«Лествица» («Лествица райская», «Лествица добродетелей», «Лествица, возводящая на небо...» и др.) прп. Иоанна Синайского (Иоанна Ритора, Схоластика, Лествичника и др.) (1) - выдающийся, «едва ли не важнейший» (С. С. Аверинцев) (2) памятник святоотеческой аскетической назидательной литературы. Это руководство к поэтапному прохождению монашеской духовной жизни, в котором нашли яркое образное воплощение все основные идеи мистико-аскетического течения восточнохристианской мысли - исихазма. Создание «Лествицы» относится к ранневизантийскому периоду (вероятно, к первой половине VII в.) и этот памятник был весьма распространен во всем христианском мире, в том числе и в Древней Руси, начиная по крайней мере с XI в. (выписки из «Лествицы» в Изборнике Святослава 1073 г.) (3) и особенно с XIV в. (4) По словам современного ученого, без рукописей «Лествицы» «нельзя было замыслить ни одного монастыря, большого или малого, будь то в мире греческом или славянском» (5). На сегодняшний день известно более 500 славянских рукописей памятника (6). Исследователи отмечают его влияние на Киево-Печерский патерик, сочинения прп. Феодосия Печерского, послание монаха Иакова ростовскому князю Дмитрию Борисовичу и т. д., на духовную деятельность прп. Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Нила Сорского и др. (7) «Лествица» занимает особое место в трудах прп. Паисия Величковского, возобновившего старческую традицию в России, его ученика прп. Амвросия Оптинского, прп. Феофана Затворника и др. (8)
Память Иоанна Лествичника (канонизирован Византийской Церковью как преподобный в IX в.) отмечается в четвертое воскресенье Великого поста и в день смерти святого (30 марта ст. ст.). «Лествица» включена в православное богослужение: церковным уставом определяется ее чтение (в разных комбинациях) в Великий пост с понедельника по четверг на утрени и на 3, 6 и 9 часах, по пятницам на 3 и 9 часах. При Иване Калите в 1329 г. в Кремле была построена церковь «иже под колоколы» во имя прп. Иоанна Лествичника. «Еще более наглядно образ «лествицы», - отмечает И. Л. Бусева-Давыдова, - воплотился в существующем столпе колокольни Ивана Великого, сменившем ветхую постройку в 1505-1508 гг.» и сохранившем в основании маленькую (площадь 25 кв. м) церковь прп. Иоанна, игумена Синайского монастыря. Да и сама знаменитая колокольня носит официальное название - церковь-колокольня св. Иоанна Лествичника (9). Все это, разумеется, в немалой степени способствовало популярности «Лествицы» на Руси и в России (10). Первое печатное издание памятника вышло в славянском переводе с толкованиями при царе Алексее Михайловиче в Москве в 1647 г. (11) В новом славянском переводе Д. М. Ульянинского «Лествица» была напечатана в 1785 г. в Москве, затем многократно переиздавалась (СПб., 1812, 1817; Киев, 1823, 1836 и др.) Возможно, одним из этих изданий пользовался Гоголь и, по свидетельству доктора А. Т. Тарасенкова, «Лествица» стала «любимой его книгой». Писатель взял ее «себе в образец» и «старался достигать высших ступеней, и принялся за лишения, так ярко описываемые у него» (12). Но это свидетельство относится к последним дням жизни Гоголя, когда он «Лествицу» уже хорошо знал и неоднократно читал, что не вызывает сомнений.
Вопрос о времени первого знакомства Гоголя с «Лествицей» Иоанна Синайского решается И. А. Виноградовым и В. А. Воропаевым достаточно категорически: «Гоголь прочел «Лествицу» довольно рано» (13). Аргументы исследователей в пользу этого мнения остаются неизменными вплоть до подготовленного ими издания собрания сочинений и переписки Гоголя (14). В своих последних работах Виноградов идет еще дальше. «Лествицу» св. Иоанна Синайского, - утверждает он, - Гоголь читал еще в юношеском возрасте». Затем уточняет: «Имеются свидетельства, что еще во второй половине 1820-х гг. Гоголь составил сборник выписок «Из книги: Лествица, возводящая на небо» (15). Рассмотрим эти свидетельства.
