Редакция продолжает цикл публикаций о восстановлении Крестовоздвиженского Кылтовского монастыря силами молодых волонтёров. На сей раз к ним присоединился наш корреспондент.
Пуговка
Всё началось с пуговки. Точнее, с нескольких пуговок, пришитых очень странным образом - где придётся - на блузке одной юной прихожанки Кылтовского подворья. Чёрные пуговички шли сначала, как полагается, ровным рядом сверху, но внизу вдруг их ритм нарушился, и они весело разбежались по цветастой ткани. Подумалось: видно, художница, творческий человек. А в июне, накануне Дня города, на странице нашей газеты «ВКонтакте» увидела объявление. В нём рассказывалось о предстоящей ярмарке художественных изделий, выручка от продажи которых должна была пойти на восстановление Кылтовской обители. На фотографии я узнала ту самую девушку с подворья - и будто ниточка потянулась от её пуговки дальше. Мы с детьми пришли на Сыктывкарский Арбат, нашли среди столиков с самодельными куклами, утицами и разными рукоделиями стенд под вывеской: «Молодёжный лагерь "Добрые побуждения"».
- Так вы и есть те ребята-волонтёры, что ездят в Кылтово восстанавливать монастырь? - спросила я девушку с длинной косой.
- Мы стараемся там бывать как можно чаще, - негромко ответила девушка. - Кстати, послезавтра от Кылтовского подворья отбывает очередная, пятнадцатая, смена нашего лагеря. На три дня.
- А нельзя ли нам с сыном присоединиться к вам? - неожиданно для себя сказала я, кивая на своего Серёжу. - Четыре лишние руки как-никак.
- Конечно, - улыбнулась моя собеседница. - Только будут ли свободные места в «Газели», не знаю. Вы позвоните, - и она подала мне листок с контактным телефоном.
Созвонились, и - ура! - в микроавтобусе оказалось именно два свободных места!
Так невидимая ниточка потянулась от пуговки дальше - в Кылтово.
В путь!
Раннее утро. Подходим в условленный час к Кылтовскому подворью. Водитель «Газели» хлопочет возле машины, загружая в салон огромные рюкзаки, вёсла... Этот человек хорошо знаком журналистам «Веры» - Виктор Брониславович Микулко, руководитель фонда «Воздвижение креста». Он частенько заходит к нам поделиться кылтовскими новостями, и всякий раз удивляешься его неуёмной энергии. Вот и сейчас...
- А вы что, тоже на лодках будете сплавляться? - огорошивает он нас вопросом. О лодках мы слышим впервые и как-то не готовы к такому повороту событий. На мне юбка до пят, и никаких у нас резиновых сапог, тем более - навыков плавания на байдарках.
- Это ничего, - успокаивает Виктор. - Одежды разной в монастыре достаточно, сапоги найдём, спасательные жилеты выдадим.
Все в сборе: трое студентов, Артём Микульки, Саша Порошкина и Лена Шулепова, мы с Серёжей и две таинственные новенькие лодки в коконах рюкзаков - им предстоит сегодня впервые спуститься на воду и расправить невидимые крылья. Не хватает лишь руководителя лагеря Натальи Артёменко.
Завернули в один из дворов, ждём Наташу, а её всё нет. Из сочувственных реплик ребят становится ясно, что у их подруги какие-то проблемы... Наконец из одного подъезда выбегает рыдающая девушка в длинной клетчатой юбке. Открывает дверцу машины, плюхается на сиденье и долго не может успокоиться. Оказывается, у Наташи через пару часов экзамен по гобелену! А вытканное «Яблоко», над которым она трудилась, не закончено - ну ещё бы самую малость посидеть! Но как лагерю без руководителя? Лена наливает подруге чаю из термоса, и вскоре Наташин дух преисполняется бодрости, она веселеет на глазах: «Как-нибудь обойдётся!» - и отправляется с нами в путь.
Большое плавание
|
До Кылтово, к самому центру обители - собору, - от шоссе ведёт асфальтовая дорога. Она была сделана давно, ещё к приезду Патриарха Алексия в 96-м, и уже порядком поистрепалась. Ну а дорожки и тропки, которых в самом монастыре много, понятное дело, остались не закатанными в асфальт. И сёстры обходят ежедневно монастырь крестным ходом по обычной просёлочной дороге, по песку и камушкам.
