Так
случилось, что начало моего интереса к богословию имеет место, время и
событие. Таким местом стала Московская Духовная академия, куда я
поступил в 1984 году. А событием - изложение догмата о первородном грехе
профессором Михаилом Степановичем Ивановым на первом курсе академии.
Думаю, что многим это имя ничего не говорит. Однако проф. Иванов
несколько десятков лет является проректором академии и возглавляет
кафедру догматического богословия МДА - важнейшего учебного центра нашей
Церкви.
Так вот, изъясняя учение о первородном (или как его еще называют) прародительском грехе, проф. Иванов сказал, что понятие «первородный грех» - понятие вообще-то нарицательное. Это для Адама этот грех - есть грех в собственном смысле этого слова. Для нас же, его потомков, под «первородным грехом» нужно понимать поврежденность нашей природы, которую мы наследуем от нашего праотца. И только поврежденность природы.
Признаться, эти слова проф. Иванова для многих студентов-первокурсников стали сущим откровением. Конечно, нельзя сказать, что после семинарии знания по догматическому богословию у нас были совершенными. Однако, что грех Адама распространился на всех его потомков, что мы в Адаме все согрешили, это положение православного вероучения мы хорошо усвоили. И вдруг мы слышим, что потомки Адамовы не виновны за грех своего праотца. Что первородный грех только для Адама - это грех в собственном значении этого слова. Для его же потомков - это всего лишь повреждение, наследуемой ими природы. С этим мы не могли согласиться.
Почему-то мы решили переубедить проф. Иванова. На занятия по догматическому богословию мы приносили изречения святых Отцов, которые, как нам казалось, неопровержимо говорили в пользу того, что потомки виновны за грех Адама. Однако убедительные для нас святоотеческие выражения для проф. Иванова такими не были. Он говорил, что в приводимых нами изречениях, святые Отцы говорят о поврежденности человеческой природы, которая произошла из-за греха Адама. Но здесь святые Отцы не говорят, что мы виновны пред Богом за грех Адама.
Я не помню точно, какие именно изречения святых Отцов мы приносили. Помню точно, что однажды мы принесли на занятия изречение из «Православного Исповедания Веры Кафолической и Апостольской Церкви Восточной». Оно звучит так:
«Первородный грех есть преступление закона Божия, данного в раю прародителю Адаму. Сей прародительский грех перешел от Адама во все человеческое естество, поелику все мы тогда находились в Адаме, и таким образом чрез одного Адама грех распространился на всех нас. Посему мы и зачинаемся и рождаемся с сим грехом, как учит Священное Писание: Единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша (Рим. 5,12)» (часть 3, ответ на вопрос 20).
Это изречение перетолковать невозможно. Здесь ясно сказано, что «сей», т.е. первородный или прародительский грех, «перешел от Адама во все человеческое естество... посему мы и зачинаемся и рождаемся с сим грехом». Проф. Иванов и не стал спорить, что здесь говорится о причастности всех потомков Адамовых первородному греху. «Но Восточные Патриархи, - сказал он, - не святые Отцы».
Тогда мы так и не нашли ни одного свидетельства, принадлежащего святому Отцу Древней Церкви, которое бы невозможно было перетолковать. Только через несколько лет, когда я читал правила Карфагенского Собора, я нашел такое свидетельство. Вот что сказано в 124 правиле этого Собора:
«Определено такожде: кто отвергает нужду крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыти банею пакибытия (из чего следовало бы, что образ крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, но в ложном значении), тот да будет анафема. Ибо реченное апостолом: единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть: и тако (смерть) во вся человеки вниде, в нем же вси согрешиша (Рим. 5,12), подобает разумети не инако, разве как всегда разумела кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевати не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхого рождения».
Как видим, правило Собора направлено как против отрицающих нужду крещения детей, так и против тех, кто отрицает переход на нас прародительского, Адамова греха. Отцы Собора говорят, что если мы не виновны за грех нашего праотца, тогда получается, что образ крещения во отпущение грехов совершается Церковью над младенцами не в истинном, но в ложном значении. Ибо младенцы не имеют личных грехов. Какие грехи отпускаются младенцам в крещении? И если они не виновны за грех Адама, тогда Церковь, крестя младенцев во отпущение грехов, выходит, употребляет над ними этот образ крещения в ложном значении. Примечательно, что в подтверждение этого Собор, также как и Восточные Патриархи, привел изречение апостола Павла (Рим. 5,12), то самое изречение, которое ныне пытаются перетолковать еретики. Но Собор засвидетельствовал, что это изречение Апостола должно понимать именно так, как его всегда понимала Православная Церковь: что в Адаме согрешили все люди, что первородный грех распространился на всех. А авторитет его безусловен: 2-м правилом VI Вселенского Собора правила отцов Собора Карфагенского, в числе прочих правил Поместных и Вселенских Соборов, «запечатлены согласием», т.е., утверждены. А VII Вселенский Собор своим 1-м правилом это утверждение подтвердил.