В 1926 г. И. Ф. Ерофеев сообщил о рукописи Гоголя «Из книги: Лествица, возводящая на небо...», хранившейся в Музее Слободской Украины. Этот сборник выписок утрачен. Автограф, описанный харьковским гоголеведом, был отнесен им к середине 1840-х гг., хотя исследователь указывал, что в выписках есть «реминисценция образа аскета из первой редакции повести «Портрет» (закончена в 1834 г.). На основании этого замечания Виноградов и Воропаев делают довольно-таки неожиданный вывод: «Следовательно, возможно приурочение выписок к более раннему периоду - до 1835 г., т. е. до времени создания «Ревизора» и «Мертвых душ» (16). Однако совершенно непонятно, что имел в виду Ерофеев под словами «реминисценция образа аскета» из первой редакции «Портрета». «Лествица» посвящена монашеской практике и повествует (с большим количеством примеров) об этапах духовного восхождения аскета к Богу. Свое сочинение Иоанн разделил на 30 «степеней» (ступеней) - по числу лет жизни Спасителя, когда Он «сокровенно» готовился к земному служению, иначе говоря, до крещения и начала проповеди Иисуса Христа (об этом говорится в одном из предисловий к «Лествице»). Причем, в соответствии со святоотеческим учением индивидуальный подвиг монаха, обретшего Царствие Небесное в результате непрестанных духовных трудов, имеет значение, не сводящееся к проблеме личного спасения и касающееся судеб всего мироздания. Ведь праведник должен занять на небесах одно из мест, пустующих после отпадения взбунтовавшихся против Бога ангелов. Только тогда возможно Второе пришествие Христово, Страшный суд и конец земного времени (17).
Однако сейчас речь идет о другом. Как в сборнике гоголевских выписок из памятника исихастской литературы VII в. могла появиться «реминисценция» (от позднелат. reminiscentia - воспоминание) из русской повести 1834 г. остается неясным. Может быть, И. Ф. Ерофеев просто имел в виду некое сходство между гоголевским «образом аскета» и аскетами «Лествицы»?
Но сходство между ними весьма отдаленное и общее (дар прозорливости и т. п.). При желании можно, конечно, увидеть определенную близость гоголевского героя к тем инокам из Слова 5-го «Лествицы» (О покаянии), различные «упражнения и подвиги» которых совершаются в «обители кающихся», «стране плачущих» - в монастырской темнице. Тем более, что разнообразные формы этих подвигов, по Иоанну Лествичнику, Гоголь мог увидеть при посещении Благовещенского собора Московского Кремля - они изображены на стене собора, замыкающей галерею (XVI в.) (18). Ведь и герои «Лествицы» (подвиг 10), и гоголевский герой «как бы нечувствительны ко всему, касающемуся земной жизни» и т. д. Но такое сходство явно принадлежит общей агиографической (патериковой) традиции, причем, скорее, в «экстремальном» преломлении. Даже если признать какое-то влияние этой традиции на изображение гоголевского героя, оно со всей очевидностью перекрывается влиянием традиции собственно литературной, романтической. В любом случае гоголевский отец Григорий с его «раскаленными мыслями», «энтузиазмом», отсутствием «христианского смирения», «чем-то исполинским» живет в несколько ином религиозном измерении, чем кающиеся подвижники Иоанна Лествичника. Это относится и к другим героям «Лествицы». По замечанию авторитетного греческого патролога П. С. Христу, «прп. Иоанн рассуждает о глубоком познании таинств во время безмолвия, но он не развивает тему исступления (экстаза)...» (19).