...В паломническом домике «Олан керка» и правда нашлось сколько хочешь разной одежды, а резиновыми сапогами выручили матушки. Они, надо сказать, очень сочувственно восприняли известие о предстоящем лодочном походе, беспокоились, чтобы никто не свалился в воду. На этот случай Виктор Брониславович приготовил спасательные жилеты. Вряд ли кто когда-нибудь тонул в тихой речушке Кылтовке, но порядок есть порядок.
Пока мы идём к речке - километра два пути, - я прошу Наташу Артёменко рассказать немного о предстоящем походе.
- Когда матушка Стефанида благословила создание нашего лагеря, мы стали думать, как привлечь молодёжь. Потому что даже православным приезжать только для работы на раскопках или картофельном поле - тяжело. И родилась идея: лодки, снегоходы, походы. И вот сегодня начало положено. Впереди у нас много пеших и водных походов. На лодки, кстати, мы сами заработали. Когда-то Виктор Брониславович, наш «генератор идей», предложил устраивать ярмарки своих изделий - мы ведь все студенты факультета искусств СГУ, нас там много чему учат. И нам до того полюбились эти ярмарки! Полтора года, пока существует лагерь, шили, вышивали, мастерили, но как-то не верилось, что это будет реальная помощь монастырю. Так что мы всех призываем участвовать, привозить к нам изделия на подворье - Октябрьский, сорок три дробь один, - звонко, как на ярмарке, произносит Наташа привычную фразу и смеётся - забавно звучит она здесь, над тихими водами Кылтовки.
- По этой речке когда-то плыл чудотворный крест, который сейчас стоит в соборе монастыря. Так что можно назвать путь, которым сейчас поплывём, путём креста, - добавляет девушка.
Вот лодки собраны и накачаны, втиснуты меж узких бортов подушки-сиденья, и два пятиместных красавца, под названьем «Налим», готовы к спуску на воду. Господи, благослови!
Артём уверенно берётся за весло, девушки кричат «Ура!», Виктор Брониславович с юношеским задором бегает по берегу с фотоаппаратом - кадры для фотолетописи! Воодушевление у всех такое, будто не лодочка поплыла по лесной речушке, а спущен на большую воду корабль.
- Шампанское-то не забыли взять? О борт разбить, по моряцкой традиции, - шучу я.
- Ничего, на привале чайку выпьем, - смеётся Виктор.
Наш «Налим» не очень-то торопится догонять своего товарища. Всё потому, что на вёслах сижу я, никогда прежде не державшая в руках байдарочного весла. Не так-то просто управлять лодкой! Тем более что о дно её то и дело угрожающе скребутся коряги, и ты каждый раз холодеешь от ужаса, что они пропорют брюхо «Налиму». Ещё забота - сниматься с мели. Виктор, прямо в ботинках и брюках, прыгает в воду и толкает лодку на глубину. «Это мои походные ботинки и походные брюки», - шутит он.
На привале, разлив по чашкам чай из видавшего виды термоса («Старый, китайский - сутки тепло держит!»), Виктор произносит замечательную речь о счастье бытия. Вот оно, здесь и сейчас, и не нужны для этого никакие Канары и яхты.
Все попивали чаёк и улыбались: и правда, наше Кылтово и наши лодки куда лучше.
Мы бы плыли дальше и дальше, но встретилось непреодолимое препятствие. Под бетонным мостом в воде были свалены - видимо, ещё со времён совхоза - какие-то железные штуки, и двигаться дальше стало опасно.
Интересно, что в этом месте как раз была когда-то монастырская пристань - вон деревянные, изъеденные временем, столбики торчат из воды. А вдали виднеется синий купол собора. И так хорошо знать, что сейчас бывалые моряки сойдут на берег, где матушки расспросят о плавании, скажут, что молились о них, накормят обедом в монастырской трапезной...
Так что возвращались с радостью, как домой.
* * *
В тот же день Лена с Сашей вернулись на «Газели» в город - надо было помочь родителям сажать картошку. Нас осталось четверо - Артём, Наталья и я с Серёжей. Теперь мы уже «трудовой десант»: нас ждут лопаты и тачка на раскопках фундамента старой тюремной больницы. На три дня, что мы пробудем в Кылтово, это наш рабочий объект. На месте бывшей лечебницы со временем, скорее всего, разместятся мастерские. Подумать только: меньше ста лет назад здесь кипела жизнь огромной монашеской общины, сёстры трудились на разных производствах... Не скоро вернёмся к старому.
