Любой священник знает, как трудно совершать Таинство Крещения, когда ты у аналоя один, а за тобой стоит человек двадцать, а то и больше. Одних ты должен окрестить, другие пришли в качестве родителей и восприемников, третьи - группа поддержки. То есть дяди и тёти, бабушки и дедушки. И никто из пришедших не был на огласительных беседах. Потому что их, как правило, не было.
Люди, ничего не знающие о Таинстве Крещения, улыбаются от комичности происходящего
Это последние несколько лет огласительные беседы стали обязательными, а до этого храм во время Крещения частенько наполнялся людьми, которые мало что понимали в происходящем. «Ну, так научи людей, ты же поп, в конце концов», - скажет читатель. Что ж? Так и быть. Прочищаю горло и начинаю рассказывать о дружбе с Богом, о верности и доверии Ему, об опасности греха и блаженстве Христова Царствия. Только вот не слышно меня. Плачут и капризничают дети, переговариваются взрослые, озабоченные детским плачем. Вот-вот прозвучат упрёки в затягивании времени. Надо приступать к делу, тем более что после Крещения - отпевание на дому. Или освящение квартиры. Никто не любит, когда священник опаздывает. Особенно настоятель.
А знаете, что в Таинстве Крещения самое смешное? Нет-нет, вам не показалось, я написал именно «смешное». Люди, которым ничего не рассказывали об этом Таинстве и вообще о духовной жизни, на каждом Крещении улыбаются от комичности происходящего. Вот представьте себе: поп, отвернувшись к алтарю, сперва долго чего-то бубнит на непонятном языке, затем поворачивается и трижды крестообразно дует на вас. А вскоре и вовсе заставляет всех присутствующих трижды дуть и плеваться в дьявола. Мало кто может удержаться от улыбки.
Священник, если он молод и недавно рукоположен, часто начинает стесняться этих смешков и улыбок. Стеснялся я, стеснялись мои товарищи. И однажды мне в голову пришла «блестящая» идея заменять дуновение на благословение рукой. Это когда священник складывает пальцы своей десницы особенным образом и крестообразно осеняет молящихся. Ну, или не молящихся, а томящихся. Перекрестил людей - и никакого веселья. Все серьёзны. Однако бесчинствовал я таким образом недолго.
Однажды мне в голову пришла «блестящая» идея заменять дуновение на благословение
Обратилась ко мне молодая девушка с просьбой о крещении. В Бога она верила, а в храм заходить ей было непросто. Ей во время богослужений становилось дурно, и она начинала бесноваться. С рычанием, плевками и тому подобными некрасивыми делами. Только вот денег у неё не было. Поэтому я, побеседовав с ней о смысле предстоящего Таинства, назначил ей отдельное время, свободное от служб и требоисправлений. Сам всё приготовил, налил воды в купель и жду, надеясь, что настоятель ни о чём не узнает.
Пришла девушка, и я начал читать положенные молитвы. А за моей спиной тем временем творится нечто ужасное. Помимо нечеловеческих звуков, неестественных для девичьих голосовых связок, я слышал глухие угрозы в свой адрес. Девушка неистовствовала и махала руками, что было едва заметно в отражении храмовых икон. Обернуться назад мне было неловко. Показать свой страх - тем более. В голове крутилась одна малодушная мысль о том, что вот сейчас она возьмёт в руку какой-нибудь тяжёлый предмет наподобие вазы - да и тюкнет меня по макушке. Ведь никого, кроме нас двоих, в храме не было.
«Будь что будет», - решил я и продолжил чтение молитв, стараясь произносить их чётко и понятно, как никогда. Наконец дошёл до того места, где нужно было троекратно дунуть на крещаемую, и развернулся, готовый сделать, как велит чинопоследование. Девушка тряслась и рычала, глядя на меня с великой ненавистью. Сделав вид, что в свои 22 года абсолютно ничего не боюсь и вообще каждый день крещу одержимых по сто раз на дню, я произнёс слова из Требника:
Девушка тут же перестала трястись и рычать, выпрямилась. Беснования и след простыл
- Изжени из нея всякаго лукаваго и нечистаго духа, сокрытаго и гнездящагося в сердце ея!
И крестообразно дунул на неё. Девушка тут же перестала трястись и рычать, выпрямилась, выражение её лица сменилось на спокойное. Повторив сие действие ещё дважды, я снова повернулся к алтарю и продолжил молитву. Беснования и след простыл. После Крещения, Миропомазания и словесного напутствия девушка поблагодарила меня и ушла восвояси.
С тех пор я не вношу в чинопоследования Русской Православной Церкви никакой отсебятины, стараясь придерживаться того, что напечатано в Требнике.