Вероятно, с большим основанием можно говорить о некоторой перекличке между образом безымянного монаха-художника у Гоголя во второй редакции «Портрета» и монахами «Лествицы», тем более, что и там, и тут характеристика внешнего облика и поведения подвижников противостоит поверхностному представлению об аскетах (хотя, конечно, говорить об этом у Иоанна Лествичника можно лишь условно). Вот с чего начинает рассказ о встрече с отцом после двенадцатилетней разлуки выпускник Академии художеств во второй редакции «Портрета»: «Я уже наслышался о суровой святости его жизни и заранее воображал встретить черствую наружность отшельника, чуждого всему в мире, кроме своей кельи и молитвы, изнуренного, высохшего от вечного поста и бденья» (III, 134) (20). Ср. в редакции «Арабесок»: «Я увидел старца, на бледном, изнуренном лице которого не присутствовало, казалось, ни одной черты, ни одной мысли о земном» (III, 441). Но во второй редакции повести 1842 г. портрет монаха-художника, создавшего «Рождество Иисуса», явно отталкивается от изображения исступленного аскета - отца Григория: «Но как же я изумился, когда предстал предо мною прекрасный, почти божественный старец! И следов измождения не было заметно на его лице: оно сияло светлостью небесного веселия» (III, 134). Ср. с рассказом Иоанна Синайского в Слове 4-м «Лествицы» (О послушании) о «мужественнейших старцах той (Александрийской. - В. Г.) обители», с которыми автор завел «разговор о безмолвии»: «Они же с веселым видом, радушно и ласково отвечали мне...» Впрочем, и тут можно говорить лишь об общей агиографической традиции. Словом, краткое, попутное замечание Ерофеева о «реминисценции образа аскета из первой редакции повести «Портрет» в гоголевской «выборке» из «Лествицы» представляется нам недостаточно ясным, зыбким и не может служить основанием для пересмотра датировки «выборки», предложенной украинским гоголеведом. Тем более, что ее автограф отсутствует.
В заметке на украинском языке Ерофеев указывал, что «написание» рукописи «(на 92 стр., in 8) калиграфично»: «Выборки, сделанные Гоголем, в своих темах типичны для настроений поры его «Переписки с друзьями»: «О подвизании, об уклонении от мира, о послушании, о покаянии, о гневе, о безгневии, о кротости» и т. п. Тут зародыш того наставничества, какое взял на себя Гоголь... <...> Тут реминисценция образа аскета из первой редакции повести «Портрет»; тут же есть и отзвуки любимых мыслей Гоголя - например, в разделе «О плаче» читаем про «плач наружный» и про «слезы душевные», незримые, «которые могут проливаться всегда и всюду...» (21). Бросается в глаза, что рубрикация «выборок» Гоголя напоминает предметный указатель. Подобный аналитико-систематический подход к конспектированию текстов как-то не очень соотносится с образом «юного» Гоголя, как и каллиграфический характер выписок.
Отметим, что похожий алфавитный указатель (индекс) «предметам, содержащимся в «Лествице», впервые был составлен старцем Макарием (Ивановым) во время работы над изданием, которое вышло уже после его смерти и в основу которого лег перевод «Лествицы» прп. Паисия Величковского. Книга была издана оптинским старцем Амвросием (см.: Преподобного отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица с алфавитным указателем и примечаниями. М., 1862). Сохранилось свидетельство архимандрита Агапита (Беловодова) о том, что во время первого посещения Гоголем Оптиной пустыни 17-19 июня 1850 г. писателю «предложено было <...> конечно, с благословения старца Макария, прочитать книгу св. Иоанна Лествичника. Прочитавши оную, Гоголь высказался о ней так: «Какая глубокая психология!» (22) В примечаниях к этому тексту Виноградов, убежденный, что Гоголь читал «Лествицу» «еще в юношеском возрасте», в сущности, пренебрег свидетельством биографа старца Макария, явно полагая, что тот просто перепутал «Лествицу» с рукописной книгой Исаака Сирина «О молчании и безмолвии и житии тихом», которую Гоголь безусловно читал во время одного из посещений Оптиной (23).
Что касается «образа лестницы»в ранней прозе Гоголя, на который Виноградов и Воропаев ссылаются в качестве дополнительного аргумента в пользу мнения о раннем знакомстве Гоголя с «Лествицей» (24), то он никакого отношения к «Лествице» Иоанна Синайского, конечно, не имеет. В «Сорочинской ярмарке» это «воздушные ступени», по которым летят «на влюбленную землю» «серебряные песни» жаворонка (I, 111), в «Страшной мести» - «каменные ступени», по которым колдун спускается в свою «землянку» (I, 269). В «Главе из исторического романа» - тени от ветвей роковой сосны, которые «ложились бесконечною лестницею на землю».
