обстоятельствах» (с.203).

Примеры с самоубийством и эвтаназией весьма показательные и даже в какой-то степени пророческие. Вскоре после смерти Тойнби эти, с позволения сказать, социальные институты стали стремительно распространяться в Западной Европе, формально относящей себя к христианской цивилизации. Вероятно, западное общество так же, как и Тойнби, разрывается между христианством и эллинизмом. Наблюдая над современным состоянием Запада, можно констатировать, что жители этого региона воспринимают христианство как свою традицию, однако, не считают нужным следовать ей в своей повседневной жизни. Эллинизм, по всей видимости, оказывает на их поступки несоизмеримо большее влияние.

Разрушение догматического сознания

Еще одной особенностью западного человека, на которую обратил внимание маститый ученый, является пренебрежение догматами. Эту черту задолго до Тойнби художественно изобразил французский писатель Виктор Гюго, о чем говорилось в моей статье «Анатомия одного заблуждения».

«Человек ищет в религии ответов на вопросы о цели, смысле и предназначении человеческой жизни. Ум человека не обладает достаточным знанием и пониманием, чтобы дать на эти фундаментальные вопросы ответы, которые можно проверить. Наши ответы могут быть лишь гипотетическими и предварительными. Традиционные религии предлагали категорические ответы, и именно видимость определенности первоначально являлась одной из привлекавших к ним черт. Но современный человек понял, что эта видимость обманчива, а его разочарование в религиозной догме дискредитировало в его глазах и саму религию» (с.315).

«Я не думаю, что человек снова примет какую-либо догматическую форму религии. Религия, откровенно объявляющая, что ее ответы на фундаментальные вопросы не более чем предположение, вызовет, я полагаю, уважение своей откровенностью» (с.315).

«В отличие от догматов, которые значительно варьировались от религии к религии, нравственные заповеди традиционных религий практически идентичны в некоторых ключевых моментах. Дискредитация догм оставила в неприкосновенности верность заповедей, и я думаю, что те же заповеди будет проповедовать любая будущая религия, которую, возможно, примет человечество» (с.315-316).

Тойнби справедливо отмечает догматические различия и нравственное сходство религий. Однако из этого верного наблюдения он делает ошибочный вывод, что нравственные заповеди якобы важнее догматов. Вероятно, именно это заблуждение породило экуменизм, выраженный в пренебрежительном отношении к вероучению.

Экуменизм как интеллектуальная традиция

Тойнби, не удовлетворенный ни одной из существующих религий, предсказывал либо создание совершенно новой религии, либо объединение имеющихся религий.

«Мне кажется, что единение высших религий уже начинается. Как мне это видится, это объединение принимает форму не слияния, а взаимного признания того, что каждая из этих религий обладает определенным и уникальным, хотя и частичным, видением высшей реальности и что все они ценны для человечества. Различные человеческие существа имеют несхожие темпераменты, а также обладают различным опытом. Поскольку существуют различные вариации нашей общей человеческой природы, хорошо, что может быть более одного видения высшей реальности, дабы помочь нам получить отблеск понимания» (с. 352-353).

Британец исключает понятие истины в религиозной сфере. По его мнению, все религии в той или иной степени истинны и в то же время частично ложны, нет религии, обладающей исключительной истинностью. Православные, в свою очередь, совершенно справедливо считают Православие единственно истинной религией, а если под религией понимать связь с Богом, то Православие вообще следует признать единственной религии в прямом смысле этого слова. Недавно в очередной раз пришлось услышать надоевшую шутку: Бог один, но провайдеры (т.е. религии. - А.Т.) разные. С точки зрения православного сознания, это заблуждение, ибо, условно говоря, только один провайдер связывает с Богом - это Православие.

«...я чувствую необходимость в новом типе религии. Человечество было объединено социально в первый раз в своей истории путем повсеместного распространения современной (по истокам западной, возникшей в Новое время) цивилизации. Вопрос о будущей религии человечества возникает, поскольку все сегодня существующие религии оказались неудовлетворительными.

Религия будущего не должна необходимо быть всецело новой религией. Она может быть новой версией одной из старых религий, но если одна из старых религий подлежит возрождению в форме, отвечающей нуждам человечества, кажется возможным, что она будет трансформирована столь радикально, что ее почти невозможно будет распознать. Это возможно, поскольку условия человеческой жизни радикально изменились в наше время.