- Вон, видите, кирпич сложен - это мы во время прошлой смены разобрали печку, - показывает Наташа поле деятельности. - А сейчас будем разбирать кирпичи старой кладки.
|
Рядом - монастырская стена, уже не первый год её восстанавливают силами добровольцев. К сожалению, этих сил мало, и дело продвигается медленно. Именные кирпичи ждут, когда к ним приложат руки: «Ксения... Александр... Руфина... Нина...» Но иногда случаются «прорывы»: в конце июня приехали из Сыктывкара несколько мужчин, среди них диакон епархиального храма Рождества Христова Максим Стыров, и отлично потрудились на стене.
|
...Старый кирпич крошится, редко попадётся целый. Иной поднимешь - а там кипит муравьиная жизнь. Из находок попались нам лишь две склянки из-под лекарств (внутри одной из них успело пустить длинный росток какое-то семечко), пустой баллончик из-под средства против насекомых, датированный 1982 годом, да туфля из тех же времён.
- Редко что-то находится, - замечает Наташа. - Но мне однажды возле стены попалась пуговица с российским гербом - такие носили на шинелях офицеры царской армии. А наша Агния Шаньгина (та самая девушка с «неправильными» пуговками. - Авт.), когда мы работали в соборе, подобрала с пола какой-то деревянный цветочек-завиток. Оказалось, это фрагмент дубового иконостаса! Почти сто лет пролежал, с тех пор как монастырь разорили.
Вот и у Наташи, значит, есть заветная «кылтовская» пуговка.
...Вечером в «Олан керке» мирно и покойно. Кто-то пьёт чай с пряниками, кто-то глядит в окно на облака - на вечную Божию картину, а кто-то пытается возле домика делать наброски, поминутно прихлопывая комаров. Тишина. Такой в городе не бывает. Если же захочешь услышать родные голоса, надо подняться на холм за околицей. И, выслушав раз десять подряд «номер временно не может быть вызван», исхитришься, нащупаешь-таки канал в эфире и успеешь сказать, до чего же тебе в Кылтово хорошо...
О смерти, которой нет
На следующее утро, 15 июня, в монастырской трапезной уютно пахло блинами. Матушка Любовь поставила перед нами тарелку: «Кушайте блины, поминайте послушницу Ирину, мою сестру. Нынче пять лет, как её нету...»
Управившись с послушаниями, матушка рассказала эту историю:
|
- Вы на кладбище нашем не были? Там стоит часовня преподобномученицы Елизаветы. Вот в этой часовне и трудилась моя сестра: снутри белила, красила, окно сделала наподобие креста. Она в городе была штукатуром-маляром. Здесь жила около двух лет. Мелким ремонтом занималась, за курами, кроликами смотрела. А как-то раз пришла после работы, сидит задумчивая. «Чё думаешь-то?» - говорю. «Мне сон приснился. Будто я белю, мажу в часовне, и вы пришли. И вдруг - бандиты! Мы спрятались в часовне. Когда бандиты ушли, вы все вышли наружу, а я не выхожу - так мне тут хорошо, так хорошо! Смотрю вам вслед, а сама так и не вышла».
И говорит: «Я всё думала над этим сном - и вдруг пришло озарение: если вдруг я умру, то вы меня похороните здесь, на кладбище». Тридцать три года - какое там «умру»? А прошёл год после этого сна - и умерла. Похоронили рядом с часовней...
Как это случилось? Ирине позвонила её городская знакомая и сказала: приезжай, есть работа. И она поехала. Я предчувствовала неладное, потому что нельзя из монастыря в мир возвращаться. Молюсь перед иконами: «Святителю Николае, моли Бога, пусть Ирина замуж выйдет», - глухо! «Господи, приведи её в монастырь, пусть опять с нами будет жить», - глухо! Не идёт молитва. И вот говорю: «Господи, на всё воля Твоя святая, пусть будет так, как Ты хочешь. Как хочешь, так и спасай её!» И только сказала это - почувствовала, что так хорошо стало! И потом каждый день, два-три месяца, я молилась этими словами. И вдруг Ира умирает. Для меня, по-человечески, это была такая потеря. Я не думала, что ТАК Господь её спасёт. Замуж она вряд ли бы вышла, вернуться в монастырь - тоже сомнительно, потому что уже дёрнули её отсюда. Вот, пока совсем не потерялась, Господь и спас её. Он, наверно, знал, что она недолго проживёт, и привёл её сюда, поработать и упокоиться.