Конечно, в «Майской ночи» образ лестницы дан наиболее развернуто, но он явно фольклорного происхождения. «Посмотри, вон-вон далеко мелькнули звездочки: одна, другая, третья, четвертая, пятая... Не правда ли, ведь это ангелы Божии поотворяли окошечки своих светлых домиков на небе и глядят на нас? <...> У Бога есть длинная лестница от неба до самой земли. Ее становят перед Светлым Воскресением святые архангелы; и как только Бог ступит на первую ступень, все нечистые духи полетят стремглав и кучами попадают в пекло, и оттого на Христов праздник ни одного злого духа не бывает на земле» (I, 155-156). Образ лестницы в народной культуре, - указывает фольклорист, - «символизирует «вертикаль» и путь наверх между мирами, нижним и земным, верхним и земным». На Украине бытует «поверье о том, что Млечный путь - это дорога-лестница, а звезды - это ангелы Божии, которые сидят на ступенях этой лестницы с зажженными свечами в руках». Согласно народным представлениям, по этой лестнице в Вознесение поднимался на небо Спаситель, и в этот день на Руси и на востоке Украины пекли фигурные хлебцы или лепешки с выдавленными на тексте перекладинами (лестницы, лестнички, драбини), символизирующие лестницу: их пекли, чтобы Господь «по драбини мог взойти на небо» (25).
Разумеется, эти представления в большей или меньшей степени координируются с образом лестницы из пророческого сна патриарха Иакова, который тот увидел по дороге из земли Ханаанской в Месопотамию (Быт 28:10-17). Во сне ему явилась «лествица, утверждена на земли, еяже глава досяжаше до небесе, и ангели божии восхождаху и нисхождаху по неи. Господь же утверждашеся на неи и рече...». Этот образ лег в основу книги Иоанна Лествичника (он на него неоднократно ссылается) и других произведений средневековой литературы, в частности, популярного на Руси переводного апокрифа «Лестница Иакова» (входил в «Палею Толковую») (26). По утверждению С. Н. Трубецкого, у древних стоиков и Аристотеля «природа изображается лествицей» (27). Образ лестницы при описании духовной жизни постоянно встречается у представителей аллегорического толкования Священного Писания (в частности, у Оригена, с которым полемизирует Иоанн Синаит), применительно к процессу нравственного совершенствования - у свт. Василия Великого, Иоанна Златоуста, прп. Иоанна Дамаскина и др. (28)
В качестве последнего аргумента в пользу мнения о раннем прочтении Гоголем «Лествицы» Виноградов и Воропаев ссылаются на его письмо к М. И. Гоголь от 24 июля 1829 г. (29): Бог «указал мне путь в землю чуждую, чтобы там воспитал свои страсти в тишине, в уединении, в шуме вечного труда и деятельности, чтобы я сам по скользким ступеням поднялся на высшую, откуда бы был в состоянии рассеивать благо и работать на пользу мира» (X, 146). Фраза о «воспитании своих страстей в тишине» ведет, на наш взгляд, не к «Лествице» св. Иоанна Синайского (где главное - духовное восхождение, ведущее к полному искоренению страстей, - апатейи), а к учению о «прирожденных страстях», тому самому, которое Гоголь развивал в заключительной главе первого тома «Мертвых душ», а затем обличал в известной «заметке», написанной под влиянием «книги Исаака Сирина» («Это я писал в «прелести»...» и т. д.) (30).
По мнению современных богословов, Фома Аквинский «выстроил, наверное, самую обширную и стройную философско-психологическую теорию страстей». Согласно ей, страсти сами по себе нравственно индифферентны, они «созданы и задуманы Богом» и «имеют своей задачей помочь человеку посвятить все свои силы своим целям и задачам и избежать зла; поэтому страсти являются не просто частью природы человека, но необходимы для нравственного образа жизни». «Однако страсти ставят человека, существо разумное, перед задачей формировать их и подчинять их власти разума и воли», иначе говоря, воспитывать и т. д. (31) Конечно, наше наблюдение носит самый предварительный характер и вопрос о «прирожденных страстях» в связи с творчеством Гоголя нуждается в дальнейшем исследовании.
