Социальные проблемы все явственнее и больнее выходят на первый план в нашей жизни. Недаром на исторически значимом Архиерейском Соборе 2000 была сформулирована Социальная концепция Русской Православной Церкви.
На прошедших 15 января в культурно-просветительском центре "Лествица" при храме в честь иконы Божией Матери "Всех скорбящих радосте" на Шпалерной, Елизаветинских чтениях, живо обсуждался вопрос о том, как Церковь реагирует на социальные беды. Об этом говорили все участники чтений.
Настоятель храма, в котором с 15 по 19 января пребывают мощи прпмцц. Елизаветы и Варвары (малый ковчег), - иерей Вячеслав Харинов в приветственном слове сказал, что одной из задач Церкви в наше время является возращение в жизнь общественного идеала святого человека.
Необходимо напоминать людям о том, что веками на Руси идеалом был святой подвижник, а не процветающий предприниматель, удачливый купец или ловкий политик, и это делало народ сильным, а страну процветающей.
Этот идеал осуществлялся не только в низах общества, не только в средних слоях, но и на самом верху. "Царственность и святость" - это особая тема. Царственные роды на Руси дали немало святых.
Прпмц. Елизавета являет собой наиболее открытый и понятный миру тип святости, как она сама говорила "служения Богу в ближнем". Именно этот тип святости наиболее востребован в наше время.
Тему продолжил глава Отдела церковной благотворительности СПБ епархии протоирей Александр Степанов. Он подчеркнул тот факт, что в ХХ и в ХХI веке на первое место в жизни всего человечества вышла социальность, - человек уже не может чувствовать себя и быть в этом мире "сам по себе", приватной персоной, - он так или иначе втянут в социум, социальность преобладает в современной жизни.
От Церкви ждут ответа на изменения окружающей жизни. Прпмц. Елизавета была человеком абсолютно незаурядным в своей духовной интуиции, она на века дала нам образец того, как осуществлять христианский подвиг в современном мире. Недаром за последние десять лет по всей стране возникло так много сестричеств, общин сестер милосердия имени прпмц. Елизаветы.
Тот факт, что стихия социального вторглась в ХХ веке в жизнь каждого человека, меняет и нашу церковную жизнь, и наше предстояние перед Богом. Уже в начале ХХ века в русской Церкви происходили серьезные изменения, тогда заговорили о "белом монашестве", о "монашестве в миру", тогда появились общины, подобные тем, которые были собраны вокруг св. Алексея Мечева, а потом его сына о. Сергия. Это было время переосмысления и монашеской жизни, и того к чему призваны миряне в ХХ веке, именно в связи с тем, что меняется окружающая жизнь. Это было движение Церкви навстречу социальному служению.
Опыт общины прпмц. Елизаветы Федоровны связан с характерным для ХХ века поиском полноты христианской жизни в сегодняшнем мире, когда социальная струя мощно бьется в душе каждого человека. Опыт служения прпмц. Елизаветы чрезвычайно важен в наши дни и требует осмысления, особенно теми людьми, которые посвятили себя милосердному служению, но и вообще всеми христианами.
На Елизаветинских чтениях присутствовал, сопровождающий мощи в паломничестве по России, епископ Бостонский Михаил. Владыка несколько оспорил предыдущего докладчика, он сказал, что служение прпмц. Елизаветы, так же как служение матушки Екатерины настоятельницы Леснинской обители, где прошло его детство, не было приспособлением к условиям ХХ века, а наоборот, возвратом к традиции. В самом начале монашества на Руси женские монастыри были направлены на социальное служение, они были не закрытыми, а открытыми для мира.
Надо сказать, что присутствие на конференции человека, облеченного епископским саном придало ей особенную значительность. Особо это ощутили все слушатели и участники чтений, когда после доклада Любови Алексеевны Карпычевой завязался живой обмен мнениями, обусловленный самой темой доклада "Великая княгиня Елизавета Федоровна: монахиня или диакониса?" В докладе достаточно обоснованно утверждалось, что Елизавета Федоровна не имела монашеского пострига, а была поставлена во главе обители по особому, составленному ею и утвержденному митрополитом Московским Владимиром (Богоявленским), диаконискому чину. В докладе Карпычевой - сестры Покровской общины сестер милосердия - был поставлен вопрос о желательности введения канонического статуса диаконис для женского церковного служения. Докладчица говорила о подвиге Елизаветы Федоровны и необходимости продолжения его в виде канонической нормы в церкви, воодушевленная своим личным опытом более чем 10 летнего служения в Покровской общине, а так же на примере того, что происходит в других Сестричествах, занимающихся делами милосердия. Владыка же Бостонский отвечал ей, исходя из общецерковного взгляда. Он сказал, что недаром в IV веке в Византии упразднили чин диаконис, увидев в нем опасность некоего промежуточного чина между монашеством и семейным состоянием. А в наше время "промежуточное состояние" вообще характерно для психологии людей (то есть человек и не монах, и не семьянин), потому надо опасаться закреплять его канонически.