На Троицу Иры не стало. И мы её с честью похоронили на монастырском кладбище. Молитвы читали, акафист всю ночь... Наши трудники гроб донесли на руках до кладбища. Потому что, когда Ирина здесь жила, она им постоянно пироги пекла. А мы вот каждый год 15 июня блины печём... Упокой её душу, Господи!
В Деревянске, где наша родина, тоже был трагический случай. Ирин одноклассник Виктор увидел в газете, что открылся Ульяновский монастырь и что нужны помощники. Он тогда пришёл из армии, работы не было. И решил пойти помогать обители. Около года трудился там, а потом сказал матери: «Я, мам, уйду в монастырь, что мне тут, в миру, делать?» - «Куда?! А жениться, а внуков мне нарожать? Ты же у меня один...» - «Ну, тогда я застрелюсь!» - «А стреляйся!» Мама знала, что в ружье нет патрона, она вынимала их все до единого и сама выдавала сыну, когда тот на охоту собирался. И вот она слышит из кухни хлопок: «Пух!» Подходит, а Витя только и мог сказать: «Я не хотел, мам, я правда не хотел...» Случайно осталась одна дробинка. Над гробом сына рыдала: «Лучше бы отпустила тебя в монастырь!..» Так что вот, нельзя обет нарушать и из монастыря в мир возвращаться.
- Пойдёмте я вас на кладбище свожу, - предлагает матушка Люба. Её верный пёс Тузик увязывается за нами, но останавливается у ворот погоста и дальше из деликатности не идёт.
- Мы будем к могилкам подходить, и каждой говорите: «Упокой, Господи, душу усопшей рабы Твоей...» - это будет молитва. Вот схимонахиня Феодосия... монахиня Анна... монахиня Неонила...
На могилках матушек цветёт ярко-жёлтым цветом мох.
- Так красиво! - радуется матушка Люба. - А в прошлом году не цвёл ещё.
- Лёгкую смерть Господь послал матушке Неониле. Позавтракала, акафист прочитала. «Всё хорошо у тебя?» - «Всё хорошо». А обед принесли ей в келью - она уже умерла. Так неожиданно! У нас ни креста, ни гроба... Родственникам позвонили, и они привезли всё, что надо. Но после того мы стали делать запас.
- Я видела этот «запас»! - говорит Наташа. - Жутко так выглядел...
- Мы сразу купили по семь крестов и гробов, - отвечает матушка Люба. - Вот осталось три...
Говорит это таким весёлым и лёгким тоном, точно речь идёт о покупке, скажем, кадушек для соления грибов...
- Скидку, наверно, получили, - шутит Наталья. - Матушка Пинна, помню, проводила нас выбрать одежду для работ. Мы обрадовались: такой сундук огромный, интересно же. «Только не пугайтесь», - говорит. Оборачиваемся - гробы стоят. Один красный, обтянутый тканью...
- Этот не наш! Наши - некрашеные. А этот на случай, вдруг кто из местных умрёт, мало ли... Мы ведь тут бомжиков пристраиваем. Но ещё, слава Богу, никто не помер, красный гроб так и стоит, - смеётся матушка Люба. - Так вот, после смерти матушки Неонилы задумались мы, в чём хоронить друг друга, если что. Нас было семь человек, на всех по гробу и заказали! Звоним в погребальную контору: так и так, надо семь гробов и семь крестов. Они: «Чё, у вас все померли, что ли?!» - «Нет, все живы». - «А зачем тогда?» - «Про запас». - «А вы не шутите?» - «Дак вдруг подорожает у вас, что тогда будем делать, случись что». Привезли их нам, убедились, что не шутим. На прощанье говорят: «Уж и не знаем, чего вам пожелать: помирайте на здоровье или живите долго и счастливо...» Мы так смеялись! И они тоже.
- Открою вам часовню игумении Ермогены, - доверительно, как своим, говорит монахиня. - Паломники, знаете, разные бывают - иной раз не паломники, а туристы, как батюшка Адриан их называет. Как-то группа была, я открыла часовню, сказала, что можно зайти, приложиться. Несколько женщин так и не зашли. «А чего не заходите-да?» - спрашиваю. «Фу, - морщатся. - Покойника целовать!» Я быстренько закрыла, думаю себе: «Вот вам!» (Смеётся.)
