Почему мы так стремимся к ним, еще не прославленным, не канонизированным? Ну ладно бы еще - их чада, осиротевшие, не переставшие любить своих отошедших ко Господу отцов. Ну а мы причем, в глаза их не видевшие?
Распечатываем на цветном принтере фотографии, покупаем рамочки за двести рублей, вешаем портреты над кроватью, словно это наши престарелые родственники, помним дату рождения и преставления, и случись что, кричим на все небо, зовем кто кого: «Отец Паисий! Отец Иоанн! Отец Павел!»
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
Наверное, потому, что они совсем рядом. Еще не успели остыть их следы, умереть - их знакомые.
Еще несколько лет назад - ну хорошо, десяток лет, или даже двадцать, - они дышали воздухом одного с нами века.
Еще можно зайти в келью. Тронуть пальцем книгу, которую он читал. А в той, что написал, вдруг обнаружить себя - со всеми своими приметами.
И вот наконец ты, мечась по равнодушному мiру, знаешь, у кого для тебя всегда найдется время. И открываешь книгу - в красном, белом или каком там еще переплете. И впиваешься в нее всем умом, и погружаешь в нее свое сердце. И любовь дышит со страниц. И отец помолится там, у Престола, и Господь тебя просветит, - не оставит в неведении.
Да, наверное, так. Мне думается, похоже на правду.
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
У N. в красивой гостиной с круглым столом лежит на почетном месте рубашка в меленькую светло-зеленую клеточку - ее отец Павел Груздев носил.
N. болела очень, вот ей и дали рубашку его духовные чада, - на время. Болезни уже нет, но N. очень переживает, - вдруг все вернется назад?
Ездила вот снова в Тутаев на могилу отцу Павлу. Приложилась к кресту. Умудрилась, разгибаясь, со всей мочи треснуться о каменную перекладину. «Ага, - обрадовалась Наталья, духовное чадо о. П. - вразумляет!»
* * *
Ночь кончается. Оставив мигающие оранжевыми и красными лампочками гипермаркеты за бортом, джип рвется на север - вон Москвы. Мы едем в Тутаев. Сегодня - день Ангела отца Павла, 19 ноября. Мы - это моя подруга Даша, ее мама Тамара Павловна и я, увязавшаяся за ними паломница с неясными целями, из которых очевидна пока только одна: написать заметку, которую вы сейчас читаете. По дороге я прошу Дашу рассказать мне что-нибудь о тех людях, которых скоро увижу.
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
Несколько лет назад золотой московской осенью две приятельницы, впечатленные рассказами знакомого художника, жизнь которого вдруг начала удивительно меняться (и как оказалось, в детстве вымоленного с того света архимандритом Павлом Груздевым), приехали на Ярославский вокзал.
Приехали, сели в какой-то, с поразительными, чуть ли не бархатными сидениями поезд, («мне это очень понравилось, - не без некоторого сарказма говорит Т.П. - Ирочка меня вечно корит за то, что я люблю всё комфортное») и отправились в Тутаев. А через какое-то время - не сразу, - поезд на переезде врезался в легковой автомобиль.
«Мы вышли, и когда поняли, что случилось, стали ловить машину. А вместе с нами ловил весь поезд, так что шансы наши были близки к нулю. И тогда Ирина сказала: читаем акафист "Слава Богу за всё". И вот только мы начали его читать, остановился микроавтобус - прямо до Тутаева он нас и довез - посадил человек 12, наверное. Мы сели - а я и говорю: "Ну вот, а теперь поедим!" А Ирочка - "нет, акафист читать дальше будем"». У Тамары Павловны все в порядке с самоиронией. А сын этой Ирочки теперь иеромонах, но это так, к слову.
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
«Ну а ты книжку-то прочитала?» - спрашивает меня Даша. Конечно, - и «Родные мои» самого отца Павла, и другую, подаренную Дашей - «Зерно Господней пшеницы». Вчера как раз перечитывала - попалось место про Нинку, уборщицу из Леонтьевского храма.
Про эту Нинку в книге «Зерно Господней пшеницы» много написано - она не из новых людей, а из самых что ни на есть старых. Про то, например, как она в последний День Ангела батюшку поздравляла, делегированная отцом настоятелем с коробкой конфет и образом Божией Матери «Знамение» на владычную службу в Воскресенском соборе. Отец Павел к тому времени уже ослеп и не сразу узнал боевую Нинку, когда она, наконец, пробилась с дарами к амвону.