Образ служения диаконис, по мнению епископа, не противоречит монашеству, это не отдельное служение, это наоборот очень распространенный в России тип монашества, открытого для мира. Если же мы будем настаивать на утверждении чина диаконис, то мы можем соскользнуть на путь западных орденов. У нас и так существует разнообразие: например, оптинские старцы были не такими, как глинские старцы и т.д., но мы же не выделяем их в отдельные чины.
Владыка Михаил справедливо заметил, что поставленный вопрос связан с тем, что люди по-разному понимают, в чем заключается суть монашества. Даже если прмц. Елизавета не имела монашеского пострига, в нашем представлении она все равно является подлинной монахиней. Так же, как и всякий, кто исполняет монашеские обеты на деле, не имея пострига, - при встрече с этим человеком мы не отличим его от подлинных монахов.
Это утверждение владыки подтвердили три доклада, сделанные сестрами Сестричества прмц. Елизаветы. И история деятельности дореволюционной Елизаветинской общины сестер милосердия Красного креста, и факты из современной жизни - работа сестер в хосписе, с уличными детьми, с трудными подростками свидетельствуют о том, о чем писали Святые Отцы: монах от мирянина отличается только тем, что у него нет семьи, а в идеале жизнь всех христиан и монахов и мирян строится на одних и тех же началах - веры, надежды любви и рассуждения.
Отрадно отметить, что организаторами Елизаветинских чтений был "Центр Национальной Славы России" и Фонд Апостола Андрея Первозванного, что свидетельствует о стремлении к объединению общества и Церкви в социальном служении.
Людмила Ильюнина, специально для "Русской линии"
На прошедших 15 января в культурно-просветительском центре "Лествица" при храме в честь иконы Божией Матери "Всех скорбящих радосте" на Шпалерной, Елизаветинских чтениях, живо обсуждался вопрос о том, как Церковь реагирует на социальные беды. Об этом говорили все участники чтений.
Настоятель храма, в котором с 15 по 19 января пребывают мощи прпмцц. Елизаветы и Варвары (малый ковчег), - иерей Вячеслав Харинов в приветственном слове сказал, что одной из задач Церкви в наше время является возращение в жизнь общественного идеала святого человека.
Необходимо напоминать людям о том, что веками на Руси идеалом был святой подвижник, а не процветающий предприниматель, удачливый купец или ловкий политик, и это делало народ сильным, а страну процветающей.
Этот идеал осуществлялся не только в низах общества, не только в средних слоях, но и на самом верху. "Царственность и святость" - это особая тема. Царственные роды на Руси дали немало святых.
Прпмц. Елизавета являет собой наиболее открытый и понятный миру тип святости, как она сама говорила "служения Богу в ближнем". Именно этот тип святости наиболее востребован в наше время.
Тему продолжил глава Отдела церковной благотворительности СПБ епархии протоирей Александр Степанов. Он подчеркнул тот факт, что в ХХ и в ХХI веке на первое место в жизни всего человечества вышла социальность, - человек уже не может чувствовать себя и быть в этом мире "сам по себе", приватной персоной, - он так или иначе втянут в социум, социальность преобладает в современной жизни.
От Церкви ждут ответа на изменения окружающей жизни. Прпмц. Елизавета была человеком абсолютно незаурядным в своей духовной интуиции, она на века дала нам образец того, как осуществлять христианский подвиг в современном мире. Недаром за последние десять лет по всей стране возникло так много сестричеств, общин сестер милосердия имени прпмц. Елизаветы.
