«Поднимать зарплаты наших ученых до западного уровня, на мой взгляд, безнравственно», - заявил в интервью «Российской газете» американский профессор Константин Северинов, вернувшийся в Россию семь лет назад, высказывая свое мнение о проблемах современной российской науки.
Отвечая на вопрос издания, поможет ли отечественной науке повышение зарплат ученым, выделение им квартир и предоставление для молодых кадров ставок в научных институтах, К.Северинов сказал: «Это лишь замедлит падение, но кардинально проблемы не решит. Взять хотя бы зарплаты. Говорят, что наши молодые ученые мало получают. Да, к примеру, ставка младшего научного сотрудника в РАН – 10-12 тысяч рублей. Но сюда надо прибавить три тысячи за научную степень. И очень существенный "доход" приносят выплаты с грантов различных фондов и научных программ. С учетом налогов, по моим оценкам, сегодня "кошелек" наших молодых ученых в большинстве московских академических институтов примерно в три раза тоньше, чем у их сверстников в США. Суммы вполне сопоставимые, особенно если учесть реальную покупательную способность».
«Если кто-то считает, что, мол, дадим ученым больше денег, и они начнут выдавать на-гора результаты мирового уровня, то ошибается, - заявил Северинов. – Скажу крамольную вещь, которая наверняка многих возмутит. Сегодня поднимать зарплаты наших ученых до западного уровня, на мой взгляд, безнравственно. С точки зрения налогоплательщика, мы получим дорогую, но не эффективную науку. В целом более низкая зарплата наших ученых вполне соответствуют уровню организации российской науки, системе ее функционирования и отдаче. Увеличение зарплаты, скажем, в два раза не приведет к пропорциональному росту результатов».
Главная же проблема, по словам профессора, заключается в том, что российская система организации науки и завязанная на нее инфраструктура не «заточены» на ученого и не создают режим наибольшего благоприятствования для получения новых результатов. «В такой ситуации, как ни поднимай зарплату ученому, толку не будет. Мои сотрудники, которых я отправляю поработать в США, Англию и Бельгию, говорят, что за тот же промежуток времени успевают сделать там минимум вдвое больше, чем в России», - заверил он.
При этом, подчеркнул Северинов, каждый российский ученый, оказавшийся заграницей, «стремится остаться как можно дольше, оттягивая возвращение под разными предлогами», и его «приходится извлекать, как улитку из раковины». «Казалось, что в своих двух российских лабораториях мне удалось создать достаточно комфортный режим, но выясняется, что это не так. И ведь у них простой аргумент, с которым не поспоришь: там лучше работать», - признал он.
«Сам прекрасно знаю, насколько увлекает научный поиск, когда ты начинаешь получать захватывающие новые результаты. Азарт, мало с чем сравнимый. И каково это, когда, разогнавшись, вдруг приходится тормозить, так как возвращаешься в вязкую среду, которая постоянно сопротивляется. И самое неприятное, что это сопротивление не связано с отсутствием таланта, образования или умений. Это недостатки всей системы организации научной работы, против чего ученый бессилен. Постоянное сопротивление среды очень изнуряет, неудивительно, что многие решают прoдолжить научную карьеру за границей», - резюмировал он.
«В ведущих странах карьерный рост напрямую связан с научными результатами. Причем они оцениваются по гамбургскому счету – уровню публикаций в престижных журналах. Лучшего критерия пока не придумано, - считает Северинов. - У нас талантливому ученому трудно сделать карьеру, занимаясь только наукой. Зато можно быстро пойти в гору, выбрав другие пути, далекие от научной стези. Чтобы в этом убедиться, не надо далеко ходить. Достаточно посмотреть на итоги выборов в РАН и оценить индексы цитирования и персональный вклад в мировую науку некоторых новых членов». «К сожалению, - заметил он, - этот принцип действует на всех уровнях, например при выборах в Совет молодых ученых РАН. А раз так, то какой вывод делает входящий в науку молодой человек? Чтобы добиться успеха, вовсе не обязательно, говоря попросту, пахать, не вылезая из лаборатории, есть другие способы. Понимаете, молодому человеку нельзя сказать – работай на пределе твоих возможностей, и тебе воздастся. Это в наших реалиях будет обманом. Отсюда и проблемы, особенно для тех, кто действительно готов посвятить себя науке».
«На Западе нет программ по обеспечению постоянным жильем молодых ученых, и никому не приходит в голову требовать этого у руководства страны. Молодые снимают квартиры, и это никак не мешает им заниматься наукой. Многие откладывают создание семьи и появление детей на более поздний срок, когда они наконец получают постоянные позиции в промышленности, в университетах, исследовательских институтах», - заключил профессор Северинов.
Соглашаясь с ученым в том, что одними финансовыми вложениями проблемы отечественной науки не решишь, тем не менее, нельзя не обратить внимания на такой парадокс. Из сказанного Севериновым получается, что раз наша наука плохо развивается, то не надо выделять на нее и деньги. Таким образом, вместо того, чтобы сначала создать условия для полноценной научной работы и потом требовать с ученого результат, предлагается вначале дождаться этого результата, а потом уже решать вопрос о финансировании. И если представить такое чудо, что и при своих мизерных зарплатах (а значит, вынужденной необходимости совмещать свою научную деятельность с другими приработками) наши ученые смогут «догнать и перегнать» западную науку, то тогда с чего бы, опять-таки, повышать им зарплату, ведь и так справляются? Что ж, очень «удобная» позиция… А предложение не решать жилищную проблему молодых российских ученых, поскольку те, мол, и сами могут снимать себе жилплощадь, в связи со словами о том, что «не надо» поднимать зарплату ученым, выглядит откровенно циничным.