Мы друг за другом заходим внутрь и опускаемся перед деревянной ракой на колени. И тут тоже, как и во всяком уголке Кылтово, светло и покойно. (Игумения Ермогена управляла монастырём с 1918 по 1923 гг.; обитель числилась уже с/х артелью. - Авт.)
- А давно ли игумения Ермогена здесь лежит? - спрашиваю я.
- Сюда перенесли мы её в начале 2000 года из деревни Половники, где матушка умерла. Написали прошение владыке. На наше удивление, разрешили. Матушка игуменья поехала, её помощница Татьяна и двое послушников - Николай и Владимир, Царство Небесное обоим, умерли уже. Николай потом рассказывал матери, а та передала его рассказ сёстрам: «Копаю, значит, яму, уже платок приготовил себе - вдруг завоняет, а когда гроб стал близко уже, неожиданно такой запах пошёл - будто духами!» Мы выехали навстречу, в соборе приготовили место, куда поставить гроб новый, большой, чтобы панихиду сделать, - и сами заметили. Я у матушки спрашиваю: «Вы, матушка, одеколоном, что ли, побрызгали?..»
А пока мы строили часовенку, матушка Ермогена у нас наверху была, где мы сейчас читаем Псалтырь. Там у нас печки нету, и на зиму мы матушку туда поставили. Постоянно и сами прикладывались, и паломников пускали. Матушка была накрыта покрывалом, и постоянно на нём маслянистая капля появлялась, благоухающая. Вот. Это я хорошо помню. Одну зиму она у нас там и зимовала-то, а потом построили часовню, - как о живой, радостно говорит матушка Любовь. - Первое время многие приходили, а потом мы как-то привыкли, что ли, не стали открывать - и миро перестало появляться. По нашей вине...
- Но неподалёку здесь находится курорт Серёгово, - продолжает она, - так оттуда часто приезжают паломники. И сразу - на кладбище. Очень любят бывать здесь. Ходят, молятся, сидят...
- И правда, хорошо здесь, - замечаю я. - Светло, зелено, кресты белые.
- У нас в Деревянске было принято только голубой краской красить. Я первая нарушила: мамин крест покрасила в розовый цвет. В магазине как налетели на меня бабы: «Да ты что! Надо синим, не положено!» - «Мама моя - как хочу, так и крашу, а вы своих родственников-покойников как хотите красьте! В Пасху красное яйцо - и у меня красный!» С тех пор у нас новая мода пошла: кто красным, кто зелёным, кто жёлтым красит. А тут мы тоже отличились: белым покрасили. Паломники из Серёгово удивлялись: «Белым! Разве можно!» - «Можно, почему же нет?» - «Ой, я сейчас же приеду и покрашу кресты у своих белым!»
Снова любуемся на работу послушницы Ирины - окно-крест в часовне св. Елизаветы. Хорошо сделано, на совесть. А вот и её могилка... Как она хотела, так и вышло. Покойся с Богом, послушница Ирина!
- Она пекла хорошо, - снова вспоминает о ней сестра. - Когда жила в общежитии, по воскресеньям напечёт целый таз пончиков или оладий - и дети, и взрослые приходят, набирают, сколько кто хочет, угощаются. Знакомые и незнакомые идут: «Ира, ко мне гости пришли, можно я у тебя оладий возьму, чай попить?» В монастыре она как в пятницу начинала печь - с картошкой, с фасолью, с капустой, - так до следующей пятницы мы едим, а там снова пирожки на подходе...
- Тузик, Тузик, пойдём! - зовёт матушка Люба убежавшего пса, и мы, поклонившись светлому погосту, возвращаемся к живым.
«Чудесная» тетрадка
Она есть, наверное, в каждом монастыре - летопись чудес. У кылтовских матушек это обычная ученическая тетрадка в клетку. Матушка Люба кладёт её перед нами на стол, удивляется:
- А я думала, она потерялась. Чудеса-то случаются постоянно, да ведь надо записывать. А тут набегаисся-набегаисся...