Словом, Гоголь мог получить какое-то представление о «Лествице» прп. Иоанна Синайского, как и о другой православной аскетической литературе, еще в школьные годы на лекциях протоиерея Павла Волынского, из церковной службы, увидев копию иконы или миниатюры, или гравюру «Видение Лествицы прп. Иоанном Лествичником» (очень популярный сюжет) и т. п. Но говорить о серьезном знакомстве писателя с этой книгой, о ее чтении можно, на наш взгляд, только начиная с конца 1830-х - начала 1840-х гг. После исследований К. Д. Зеемана, Ч. де Лото вопрос о влиянии «Лествицы» на гоголевскую «Шинель» (1841) можно, кажется, считать доказанным (32). C этого же времени цитаты из «Лествицы», произведений других «молчальников» постоянно встречаются в письмах Гоголя и т. д. (33)
Вот очень характерный пример. В письме к А. О. Смирновой от 24 декабря (н. ст.) 1844 г. Гоголь указал: «Не просите <...> у Бога небесных наслаждений духа, но просите только сил быть достойным их <...> недаром Давид восклицал не один раз: Боже, ослаби ми волны Твоея благодати!» (XII, 417). Но Давид так никогда не восклицал. Именно этих слов нет в Псалтири, как и во всем Священном Писании. Но перед нами точная цитата из «Лествицы». Прп. Иоанн Синайский вначале процитировал в 29 Слове (О беспристрастии) «Псалтирь»: «Ослаби ми, да почию» (Пс 38:14), и затем добавил: «А сей подвижник Божий (речь идет о «Сириянине», т. е. прп. Ефреме Сирине. - В. Г.) взывал: «Ослаби ми волны благодати Твоея». Таким образом, Гоголь приписал псалмопевцу слова великого подвижника и богослова, учителя Церкви IV в. не без очевидного влияния «Лествицы» прп. Иоанна Синайского (34).
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См. об этом обобщающий труд современной исследовательницы: Попова Т. Г. Славянская рукописная традиция Лествицы Иоанна Синайского. Монография. Северодвинск. 2010. См. также библиогр.: Иоанн Синайский (Лествичник) // Исихазм. Аннотированная библиография. Под общей и научной редакцией С. С. Хоружего. М., 2004. С. 257-263.
2. Аверинцев С. С. Византийская литература. Ранневизантийский период // История всемирной литературы. М., 1984. Т. II. С. 348.
3. См.: Veder W. B. Le Protopaterikon Scaligeri // Полата кънигописьная. Nijmegen, 1981. №4. Р. 76-77.
4. См.: Прохоров Г. М. «Лествица» Иоанна Синайского // СККДР. Вт. пол. XIV-XVIв. Ч.2. Л-Я. Л., 1989. С.9.
5. Смирнова Э. С. Лицевые рукописи Великого Новгорода. XVвек. М., 1994. С. 38.
6. См.: Попова Т. Г. Славянская рукописная традиция Лествицы Иоанна Синайского. С. 11.
7. См. об этом, напр.: Подскальски Герхард. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.). Спб., 1996 (по указателю).
8. См. об этом: Верещагин Е. М. Христианская книжность Древней Руси. М., 1996. С. 71-83 («Дефиниции и классификации в Лествице Иоанна Схоластика: радостная встреча науки и художества»); Верещагин Е. М. Церковнославянская книжность на Руси. М., 2001. С. 485-494 (Раздел четвертый. Часть IV. "Завершение традиции: парафраз в книжной деятельности Амвросия Оптинского и Феофана Затворника»).
9. См.: Бусева-Давыдова И. Л. Храмы Московского Кремля: святыни и древности. Подробный историко-культурный путеводитель. М., 1997. С. 171-174.
10. Ср. древнерусское наименование четок - лествица, в измененной форме - лестовка, - сохранившееся по сей день у староверов.
