Причины и следствия
Наличие (или отсутствие) связей между разными событиями всегда беспокоило и без того беспокойное воображение человека. Наверное, чаще виделась связь между событиями, которые не были связаны. Это дало основание древним римлянам лаконично заметить: «После этого - не значит „вследствие этого"».
Тем не менее, связи есть. Что-то служит причиной, а что-то выступает следствием. Не выучил урок - получил двойку. Однако не всегда невыученный урок оборачивается двойкой. Что-то ещё вмешалось в причинно-следственную связь - учитель заболел - и, казалось бы, гарантированная, стопроцентная, несомненная двойка так и не была поставлена. Но она, эта двойка, где-то существует, ведь урок остался невыученным...
Или происходит некое счастливое событие. Выигрыш в лотерею! Воображение тут же удовлетворённо перебирает все поступки, решения и обстоятельства, которые привели к столь желанному результату. Немедленно предлагается и список обстоятельств, которые выигрышу могли помешать. Адреналин!
Не так важно, есть ли связи между всеми этими событиями, важно другое: видеть эти связи, верить в них. И тогда мир оказывается не только тем, что происходит, но и тем, что могло бы происходить. Появляются какие-то варианты, в серую ткань реальности привносится разнообразие, а воображение и фантазия с готовностью рисуют, что «могло бы быть».
Но это всё мелочи, так, допустимые отклонения, случилось - не случилось, чёт-нечет. Всё оказывается намного сложнее, когда возможности - соблазнительные, замечательные возможности! - зависят от поступка, слова, решения. Короче, когда осознанный выбор становится... фактором случайности, в обиходе именуемым «так вышло».
Это ёмкое объяснение - «так вышло» - приходится часто давать тому, что само по себе не вышло бы, не будь на то моя собственная злая или беспечная воля. И стыдно сказать, как часто! А особенно стыдно тем, кто догадался о множественности миров.
О множественности миров
Было мне тогда лет восемь, наверное. Лето, поздний вечер. Мне давно пора спать.
Но мой диван стоял недалеко от телевизора, и по вечерам я мог смотреть фильмы, притворяясь спящим. Если интересно - смотрю до конца, если нет - засыпаю. Но в ту ночь мне заснуть не пришлось.
Я влюбился. С первого взгляда. Отчаянно. Безнадёжно. Она - добрая, красивая, самоотверженная - там, за полупрозрачной вуалью кинескопа, была не просто далека, она была недосягаема. Я влюбился даже не в актрису, а в её героиню.
Фильм кончился, в нашей квартире погас свет, весь дом спал. В окно медленно вливался жаркий, тягучий воздух южной ночи. Где-то далеко лаяли собаки, а совсем рядом, прямо на ветвях за окном, собрались какие-то шумные насекомые, наверное, сверчки или цикады.
А меня тряс озноб и душили слёзы. Я весь, без остатка, был поглощён этой любовью. Любовью, которая имела сильный привкус смерти, потому что я любил ту, которой нет, но без которой невозможно жить.
Я стоял на балконе, заламывая руки, и не сдерживал рыданий. Звёзды сияли холодно и бесстрастно. Я был уверен, что это - последняя ночь. Всё во мне разрывалось от любви и от горя. Мне казалось, что где-то под ложечкой у меня возникла чёрная дыра, в которую медленно и неумолимо втягивается всё, что было во мне живого...
Решение моей проблемы пришло задолго до утра. Пришло оно откуда-то со звёзд, так равнодушно глядевших на мои терзания. Бесчисленные миры, сияющие в ночи над головами землян, имели своё предназначение.
Меня осенило, что множественность миров неслучайна. Эти далёкие миры - не просто сгустки раскалённого газа в бесконечности космоса; нет, это места, где реализованы различные варианты событий. Те случайности и совпадения, которые не случились и не совпали на Земле, благополучно случились и совпали где-то там, высоко над головой.
Да, странно было бы думать, говорил я себе, что существует огромное множество миров, не достижимых для землян. Зачем они, если мы никогда не сможем туда добраться? Наверное, туда и не следует стремиться, ведь там происходит то, что могло бы происходить здесь, но в силу разнообразных причин не произошло.
Ещё много ночей подряд я со счастливым умилением смотрел на некую яркую точку, где я встретил свою не возможную на Земле любовь; может быть, там мы жили с ней долго и счастливо. Сказать по правде, я не знаю, что было с нами потом; я забыл её - добрую, красивую, самоотверженную - отправив ещё одного «себя» на очередную планету с ещё одной не возможной на Земле любовью.
...Шли годы. Я продолжал эксплуатировать своё открытие и «осваивать» Вселенную, населяя её мирами, где сбывались мои желания. Так в глубинах космоса появились довольно загадочные местности; как славно, что туда не смогут добраться наши бравые космонавты!
«Всё к лучшему в этом лучшем из миров»
Но потом что-то разладилось в моей концепции. Во-первых, оказалось, что идея множественности миров (в том смысле, как я её понимал) совсем не нова. Лейбниц считал, что Бог не создал бы этот мир, если бы он не был лучшим из всех возможных. Вольтер не соглашался с утверждением, что этот мир - действительно лучший из всех возможных, и его ирония вылилась в реплику доктора Панглоса из «Кандида»: «всё целесообразно в лучшем из возможных миров». Шекли уточнил, что Земля имеет три координаты «К»: куда, когда и которая...
Значительно сильнее меня беспокоили совсем иные соображения. Мне стало не по себе от мысли, что весь космос унизан планетами, на которых я - ведь это всё равно был я! - позволяю себе то, что на Земле позволить было нельзя. Пусть даже ничего такого предосудительного. Пусть мелочь. Пусть каприз...
Но к тому моменту и Земля оказалась населена разнообразными событиями, которые состоялись благодаря моему предумышленному «так вышло». Не потому ли это всё «выходило», что я много лет с лёгкостью позволял себе всё, чего желал, - там, в далёких мирах? И вот ведь незадача: многое - да почти всё! - из того, чему я позволил «выйти», оказалось фальшивкой. Разнообразные «случайности» не стоили затраченных усилий; реализация самых страстных желаний оставляла по себе только стыд и досаду.
Множественность миров во Вселенной - вовсе не отдушина для пылкого воображения теплокровного землянина. Скорее, это напоминание о том, как ограничен выбор при бесконечном многообразии возможностей: жить-то нам всем приходится на одной планете. Далёкие миры прекрасны, пока недостижимы; то, что «могло бы быть», - прекрасно, пока не сбылось. Хрупкий баланс. Тонкая грань. Золотая середина. Путь?
http://otrok-ua.ru/ru/sections/art/show/o_mnozhestvennosti_mirov.html