Совсем не случайно отцы Собора в этом правиле объединили переход Адамова греха на его потомков с необходимостью крещения младенцев. Младенцев потому и нужно крестить, поскольку они грешны, грешны единственным грехом - прародительским, с которым они рождаются в мир. И если этот грех не будет очищен в купели крещения, то в случае смерти младенца, грешником он предстанет на суд Божий. Почему отцы Собора под страхом анафемы повелели крестить младенцев.
Потому все рассуждения и умозаключения еще одного профессора МДА А.И. Осипова, пытающегося доказать, что нельзя крестить младенцев, являются ничего не значащими и разбиваются об анафемы Поместного и двух Вселенских Соборов. А сам проф. Осипов вместе с теми, кого он сумел убедить в своей правоте, находятся под анафемой.
Возвращаясь к проф. Иванову и его перетолкованию изречений святых Отцов, следует отметить, что не все из них можно перетолковать. Так нельзя перетолковать два изречения, находящиеся в «Православно-догматическом богословии» митр. Макария (Булгакова):
Св. Амвросий Медиоланский: «Мы все согрешили в первом человеке, и чрез преемство естества распространилось от одного на всех преемство и во грехе...; итак Адам в каждом из нас: в нем согрешило человеческое естество, потому что чрез одного грех перешел во всех».
Св. Григорий Богослов: «Этот новонасажденный грех к злосчастным людям пришел от прародителя..., все мы участвовавшие в том же Адаме, и змием обольщены, и грехом умерщвлены, и спасены Адамом небесным».
Нельзя перетолковать также изречение преп. Симеона Нового Богослова: «То изречение, в коем говорится, что никто не безгрешен, кроме Бога, хотя бы один день жития его был на земле (Иов. 14,4-5) не о тех говорит, которые сами лично грешат, потому что однодневное дитя как может согрешить? Но этим выражается то таинство веры нашей, что человеческое естество бывает грешно от самого зачатия своего. Бог не создал человека грешным, а чистым и святым. Но когда первозданный Адам потерял сию одежду святости, не от другого какого греха, а от одной гордости, и сделался тленным и смертным; то и все люди, происходящие от семени Адамова, бывают причастны прародительскому греху от самого зачатия и рождения своего. Кто сим путем родился, хотя бы не сделал еще никакого греха, уже грешен есть тем прародительским грехом» (Слова преп. Симеона Нового Богослова. Вып.1. М. 1892. С.309).
Следует добавить, что нет ни одного свидетельства святого Отца Древней Церкви, где бы говорилось, что мы не виновны за грез своего праотца. Если и имеются выражения святых Отцов, где они говорят о поврежденности человеческой природы, происшедшей из-за греха Адамова, это вовсе не значит, что они говорят, что в результате греха только и повредилась природа, а грех Адамов потомкам не передался.
И здесь нужно назвать еще одного проф. МДА протодьякона Андрея Кураева. Этот профессор обнаружил-таки одно выражение. Принадлежит оно преп. Марку Подвижнику. И этим выражением он, как флагом, размахивает в своих книжках. Но, к сожалению, ему не хватило разума это выражение правильно понять.
Вот что пишет преп. Марк Подвижник: «Преступление мы не получили преемственно: ибо, если бы мы преступали закон по причине преемствования, то необходимо надлежало бы всем нам быть преступниками и не быть обвиняемыми от Бога, как преступающий оный по необходимости естественного преемствования... Преступление, будучи произвольное, никем не наследуется поневоле, но происшедшая от сего смерть, будучи принудительною, преемствуется нами, и есть отчуждение от Бога; ибо после того, как умер первый человек, то есть отчуждился от Бога, и мы не могли жить в Боге. Итак, мы получили преемственно не преступление... смерть же мы наследствовали поневоле».
Кураев в этих словах преп. Марка под «преступлением» хочет видеть преступление нашим праотцем заповеди Божией в саду Эдемском. И поскольку преп. Марк говорит, что «преступление, будучи произвольное, никем не наследуется поневоле», то, получается, что преп. Марк говорит, что грех Адама не наследуется потомками поневоле.Но преп. Марк рассуждает здесь вовсе не о грехе Адамовом, а вообще о грехах, совершаемых людьми. Совершаются они в силу непреодолимой предрасположенности потомков Адамовых ко греху, или же в душе человеческой и после грехопадения осталась свобода не грешить? Другими словами, совершаются грехи людьми свободно или в силу необходимости, в силу того, что человек наследует от праотца непреодолимую предрасположенность ко греху?