11. Впервые текст «Лествицы» вместе с различными греческими схолиями, которые приводятся после каждой ступени, был напечатан иезуитом М. Радером в Париже в 1633 г.
12. Цит. по: Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников. Полный систематический свод документальных свидетельств. В 3 ТТ. Изд. подготовил И. А. Виноградов. Т. 3. М., 2013. С. 921. В журнальной редакции воспоминаний А. Т. Тарасенков отметил, что Гоголь указал ему «на сочинение Иоанна Лествичника, в котором изображены ступени христианского совершенства, и советовал прочесть его». См.: Там же. С. 931.
13. Гоголь Н. В. Духовная проза. М., 2001. С. 535.
14. См.: Гоголь Н. В. Полное собр. соч. и писем. Т. VI. М.-Киев. 2009. С. 666.
15. См.: Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников. Т. 3. С.735, 927.
16. См.: Гоголь Н. В. Полное собр. соч. и писем. Т. VI. С. 666.
17. См. об этом: Подковырова В.Г. (Санкт-Петербург), Попова Т. Г. (Северодвинск). «Слово о покаянии» Иоанна Лествичника: зримое слово и воплотившийся образ // Palaeoslavica. Cambridge-"Palaeoslavica"- Massachusetts. XX/2012. NO.1, p.16.
18. См.: Бусева-Давыдова И. Л. Храмы Московского Кремля: святыни и древности. С. 150.
19. 5-й том «Греческой патрологии» П. С. Христу цит. в пер. с новогреч. иг. Дионисия (Шленова). См. портал bogoslov.ru
20. Все цитаты из произведений Гоголя даются в тексте по изд.: Гоголь Н. В. Полн. собр. Соч.<б. м. >, 1938 (римская цифра обозначает том, арабская - страницу).
21. Ерофiȉв Ив. Новый рукопис Гоголя (З рукописного вiддiлу Музею Слобiдськоi Украȉни) // Червоний Шлях. Харькiв, 1926. №2. С. 175-176). Цит. по: Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников. Т. 3. С. 364-365.
22. Цит. по: Там же. Т. 3. С. 734.
23. См. об этом примеч. 29.
24. См.: Гоголь Н. В. Полное собр. соч. и писем. Т. VI. С. 666.
25. См.: Агапкина Т. А. Лестница // Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н. И. Толстого. Т. 3. К (Круг) - П (Перепелка). М., 2004. С. 100-101. См. также в этом издании статьи «Мировое дерево», «Древо жизни», «Рай». См. также: Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. и писем. Т. I. М., 2001. С. 745-746 (комментарии Е. Е. Дмитриевой).
26. О нем см.: Салмина М. А. Лестница Иакова // СККДР. Вып. I. (XI - первая половина XIVв.). Л., 1987. С. 230-231.
27. Цит. по: Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. С. 264.
28. См.: Дионисий (Шленов) иг., Кордочкин Андрей, свящ. Иоанн Лествичник // ПЭ. Т. XXIV. Ио. М., 2010. С. 408-409.
29. См.: Гоголь Н. В. Полное собр. соч. и писем. Т. VI. С. 666.
30. См.: Матвеев П. А. Гоголь в Оптиной пустыне // Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников. Т. 3. С. 728.
31. См.: Хильперт Конрад. Страсти / Бесстрастие (католич.) // Богословская антропология. Русско-православный / римско-католический словарь. Русское издание. М., 2013. С. 599-604. Ср.: Хоружий С. С. Страсти (правосл.) // Там же. С. 593-599.
32. См.: Seeman K.D. Eine Heiligenlegende als Vorbit von Gogoľs "Mantel" // Zeitschrift für slavische Philologie. 1966. Bd 33, H. 1.; Лото Ч. де. Лествица «Шинели» // Вопросы философии. 1993. № 8.
33. См. об этом: Гуминский В. М. Жизнь и творчество Гоголя в контексте православной традиции // Гоголевский вестник. Вып. 1. М., 2007. С. 22-37.
34. Ср.: Гоголь Н. В. Полное собр. соч. и писем. Т. XII. С. 684 (комментарии И. А. Виноградова и В. А. Воропаева).