Тот факт, что стихия социального вторглась в ХХ веке в жизнь каждого человека, меняет и нашу церковную жизнь, и наше предстояние перед Богом. Уже в начале ХХ века в русской Церкви происходили серьезные изменения, тогда заговорили о "белом монашестве", о "монашестве в миру", тогда появились общины, подобные тем, которые были собраны вокруг св. Алексея Мечева, а потом его сына о. Сергия. Это было время переосмысления и монашеской жизни, и того к чему призваны миряне в ХХ веке, именно в связи с тем, что меняется окружающая жизнь. Это было движение Церкви навстречу социальному служению.
Опыт общины прпмц. Елизаветы Федоровны связан с характерным для ХХ века поиском полноты христианской жизни в сегодняшнем мире, когда социальная струя мощно бьется в душе каждого человека. Опыт служения прпмц. Елизаветы чрезвычайно важен в наши дни и требует осмысления, особенно теми людьми, которые посвятили себя милосердному служению, но и вообще всеми христианами.
На Елизаветинских чтениях присутствовал, сопровождающий мощи в паломничестве по России, епископ Бостонский Михаил. Владыка несколько оспорил предыдущего докладчика, он сказал, что служение прпмц. Елизаветы, так же как служение матушки Екатерины настоятельницы Леснинской обители, где прошло его детство, не было приспособлением к условиям ХХ века, а наоборот, возвратом к традиции. В самом начале монашества на Руси женские монастыри были направлены на социальное служение, они были не закрытыми, а открытыми для мира.
Надо сказать, что присутствие на конференции человека, облеченного епископским саном придало ей особенную значительность. Особо это ощутили все слушатели и участники чтений, когда после доклада Любови Алексеевны Карпычевой завязался живой обмен мнениями, обусловленный самой темой доклада "Великая княгиня Елизавета Федоровна: монахиня или диакониса?" В докладе достаточно обоснованно утверждалось, что Елизавета Федоровна не имела монашеского пострига, а была поставлена во главе обители по особому, составленному ею и утвержденному митрополитом Московским Владимиром (Богоявленским), диаконискому чину. В докладе Карпычевой - сестры Покровской общины сестер милосердия - был поставлен вопрос о желательности введения канонического статуса диаконис для женского церковного служения. Докладчица говорила о подвиге Елизаветы Федоровны и необходимости продолжения его в виде канонической нормы в церкви, воодушевленная своим личным опытом более чем 10 летнего служения в Покровской общине, а так же на примере того, что происходит в других Сестричествах, занимающихся делами милосердия. Владыка же Бостонский отвечал ей, исходя из общецерковного взгляда. Он сказал, что недаром в IV веке в Византии упразднили чин диаконис, увидев в нем опасность некоего промежуточного чина между монашеством и семейным состоянием. А в наше время "промежуточное состояние" вообще характерно для психологии людей (то есть человек и не монах, и не семьянин), потому надо опасаться закреплять его канонически.
Образ служения диаконис, по мнению епископа, не противоречит монашеству, это не отдельное служение, это наоборот очень распространенный в России тип монашества, открытого для мира. Если же мы будем настаивать на утверждении чина диаконис, то мы можем соскользнуть на путь западных орденов. У нас и так существует разнообразие: например, оптинские старцы были не такими, как глинские старцы и т.д., но мы же не выделяем их в отдельные чины.
Владыка Михаил справедливо заметил, что поставленный вопрос связан с тем, что люди по-разному понимают, в чем заключается суть монашества. Даже если прмц. Елизавета не имела монашеского пострига, в нашем представлении она все равно является подлинной монахиней. Так же, как и всякий, кто исполняет монашеские обеты на деле, не имея пострига, - при встрече с этим человеком мы не отличим его от подлинных монахов.
Это утверждение владыки подтвердили три доклада, сделанные сестрами Сестричества прмц. Елизаветы. И история деятельности дореволюционной Елизаветинской общины сестер милосердия Красного креста, и факты из современной жизни - работа сестер в хосписе, с уличными детьми, с трудными подростками свидетельствуют о том, о чем писали Святые Отцы: монах от мирянина отличается только тем, что у него нет семьи, а в идеале жизнь всех христиан и монахов и мирян строится на одних и тех же началах - веры, надежды любви и рассуждения.
Отрадно отметить, что организаторами Елизаветинских чтений был "Центр Национальной Славы России" и Фонд Апостола Андрея Первозванного, что свидетельствует о стремлении к объединению общества и Церкви в социальном служении.
Людмила Ильюнина, специально для "Русской линии"