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
«А он мне:
- А ты, баба, кто такая?
- Да батюшка, я дура Нинка из Леонтьевского храма!»
А он, взяв у нее подарки, сказал - трижды повторил: «Нинка, береги храм!»
«А я стою, так сердце у меня и захолынуло... Пошла, да и реву.
- Да батюшка, да милый! Да кто я такая, да какой мне беречь храм?»
Леонтьевский храм - тот самый, где до своего ареста в мае 1941 года окормлялся Павел Груздев, читал и пел на клиросе, и где служил его духовник, расстрелянный в том же 1941 году иеромонах Николай (Воропанов).
«Павлуша! Бог был, есть и будет! Его не расстреляешь! Храни веру православную!» - сказал иеромонах своему чаду напоследок, и тот повторял эту заповедь всю жизнь, неожиданно для него самого оказавшуюся длинной. По тому же делу архиепископа Варлаама Ряшенцева должны были расстрелять и его самого, но почему-то не расстреляли.
Как это вышло, стало известно только теперь, - как раз от одного из «новых людей», оказавшегося в родстве с ярославским следователем, который в 1941 году, зайдя в чужой кабинет и увидев лежащие стопкой папки с расстрельными делами, вдруг подумал - «хоть одного спасу», - и переложил первую попавшуюся папку в другую стопку. А это и было дело Павла Груздева. Впереди его ждали более полувека земной жизни. Всего неполных 17 лет назад закончился это путь.
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
Народа не сказать, чтобы много - обычно на 13 января, в день упокоения, собирается куда больше.
Плывет среди голых ноябрьских веток густой запах ладана, молятся отцы, поет хор, народ подпевает, на могильный крест, немного подумав, вдруг садится голубь - после услышу, что это обычное дело во время панихид на могиле отца Павла, нечему удивляться.
Я тоже молюсь и думаю про свой вопрос - «отец Павел, вразуми, пожалуйста!»
Тем временем панихида заканчивается, и народ закручивается в очередь - прикладываться к кресту. Даша трогает меня за локоть - «Пойдём, познакомлю тебя с Ниной!»
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
В прошлом году здесь снимали телефильм французы - готовый, его потом привезли Нине, она смотрела, - как ходит по дому, показывает что-то, рассказывает, а закадровый французский голос тем временем говорит: «Нина - фаталист». Ей перевели - она возмутилась: «Это почему же фаталист? Я не фаталист! Я верю в Святую Троицу!»
Поговорив о чем-то с отцом Михаилом (я сфотографировала их и отвернулась), она вдруг тронула меня за локоть, протянула черно-белое фото отца Павла и радостно сообщила: «А отец Павел-то тебя благословляет!»
 |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru |
Рассказывают про исцеления, про чудесные случаи. Кто-нибудь периодически шепчет: «Нина, ну расскажи!» Она отрицательно мотает головой, - причащалась сегодня, батюшка благословил не болтать. Смотрит хитро - говорит негромко: « "Баба, дай пост языку своему" - это отец Павел мне говорил! А все удивлялись - что это за пост у нее такой особенный?» Наконец, и отец Михаил, и она сдаются - все любят Нинины рассказы, «ну пожалуйста!» И она рассказывает, - и про то, как с одного берега Волги на другой долетела за 15 минут по благословению отца Павла. И про ссоры с мужем, который ее сорок лет бил, и как однажды она прибежала на другой берег реки жаловаться отцу Павлу, а он поприветствовал ее словами «ноги пришли на голову жаловаться», велел передать мужу поклон и назад отправил. И про тот самый день Ангела, последний при жизни батюшки, о котором я читала в книжке.
«А я все думала, - какой же это храм мне беречь? - поживает плечами Нина, - Да батюшка, да как я буду его беречь, если его уже три раза обокрали? А потом поняла, про какой храм батюшка-то говорил - она делает паузу и смотрит немножко исподлобья, дескать, простой вопрос, разве непонятно? - храм собственной души - вот какой храм-то!»
http://www.pravoslavie.ru/put/57634.htm
 кв.jpg)