Религия будущего, которая должна породить и сохранить новую цивилизацию, должна дать возможность человечеству сопротивляться и превосходить зло, несущее серьезные современные угрозы человеческому выживанию. Наиболее грозными из видов зла являются старейшие: алчность, которая столь же стара, как и сама жизнь, война и социальная несправедливость, которые столь же древни, как и цивилизация. Новое зло, которое едва ли менее страшно, - искусственная окружающая среда, которое создало человечество путем применения науки к технологии на службе жадности» (с.379-380).

Религия будущего, о которой говорит Тойнби, православным сознанием считается детищем Антихриста. Он и породит новую цивилизацию, так восхищающую именитого британца.

Постхристианская Европа

Уже в 70-годы XX столетия Тойнби утверждал, что Западная Европа вошла в постхристианский период. Этот процесс, по его мнению, длительный, желательный и в какой-то степени даже неизбежный.

«На Западе культурная революция шла через две различные стадии, в два различных временных периода, и лишь на первой из этих стадий (обращение Запада в христианство) разрыв был обусловлен чужеродной религией. Второй разрыв, в ходе которого христианство было заменено тремя постхристианскими западными религиями, не был порожден влиянием чего-то внешнего. Замена христианства тремя постхристианскими религиями была чисто внутренней революцией, хотя эта революция, подобно первой, была радикальна» (с.381-382).

Под «тремя постхристианскими религиями» он имеет в виду поклонение науке, национализм и коммунизм.

«Религиозное изменение в ходе XVII столетия было неправомерно интерпретировано как просто негативное событие, а именно - отступление от христианства. Не нашло признания то обстоятельство, что человеческая природа не приемлет религиозный вакуум и что, следовательно, когда в обществе убывает влияние религии предков, она рано или поздно должна быть заменена одной или несколькими религиями.

С моей точки зрения, вакуум, созданный на Западе отступлением христианства в XVII столетии, был заполнен подъемом трех других религий: веры в неизбежность прогресса путем систематического применения науки к технологии, национализма и коммунизма» (с. 375).

Одним из следствий отступления от христианства стала утрата веры в Бога, религия перестала восприниматься как связь с Богом, Который был заменен на некую «высшую реальность».

«За последние триста лет все большее число жителей Запада перестало верить в учение христианства. Многие экс-христиане не верят в существование всемогущего Бога или в сохранение личностного начала человека после смерти. (...)

... как это видится экс-христианами, посмертной судьбы не существует, поскольку смерть - это уничтожение» (с.408).

«Следует отметить, что в XVII столетии, когда жители Запада периода Нового времени заменили постхристианской верой в науку свою религию предков - христианство, они отбросили теизм, но сохранили идущую от монотеизма веру в свое право эксплуатировать нечеловеческую природу. При прежней христианской установке они сами верили в миссию работников Бога, имеющих божественное разрешение эксплуатировать природу при условии почитания Бога и признания его прав владельца - его суверенного домена, говоря языком закона. В XVII столетии англичане отрубили голову Богу, как и Карлу I: они экспроприировали вселенную и заявили себя более не работниками, а свободными владельцами - абсолютными собственниками» (с.385).

«Я не верю в существование уникального и всемогущего, но все же человекоподобного мужского Бога того типа, которому поклоняются евреи, христиане и мусульмане» (с.411).

«Высшая духовная реальность не может быть личностью, подобно Богу Яхве или Богу Вишне. Но я не могу представить высшую реальность как доличностную или сверхличностную. Я могу ближе подойти к определению моей идеи, если сформулирую ее в негативном плане: человек - не высшая духовная реальность, но духовно высшая реальность, которой не является человек, не является ни Богом, ни не-Богом» (с.412).

Анализ религиозных взглядов Арнольда Тойнби выявляет довольно распространенное заблуждение православных ревнителей, борющихся с экуменизмом. Нередко экуменизм воспринимается как зловредная политика. Опираясь на это положение, делается вывод, что достаточно воспрепятствовать православному духовенству сослужить с еретиками и представителями других религий, и экуменизм будет преодолен. К сожалению, это не так. На примере Тойнби видно, что экуменизм есть своего рода интеллектуальная традиция, на которой основывается соответствующая политика. Экуменизм, по моему убеждению, невозможно побороть, используя исключительно политические инструменты в противостоянии определенной политике. Поэтому первоочередной задачей должно стать искоренение экуменизма, прежде всего, как интеллектуальной традиции. Без решения этой задачи победа в борьбе с экуменизмом маловероятна.

Александр Тимофеев, заместитель главного редактора «Русской народной линии»