Преп. Марк ведет здесь полемику с еретиками, очень распространенными в его время, которые учили, что после грехопадения в человеке совершенно уничтожился образ Божий и человек наследует от праотца непреодолимую предрасположенность ко греху. Но если бы это было так, говорит преп. Марк, «то необходимо бы всем нам быть преступниками и не быть обвиняемыми от Бога, как преступающими оный по необходимости естественного преемствования». Если бы грехи совершались людьми в силу наследования от праотца непреодолимой предрасположенности ко греху, то и наказания за эти грехи от Бога не следовало бы.
Но это не так. Образ Божий в человеке хотя и помрачен, но совершенно не уничтожился. Воля человеческая хотя и наклонена ко злу, но она наклонена и к добру. И после грехопадения от произволения человека зависит: совершить ему доброе дело или злое. И потому «преступление, - говорит преп. Марк, - будучи произвольное, никем не наследуется поневоле».
Не преступление, а смерть наследуется нами. При этом преп. Марк имеет в виду здесь смерть духовную, следствием которой есть отчуждение от Бога. «Ибо после того, как умер первый человек, - говорит преп. Марк, - то есть отчуждился от Бога; и мы не могли жить в Боге». Конечно же, здесь преп. Марк говорит именно о духовной смерти, ибо телесная смерть не отчуждает нас от Бога, почему и Сам Господь наш Иисус Христос воспринял на Себя смертное естество и вкусил смерть на Кресте Голгофском. Именно духовная смерть, которая у всех потомков Адамовых является следствием первородного греха, отчуждает нас от Бога. Потому, слова преп. Марка: «смерть мы наследствовали поневоле», мы понимаем в том смысле, что преп. Марк говорит здесь не только о наследовании нами духовной смерти, но и ее причины - греха прародительского, наследуя который, мы становимся «естеством чадами гнева Божия» (Еф. 2, 3), в силу которого человек и рождается в этот мир «отчужденным от Бога». Таким образом, преп. Марк не только не разделяет заблуждения пелагиан о невиновности нас за грех первородный, а, напротив, исповедует православное учение о наследовании нами первородного греха, в силу которого в этот мир мы рождаемся уже отчужденными от Бога.
* * *
Возникает вопрос: почему современные православные богословы так настойчиво отрицают виновность потомков Адамовых за грех праотца? Ответ очевиден. Это происходит из-за исповедуемой ими басни, что Христос воспринял человеческую природу точно такую, какой она стала у Адама после грехопадения, с которой рождаются в мир все потомки Адамовы. Если же потомки Адамовы будут виновны за грех праотца, то виновным будет и Христос, а сами баснотворцы войдут в явное противоречие с исповеданием православной веры, что Христос - абсолютно безгрешен. Тем самым возникают явные затруднения с распространением этой басни.
И если это очевидно, то совсем непонятно следующее: почему люди, нагло отрицающие учение святоотеческое и определения Вселенских Соборов, беспрепятственно занимают кафедры в Духовных академиях и семинариях?
От редакции: В последней редакции своей статьи «Какую человеческую природу воспринял Христос?», сделанной перед самой кончиной, о.Петр уточняет, каким образом Христос Спаситель остался свободным от присутствовавших в природе Божией Матери, от Которой Он воспринял человеческую плоть, первородного греха и связанных с ним укоризненных страстей:
«Восприняв это смертное естество, Христос, как поется в Октоихе, "страсти обоюду отсече", т.е. отсек их от Своей Божественной души и тела. Какие страсти он отсек? Разумеется, укоризненные. Какие страсти воспринял? Безукоризненные. Для чего Он воспринял безукоризненные страсти? Для того, чтобы во плоти совершить Домостроительство нашего спасения. Следовательно, диавола победило то естество, которое в лице Адама потерпело в нем поражение. ... Чтобы "отсечь" от Себя укоризненные страсти, которые сообщили бы Его человеческой природе греховность, Христос употребил удивительное средство - сверхъестественное рождение, ставшее своеобразным "фильтром", воспрепятствовавшем прохождению этих страстей от природы Девы Марии. В то же время безукоризненные страсти от человеческого естества Богоматери были добровольно восприняты Господом нашим Иисусом Христом».
Протоиерей Петр Андриевский †2012