Листает тетрадь, улыбается:
- Да, помню, помню это: закончился у нас сахар, решили молебен отслужить Филарету Милостивому. Не успели даже до храма дойти - приезжают паломники и жертвуют нам столько сахара, что на месяцы хватило. Или вот: была у нас лошадь. До того строптивая - никто не мог с нею управиться. Решили продать - а где покупателя найдёшь? Помолились - едут цыгане. И купили у нас лошадку.
Ребята из лагеря «Добрые побуждения» собираются издавать календарь с чудесами, произошедшими в монастыре. Ничего, что записи в тетрадке обрываются 2004 годом. Диктофон у нас с собой, остаётся лишь записать рассказы сестёр. Уж теперь-то они не потеряются!
Матушка Римма, перебирая картошку, вспомнила про то, как по молитвам перед Феодоровской иконой Божией Матери у людей рождались долгожданные детки, как вылечилась от рака молодая женщина, приложившись в монастыре к иконе «Всецарица», освящённой на Гробе Господнем, как у чудотворного креста исцелился от слепоты журналист из Ухты...
- Врачи столичные отказались лечить Владимира, сказали, что уже ничего не сделать. Они с женой поехали домой - и вдруг на пути попадается монастырь. Зашли в собор, Владимир даже заснул тут, возле креста у печки. Домой приехал - и зрение начало возвращаться, а вскоре стало стопроцентным. Он обещал сам написать об этом чуде; не знаю, написал или нет - не читали. Но несколько раз к нам приезжал, благодарил.
Или вот. Приезжал мужчина. Сказал, что ему 50 лет. Тридцать лет они прожили с женой, и у них не было детей. А сюда просто заехали посмотреть, что за монастырь. Они уже не просили ребёнка - зашли, свечки поставили, записки подали и уехали домой. А через год у них родилась дочка. Мужчина приехал сообщить эту новость и поблагодарить Господа и Царицу Небесную - я как раз с коровами убиралась, он меня увидел и рассказал...
- Некоторые сразу приезжают благодарить, счастливые и довольные, - подхватывает матушка Любовь. - А бывает, не получает человек того, о чём просил. Видно, Господь и Божия Матерь испытывают. Как-то приехали паломники. Подошли ко мне мужчина и молодая женщина - папа с дочкой. У мужчины на руках внучка: «А это наша радость». Сказал, что у дочери с зятем долго не было детей, лечились, отчаялись уже. Потом узнали про нашу Феодоровскую икону - приехали. Долго ездили к нам, акафисты читали - и вот появилась «наша радость». Сидит у дедушки на ручках, улыбается... Некоторые приедут, помолятся и, если ничего не происходит, больше не приезжают. А эти люди не так. Не надо терять надежды.
Витя + Ульяна
Эту трогательную историю тоже можно записать в «чудесную» тетрадку. Она о том, как Господь устроил судьбу одной сиротки. Теперь она - жена и мама, у которой глаза всегда светятся счастьем. Я сама видела, ведь Ульяна со своим сынишкой частенько прибегает к матушкам - домик их прямо возле собора.
Она приехала несколько лет назад к сестре в Сыктывкар из Кировской области. Ни папы с мамой, ни кола ни двора. А сестра собирается уезжать в дальние края, на родину мужа. Куда пристроить младшенькую, не знает. Пошли они в Стефановский собор на службу. Ульяна на исповедь хотела попасть и заодно совета у батюшки спросить, что делать-то ей. Трижды выходили из алтаря разные священники, и только к последнему из них потянулось её сердце. «Иди!» - будто что-то толкнуло изнутри. Батюшка - это был отец Дмитрий Хрусталёв - спросил: «А сама-то ты чего хочешь? Учиться? Работать?» - «Я замуж хочу, детей родить». Отец Дмитрий посоветовал обратиться к матушке Стефаниде на подворье. Может, в монастырь возьмёт пожить или ещё что подскажет.
Пришла Ульяна на подворье, а матушка игуменья велит ей прийти через неделю. Потом - через месяц. И ещё через две недели. И девушка приходила каждый раз точно в назначенный день. Матушка убедилась, что человек серьёзный, и решила Ульяну отвезти в Кылтово. Пусть поживёт, глядишь, что-то и сложится в жизни.