Отвечая на вопрос издания, поможет ли отечественной науке повышение зарплат ученым, выделение им квартир и предоставление для молодых кадров ставок в научных институтах, К.Северинов сказал: «Это лишь замедлит падение, но кардинально проблемы не решит. Взять хотя бы зарплаты. Говорят, что наши молодые ученые мало получают. Да, к примеру, ставка младшего научного сотрудника в РАН – 10-12 тысяч рублей. Но сюда надо прибавить три тысячи за научную степень. И очень существенный "доход" приносят выплаты с грантов различных фондов и научных программ. С учетом налогов, по моим оценкам, сегодня "кошелек" наших молодых ученых в большинстве московских академических институтов примерно в три раза тоньше, чем у их сверстников в США. Суммы вполне сопоставимые, особенно если учесть реальную покупательную способность».
«Если кто-то считает, что, мол, дадим ученым больше денег, и они начнут выдавать на-гора результаты мирового уровня, то ошибается, - заявил Северинов. – Скажу крамольную вещь, которая наверняка многих возмутит. Сегодня поднимать зарплаты наших ученых до западного уровня, на мой взгляд, безнравственно. С точки зрения налогоплательщика, мы получим дорогую, но не эффективную науку. В целом более низкая зарплата наших ученых вполне соответствуют уровню организации российской науки, системе ее функционирования и отдаче. Увеличение зарплаты, скажем, в два раза не приведет к пропорциональному росту результатов».
Главная же проблема, по словам профессора, заключается в том, что российская система организации науки и завязанная на нее инфраструктура не «заточены» на ученого и не создают режим наибольшего благоприятствования для получения новых результатов. «В такой ситуации, как ни поднимай зарплату ученому, толку не будет. Мои сотрудники, которых я отправляю поработать в США, Англию и Бельгию, говорят, что за тот же промежуток времени успевают сделать там минимум вдвое больше, чем в России», - заверил он.
При этом, подчеркнул Северинов, каждый российский ученый, оказавшийся заграницей, «стремится остаться как можно дольше, оттягивая возвращение под разными предлогами», и его «приходится извлекать, как улитку из раковины». «Казалось, что в своих двух российских лабораториях мне удалось создать достаточно комфортный режим, но выясняется, что это не так. И ведь у них простой аргумент, с которым не поспоришь: там лучше работать», - признал он.
«Сам прекрасно знаю, насколько увлекает научный поиск, когда ты начинаешь получать захватывающие новые результаты. Азарт, мало с чем сравнимый. И каково это, когда, разогнавшись, вдруг приходится тормозить, так как возвращаешься в вязкую среду, которая постоянно сопротивляется. И самое неприятное, что это сопротивление не связано с отсутствием таланта, образования или умений. Это недостатки всей системы организации научной работы, против чего ученый бессилен. Постоянное сопротивление среды очень изнуряет, неудивительно, что многие решают прoдолжить научную карьеру за границей», - резюмировал он.
«В ведущих странах карьерный рост напрямую связан с научными результатами. Причем они оцениваются по гамбургскому счету – уровню публикаций в престижных журналах. Лучшего критерия пока не придумано, - считает Северинов. - У нас талантливому ученому трудно сделать карьеру, занимаясь только наукой. Зато можно быстро пойти в гору, выбрав другие пути, далекие от научной стези. Чтобы в этом убедиться, не надо далеко ходить. Достаточно посмотреть на итоги выборов в РАН и оценить индексы цитирования и персональный вклад в мировую науку некоторых новых членов». «К сожалению, - заметил он, - этот принцип действует на всех уровнях, например при выборах в Совет молодых ученых РАН. А раз так, то какой вывод делает входящий в науку молодой человек? Чтобы добиться успеха, вовсе не обязательно, говоря попросту, пахать, не вылезая из лаборатории, есть другие способы. Понимаете, молодому человеку нельзя сказать – работай на пределе твоих возможностей, и тебе воздастся. Это в наших реалиях будет обманом. Отсюда и проблемы, особенно для тех, кто действительно готов посвятить себя науке».
«На Западе нет программ по обеспечению постоянным жильем молодых ученых, и никому не приходит в голову требовать этого у руководства страны. Молодые снимают квартиры, и это никак не мешает им заниматься наукой. Многие откладывают создание семьи и появление детей на более поздний срок, когда они наконец получают постоянные позиции в промышленности, в университетах, исследовательских институтах», - заключил профессор Северинов.
Соглашаясь с ученым в том, что одними финансовыми вложениями проблемы отечественной науки не решишь, тем не менее, нельзя не обратить внимания на такой парадокс. Из сказанного Севериновым получается, что раз наша наука плохо развивается, то не надо выделять на нее и деньги. Таким образом, вместо того, чтобы сначала создать условия для полноценной научной работы и потом требовать с ученого результат, предлагается вначале дождаться этого результата, а потом уже решать вопрос о финансировании. И если представить такое чудо, что и при своих мизерных зарплатах (а значит, вынужденной необходимости совмещать свою научную деятельность с другими приработками) наши ученые смогут «догнать и перегнать» западную науку, то тогда с чего бы, опять-таки, повышать им зарплату, ведь и так справляются? Что ж, очень «удобная» позиция… А предложение не решать жилищную проблему молодых российских ученых, поскольку те, мол, и сами могут снимать себе жилплощадь, в связи со словами о том, что «не надо» поднимать зарплату ученым, выглядит откровенно циничным.