Под Рождество это случилось. А незадолго перед тем Виктор в обитель приехал, стал заниматься монастырским хозяйством. Познакомились, разговорились... А вскоре Ульяна и говорит матушкам: «Хороший Витя человек. Я за него, наверно, замуж выйду». - «А Витя-то знает, что замуж за него собираешься?» - «Нет... Ну, я чувствую это». И правда, на майские праздники поехали в город, и Витя предложил: «Ульяна, выходи за меня замуж». - «Выйду, Витя!» Летом какая свадьба - работы много. А в сентябре отец Владимир их венчал в соборе.
Матушка Люба вспоминает, как сёстры собирали Ульяну к венцу:
- Невесту-то надо красиво одеть! Платье нашли к лицу. У меня в Княжпогосте знакомая работает в обувном, а хозяйка магазина - духовная дочь отца Антония из Онежья. Туфли решили у неё купить. Выставила она перед нами все белые туфельки, какие были, Ульяна выбрала. «Сколько стоят?» - «Дарю! Только выйди замуж и детей рожай».
Ну, с платьем, туфлями решилось, теперь кольцо надо. А женщина должна носить серебро или белое золото, знаете? Матушка говорит, что в старину обручальное кольцо у мужа было золотое, а у жены - серебряное. Приезжают паломники, а матушка София говорит: «Сейчас я тебе соберу деньги на кольцо». Кто 50 рублей дал, кто 10, кто 100, и все с пониманием, от души. А один мужчина пожертвовал 400 рублей. «У меня, - говорит, - четыре девки, и все на выданье. Вот по сто рублей на девку, пусть поможет Господь определить их, надоели они уже». Так мы и собрали около двух тысяч. И когда Витя с Ульяной поехали за кольцом для невесты, мы дали им эти деньги. Они взяли, не пересчитав. Ульяна выбрала кольцо белого золота, продавец называет сумму, Витя подаёт деньги, та считает - и оказывается тютелька в тютельку! Сколько собрали, столько и стоило.
Вот так выдали замуж нашу Ульяну. Они с Витей в городе расписались, а на другой день здесь повенчались. Жильё сразу нашли им - одна женщина в дом престарелых решила уйти и им сказала: «Живите в моём доме, всё равно без хозяина он развалится». Всё лето делали там капитальный ремонт, мебель завезли, и после венчания поселились в нём. И сейчас Ульяна, заходя к нам, говорит: «Вот смотрю - муж спит, сын спит, ой как хорошо! И думаю: Господи, если бы не приехала сюда, что бы я делала в городе! Где бы я сейчас была, страшно подумать...»
Служба
Последним днём нашего пребывания в благословенном Кылтово было воскресенье. Идём с Наташей на службу в собор. Служит отец Владимир, окормляющий Воскресенский храм на подворье, и так необычно видеть его не в тесноте маленькой церкви, а под сводом громадного собора. И матушка игуменья приехала из города, с радостью встречает нас.
Вид собора потрясает. Ещё недавно его огромное пространство снизу доверху было «нарезано» на кусочки, разделено перегородками, перекрытиями. С помощью добровольцев всё это было разобрано и вынесено вон, и только надписи да рисунки остались на стенах, высоко над полом. Олимпийские кольца, «Серёгово-1979», имена, имена... Может, люди хотели сохранить своё имя для Бога, да только не знали как.
Перелетают где-то в вышине голуби, льётся из купола свет, и уже ничто теперь не препятствует ему проникать в наши души.
Елена ГРИГОРЯН
Дорогие братья и сёстры! Крестовоздвиженский женский монастырь нуждается в вашей помощи. Дело восстановления обители только начато и государственной поддержки не имеет. Вот что нужно обители:
1) мебель: для кухни, гостиной (столы, стулья, шкафы, полки), спальная мебель (кровати, тумбочки); 2) стройматериалы: гвозди, кирпичи, щебёнка, доски, цемент и т. д.; 3) хозинвентарь (лопаты, грабли, вилы, вёдра, черенки, мётлы); 4) сантехника: трубы, раковины, унитазы; 5) бытовая техника: холодильники, микроволновые печи, комбайн для резки овощей, электропекарня; 6) бытовая химия (для посудомоечной машины, для стиральной машины-автомата); 7) электрооборудование: провода, розетки, кабели, выключатели; 8) постельное бельё, подушки, одеяла; 9) продукты.
Чтобы внести лепту в возрождение Кылтовского женского монастыря, вы можете перечислить любые суммы. Банковские реквизиты вы можете найти, зайдя на страничку www.kyltovo.ru (разделы: «Благотворители» и «Принять участие в восстановлении»).
